скачать книгу бесплатно
нет ни гор уже, ни впадин.
Мы идём по облакам.
А внизу река, в ней солнце
отражается в воде,
весело оно смеётся,
как в рисунке на листе.
Мотались
С Днём матери оба поздравили,
тобой рождены два сынка.
Воспитаны нами по правилам,
хоть жизнь и была нелегка.
С тобою в порту мы работали,
мотались семьёй по портам.
Да в общем по Северу лётали,
чтоб легче жилось пацанам.
О них постоянно заботилась:
то садик, то школа. Без слов
всё лучшее им, чтоб не портилось
к тебе отношенье сынов.
Олег управляет троллейбусом,
а Толя поднял универ,
его околпачили ребусом.
Так много профессорских стерв.
Ты им подарила до капельки
любовь материнскую всю!
Они для тебя, Оля, маленьки
и дарят вниманьем весну.
Ты с нежностью к ним обращаешься.
Грубят иногда сыновья.
Им всё в этой жизни прощается,
все шишки летят на меня.
Мол, их воспитал без достоинства
и мало наказывал их,
смотри ты, какое спокойствие
на лицах блуждает у них.
Уверен, что всё образуется.
Сынки улыбнутся тебе
той детской улыбкой, почудится,
светлее вновь станет в избе.
И каждый обнимет и ласково
прижмётся, как в детстве, к груди.
Округа окутает сказкою
по формуле детской любви.
Будто в Кремле
Жил я весело когда-то
на пустынном берегу.
Так мне хочется обратно
даже в зимнюю пургу
оказаться на пароме,
где пятёрка лошадей,
и послушать дроби грома
под навесами ветвей,
под брезентовой палаткой,
где уха кипит в котле.
Всё отделано так гладко,
будто нахожусь в Кремле,
где блестят со звоном храмы,
золотые купола,
а вокруг пожухли травы,
успокоилась волна.
Снова стало всё зеркальным
с отражением небес,
перманентно натуральным,
переполненным чудес.
Я слышу
Я где-то условно упёртый
в невинность осенних листов.
Калач, безусловно, я тёртый
с приличным напором стихов.
Я жил под горой в деревушке,
а рядом бурлила река.
Воспитывал весело Пушкин.
О том, возгордившись, строка
поведала Миру, как тайну,
про встречи с Поэтом в мечтах.
Домишко люблю на окрайне,
впечатан навеки в очах.
Смотрю за обские просторы,
дорогу пробили авто.
Я слышу детей разговоры,
хотя в деревушке пусто.
Но «Стрелка» на том же всё месте,
кустарник цветёт по весне.
При виде его моё сердце
волнуется, словно во сне.
К переменам нет стремленья
Над рекой осеннего сомненья
перламутровый туман стоит.
К переменам нет давно стремленья.
Тройка-Русь куда-то ночью мчит.
Забывается простор над Обью,
что покрыт туманной пеленой.
Кто-то воет по-над ней утробно
той забытою не мной весной.
Я смотрю на отраженье веток,
что касаются воды листвой.
Сонмы воздвигаются вновь клеток
на арене грубо мировой.
Здесь моя Отчизна снова в грусти,
отражается печаль в Оби.
Слёзы уж давно мои не льются,
выплаканы мной давно они
в детстве горьком по родимой маме.
Лишним оказался я в семье.
Не даёт покоя детства память,
до сих пор в страданье этом мне.
Досмотреть
Белокрылые чайки над полем
закружились опять по весне.
Вероятно, раздольное море
было с волнами здесь? Как во сне,
волны видятся в море штормящем,
бьются с силой о скалы опять,
в нём земельную твёрдость обрящем,
видят чайки и тихую гладь.
Вспоминают былую отвагу,
бесконечный свободный простор.
И слагают полётами сагу,
что так радует чайкам их взор,
оттого и парят в поднебесье
белокрылые чайки с весны.
Нет полей, и растёт мелколесье,
досмотреть им так хочется сны.
Каждый год прилетают на поле
и за трактором стаей летят,
недовольные горькою долей.
Волны катят, они не шумят.
И потрогать
Нет желанья никакого
петушиться и страдать.
Где бы подобрать мне слово,
чтобы мысли передать,
ничего не искажая
на просторах тишины,
голос свой не понижая,
всё воспеть из старины,
не прошедшего с веками
любопытства у меня.
И потрогать стих руками,
ощутив прилив огня
на осеннем перепутье
под визгливый стон сосны.
Ничего вы не забудьте,
через зиму до весны
пронесите мысль с мечтою –
состояться зимним днём
и за горькою чертою
вспыхнуть яростным огнём.
Они спокойны
Короткое лето в награду
Сибирь получает всегда.
Зимы одолевши преграду,
её омывает вода.
Вся светится в летнем раздолье.
Озёра и реки, Сибирь,
конечно же, наше приволье,
особый приветливый мир.
