скачать книгу бесплатно
– На сто пятьдесят процентов. У меня не раз был повод убедиться в его правоте. Корней считает, что ваш супруг… В него стреляли. Пуля попала в голову, он упал и… его засосала топь. Простите…
Ирина вздрогнула и покачнулась, но взяла себя в руки.
– Николай сам хотел умереть! По крайней мере, Корней в этом не сомневается.
– Неправда, – простонала она, заливаясь слезами. – У мужа не было причины уходить из жизни… Не было!
– Еще Корней сказал, что Николая погубило золото. Он получил наследство от своего дяди, и… в общем, это не пошло ему на пользу.
Гость тщательно подбирал слова, стараясь выражаться как можно более мягко и обтекаемо. Ирина страдала нервным истощением, ее нельзя пугать, на нее лучше не давить. Если сорвется, загремит в клинику надолго.
«Это крайне нежелательно, – предупредил его Корней. – И вот что: гляди, не влюбись! Это роковая женщина, Валера. Не вздумай подбивать к ней клинья. Пропадешь!»
Трошкин любовался чертами Ирины, ее плавными жестами, горделивой осанкой, роскошными русыми волосами и чувствовал, что поплыл. Корней как в воду смотрел.
«Женщины твоя слабость, – говорил тот. – Ахиллесова пята. Любишь кувыркаться с молодыми грудастыми телками, на здоровье. Но не приближайся к зрелым бабам. Они тебе противопоказаны!»
– При чем тут наследство? – насторожилась Ирина. – Неужели… Колю убили из-за денег? Боже мой! Я предчувствовала несчастье… умоляла его уехать из Верданска. Бросить все! Но он уперся. Мой муж не привык отступать, шел напролом…
– Корней уверен, что дело нечисто. Он предостерег от поспешных выводов, однако советует разобраться, куда подевалось золото, которое перешло от покойного дяди к вашему супругу.
– Я спрашивала, но Коля все отрицал. Мол, нет никакого золота.
– Значит, он был неискренен! Я понимаю, вам тяжело осознавать, что любимый человек скрывал что-то от вас, хитрил и обманывал.
– Коля не такой…
– Каждый из нас – ларчик с секретом, – глубокомысленно изрек Трошкин. – У вас свои тайны, Ирина, у меня – свои. И у Николая были скелеты в шкафу, поверьте. Не стоит его идеализировать!
– Я люблю мужа, что бы он от меня ни скрывал. Если он так делал, то ради моего же блага. Вы не знаете Колю…
– К сожалению, не имел чести быть знакомым лично.
– Он за меня был готов в огонь и в воду!
Трошкин молча допил кофе, покачал головой и вздохнул.
– Не могу похвастаться, что испытывал к женщине подлинную страсть, – вырвалось у него. – Все мои романы скоротечны, я мгновенно загораюсь и так же быстро остываю. Обо мне ходят самые грязные сплетни! Их распускают бездарные девицы, которые добивались моей протекции, чтобы стать звездами. Я не монах, естественно, но и не сексуальный маньяк. Не подумайте, что я оправдываюсь тут перед вами. Нет! Просто иногда такая тоска накатит, а поделиться не с кем… – он спохватился, сжал губы и спустя пару секунд добавил: – Время беспощадно не только к прекрасному полу, но и к нам, мужчинам. Старость подкрадывается незаметно! Вроде бы возраст еще средний, а силы уж не те. Седина в волосах, морщины, лишний вес. Я два раза женился, у меня за плечами затяжные семейные склоки и скандальные бракоразводные процессы. Подорвал здоровье, разрушил душу, а чистой любви не пережил! Дети приходят ко мне исключительно за деньгами, бывшие жены меня ненавидят, бизнес разваливается. Я растерял все, что имел!.. Смешно слышать это из моих уст?
Он ждал слов поддержки, а на лице Ирины застыло недоумение…
Глава 7
Деревня Киреевка
К утру вьюга утихомирилась. Дед Аким задремал на рассвете, а когда проснулся, небо очистилось, и над занесенной снегом деревней встало солнце. Улица как вымерла. Половина домов пустовали, а там, где зимовали хозяева, из труб курились дымы.
Старик надел потертую куртку, ушанку и варежки, с трудом открыл дверь, вышел на крыльцо и первым делом посмотрел на крышу соседа. Постоялица, видать, еще дрыхнет. Не привыкла рано вставать, печь топить, еду готовить. Кого ей кормить-то? Себя? Так она, небось, всухомятку питается, городскими харчами, которые привезла с собой.
Дед Аким, кряхтя, почистил крыльцо от снега, протоптал дорожку к сараю. На соседний участок идти не решился. Белым днем следы заметные остаются, выдадут его. Рассердится столичная гостья, Илье нажалуется, а портить с ним отношения старику было не с руки. Помялся он у забора, поглазел на чужие окна и удивился. В доме, никак, свет горит?
– Крепкий же сон у молодых, – проворчал он.
Вернувшись в свою избенку, дед растопил печь, поставил чайник и все поглядывал в окно: пошел дым из соседской трубы или нет? Дыма не было. Может, дамочка у электрокамина греется? Аким давно мечтал купить такую штуковину себе, да все денег не мог накопить.
«Только камина-то я у соседа не видел, – подумал он. – Наверное вчерась с собой привезли!»
Дед закрутился с хозяйственными делами и вспомнил о приезжей гостье лишь за обедом, закусывая рюмку чистого, как слеза, первака, вареной картошкой и солеными груздями. Грузди нынче уродили, что надо: крепкие, хрустящие, один к одному.
Всхрапнув часок, он все же решил познакомиться с постоялицей и заодно предложить свою помощь. Может, она в баньке попариться хочет или еще чего?
На деревню опустились ранние сумерки, окна соседнего дома продолжали светиться, а во дворе нетронутым белым ковром лежал выпавший за ночь снег. Это вызвало у старика беспокойство. Допустим, дамочка любит поспать, дров она загодя в дом натаскала… но ежели не топить, можно до сей поры превратиться в ледышку.
– Как бы чего худого не вышло, – пробормотал Аким. – Может, эта бабенка забрала все ценное, смылась посреди ночи и забыла свет выключить?
Он уже не скрываясь нырнул в дыру в заборе, пересек соседний двор, поднялся по заметенным снегом ступенькам к двери, дернул – закрыто.
– Эй, соседи! – крикнул во все горло дед. – Есть кто-нибудь дома?
Тишина. Он снял варежку и постучал кулаком в дверь.
– Эй! Соседи! Вы там живые?! Голос подайте!!!
Никакого ответа. Старик спустился с крыльца и забрался по сугробу к окну, за которым светилась люстра. Он решительно постучал в стекло. Сквозь морозный узор и тюль не было видно, что там внутри комнаты. Дед Аким опять постучал и крикнул громче прежнего:
– Эй! Соседи!.. Есть кто живой?
У него в голове гудел рой мыслей: «Ей-богу, улетела пташка… Ограбила доверчивого Илью и была такова! Или просто передумала оставаться… Чего ей в деревне торчать?»
Старик вернулся домой взволнованный и недовольный. Ломать чужую дверь он побоялся, да и повода вроде не было. Иди после, оправдывайся! Объясняй, зачем испортил соседу имущество!..
Он слонялся из угла в угол, продолжая думать о дамочке, которую вчера привез Илья. Если она все еще там, то из трубы дома по идее должен идти дым, которого не было. А свет по логике вещей, давно пора было выключить, но тот не переставал гореть. Это несоответствие не давало деду Акиму покоя.
– Ах ты, боже ж мой… – бормотал он себе под нос. – Ах ты, беда какая…
Он бы с радостью позвонил Илье и доложил обстановку, чтобы снять с себя ответственность. Но деньги на счету закончились, пенсию он потратил, а москвич намедни так торопился обратно в город, что не зашел на два слова. И сам позвонить не догадался.
– Ах ты, черт! – сокрушался дед, почесывая седую макушку. – Хоть бы лихо стороной обошло…
* * *
Илья не ожидал, что Аня подружится с Ириной. Между ними нет ничего общего. Ну да, в тяжелую минуту Аня волею судьбы оказалась рядом с убитой горем женщиной, а он предпочел уехать как можно скорее в Москву, мотивируя свое бегство работой.
«У меня была на то веская причина, – мысленно оправдывался он. – Любой на моем месте поступил бы так же».
– К дьяволу слезы и сопли! – процедил Илья вслух.
День выдался чудесный. Солнце купалось в розовых облаках, снег сверкал девственной белизной, деревья покрылись инеем. Дома в морозной дымке казались декорациями к зимней сказке. Но на этом сказка и заканчивалась. Илья ощущал, что к прошлому возврата не будет. Начался какой-то новый период, полный «черных лебедей» и откровенных страшилок.
Перед глазами стояли то Ирина, то Маша, которая внезапно ворвалась в его жизнь после шести лет разлуки. Если Трошкин решил разойтись с одной и приударить за другой – за этим что-то кроется. Илья не верил в злые намерения продюсера, но не мог отделаться от охватившей его тревоги. Кому-то из двух женщин угрожает опасность. Что Трошкин не поделил с Машей, и что ему понадобилось от Ирины?
Несколько часов Илья провел в метаниях, кидаясь из крайности в крайность. Его руки тянулись к телефону, чтобы позвонить Ирине, но он сдерживался. Ему было нечего сказать ей, нечем утешить. Он запретил себе общаться с ней напрямую и надумал делать это через посредника. Этим посредником станет Аня. Он почти заручился ее согласием.
А как быть с Машей, которая сидит в деревне без связи и ждет невесть чего? Трошкин никуда не денется ни завтра, ни послезавтра, ни спустя неделю. На что Маша рассчитывает? Вдруг, сожителя смоет налетевшая волна цунами? Так Москва – не океанское побережье. Трошкин еще не стар, не допился до белочки, не склонен к суициду. Что с ним может случиться? И какой смысл прятаться от него, если за время ее отсутствия ничего не изменится?
В конце концов Илья плюнул на текущие планы, сел в машину и… покатил в Киреевку. По пути отоварился в супермаркете, набрал гостинцев для деда Акима, о котором вчера совершенно забыл, и направился к объездной.
Снег, как всегда выпал без предупреждения, и коммунальные службы захлебывались, приводя город в порядок. Центральные трассы была кое-как расчищены, а на второстепенных творился сущий ад. Что же говорить о загородных шоссе?
К вечеру измотанный дорожными неурядицами Илья добрался до деревенской околицы и понял, что дальше придется топать пешком. Он натянул вязаную шапочку, оставил «субару» на обочине, взял сумку с продуктами и зашагал по снегу вдоль старых домов с заметенными крышами. На темном небе стыли звезды, над кромкой леса висела луна, освещая улицу не хуже фонарей. Под ногами поскрипывало, мороз щипал за нос и щеки. Вокруг не было ни души, даже собаки попрятались.
Скоро на снегу появились редкие человеческие следы. Тут теплилась жизнь. Деревню населяли одинокие старики, безработные алканавты и бедовые семьи, которые едва сводили концы с концами. Не так уж далеко от столицы, а царит полное запустение. Кто мог, уехал. Остались те, кому неохота или поздно что-то менять.
Илья вошел к себе во двор и увидел свет в окошках дома. Значит, Маша еще не спит, хозяйничает. Скучать ей некогда, – в доме беспорядок, вещи отсырели, чтобы приготовить еду надо потратить кучу времени.
Он поднялся на истоптанное валенками крыльцо и постучал в дверь. Тишина. Илья постучал громче, ничего не добился и полез в сумку за ключами.
В сенях пахло дровами, у входа стояли женские сапожки. В щель пробивался тусклый желтый свет.
– Маша! – крикнул он с порога. – Это я! Почтальон Печкин!
Она не выбежала радостно его встречать, вообще не отозвалась. Илья открыл дверь и заглянул в комнату. Бывшая жена лежала на диване под пледом и спала. Ему бросилась в глаза початая бутылка водки на столе и граненая рюмка. Маша напилась с горя? А может, со страху?
Он решил ее не будить. Пусть проспится как следует. В прохладном воздухе пахло березовым дымком, лавандой и женскими духами. Печка давно перегорела, но Маша поленилась утром растапливать.
Илья, тихо ступая по скрипучим половицам, разделся и повесил куртку на вешалку рядом с ее пуховиком.
– Ну и холодина… брр-р…
Он начал выгружать продукты и складывать их в маленький холодильник, который вчера собственноручно включил. Судя по всему, Маша ничего не ела, только пила чай. Сыр и колбаса не тронуты, лежат, как лежали. Илью внезапно охватил неприятный озноб. Он подошел к изголовью дивана и прислушался. Лицо бывшей жены показалось ему слишком бледным, дыхания как будто не было. Вторая подушка, шерстяное одеяло, постельное белье и полотенца просыхали у остывшей печки. Вещи Маши валялись в беспорядке.
Илья наклонился над ней. Спящая женщина выглядела как мертвая: нос заострился, глаза слегка запали, приоткрытые губы побелели.
Его прошиб пот, хотя минуту назад он дрожал от холода. Он кинулся к облупленному комоду, пошарил в ящике и вытащил квадратное зеркальце с отколотым краешком. Приложил ко рту Маши и замер…
Отражающая поверхность осталась чистой, незамутненной.
– Твою мать…
Илья не мог поверить своим глазам. Маша – мертва? Но как? Почему?.. Угорела, что ли? Дымоход засорился, не было тяги, и угарный газ убил ее?
Илья глубоко вдохнул воздуха, но дурноты не почувствовал, хотя окна были плотно закрыты. Правда, в щели задувало… Может, печка потухла и отрава за день выветрилась? Он с ужасом смотрел на бывшую супругу и молился, чтобы это ему приснилось.
Мелькнула мысль проверить ее пульс. Илья заставил себя коснуться Машиного запястья. Ее рука была холодной и твердой на ощупь. Значит, смерть наступила еще ночью?! Илья писал сценарии для триллеров и знал многие вещи о трупах. Он приподнял плед и бегло осмотрел тело, но следов насилия не обнаружил. Маша лежала одетая и выглядела спящей. Ни синяков, ни ссадин, ни ран… ногти, покрытые светлым лаком, целы. Она не боролась за свою жизнь, не оказывала сопротивления убийце. Впрочем, какой убийца? Разве что угар? Маша задохнулась во сне!
Илья взял со стола спички, присел на корточки и открыл печную заслонку проверить тягу. Чирк! Огонек отклонился внутрь, а не наружу. Дрова в топке полностью сгорели, осталась только зола. Выходит, дымоход в порядке.
Возможно, у Маши произошла остановка сердца. Это бывает. Здоровый, не старый еще человек внезапно умирает без видимой причины.
Илья поднялся на ноги и вяло подумал о том, чтобы вызвать «скорую». Но вспомнил переметенные проселочные дороги. Вряд ли медицинская бригада быстро сюда доберется. Да и помощь врачей Маше уже не нужна. Лучше сообщить в полицию. Должна же быть хоть какая-то связь в этой чертовой Киреевке! Он достал из кармана куртки смартфон, убедился, что значок антенны отсутствует, выругался и сунул его обратно.
После этого Илья сделал круг по комнате, подошел к столу, выпил водки из горлышка и постарался успокоиться. Паника – плохой советчик.
– Что-то мне не везет в последнее время, – пробормотал он. – Зря я привез Машу на свою дачу. Теперь ее смерть повесят на меня. По крайней мере, попытаются.
Он подумал о том, чтобы позвать деда Акима в свидетели, но решил не торопиться. Спешить было некуда и незачем.
– Мало мне было проблем, так бывшая еще подбросила, – вырвалось у него. – Не могла умереть где-нибудь в другом месте! Хоть у Трошкина в квартире.
«Как тебе не стыдно, – укорил его внутренний голос. – Женщина, которую ты любил, скончалась, а ты не скорбишь. Вместо слез – досада и упреки. Тебе ее совсем не жаль?»
– Жаль, конечно, – тихо проговорил Илья. – Как любого человека. Но Маша будто назло устроила мне неприятный сюрприз!
«Твой цинизм зашкаливает».
– Скажи еще, что я чудовище, – огрызнулся он. – Передо мной лежит труп, а я рассуждаю, как это некстати. Это действительно некстати!
Илья постоял посреди комнаты, глядя на покойницу, тряхнул головой и крепко ущипнул себя за ляжку. Но жуткая картина не исчезла. Он не очнулся от ночного кошмара, а продолжал видеть то же самое: дощатые стены комнаты, лежащее на диване тело, разбросанные вещи, потухшую печь, занавески из старого тюля…
– Сгинь! Пропади! – выпалил Илья. – Этого мне сейчас не хватало!
Он выбежал на крыльцо, оглянулся по сторонам и набрал полную грудь морозного воздуха. В деревне лениво брехали собаки. Лунный свет заливал заснеженный двор с цепочками следов. Кто-то здесь бродил после того, как прекратилась метель. И этот кто-то – не Маша.
Илья бросился в дровяной сарай, рванул дверь и замер в темноте. Забыл фонарь! Через минуту он вернулся и осветил кое-как сложенные поленья: было заметно, что их перекладывали. Вчера он сам носил дрова в дом на растопку, но после него еще кто-то здесь копался…
Глава 8
Москва
Трошкина взбесило, что Маша исчезла, не оставив даже записки. На звонки она не отвечала. Похоже, отключила телефон. Это ее обычный фортель! Наверняка решила его проучить. Пусть, мол, раскается, попросит прощения…
– Фиг тебе! – проворчал продюсер, стоя у зеркала с электробритвой в руках. – Надоело комедию ломать! Умерла, так умерла!
Он побрился, выпил кофе, оделся и собрался выходить из дому. Ему позарез были нужны деньги. Кредитор ясно дал понять, что ждать не станет. Но где их взять? Меньше всего должнику хотелось продавать антикварную книгу, но ничем более ценным он не владел. Трошкин поместил в Сети объявление, на которое сразу откликнулись несколько человек. Он заломил высокую цену и отказался от торга. Терять ему было нечего, а приобрести он мог большущую сумму в валюте.
В результате переговоров из всех покупателей только один выразил заинтересованность в сделке. Но потребовал снять раритет на видео и отправить ему. Такой подход говорил о серьезных намерениях.
Трошкин предпочитал лишний раз не прикасаться к манускрипту, однако придется сделать исключение. Книга вызывала у него почтение и страх. Он пару раз ее открывал, не сумел понять ни слова, и с тех пор зарекся в нее заглядывать. Она хранилась в его комнате в картонной коробке, в ящике под замком. Как-то во время уборки он достал книгу и сдуру показал Маше. Та пришла в восторг. Потертый кожаный переплет с металлической застежкой и причудливым тиснением выдавал солидный возраст издания.
– Откуда у тебя старинная рукопись? – ахнула она.
– Купил на книжном развале, – солгал он. – Вывалил кучу бабла. Ты не поверишь, сколько! На меня будто затмение нашло. Опомнился уже по дороге домой, в машине. Хотел вернуться, но передумал. А теперь не жалею, что сделал выгодную инвестицию. Знаешь, какие деньги дают на аукционах за подобный манускрипт?
– Нет.
– Вот и я не знал. На такие книги, оказывается, есть спрос. Если это не подделка и не более поздний перевод.
– А что там написано?
