скачать книгу бесплатно
– Ты что, говорить умеешь? – спросила шепотом.
Мне померещилось, что котяра хитро и самодовольно улыбнулся.
– Ну да, мрряяу. Я не обычный кот.
– А с Ликом ты тоже разговаривал? Он твой хозяин?
Уголек бросил взгляд на спящего мальчика и потянулся, взъерошив шерсть на загривке.
– Не каждый может услышать меня. И я никому не принадлежу, я свой собственный. Гуляю, где хочу.
Получается, он и сам не прочь был последовать за нами?
– А почему я могу тебя слышать?
Кот фыркнул, демонстративно задрал лапу и начал ее вылизывать.
– Говорю же, ты странная. Как ты сюда попала?
Неужели Уголек догадался, кто я? С одной стороны рассказывать о себе всем подряд рискованно, а с другой – так у меня есть шанс еще хоть что-то узнать.
– Так ты все обо мне понял?
Вот бы рассказать кому, что я с котом беседовала! Даже психиатр не поверит.
– Ну… – Уголек замер с задранной лапой и помолчал немного. – Звери чувствуют многое из того, что неподвластно людям. Я сразу понял, что душа у тебя не здешняя. Ты пришла из другого мира?
Бросив взгляд на Лика и убедившись, что парнишка крепко спит, я негромко заговорила:
– Да, так и есть. Только не понимаю, как так получилось. Ты ничего не слышал о таких, как я?
Кот лениво сменил положение. Движения его были грациозными и по-царски вальяжными.
– Среди людей ходили байки о подселенцах. Или попаданцах, как их еще называют. Но их давно никто не видел. Говорят, такие люди приносили в наш мир несчастья и беды.
На этих словах я даже сникла.
– Почему?
– Обычно начинался хаос, перемены…
– Но перемены могут быть и хорошими. И вообще, ты дальше деревни где-нибудь бывал?
Котофей посмотрел так, будто я утомила его своей болтовней.
– Я много где бывал, тебе-то что? А сейчас решил отдохнуть, остепениться. Может быть, котят завести. Вот только мальчишку отпускать одного не хотелось, бедовый он. А с такой, как ты, вообще пропадет.
Что бы про котов ни говорили, вовсе они не эгоисты. У этого, например, сердце доброе, и на Лика смотрит снисходительно, как на того самого котенка.
– Слушай, а ты, случайно, не фамильяр? Просто в книгах, которые я раньше читала, у ведьм были черные коты-фамильяры. Вот как ты, – и, подумав, решила сделать Угольку приятное: – Такие же умные, сообразительные, отважные.
Уголек презрительно фыркнул и улегся, обняв себя пушистым хвостом.
– Не подлизывайся.
И замолчал. Но мне очень интересно было выведать правду.
– Ну скажи, Уголек. Ты фамильяр или нет?
– Отстань. Я слишком стар и ленив для всего этого.
Меня развеселил его ответ. Я подперла голову рукой и продолжила допрос:
– Ладно, не хочешь, не отвечай. Лучше расскажи больше про магию. Какие ее виды бывают, как ей вообще пользуются?
– Ты слишком торопишься… как тебя звать?
– Аннис, – напомнила я. – Или просто Аня.
– В тебе действительно есть зачатки магии, но невозможно сказать, владела ли ей прошлая хозяйка тела, или она связана с твоей душой. Ты ведь в своем мире была лекарем?
– У нас меня называли врачом, но смысл тот же. В нашем мире не было магии ни у кого, я много лет изучала медицину, а потом работала детским лекарем, пока сюда не попала. Только вот проблема – я понятия не имею, как меня занесло в ваш мир. Ты, случайно, не знаешь, как это обычно происходит, и есть ли путь обратно?
Показалось, что кот захихикал, а потом я услышала его полный сарказма голос:
– Ну что ты, Аня, как маленькая. Даже великие маги не могли путешествовать из мира в мир. Как говорится, попаданство – это дилижанс в один конец. Так что в своем мире ты умерла, возвращаться тебе некуда.
Не сразу получилось смириться с чудесной новостью. За ночь я прошла пять стадий принятия неизбежного и уснула лишь под утро. Не скрою, все это грустно и страшно, но было бы во сто крат хуже, если бы дома меня кто-то ждал. Я не оставила там ничего, кроме неоплаченных счетов за воду и электричество и работы.
Всю жизнь я прожила с бабушкой. Она не любила вспоминать о моих родителях, я знала только то, что отец пропал сразу после моего рождения, а мать через три года уехала то ли в Италию, то ли в Испанию со своим новым мужчиной. С тех пор ни слуху, ни духу. Но я не жалуюсь, нам было хорошо вдвоем с бабушкой, она понимала меня как никто другой. Порой она, конечно, была строгой и любила поворчать, но я была благодарна за каждую минуту, проведенную рядом с ней. Я тяжело переживала ее утрату, она была для меня и лучшей подругой, и матерью, и сестрой.
В самом деле, что держало меня в старом мире? Родных не осталось, замуж не вышла, думала, все впереди, ведь из-за тяжелой учебы и работы я даже пожить для себя не успела. После переезда в другой город растеряла немногочисленных друзей, а домашних питомцев предусмотрительно не заводила: у меня даже кактусы дохли. В общем, жила самой обычной, ничем не примечательной жизнью.
Только за работу обидно. Без ложной скромности могу сказать, что меня там любили и ценили, а детки с участка стали почти родными. Медициной я болела с детства, даже стишок любимый был про доктора Айболита. В школе я интересовалась биологией и анатомией человека, любила слушать рассказы бабушкиных друзей-медиков, когда те заходили в гости. Дядя Гриша работал врачом скорой помощи, а тетя Оля – неонатологом. Я никогда не раздумывала, не выбирала, всегда знала, что буду врачом, когда вырасту. Так и случилось.
Я посмотрела туда, где спали, прижавшись друг к другу, Лик с Угольком. Как удивительно порой в жизни случается. А что, если я попала сюда не просто так? Если это не совпадение, не случайность, а высший замысел? Даже если меня сюда закинуло только для того, чтобы спасти Лика, значит, так было нужно.
Глава 5
После ночных раздумий я смогла успокоиться и привести мысли в порядок. Теперь – смотреть только вперед, не оглядываясь в прошлое. Начать новую жизнь? Да не вопрос, я еще молодая!
Уголек больше со мной не разговаривал, его невозможно было заставить что-либо делать, если кот этого не хотел. Он вообще был на своей волне: то убегал далеко вперед, то крутился возле ног Лика. Один раз притащил пойманную мышь и подарил мальчишке. Лик убеждал, что до ближайшей деревни осталось «вот совсем чуть-чуть», а там можно и транспорт нанять.
– Ты знаешь, откуда взялся Уголек? – спросила я, когда котофей в очередной раз отбежал поохотиться. Лик пожал плечами.
– Он давно в деревне жил. Все его любили и подкармливали, особенно я и Лайна. Говорили, что, когда я начал тонуть, Уголек прибежал на берег и стал мяукать, будто человеческим голосом кричать, – на этих словах он поежился. – Благодаря ему меня заметили.
– Он любит тебя.
– Он мой друг, – серьезно заметил мальчик. – Иногда мне кажется, что Уголек все-все понимает, только не может сказать.
Или не хочет, вредина лохматая. Уголек и сам вчера удивился, когда я начала ему отвечать. Я планировала выяснить всю правду о нашем пушистом спутнике. Неспроста он привязался к Лику. Уголек себе на уме, а мне пока не слишком доверяет.
Шагая по дороге, я обдумывала план действий. Только теперь поняла, что в моем замысле много дыр. Этот отсталый, с точки зрения технологий, мир – огромная проблема для современного врача, привыкшего к комфорту. Там тебе и УЗИ, и анализы по cito, и томография. А тут…
Во-первых, из лекарств здесь могут быть только травы, ягоды и прочие дары природы. Ну и порошочки какие-нибудь. Вряд ли в этом мире слышали про парацетамол, противовирусные или антибиотики. Значит, победить даже обычный грипп может стать большой проблемой. А если вспомнить, какие эпидемии свирепствовали в тех же восемнадцатом-двадцатом веках? А детские инфекции типа скарлатины или дифтерии? Я пока молчу о разной иномирной гадости, с которой пока не знакома.
Во-вторых, здесь вряд ли знают об асептике с антисептикой, бактериях и вирусах. Хотя могу и ошибаться.
В третьих, из методов диагностики только собственные глаза, пальцы и опрос, до изобретения хотя бы рентгена лет сто пятьдесят-двести, как минимум. И то, если брать за основу наш мир. Не уверена, что магов, которые могут лечить одним только взмахом руки, хватает на всех страждущих. Скорее всего, бедняки обречены страдать и обходиться подручными средствами.
И что мне делать?
Для начала изучить все самые частые заболевания, имеющиеся методы лечения, ассортимент, который предлагают местные аптеки. А также роль магов-целителей. Надеюсь, визит в академию что-то сможет прояснить? Если у меня действительно обнаружат целительскую магию, – в это, конечно, слабо верится, – для начала надо будет научиться ее правильно использовать, чтобы не навредить. Опять же, обучение стоит дорого. Вряд ли местные маги страдают филантропией.
Интересно, в этом мире сейчас есть попаданцы? Или я – единственная? И правда ли, что подобные мне приносят только беды? Если все здесь в это верят, надо быть крайне осторожной и не выдать себя.
От Лика я узнала, что он осиротел, когда был совсем крохой. Родителей унесла лихорадка, которая была особенно свирепой в тот год.
– Уж не знаю, как я выжил. Чудо какое-то, не иначе, – мальчик взъерошил и без того торчащие волосы. – И потом столько раз помереть мог: с крыши падал, ногу ломал, однажды свинья чуть не затоптала, вчера едва не утонул, – он посмотрел на меня внимательно, будто ждал чего-то.
– Ты невероятно везуч, Лик. Но все-таки себя надо беречь и быть внимательным.
Ага, везуч. Как будто охраняет кто-то.
А что? Возможно, так и есть. Много ли я знаю об этой их магии? Но обязательно это выясню.
Следующая деревенька, лежащая у нас на пути, называлась Подлесной. Лик рассказал, что местные работают на лесопилке, а кто-то уходит в поле на целый день, поэтому улицы сегодня были пустынны. Я даже расстроилась: вряд ли в этой дыре можно найти сносный транспорт или попросить кого-то подбросить нас до столицы.
Проходя мимо невзрачного, похожего на все остальные, домишки, я услышала надрывный детский плач и остановилась.
– Ты чего? – Лик уставился на меня недоуменно.
– Там ребенок плачет.
– Ну да. И что? – он все еще не понимал, что меня так взволновало. – Дети часто плачут, ты ведь знаешь, Аннис.
Конечно, знаю. Но слишком уж отчаянный крик стоит, малыш никак не унимается.
– Давай узнаем, что случилось. Вдруг нужна помощь? Обычно интуиция меня не обманывает.
Я зашагала к дому, Лик обреченно поплелся следом. Дверь была подперта палкой, я убрала ее и осторожно прошла внутрь.
– Хозяева! Есть кто дома?
И осеклась, потому что в углу на полу заметила ребенка, на вид ему было месяцев семь-восемь. Совершенно один, с перемазанным кашей лицом, он сидел и горько рыдал.
Плач был единственным звуком, что нарушал тишину. Где же родители? Родственники?
Присев возле малыша на корточки, я осторожно взяла его на руки.
Несколько секунд ребенок удивленно смотрел на меня круглыми голубыми глазами, а потом зашелся в таком крике, что у меня завибрировали барабанные перепонки. Иногда, осматривая чужих детей, я недоумевала, как такое маленькое тельце может воспроизводить настолько громкие звуки?
Помню, на лекции нам рассказывали, что для взрослого человека детский плач является самым раздражающим звуком. Так задумано природой для выживания с древнейших времен, чтобы привлекать к себе внимание, и малыша можно было найти, даже если он затерялся в густых джунглях. Подозреваю, что маленькие доисторические человечки своими воплями могли распугать и стаю саблезубых тигров.
Я бормотала успокаивающие слова, покачивая ребенка – это оказался мальчик. Но он впал в истерику и успокаиваться не желал. Лик с беспомощным видом топтался рядом, потом не выдержал и выскочил на улицу.
– Ну-ну, тише, мой хороший. Что же ты так кричишь? Может, у тебя что-то болит? Или…
Я почувствовала явственный запашок детской неожиданности. Если лицо, руки и одежда были перемазаны кашей, то штаны – полны сюрпризов. И как такого маленького и беспомощного оставили одного?
Одной рукой прижимая к себе мальчугана, я стала искать воду для подмывания и сменные пеленки, но в зоне досягаемости ничего не было. Домишко оказался бедным и маленьким, дощатый пол – грязным и холодным. Так и заболеть недолго.
Со стороны улицы послышались голоса. Может, это вернулись родители? Но в дом снова зашел Лик, а следом ковыляла, опираясь на клюку, древняя старушка. Взобравшись на крыльцо, она спросила:
– Чего такое? Чего еще случилось? Ты откуда взялась тут?
– Меня зовут Аннис. Я проходила мимо и услышала детский плач, решила проверить. А где же родители малыша?
Бабулька посмотрела на меня, как на дурочку.
– Так Лина в поле ушла еще утром, а отца нет, помер. Кто же с ним сутками нянчиться будет? Всем работать надо.
– У вас принято оставлять детей одних?
– А что с ним станется? – спокойно спросила бабуля. – Я раз в день зайду, проверю, кашки положу, пеленку сменю. Не могу все время приглядывать, у меня трое таких. Соседки присмотреть просят, а мне, старой, куда деваться? Детки постарше родителям помогают, а родня не у всех есть. Что могу, то и делаю, – заключила она и тяжело опустилась на колченогий табурет у печки.
Пока несчастный малыш не оглушил нас своими криками, я взялась за дело: спросила у бабули, где раздобыть теплой воды и пеленки, нагрузила Лика, даже Уголька заставила сидеть рядом с ребенком и отвлекать его. Мальчик тут же забыл о слезах и попытался поймать кота за хвост.
– Ты откуда, сердобольная?
– Я, бабуль, не местная. Держу путь в столицу, как раз через вашу деревню идем. А как у вас, в Подлесной, живется? Что за народ?
Я болтала с бабушкой, пока меняла грязную одежду, Лик в это время сбегал к ней домой и принес котелок с еще теплой водой.
– Народ у нас хороший, только деревня мельчает, – сказала она с тоской. – Молодые кто в город стремится на заработки, кто спивается, кто пашет день и ночь на лесопилке. Сама же видишь – даже за мелкотой некому присмотреть, только старики и остались.
– Ну ничего, главное, чтобы жили дружно.
Малыш был не в восторге от водных процедур, но рыдать перестал. Да и Уголек исполнял поручение на совесть, давал себя погладить, тряс пушистым хвостом. Переодевая мальчугана, я успела осмотреть его и не заметила никаких нарушений в развитии. Он был активен, в меру упитан, кожа чистая, без высыпаний, светлые волосы вились колечками.
– Было бы здорово, если бы кто-то организовал детский сад. Например, общее место, где жители могут оставлять своих малолетних детей, а там бы за ними присматривали.
Бабуля хохотнула. Она, заметно повеселев, наблюдала за мной с любопытством.
– Мы всю жизнь так жили, и ничего. Помню, была совсем маленькой, так на мне висели трое братьев. Я за ними ходила, пока родители работали. И дом прибрать успевала, и обед сварганить. Не то, что сейчас, – она махнула рукой. – Разбаловались. Слабенькие люди стали, это раньше – ух, кремень!
Я улыбнулась. Ох уж эта фразочка: «Мы так делали, и ничего». Вообще, в нашем мире было точно так же, помню рассказы бабушки о детстве. Они жили в деревне, где работы всегда было невпроворот.
