скачать книгу бесплатно
– Жена моя умерла… Яна, – прошептал он. – Ехать надо.
– На похороны?
Его лицо исказила гримаса то ли горя, то ли… недоумения.
– Не знаю. Денег дашь в долг?
– Конечно.
– Я позвонить должен… одному человеку, в Москву.
– Иди во вторую кабинку, – сказала телеграфистка. – Код набирать умеешь? Погоди… давай номер.
Пальцы Хромова плохо слушались, когда он писал на обрывке бланка номер господина Шелестова.
– Вот…
Лида обратилась к молодой девушке, которая сидела рядом, они пошептались. Хромов был как во сне, словно за него ходил, говорил и действовал кто-то другой. Он не помнил ни как оказался в кабинке междугородной связи, ни подробностей разговора с Шелестовым. Только одно дошло до его сознания – Яну уже похоронили, осталось уладить кое-какие формальности, касающиеся имущества.
Валерий даже не ощутил облегчения, он забыл поблагодарить Лиду и девушку, которая помогла связаться с Шелестовым.
– Чудной мужик, – сказала та, глядя ему вслед. – Будто не в себе.
– У него жена умерла, – объяснила Семенцова. – Горе у человека! Сколько он должен за разговор? Я заплачу.
Хромов шел по улице, не ощущая холода. Не то чтобы он все еще любил Яну – его потряс сам факт смерти женщины, такой же молодой, как и он сам, с которой они делили постель и прожили бок о бок не один месяц. «Значит, вот как бывает, – думал Хромов, шагая по обледеневшему тротуару, – есть человек… и нет человека. Будто и не было».
Он вернулся домой, попросил мать собрать вещи и отправился на вокзал. Чего тянуть-то? Раз надо, он приедет, поможет разобраться с имуществом Яны. Хотя какое там имущество? Мебелишка старая, ценностей никаких, кроме телевизора да холодильника. Интересно, квартира у Яны приватизированная? Если да, то можно будет ее продать.
Мысль переехать в Москву и жить в квартире покойной жены не пришла Валерию в голову. Он бы не смог. Он с содроганием представлял себе, как переступит порог пустой квартиры, где витает дух смерти… где каждая вещь пропиталась запахами хвои, свечного воска и сладковатым привкусом тлена. До сих пор Хромову не приходилось сталкиваться со смертью лицом к лицу – он избегал покойников, похорон и даже разговоров на эту печальную тему. Единственная бабушка его давно упокоилась с миром в своей деревне, в получасе езды от Старицы, и все хлопоты по совершению обряда взяла на себя Зинаида Васильевна; о судьбе отца Валерию было ничего не известно, а другой родни у Хромовых не осталось. Возможно, поэтому он столь близко к сердцу принял кончину Яны. Словно смерть постучалась в двери к нему, Валерию, – грубо и неожиданно вторглась в его привычный мирок.
Находясь в полной прострации, Хромов побродил по вокзалу, разглядывая табло, нашел кассу, взял билет до Москвы, дождался поезда и вошел в вагон, сел… Внутри звенела пустота. Стук колес навевал глухую дрему, веки отяжелели… и открылись, когда поезд подъезжал к конечному пункту назначения.
– Спал я, что ли? – ни к кому не обращаясь, произнес Хромов.
Пора выходить, добираться до улицы Горбунова, где ждал господин Шелестов. На перроне в зеленоватом свете фонарей видно было, как летит с черного неба густой снег.
Виктор Анатольевич Шелестов отпустил секретаршу и курил, стоя у открытой форточки. Где же, черт возьми, этот Хромов? Заблудился, что ли? Мобильного телефона у него наверняка нет – не свяжешься, не выяснишь, в чем дело. Вот наказание!
Будь Шелестов преуспевающим адвокатом, гонорары которого заставляют коллег завистливо вздыхать, он бы плюнул на запаздывающего посетителя и ушел домой. К сожалению, Виктор Анатольевич не мог позволить себе такой роскоши. Дела его шли кое-как, клиентов было мало.
Наконец кто-то робко постучал в дверь.
– Слава богу, – пробормотал Шелестов, бросая окурок в пластиковую корзину. – Надеюсь, это он.
Хромов произвел на адвоката удручающее впечатление – бесцветный, безликий, начисто лишенный какого-либо намека на индивидуальность, плохо одетый, с унылым, кислым лицом, он переминался с ноги на ногу и молчал.
Если бы перед этим Виктор Анатольевич не изучил внимательно документы, из которых следовало, что покойная Яна Арнольдовна и здравствующий Валерий Михайлович Хромовы состояли в законном браке, то удивился бы. Однако впечатление об умершей оказалось весьма обманчиво, посему адвокат не стал делать поспешных выводов.
– Пойдемте, – сказал он и повел испуганного посетителя в свой кабинет, расположенный рядом с кабинетом нотариуса. – Я уполномочен посвятить вас в некоторые подробности. Вы не против?
У Хромова язык присох к небу, и он только согласно кивнул. В скромно обставленном кабинете адвокат по-хозяйски уселся за стол, а посетителю предложил занять стул с кожаным сиденьем. Тот, не поднимая глаз, покорно сел.
«Что это с ним? – неприязненно подумал господин Шелестов, доставая пакет с документами. – Он дееспособен хотя бы?»
– Ваша жена умерла… э-э… шестнадцатого января сего года…
– Простите, – перебил его Хромов. – Но я бы хотел знать, отчего… ну, какая была причина ее смерти? Болезнь или несчастный случай?
– Яну Арнольдовну убили.
– У-убили? – переспросил Хромов, и его губы задрожали. – Как убили? Вы… что-то путаете.
– Убили, – подтвердил адвокат. – Причем зверски. Тело было изуродовано… вот заключение о смерти. Кстати, мне придется сообщить в милицию о вашем появлении. Формальность, но я обязан ее соблюсти.
– В ми… милицию? – еще больше побледнел Хромов.
– В случае насильственной смерти необходимо выяснить все обстоятельства. Ко мне приходили из уголовного розыска, но я ничем не смог им помочь… тогда. Они особо и не настаивали, так… соблюдали процедуру. Убийцы вашей жены, в принципе, известны – это банда «Алая маска». Слышали? В Москве от их рук погибли уже несколько женщин. Отличительная черта почерка преступников – изуродованные лица жертв, потому их так и назвали. Они могут ворваться не только в квартиру, куда угодно: в маленький магазинчик, в аптеку, в парикмахерскую. Быстро расправиться с какой-нибудь женщиной и скрыться. Говорят, бандитов трое, вероятно, психически неуравновешенные люди, наркоманы. Вашей жене не повезло, она неосторожно открыла им дверь квартиры… а впрочем, от судьбы не уйдешь. Вы верите в судьбу?
Валерию казалось, что это происходит не с ним – как будто он смотрел детективный сериал по телевизору или видел страшный сон.
– Дело в том, что вас не могли сразу найти, – продолжал между тем адвокат. – У Яны Арнольдовны не оказалось ни вашего адреса, ни свидетельства о браке, ее паспорт тоже пропал. Где вы? Чем занимаетесь? Никто не знал. Соседи успели о вас забыть, да и вообще в многоквартирных домах жильцы бывают едва знакомы. А вот мою визитку обнаружили среди вещей убитой, поэтому пришлось давать пояснения.
Хромов отказывался что-либо понимать.
– Кстати, что вы делали в тот день, когда убили вашу супругу? – усмехнулся Виктор Анатольевич. – У вас есть алиби?
– Я… каждый день работаю, с утра до вечера: много заказов. У меня один выходной – скользящий.
– Вот об этом вы и расскажете следователю, если он спросит. Сомнительно, что вас вызовут для дачи показаний. Судя по словам Яны Арнольдовны, вы давно расстались, отношений не поддерживали, да и способ убийства, все детали ясно указывают на «Алую маску». Надеюсь, вы не являетесь членом этой… преступной группы?
– Что вы! – подскочил на стуле Хромов. – Я впервые слышу… от вас… про убийство и про… бандитов. Я живу в Старице.
– Знаю, знаю, – почти добродушно закивал адвокат. – Вы позволите? У нас нынче идет борьба с курением… Ничего, если я стану дымить в вашем присутствии?
Он достал сигарету и прикурил.
– Пожалуйста… – пробормотал посетитель.
Господин Шелестов сделал несколько глубоких затяжек и, прищурившись, уставился на Валерия.
– Приехать из Старицы в Москву, совершить убийство и уехать обратно – пара пустяков. Вы не находите?
– Д-да… да, конечно. Но это не я! Я не бандит! Я… столяр. Делаю двери, окна… мебель разную. Я года два никуда не выезжал, – оправдывался Хромов. – У меня мать больная!
– Лежачая?
– Нет. Пока ходит, но оставлять ее надолго нельзя. У нее бывают приступы… по ночам.
Шелестов выпустил струю дыма, хмыкнул. Ему расхотелось дразнить приезжего, тот и так еле дышит от страха и растерянности. Куда ему сотворить то, что сделали с Яной убийцы? Его от одного вида тела стошнило бы, а то и в обморок бы хлопнулся. Хлипкого мужичонку выбрала себе в мужья покойная Хромова. Правду сказать, она и сама внешностью не вышла, зато в другом оказалась не промах. А по виду не подумаешь… Ладно, хватит байки травить, пора и к делу приступать.
– Я пошутил, – примирительно произнес адвокат. – Успокойтесь.
Бывший супруг его клиентки покрылся испариной, нервно заерзал.
– Ч-что от меня тре… требуется? – с трудом выдавил он. – Расписаться где-нибудь?
– Ваша жена принесла мне на хранение некоторые бумаги… незадолго до смерти. Признаться, меня это удивило. Сказала, на непредвиденный случай.
– Бумаги? – не поверил своим ушам Хромов. – На хранение?
– Именно! Это документы. Все оформлено честь по чести. Яна Арнольдовна передала их в закрытом конверте, ваш адресок положила. По нему я вас и отыскал!
– Меня?
– Вас, сударь! Потому как мы с… покойной заключили договор – устный, разумеется, – что при резком изменении жизненных обстоятельств я вскрою конверт и найду человека, чей адрес окажется среди бумаг. Полагаю, смерть госпожи Хромовой можно квалифицировать как резкое изменение жизненных обстоятельств?
– Да, конечно, – мрачно подтвердил Валерий. – Выходит, вы были знакомы?
– Я адвокат, – ушел от прямого ответа Шелестов. – Она была моей клиенткой, которая обратилась за определенного рода услугой и заплатила за нее. Немалую сумму, между прочим. С тех пор мы больше не встречались. О насильственной смерти своей клиентки я узнал от оперативника уголовного розыска. Теперь я исполняю взятые на себя обязательства. Прошу вас, – он подвинул лежащий на столе конверт с бумагами в сторону Хромова. – Посмотрите.
У овдовевшего супруга дрожали руки. Он взял конверт, вытащил из него бумаги… какие-то бланки с печатями и подписями… другие документы.
– Что это? – Валерий поднял глаза на адвоката. – Я не понимаю.
– Ваша жена, как оказалось, была состоятельной женщиной… весьма обеспеченной. Гм-м… поскольку по закону вы являетесь ее мужем, а других родственников не имеется, через условленный промежуток времени все ее имущество перейдет к вам. Если не объявятся другие наследники и не заявят о своих правах.
Хромов почувствовал себя нехорошо. Яна была богата? Что за чушь! Вероятно, это все-таки сон.
– Вы шутите?
– Неужели мне больше делать нечего? – сердито сдвинул брови господин Шелестов. – Сидеть допоздна в офисе и разыгрывать столяра из Старицы по поводу состояния его зверски убитой жены – занятие неблагодарное и даже… кощунственное. Я такого греха на душу брать не собираюсь. Да и удовольствия никакого!
– Не верю, – угрюмо буркнул Валерий.
– Почему? Вы ведь уже давно вместе не проживали, и по словам Яны Арнольдовны, никаких отношений не поддерживали: следовательно, вам неизвестно, как складывалась ее судьба. К тому же перед вами документы – читайте, разбирайтесь.
У Хромова кружилась голова, а в груди появилось ощущение нарастающего беспокойства.
Глава 4
Веронику Грушину сыщик застал в комнате бывшего заводского общежития, которую они с Мариной снимали на двоих. Убогая обстановка напоминала любую жилую комнату, много лет сдаваемую внаем, – ободранные стены, потолок в желтых разводах, с которого свисает жалкий светильник советских времен, поломанная мебель и неистребимый запах старых вещей, пыли, запущенности. В закутке устроена крошечная кухонька – электроплитка на тумбочке и раковина для мытья посуды.
– Вы найдете Маринку? – не сдерживая слез, спросила Грушина.
– Не знаю, – честно ответил Всеслав. – Буду стараться.
– Она мне как сестренка… единственный близкий человек!
– Я понимаю. Сделаю все возможное.
В таких комнатах Смирнову становилось не по себе, хотя он и знал, что тысячи людей вовсе не имеют крыши над головой, даже такой. В этой общаге все же тепло, есть водопровод, душевая комната на первом этаже. Жить можно.
Он пытался ответить на вопрос, что приводит человека к подобным бытовым условиям и нередко заставляет находиться в них до старости. Наследственность, образ мыслей, убеждения, склад характера? Есть люди, которые с самого «дна» поднимаются если не к головокружительным вершинам, то к устойчивому достатку, а другие начинают вроде нормально, затем постепенно опускаются – кто быстрее, кто медленнее – и теряют все.
– Как вы сами думаете, что произошло с Мариной? – сидя на расхлябанном стуле и стараясь не делать резких движений, поинтересовался сыщик.
– Ой, да что угодно! Под машину могла попасть, сознание потерять… или маньяк какой заманил в автомобиль, отвез в лес и… – Вероника заплакала, под ее глазами и на щеках образовались черные потеки от туши. – Мы с ней с детства несчастные: родители нас бросили, потом детский дом… вам не объяснить, что это за жизнь! У Маринки здоровье плохое: малокровие, хронический ревматизм, сердце пошаливает. Вдруг она упала где-нибудь и умерла? Такие, как мы, неприкаянные, никому не нужны.
– А труп где?
Молодая женщина вздрогнула, перестала всхлипывать.
– Тру-у-уп? Если маньяк убил сестренку… то в лесу закопал, в землю. Или расчленил тело и на мусорку выбросил.
– Сейчас зима, – заметил Смирнов. – До земли не доберешься. А неопознанных женских тел, к которым подходили бы приметы Марины, в последние десять дней в городе не обнаруживали.
– Значит, в снег закопали, – стояла на своем Грушина. – Или в морге валяется, просто нам не говорят. Хотят для опытов использовать!
Сыщик не стал спорить, видел, что это бесполезно.
– Расскажите о том вечере, когда вы со Стасом ходили в клуб «Молох».
– «Молох»… – задумчиво произнесла молодая женщина. – Странное название. У нас в Шахтах тоже был клуб молодежный – «Сполох»! Похоже звучит. Оба слова непонятные.
– И чем этот «Сполох» занимался?
– Создал отряд по изучению истории родного края, они в походы ходили, экспедиции разные. Мы с Маринкой хотели туда вступить, но нас не взяли. Взнос надо было платить, а денег не хватило! Сами видите, – она повела в воздухе руками, – какое у нас материальное положение. Едва концы с концами сводим. Мы бы и в «Молох» не попали, если бы не Стас, – он за нас заплатил.
– То есть вы вступили в этот клуб? – задал провокационный вопрос Смирнов.
– Не-е-ет, только зашли посмотреть, как и что. Ужасное место! Охрана, люди в балахонах, никто слова лишнего не проронит, музыка похоронная какая-то. Но самое отвратительное – младенцы в стеклянных кувшинах, вниз головой. Не сразу сообразишь, что это куклы. Жуть! А потом этот… колдун ихний, заклинания бормотал и в колокол звонил. Мы с сестренкой не выдержали, захихикали – только не от веселья, а от неловкости, реакция у нас такая. Колдун нам еще розы давал нюхать: он их будто из воздуха сделал. Но цветы оказались настоящие. Забавно… как в цирке. Мы опять захихикали, он страшно разозлился и… произнес проклятие. Мол, одна из нас должна утолить жажду Молоха… Все, кто были в балахонах, завыли, а колдун указал на Маринку. Честно вам признаюсь, у меня мороз по коже пошел. Мы испугались, бросились наутек… пальто даже не стали надевать, забыли. Стас за нами. Очухались только в такси.
– Это все?
– Все, – подавленно кивнула Вероника и неумело перекрестилась. – Вот вам крест!
– Вы не связываете исчезновение вашей подруги с посещением «Молоха»?
Из глаз молодой женщины хлынула новая волна слез.
– Как же не связываю? Проклял нас тот колдун! Понимаете? Мы прокляты… наверное, с самого рождения, а он только подтвердил это. Бедная Маринка-а-а…
Грушина рыдала, а сыщик размышлял.
– Вы ничего подозрительного не замечали перед тем, как Марина пропала? – спросил он, когда та немного успокоилась.
– Нет. Все было, как всегда… кроме того ужасного «Молоха». И зачем Стасу понадобилось приглашать нас туда? Знаете, теперь я боюсь собственной тени! Я с тех пор, как сестренка не вернулась, не могу спать. Стас мне снотворные таблетки купил, но они не помогают. Как закрою глаза – вижу ужасное, блестящее от краски лицо колдуна, его глаза с красным ободком… и чувствую запах роз: он наполняет легкие, душит. Какой тут сон?! Вы верите в силу проклятия?
