скачать книгу бесплатно
Не Мадонн ты рисовал, а Троицу,
Святу Троицу, как у престола Всевышнего.
Поднимайтесь навек мои страннички,
Обнесу вас святым и Божественным.
Колокольни бьют низко, с поклонами,
До какого колена? Десятого?
А как стихнет всё – сразу звук замрёт,
То на сотни ли вёрст, иль на тысячи.
Андрей Рублёв
Ты рисовал немые тени,
Ты рисовал полночный храм,
Господь воздаст ли за терпенье,
Ты приходил к своим мечтам.
В келейке тихо и убого,
И лишь лучина – та дымит.
И в мыслях рисовал ты Бога,
В тебе ещё Архангел спит.
Ты наносил штрихи беззвучно,
И виден был далёкий храм,
Молитвой с миром неразлучен:
«К тебе спадаю я устам».
И красками стремясь природа,
Запечатлила Божий лик,
Ты рисовал по воле Бога,
К тебе устами я приник.
Пришла ты вновь ко мне опять
Пришла ты вновь ко мне опять,
А ведь могла бы не прийти…
Лишь только ветер – хохотун,
Нам шепчет тихое: «Прости».
Забудем мы обиды все,
И непрошедшую любовь,
Как ты могла меня простить,
Когда я повторяюсь вновь.
И тихий неба шелест крыл,
И тихий, вечный тот закат:
Тебя о встрече я просил,
И ты пришла ко мне опять.
Водопад
Замедливать свой путь в восторгах умиленья,
Перед божественной природой вдохновенья,
Я полон весь душой: тем внутренним ли оком,
Объемлю памятью глубокой.
Прекрасное нам помнится всегда,
Как лучезарна мне вода!
Тот водопад искрится и белеет,
Вода ли в нём и тихо млеет,
В фонтаны брызги разбивая,
Бежит, журчит вода живая.
Неугомонный! Праздник наш,
Ты светлой радугой предашь.
Твоё движенье со скалы,
Запечатлеем оком мы.
Фонтан искрится и белеет,
Вода в нём тихо, тихо млеет.
И рёв несущие громады,
Фонтаны, брызги, водопады.
Прохладный веет ветерок,
То водопад собой увлёк.
И нежно – каменные горы,
Твоей молитвою спокойны.
Покров небес покорен нам:
Ему молитвою воздам.
Я видел сумрачные тени
Я видел сумрачные тени,
Я был как в огневом плену.
Пролёт широкий тех ступеней,
Я грежу сказкой наяву.
Или в полночный час воскресный,
Луна явит свой лик:
Или и маятник надтреснет,
И мир к губам приник.
Что маятник! Виски дороже,
И седина,
О, как тобою непреложна,
Твоя рука.
И в час бездонный, в час печальный,
Ты освяти свой лик,
Как я безумен, как горяч я,
К губам приник.
Уже заиндевеет в чаще
Уже заиндевеет в чаще,
А для Вселенной – новый смысл,
Как мог я быть таким пропащим,
Как мой язык.
Я верил сумрачным приметам,
Спокойным снам,
Как отдавал ту дань корабль,
Своим волнам.
И в пестроте сиюминутной,
В сияньи глаз,
Я видел лик твой окрылённый,
И мир погас.
Я улыбалась наглавато – пьяно
Я улыбалась наглавато – пьяно,
Синела тишь в дали.
И ты на вещи смотришь рьяно,
И огонёк в крови.
Текли часы тоски, тоски минуты,
Тобою была пьяна:
Ты Арлекин, но и подобно шуту,
Тобой была рьяна.
Ты улыбался непреложно,
И в даль спеша,
Моей ноги касалась осторожно,
Твоя рука.
Когда в отечестве своём
Когда в отечестве своём,
Мы по – отечески споём,
О том, что было непреложно,
Нам по – отечески возможно,
И страсть нам ту не перенесть,
И сила для Вселенной есть.
Когда и волен в ту минуту,
Мне мысль сыграть, подобно шуту,
И страстью опалить уста,
Как ты надменна, как права!
Когда ты ждёшь в апреле чуда
Когда ты ждёшь в апреле чуда,
А чудо всё не приходит,
Становится грустно немного,
Что мир и так пуст, и бесцветен.
Но вот загораются липы,
Но вот прошумят тихо клёны,
Своею главою качая,
Как будто идёт та немая,
Весна, что сплавляет кораблики,
Что в бликах ручья отражается.
И весело, и своевольно,
И даже берёзе не больно,
Когда на ней лопаются почки,
И смешно тычатся щеночки,
В твою погрубевшую руку,
Предчувствая ветра разлуку,
То солнце нам пьяное всходит,
И тихих людей то неволит,
Как весело смеются дети,
И вечера собою пьяны…
Тюрьма
Тюрьма! Как душен здесь покой,
Владеет море надо мной,
То море человеческих голов,
К тебе прибиться я готов.
Здесь каждый шаг, и стар, и млад,
Несёт погибельный свой чад.
Но я и лицезреть готов,
Поверх, поверх всех тех голов,
Что в камере сидят со мной,
И я поникну головой…
О безруких пою, о роботах,
Что собой эту пляску сплавили,
Поднимайся погроб поневольные,
Я ласкаю вас лаской корявою.
Обниму вас ступеньками жёскими,
Обойду, и продам вас втридорога,
Царской кажется нам эта дороженька,
Только все мы по ней, никудышные…
Я прощу тебя лаской тепличною,
Я забуду слова твои памятны,
Своевольные и разбойные,
И прости мою душу ты грешную.
И за вас я пью, страннички,
И за вас я пью, убогие,
И бессильные, и всесильные,
По корявым телам и по сосенкам.
Когда в заоблачной тени
