скачать книгу бесплатно
– Вы неправильно поняли. Вы же сами учили нас угадывать желание пациента… – сказала Людмила, казалось, первое, что пришло в голову. Она будто боялась промолчать, чтобы еще больше не разозлить начальство.
Напускная бравада слетела с нее, и доктор увидел перед собой растерянную запутавшуюся молодую девушку.
Федор Ксенофонтович будто очнулся. И правда, чего это он так разошелся, чай, не на партсобрании. Тут и его вина есть, недоглядел.
– Верно! Мы целиком поддерживаем хорошее отношение к пациентам. Это основная наша задача. В госпитале особые пациенты, и выполнять по мере возможностей их просьбы – это наш долг. Я о деньгах, которые лежат в кармане твоего халата. Выкладывай их на стол.
Людмила достала согнутую пополам рублевую купюру и положила на край стола, не поднимая взгляда на доктора.
– Я не просила. Магомедов сам положил деньги мне в карман.
– За что он тебе заплатил?
– Он меня… Он трогал меня…
Сахаров запнулся, услышав признание, и лишь хватал воздух, глядя на хрупкое тело Людмилы.
– Нужно было вернуть! Да если кто-нибудь… – наконец выдавил он из себя и перешел на грозный шепот: – Ты меня под статью хочешь подвести? Кто об этом знает?
– Простите, простите. Никто не знает.
– Признавайся, кто из пациентов тебе давал деньги? С кем ты еще это… делала?
– Клянусь, больше ни с кем. Товарищу Магомедову это бы не понравилось. – Людмила виновато закусила губу.
– Господи, да это же не простой человек, это же, это же… – Доктор Сахаров последние слова произнес с придыханием, закатив глаза к потолку. Он бухнулся обратно на стул.
– Я ни капельки не оправдываю себя. Я не знаю, как все получилось. Я понимаю, как это выглядит со стороны и как было глупо и неправильно позволять всему произойти. Это моя вина, и я ее не отрицаю… – Голос Людмилы срывался.
Сахаров наблюдал за ней, плотно сжав губы.
– Твоя вина? Конечно, твоя вина. Только ты не подумала, каким несмываемым позором покрыла весь коллектив, какое пятно теперь на всех нас! Вот что прикажешь делать?
Доктор Сахаров замолчал, и в кабинете повисла гнетущая тишина.
– Знаешь, как мы поступим, – спокойным голосом, будто и не кричал минуту назад, сказал он. – Я считаю, что тебе не место в госпитале, Столярова. Садись вот сюда, к столу, и пиши заявление на увольнение по собственному желанию.
– По собственному желанию?
– Что тебя не устраивает? Ты что, хотела, чтобы тебя уволили с волчьим билетом? Уволили по статье за нарушение дисциплины или за вымогательство денег у пациентов? Это не бюрократический произвол, это лучшее, что я могу для тебя сделать. Твое нахождение здесь рискованно. Собирай вещи и сейчас же уходи. А лучше из города уезжай, пока тут все не успокоится и не забудется. И никому ни слова. Поняла?
– Прямо сейчас? – Людмила не совсем понимала, чего от нее хочет доктор.
– Как только выйдешь отсюда! Ни с кем ничего не обсуждай, никому ничего не говори.
Много позже Федор Ксенофонтович вспомнит этот момент и не раз будет ругать себя за то, что остановился возле этой трижды неладной двери. Доктор и подумать не мог, что странным образом незначительные, казалось бы, события могут кардинально и безвозвратно изменить его судьбу и судьбы многих других людей. В тот момент, когда он наблюдал, как Столярова Людмила усердно выводит слова на листе бумаги, он не задумывался, сколько процессов может запустить простое действие или бездействие.
Стоило в ту ночь ему пройти мимо – и события пошли бы совсем иным чередом. Но нет. Провидение не просто так собирает в одном месте в одно время всех действующих лиц. Федор Ксенофонтович считал, что решение об увольнении медсестры закроет все возникшие вопросы, не понимая, что высшая сила привела в движение невидимые пласты, вовлекая новые судьбы в безудержный круговорот. Ни он сам и никто другой не знал, не предполагал, что воздух уже заряжен, искрит и небесный колокол неумолимо отбивает часы, ведущие к развязке.
– Дату какую ставить? Сегодня седьмое августа тысяча девятьсот тридцать пятого года.
– Ставь седьмое августа тысяча девятьсот тридцать пятого года.
* * *
– Илюша, ты смотришь на часы? Ты видел, сколько времени? Укладывайся спать. Тебе нельзя переутомляться, – раздался мамин голос.
Илья словно очнулся. Он обнаружил, что сидит у себя в комнате перед монитором компьютера. На рабочем столе не открыто ни одной программы, и по экрану плавают прозрачные цветные шары. Темнота за окном говорила, что сейчас ночь.
– Все хорошо, мама, – отозвался он. – Не беспокойся, уже все выключаю.
До утра Илья не сомкнул глаз. Он думал, что после выписки из больницы видения прекратятся, но это произошло снова, и ему стало страшно. Видения пугали тем, что возникали спонтанно и абсолютно невозможно было их контролировать.
На этот раз он узнал коридоры, по которым ходил, находясь в трансе, узнал кабинет. Это был госпиталь НКВД, только в прошлом. Он будто находится в двух параллельных реальностях, попеременно перескакивая из одной в другую. Одному ему с этим не справиться.
Глава 5. Потомственная ведьма
Счастливые обладатели квартир в верхних этажах дома номер тридцать три по улице Радищева могли наблюдать с балконов и окон башню с городскими часами и шпилем здания мэрии. А также салюты, которые запускали по случаям праздников и памятных дат над главной площадью. Жители верхних этажей очень гордились этим обстоятельством.
Квартира Риты Скоропадской находилась на таком привилегированном шестнадцатом этаже. Переступив порог, Илья огляделся. К своему разочарованию, он не увидел ни стеклянных банок с летучими мышами и тараканами, ни пентаграмм на стенах, ни опутанных паутиной серебряных подсвечников с оплывшими свечами. Здесь не было даже хрустального шара. Вообще не было ничего, что выдавало бы род занятий хозяйки.
Илья почувствовал себя в некотором смысле обманутым. За день до этого визита он рассказал Егору о видениях, которые его преследуют. Друг выслушал путаный рассказ без эмоций и не выказал недоверия.
– Есть у меня одна знакомая, – сказал он, – потомственная ведьма. Или экстрасенс, если хочешь. Зовут ее Рита Скоропадская, и она умеет разговаривать с духами. Тебе непременно надо поговорить с ней.
– Потомственная ведьма? Ты серьезно? – Уж от кого, а от Егора он не ожидал услышать такое предложение.
– Именно! – воскликнул друг. – Даже не возражай. Мы обязательно должны поговорить с Ритой. Сам подумай, ну что ты теряешь? В любом случае, если она скажет, что ничего мистического не находит в твоей истории, мы сможем откинуть версию вмешательства потусторонних сил.
Медбрат нехотя согласился. Если бы не мучившие его галлюцинации и страх, что можно легко очутиться в психушке, он ни за что не согласился бы на подобный эксперимент. Ему не очень нравилась идея обратиться за помощью к ведьме. Илья скептически относился ко всякого рода знахарям, ведунам и ведьмам. Возможно, сказывалось воспитание семьи.
Восприятие действительности профессора Кораблева, его деда, в силу профессии было приземленным, с долей здорового, как он сам говорил, цинизма. В то же время Илья отдавал себе отчет, что события, произошедшие с ним, не имеют под собой научного обоснования. Видения были настолько правдоподобны, что он боялся, что скоро они сольются с реальностью и он перестанет различать, что ему привиделось, а что произошло на самом деле.
Экстрасенс встретила Егора и Илью довольно холодно, будто не очень желая знать, с чем к ней пришли. В ее поведении и во взгляде читалось: «Ну ладно, раз уж пришли, заходите, рассказывайте, но только быстро, а то у меня дел полно. Нет времени на ваши бредовые истории».
Вслед за хозяйкой друзья вошли в гостиную, совмещенную с кухней, и сели на пузатый диван с коричневой обивкой, который тут же втянул их в свое мягкое чрево. Илья обратил внимание, что в комнате нет телевизора. Даже специально повертел головой, осматривая стены, – вдруг он спрятан за специальной панелью, – но ничего не обнаружил.
В остальном гостиная была обставлена современно и даже несколько аскетично. Зона кухни занимала небольшой угол у окна и была отгорожена от общего пространства барной стойкой. Над столешницей на длинных шнурах висели белые плафоны в форме кульков. В гостиной, кроме барной стойки и дивана, расположились два кресла и книжные шкафы, за стеклянными дверцами которых ровными рядами стояли книги. Они были настолько аккуратно выставлены, будто не были собраны для чтения, а являлись предметом интерьера.
Никаких полочек, картин, цветов, статуэток или хотя бы рамок с фотографиями. Однотонные тяжелые, наглухо задернутые шторы цвета беж завершали образ, который у Ильи совсем не вязался с представлениями о месте обитания потомственной ведьмы.
Скоропадская стояла перед диваном, на который усадила гостей. Она проницательным взглядом внимательно осматривала Илью, скрестив на груди татуированные по самые плечи руки. Черные с отливом брюки и маленький черный плотной ткани корсет, затянутый сзади шнуровкой, обтягивали ее худую угловатую фигуру.
На вид девушке было чуть за тридцать. Илья посмотрел Рите прямо в лицо, но, столкнувшись с ее взглядом, судорожно сглотнул. Черные длинные волосы обрамляли бледное лицо, отчего оно казалось иссиня-белым и безжизненным. Длинные, со множеством подвесок серебряные серьги гроздьями свисали до плеч. На шее на нескольких серебряных цепочках висели амулеты из натуральных камней. На руках множество браслетов и колец. Все это великолепие издавало едва заметные металлические звуки, когда хозяйка поворачивалась или делала движение руками.
«Интересно, Рита Скоропадская – ее настоящее имя или это псевдоним?» – почему-то подумал Илья, но постеснялся задать этот вопрос вслух.
– Ты, что ли, Илья? – хищно прищурив глаза, обратилась к нему Скоропадская.
Прозвучало это довольно грубо и бесцеремонно.
– Да, – ответил он, несколько опешив от такого напора.
– Что это тебя трясет как Каштанку. Рыжую. Думаешь, я какая злая, порчи навожу, по кладбищам хожу? Хотя хожу по кладбищам, чего скрывать. И порчу могу навести. Все, кто обладает способностями, могут порчу навести. И те, кого за святых считают, и те, что белыми ведьмами себя называют. Да не бойся, не бойся ты меня.
Хозяйка говорила громко, не отводя взгляда от Ильи. Она будто насильно завладела его вниманием и контролировала его мысли. Илья интуитивно почувствовал это давление, и ему стало неуютно.
– Я не боюсь. – Он немного занервничал, но постарался не показывать виду.
– Все знают, кто я такая, на что я способна. Бог давно людей проклял, а я последовательница его. Занимаюсь черной магией и считаю себя черной ведьмой. Я такая с ядом родилась. Но люди называют меня экстрасенсом. И вы так называйте.
Рита разомкнула сложенные на груди руки, подперла ими бока и, подбородком указав на Илью, приказала:
– Рассказывай, что ли.
Илья, перескакивая с одного события на другое, рассказал обо всем, что с ним произошло в заброшенном корпусе госпиталя НКВД. Экстрасенс слушала не перебивая, но когда он перешел к моменту, когда вернулся домой и встретил Егора, она выставила ладонь вперед и резко сказала:
– Правильно я поняла? Ты, по своим ощущениям, находился в старом корпусе госпиталя несколько часов, а по факту отсутствовал пять дней.
– Да, все именно так и было, – ответил Илья.
Экстрасенс, все еще держа руку перед собой, повернула голову к окну и будто прислушалась.
– Там, где нас нет, горит невиданный рассвет, – внезапно произнесла Рита. – Что это? Что это значит?
Друзья переглянулись.
– Это песня Оксимирона, которая звучала в машине, когда Егор вез меня в больницу, – вспомнил Илья и с любопытством посмотрел на Риту. Она что, действительно экстрасенс?
Егор сидел, уютно развалившись на диване, и не вмешивался в разговор. Он давно знал Риту и полностью доверял ее чутью.
– Давай дальше, – приказала хозяйка, удовлетворившись ответом.
– Значит, в то утро, когда я вернулся, Егор был первый, кого я встретил.
– Я мыл джип на парковке перед домом, и тут здравствуйте, Илюха. Живой, идет навстречу между машинами. Я вначале глазам не поверил. Мы с ног сбились, когда искали его, а он вот так просто с утречка нарисовался, – вставил Егор.
– Погоди, пусть он говорит, – остановила его Рита.
– Я стал рассказывать все, что со мной произошло в заброшенном здании, и вдруг потерял сознание.
– Потерял сознание? Интересно. О чем вы говорили в тот момент? Может, ты что-то увидел?
– Не помню. В момент все перед глазами исчезло. Очнулся в машине Егора от громкой музыки. Играла эта самая песня, «Там, где нас нет».
– Когда Илюха потерял сознание, я испугался конкретно. Погрузил его в машину, и мы погнали в больницу, – снова вклинился в разговор Егор.
– Спасибо, братан, – кивнул Илья и продолжил: – Капельница, перевязка и больничная каша быстро привели меня в адекватное состояние, и я подумал, что глюки закончились. Но оказалось, что радоваться рано. В первую же ночь в больнице не спалось, хотелось курить, а сигареты мать у меня забрала. Я вышел в коридор. Вот тут меня переклинило во второй раз. Я увидел в коридоре приоткрытую дверь палаты и решил туда заглянуть.
– Зачем? Зачем ты решил заглянуть? – спросила экстрасенс.
– Точно не помню. Медсестры на посту не было, и я подумал, может, она там. А может, хотел стрельнуть сигарету. Так вот, за дверью я увидел другую палату и другую медсестру.
– Не путай меня. Мысли как зайцы скачут. Не пойму. Что значит другую палату?
– Палата, в которую я заглянул, была гораздо больше моей. И потолки были выше, и окно больше. И мебель там другая совсем стояла. Ну… как бы объяснить? Будто из другого времени. Внутри были двое. Медсестра, которую седовласый пациент называл Людмилой.
– И что там происходило в этой «другой» палате?
– Людмила делала инъекцию, а старик соблазнял ее, а потом стал лапать. В конце он сунул медсестре в карман деньги. И тут Людмила заметила меня в дверях.
– Ты уверен? – Безразличие исчезло с лица хозяйки, и она уже не скрывала интереса к рассказу Ильи.
– Абсолютно! Стоит и смотрит прямо на меня. Глаза в глаза. И ничего не говорит.
– И как на этот раз ты вышел из армирующей петли? – спросила Рита и, тряхнув головой, отбросила хвост назад.
– Меня нашла медсестра в коридоре и отвела в палату. Утром я пытался найти эту палату и людей, которых там видел. Оказалось, что такого пациента в больнице нет и медсестра Людмила там не работает.
– А что ты сам по этому поводу думаешь? – спросила Рита.
– Что тут думать, когда глюки приходят один за другим. Вот и сегодня ночью все повторилось. Я ходил по коридорам госпиталя НКВД и снова видел ту медсестру. Короче, дело плохо.
– Ты кому-нибудь, кроме меня и Егора, рассказал, что с тобой происходит?
– Пытался рассказать следователю Юрченко, который приходил меня допрашивать. Но ему нужно закрыть розыскное дело, и его целью было подогнать факты под свои интересы. Я тогда и подумал, что нормальный человек, услышав мой рассказ, решит, что я сочиняю или головой тронулся. Поэтому никому больше говорить об этом не стал. Юрченко записал, что я упал, ударился головой и без сознания пролежал пять дней в заброшенном корпусе.
– Может, так все и было, как сказал следователь?
– Если бы так все и было, я не пришел бы сюда! – Илья сорвался на крик. – Клянусь, все, что я видел и слышал во время глюков, происходило будто на самом деле. Все настолько реально, что я помню мельчайшие детали. Помню, у Людмилы в руках был стеклянный шприц. Такими давно уже никто не пользуется. И медицинский халат у нее с завязками сзади…
– Да не кричи ты так, я просто спросила, – пожала плечами Рита.
Она подошла к Илье и наклонилась так, что он почувствовал на щеке ее дыхание.
– А курить бросай, бросай. Через курь эту получишь плохую болезнь. – Рита отстранилась и начала ходить по комнате. Временами она бросала взгляд в сторону дивана, на котором сидели Егор и Илья, но, казалось, не видела их. Илья ерзал на диване, потирал здоровой рукой забинтованную обожженную кисть и тоскливо думал, что потомственная ведьма, возможно, еще безумнее, чем он.
– Ну что ж, вы меня заинтересовали, – вынесла вердикт Рита и села в кресло напротив гостей. Илья выдохнул с облегчением и даже проникся некоторой симпатией к ней. Возможно, хозяйка проделала какие-то специальные манипуляции, чтобы вызвать его расположение к себе, а может, Илья просто был рад, что его рассказ приняли всерьез.
– Так, значит, ты в деле? – обрадовался Егор.
– Да, я займусь этим делом. Но с этого момента никакой самодеятельности, иначе мы все можем кукушкой поехать. Эти переходы в другую реальность опасны. Денег не возьму, мне это интересно самой.
– Я благодарен, что ты согласилась мне помочь, – искренне сказал Илья.
– Не за что пока, – отозвалась Рита. – Если все так, как ты говоришь, то, скорее всего, это провал во времени. В старом корпусе госпиталя уже были такие случаи.
– Мы пришли к такому же выводу. Как думаешь, это может повториться? – спросил Егор.
