скачать книгу бесплатно
Новичков набралось около тысячи человек. Всех нас разбили по взводам и назначили сержантов. Разместили каждый взвод в отдельном помещении, где можно было во время разгона корабля отдыхать в удобных креслах.
Корабль наемников с новобранцами пересек границу Солнечной системы почти незаметно. О произошедшем событии мы могли догадаться лишь по едва заметной вибрации, которую издавал корабль при разгоне. После трех часов разгона был совершен гиперпрыжок. Для нас он был первый.
После прыжка нас повзводно отвели в специальное помещение, где каждому выдали шлем типа горшка или кастрюли в проводах. Затем усадили в кресло, шлем на голове несколько раз пискнул, загудел. И, о чудо! После двух часов отключки, а потом мучительной головной боли, мы смогли разговаривать на общем стандартном языке Содружества. Практические занятия помогли избавиться и от акцента.
После сдачи зачета владения общим языком стран Содружества нас ознакомили с кодексом наёмников. Оказалось, что по закону Содружества наёмник обязан прочитать кодекс на общем языке и поставить подпись. Только после этого мы становились официально наемниками со всеми правами и обязанностями. Обязанности наемника были просты: подчинятся и исполнять приказы командиров в рамках кодекса. Взамен наёмникам полагалось полное довольствие, а также денежные выплаты согласно тарифной сетке. Кроме того, наёмникам полагались боевые выплаты за участие в боевых действиях и разовые выплаты за трофеи в размере двадцати пяти процентов. Наемник даже был вправе расторгнуть контракт в одностороннем порядке, однако с выплатой штрафа, размер которого поражал своими масштабами и был неподъёмен для подавляющего большинства. Кредиты за лечение родственников погашались из зарплаты, но не более пятидесяти процентов.
Во время отдыха нам показывали «фильм-сказку» о том, как нам повезло служить в их великолепной и богатой организации – ЧВКН «Потрошители» (Частная Военная Компания Наемников). Их девиз: «Мы соблюдаем сами и заставим других чтить законы Содружества даже в диких мирах». Молодой и накачанный воин эмоционально хвастался большими заработками и элегантными подружками из высшего общества, мечтающими женить его на себе. Из его объяснений было понятно, что наемный отряд выполняет заказы по защите интересов стран Содружества в диких мирах (недавно открытые или не развитые миры). Солдатский и сержантский состав ЧВКН набирается исключительно из диких. Из летального вооружения разрешено пользоваться лишь легким стрелковым вооружением и штурмовыми дронами для обороны объектов. Меня впечатлила демонстрация так называемого «легкого стрелкового вооружения». Наша тяжелая техника на Земле не перенесла бы и одного попадания из него. После окончания контракта любой из нас мог стать гражданином одной из стран Содружества. В фильме подробно показали красивую и богатую жизнь граждан Содружества и радостную встречу после окончания контракта.
По окончании просмотра дежурный офицер объявил, что дальнейшее обучение курсантов будет проводиться на космической учебной станции, куда мы вскоре и прилетим.
Сам полёт занял по времени почти три дня. По окончании которого, землян ждала новая и обещающая стать опасной жизнь.
Перед выходом с корабля нам выдали форму наемников с нашивками курсантов и маленькое денежное довольствие в кредитах. Перемещение с корабля на учебную станцию провели через транспортный шлюз, так как корабль, несмотря на его громадные размеры, был заведен внутрь станции. Нашему взводу определили сектор 4 «В» и разместили в кубриках по 8 человек.
Сами кубрики оказалась совсем небольшого размера, где-то три на четыре метра. Мебели было немного: стол, шкаф и восемь спальных мест. При этом стол и спальные места можно было сложить и убрать в специальные ниши в стене с помощью планшета. В каждом кубрике присутствовал санузел, в который входили душ и туалет, мало чем отличающиеся от земных по виду.
Мой отец попал в женский кубрик. Он попробовал перевестись ко мне, мотивируя тем, что не хочет жить в кубрике с бабами. Ему не разрешили: «У нас нет женщин, здесь одни курсанты!». Желающих обменяться с ним было много.
– Все люди как люди, а меня в бабский коллектив, – возмущался он.
После того как всех прогнали через медицинские капсулы, где нам сделали инъекцию для увеличения физических возможностей организма, никто уже не задумывался о девушках. Химия выключила все наши сексуальные желания. Девушкам повезло меньше: мужчин вокруг много, а «толку» мало.
Сержант успокоил, что к концу учебки это пройдет и добавил:
– В начале обучения вас будут мучить изнуряющими тренировками, повысят выносливость, а потом нарастят массу. И будете как медведи: быстрые, сильные, но тупые.
Я хмыкнул и сразу подумал:
– Сам ты тупой. Наши российские медведи совсем не тупые, а умные, ловкие, малопредсказуемые и отходчивые звери, о которых говорят, что они «себе на уме». Не случайно символом России является медведь.
С первых дней от новобранцев требовали полное и беспрекословное подчинение нижестоящих вышестоящим. После введения инъекции это было возведено в абсолют. Препарат оказывал сильное психологическое воздействие на курсантов, подчиняя их чужой воле, превращая в покорных кукол, не знающих сомнений и готовых выполнить любой приказ.
Даже то, что контрактный год ЧВКН в полтора раза больше календарного года Земли никого из новичков не возмутило.
Ещё два с половиной года в отряде наемников – легко! Зато какую огромную пользу мы принесем братству.
Мы были готовы идти на любые жертвы, чтобы сделать жизнь начальства лучше. Курсанты со щенячьей радостью подчинялись сержантам. Мне кажется, если бы приказали прыгнуть в пропасть, мы бы ещё и дрались за право прыгнуть первым. Наши старания понравиться сержантам и офицерам вызывали конфликты во взводе, из-за этого часто происходили ссоры, иногда переходящие в драки. Несколько раз я сам испытывал спонтанную агрессию к курсантам взвода. Мое здравомыслие медленно умирало. Я ощущал себя Гераклом способным на подвиги для ЧВКН. Единственное, что иногда вызывало тревогу, это невозможность даже сосредоточиться на одной мысли: они разбегались в моей голове как тараканы от большого тапка.
Отец подошёл ко мне через семь дней после введения инъекции и задал вопрос:
– Ты справился с психокоррекцией? Кого ты больше любишь: сержанта или маму?
– Сержант – лидер, кто мы без него? Да я жизнь готов отдать! – пронеслась мысль. Гнев охватил меня, и я нанес удар рукой в голову отца.
Отец был готов к этому и, сделав уклон в сторону, перехватил мой кулак, провел прием захвата и, прижав к полу, заорал в ухо:
– Рядовой! Семьсот семьдесят два умножить на триста двенадцать!
– Отвечать! Я не понял, почему молчим! Упал, отжался.
Он заставлял меня отжиматься и решать в уме математические задачи.
А я как послушный зайчонок не мог отказаться от выполнения приказа.
– Дважды два?
– Четыре,– ответил я.
Сознание плавало в какой-то вязкой жиже. Ощутив неправильность происходящего, я перестал отжиматься.
Присев рядом, он с жалостью посмотрел на меня:
– Сын, я как старший приказываю вспоминать о доме. Это гипноз. У нас на Земле его применяют сектанты. Нам нужно делать вид, что ничего не изменилось. Они должны быть уверены в нас, тогда есть шанс вернуться домой.
Отец приложил палец к губам и зашептал:
– Мои знакомые в медицинском центре советуют коктейль спортивного питания №5 не пить. Туда добавляют психотропные лекарственные средства, усиливающие гипновоздействие.
Отец вздохнул, ободряюще похлопал меня по плечу и сердечно сказал:
– Напиши матери, беспокоится очень.
Он резко развернулся и ушел, а я задумавшись простоял ещё несколько минут.
После отказа от коктейля и психологической встряски, устроенной отцом, мой разум сумел воспротивиться скрытому рабству. Я ещё какое-то время не мог рассуждать ясно, но уже начинал осознавать происходящее вокруг. Рассудок протестовал против совершаемой несправедливости. С огромным трудом уговаривал себя смотреть на старших со щенячьей преданностью. Хуже всего было выполнять их дебильные приказы. Я был свидетелем, когда сержант приказал курсанту взлететь и достать до потолка. Растопырив широко руки, курсант подпрыгнул высоко вверх, и старательно замахал руками. На его лице отображалась глупая улыбка, не сходящая даже при его падениях. Курсант повторял прыжки до тех пор, пока сержанту и его хохочущим друзьям не надоело. Наказав курсанта за невыполнение приказа, они пошли искать другие развлечения. Отец, увидев мой душевный порыв помочь парню, крепко придержал меня за плечо рукой и прошептал в ухо:
– Ему не поможешь и нам навредишь.
Стоит отметить, курсантов, не способных сопротивляться приказам, становилось меньше с каждым днем. Организм перемалывал психотропные вещества и начинал выполнять программу введенной инъекции. Менялся я, отец, наши сослуживцы. Особенно для меня было заметно, как преображается отец в свои 62 года. У него начали происходить резкие изменения в поведении. Характер стал жестче. Повысилась энергичность и импульсивность. Отец всегда находился в движении, он не был способен стоять на месте, во время разговора мог неожиданно подпрыгнуть до потолка или начать отжиматься. Отец стал чрезмерно демонстративен и активен в общении, появилась излишняя самоуверенность и торопливость. Так же он менялся и внешне: увеличился мышечный каркас тела, исчез жир. Стало понятно почему при наборе новобранцев не было ограничения по возрасту.
Для того чтобы прояснить ситуацию мы с отцом осторожно интересовались у персонала о возможностях инъекции. После изматывающей тренировки я сумел разговорить невысокого и широкоплечего инструктора по рукопашному бою. Меня разбирало любопытство, чья это разработка. Сержант с большим удовольствием делился своими знаниями. Поистине, болтун – находка для шпиона!
– Наши командиры, – торжественно вещал он, – с трудом сумели договориться с компанией «Биоинжинеринг» об испытаниях в отряде.
Как я предполагаю, эта компания ищет новые пути совершенствования человеческого тела без использования имплантатов. Уверенно могу сказать, что биоинженерия сейчас творит чудеса. Врать не стану, но через три месяца вы превзойдете обычных людей по многим показателям. Ваша костная структура будет прочнее, объем мышечных тканей вырастет, связки обретут повышенную эластичность. Увеличатся физическая сила, выносливость, скорость реакции, интеллектуальное развитие. Даже ваши мозговые клетки изменятся в сторону увеличения скорости восприятия. Вы будете уникальными в своем роде. Во время боевых действий это может оказаться весьма полезным преимуществом, – голос инструктора разливался медом.
И я поинтересовался о ложке дегтя в бочке меда, когда мы остались один на один.
– Если честно, думаю, наши командиры хорошо заработали на вас, договорившись об испытании этой супервакцины. Много побочных эффектов всплывает на третьем году службы. Все зависит от организма и устойчивости ДНК. На вашей планете обнаружили ДНК наиболее близкую к генотипу Джоре во всем Содружестве. Поэтому и сделали такой большой набор новобранцев с Земли. Причем набирали разные национальности с различным генотипом. Больше мне ничего не известно. Так что готовься к изнурительным тренировкам в течение более пятнадцати лет, пока клетки организма полностью не обновятся. Иначе жиром заплывешь, если, конечно, выживешь, – посмеялся он. – И это не мои слова, а результат многолетних исследований «Биоинжинеринг». Да, с тебя выпивка, бесплатно информацию не даю, – улыбаясь, с опозданием заверил инструктор.
Пришлось раскошелиться и купить сержанту недорогую бутылку вина и закуску.
Достаточно быстро командиры взводов приблизили к себе сильнейших курсантов, делегировав им свои полномочия. Этим сержанты существенно упрощали свою жизнь. Свободное время, которое у них появилось, можно было потратить и на развлечения. Были бы кредиты!
После самоустранения сержантов взводы начинали жить по другим законам, которые придумывали привилегированные курсанты. В СССР это называлось «дедовщина». Чаще всего власть захватывали беспредельщики, которые с помощью физического насилия добивались от курсантов беспрекословного выполнения приказов. Кроме того, курсанты, считающие себя высшими людьми, «право имеющими», стали повышать успеваемость взвода способами вне закона. Они умудрялись зарабатывать деньги на отстающих курсантах, причем все остальные одобряли насилие:
– Так им и надо.
– Сами виноваты.
Отец разъяснил мне схему. Она была предельно проста и цинична.
У новобранцев зачет по физической подготовке проходит, как правило, по последнему курсанту. Из-за плетущихся в хвосте всему взводу приходится бегать лишние километры или делать дополнительные силовые упражнения. В такой ситуации «воспитательный процесс» аутсайдеров воспринимается на ура. Причем все делается в рамках учебного процесса. «Право имеющие» подходят к инструктору по рукопашному бою с просьбой потренировать курсанта. Потом избитого курсанта сдают медикам на лечение. Медики берут за восстановление здоровья двести кредитов наличными или триста, но в долг. Причем медики, как сообщил мне отец, за каждого больного отстегивают беспредельшикам тридцать кредитов. У нас во взводе было три человека, на которых висел долг более трех тысяч кредитов…
Отец, став правой рукой сержанта, прекратил избиения. Но и увеличил физические нагрузки.
– Чем меньше свободного времени у курсанта, тем меньше головной боли у меня, – говорил он всем жалобщикам.
Всех желающих покомандовать он приглашал на спарринги для повышения уровня боевой подготовки.
Ещё в СССР он получил КМС по боксу на окружных соревнованиях. В девяностых он заслужил коричневый пояс по карате.
Ему нравились рукопашные схватки. Поэтому он часто участвовал в тренировочных боях не только с курсантами, но и сержантами.
Со мной отец проводил тренировочные бои очень часто, и синяки отличительной меткой присутствовали на моем лице и теле.
Несколько курсантов решили, что я слаб, и попробовали приподнять свой авторитет, но не преуспели в этом. Никто не догадывался, что мы родственники и, решив, что конфликт у нас из-за того, что я претендую на место в свите сержанта, отстали от меня.
Может, помогло то, что двое зачинщиков после драки со мной отправились в медкапсулу поправлять своё здоровье.
На вопрос, каким спортом занимался на Земле, я всем отвечал, что КМС по шахматам.
Большинство интересующихся курсантов решало, что я так шучу, и принималось заливисто хохотать.
Не расскажешь же всем, что я рос озорником, и отец вместо наказания ремнем, предлагал выбор: тридцать минут в углу, или сто отжиманий, или двадцать подтягиваний. Один раз у меня за неделю набежало более двухсот подтягиваний.
А ещё можно было обыграть отца в шахматы, и тогда все долги прощались. Но это было непросто. У отца был первый разряд по шахматам, и проигрывать он не любил… В седьмом классе я два раза из десяти выигрывал. А в девятом я заработал КМС по шахматам, и отец перестал со мной играть.
Первые месяцы свободного времени у курсантов не было. Тренировки и физподготовка забирали все силы. Я с трудом добирался до своего кубрика и без сил падал на постель.
Мне казалось, только закрыл глаза – и вот уже новый день, и снова утомительные занятия.
Так, в трудах и тренировках, незаметно промелькнули три тяжелых и изматывающих месяца. Начинался новый этап нашей подготовки. Нам начали преподавать новые предметы по боевой подготовке, и физическая составляющая отошла на второй план. Появилось больше свободного времени. Курсанты предавались неге и лени. Отец не позволил мне лениться:
– На днях будут проводить соревнования среди курсантов за звание сильнейшего бойца, а мы с тобой не готовы. Нам нужны полноценные тренировки, а для этого необходимы абсолютно разные спарринг-партнеры, иначе мы не сможем повысить свой уровень. Я предлагаю поучаствовать в подпольных боях. Если травмируют, то медики помогут. Я договорился. Кроме того, заработаем деньги, – отец потер большой палец указательным, что обозначает ожидание больших денег.
Я вопросительно взглянул на отца.
– На соревнованиях, – продолжил он, – нам нужно обязательно попасть в десятку лучших. В финале ожидаются большие ставки, красивые и жесткие бои. Кто заплатит нам больше всех, тот получит большую сладкую конфету: мы позволим ему победить. Ты слышал уже, что нам будут ставить нейрокоммуникаторы?
– Да, это урезанная нейросеть, разрабатывалась для установки детям.
– Так вот, с помощью нейрокоммуникатора в мозг можно загрузить различные знания по любым специальностям, – воодушевленно стал расписывать отец. – Хочешь быть художником – покупаешь информационную базу «Искусство» и пишешь картины. Чем выше уровень базы, тем ценнее произведения. Появилось желание стать профессором? Пожалуйста! Купи базу 7-го уровня и ты – профессор. Все зависит от интеллекта покупателя, нейросети и базовой единицы, сокращенно «б.е.». Я ещё не разобрался, как все происходит, но понял одно: нужно покупать информационные базы! На станции можно купить со скидкой на пятьдесят процентов. А у местных прапорщиков вообще за копейки можно приобрести базы начальных уровней.
Отец, как всегда, был эмоционален. Я ещё порасспрашивал его о возможностях нейрокоммуникатора и согласился.
Участие в подпольных боях далось мне нелегко. Выигрывал я редко. За неделю боев мое тело украсили множество синяков и ссадин. Можно было поправить свой внешний вид в медкапсуле, но отец берег все заработанные деньги.
– Твой заморенный и избитый вид обманет противника и поможет заработать нам кредиты. Ставки будем делать в финале. Мы точно знаем, что выигрывать не будем, – убеждал он меня.
О начале соревнований объявили на построении. За победу пообещали немыслимые для курсантов блага: нейросеть «Пехотинец 2М» и участие в соревнованиях корпорации на звание лучшего бойца.
– Давай в начале соревнований прикинемся слабаками, как бы случайно побеждающими, а в последних двух боях перед финалом покажем быстрый и эффектный поединок, – предложил я. – Кто будет побеждать, если судьба сведет нас?
– Ты, – сказал отец. – Все уже привыкли, что я побеждаю, поэтому на тебе больше заработаем. Эта призовая нейросеть нам не нужна. Она для сержантского состава, а мне хочется купить что-нибудь на вырост, как минимум, нейросеть для офицерского состава. Поэтому, первое место – не наша цель, – заключил отец.
Нам повезло. Все прошло как по маслу. Самое главное – нас не свели в одном поединке в плей-офф (англ. Playoff).
Как и предсказал отец, ставки на нашу победу перед первыми поединками были один к трем. Большинство делающих ставки, увидев наш внешний облик, поставили против нас. И это понятно: после подпольных боев даже отец был в синяках. На взгляд профанов, выигрывали мы с трудом. Хотя мне было трудно тянуть время, имитируя тяжелую битву. Для многих болельщиков была шоком быстрота последних наших побед. Мы их выиграли впервые секунды боя. Отец довольно потирал руки. Наше благосостояние росло в арифметической прогрессии.
В первом бою финала мне по жребию достался один из наиболее вероятных претендентов на выигрыш – курсант Бонт. Он был просто непробиваемый. Перед выступлением, играя на публику, он ломал о свой железный лоб большие керамические плитки. Где Бонт их брал никто не знал, но многие пытались повторить его подвиг… Неудачно. Для его противников это был убийственный психологический аргумент. Несмотря на то, что специализированной техники боя у него не было, побеждал он всегда. Знали об этом не только курсанты, но и инструкторы, которые и судили бои. Непробиваемость Бонта объяснялась приемом боевого коктейля, который он покупал в глубокой тайне от всех. Это мы узнали только в конце обучения.
На соревнования он приходил в красных шелковых трусах, черной футболке с красивым три-Д узором и надписью «Железная голова». Когда он появлялся, его фанаты скандировали восторженными воплями: «Б-о-о-о-нт! Оле, оле, Бонт, победи!», – и ещё много всего несуразного. Я вышел на ринг в заляпанной кровью футболке и застиранных трусах. Толпа сравнила нас и заревела: «Б-о-о-о-нт! Порви его. Б-о-нт!». Нужно отдать должное – я, действительно, выглядел блекло на его фоне, этакий мальчик для битья. Он даже не задумался своей железной головой, как я сумел попасть в финал.
– А-А-А. Я тебя порву как плюшевого зайку, – заорал он, брызжа слюной.
В этот момент ударил гонг. Мы встретились в центре бойцовского круга, на который были устремлены взгляды болельщиков. Я не спешил нападать.
А Бонт всем своим видом показывал болельщикам, что справится со мной за пару секунд. Для большего эффекта его черная футболка заходила волнами от играющих мышц, и его фанаты взорвались криками поддержки своего любимца. От его взрывных атак я легко уклонялся и даже контрактовал. То есть время шло, а мальчик для битья по-прежнему невозмутимо стоял перед ним. Это было для Бонта, как красная тряпка для быка. Он не оправдывал ожидания фанатов. Приступы животной ярости сотрясали тело Бонта, вновь и вновь бросая в атаку. В какой-то момент я сумел подловить его на встречном ударе – «правый кросс». От такого удара обычно противник сразу оказывался на полу, а он только тряхнул головой. Первый раунд закончился, и мы разошлись по углам.
Отец подошел и сказал, – хороший удар, точно нокдаун, можешь теперь пожестче с ним, непонятно почему судья удар тебе не засчитал. Так что вали его, иначе никак.
Курсанты громкими криками поддерживали Бонта. Второй раунд начался с громкого ора «Б-о-нт! Порви его!!!» А он смотрел на меня уже другим, настороженным взглядом и стал уже беречься моих ударов. Но я опять сумел подловить его. Шаг влево, нырок вниз и в сторону под ударяющую правую руку, удар левой рукой снизу в голову. Кровь брызнула маленькой струйкой изо рта. Есть контакт! Бонта повело резко вправо, и он непроизвольно встал одним коленом на настил. Судья остановил бой и открыл счет. Пока судья считал, вокруг установилась изумлённая тишина. Никто не ожидал от мальчика для битья такого удара.
Через пять секунд Бонт поднялся и судья скомандовал: «Бой!».
Безбашенные фанаты вновь взорвались дикими криками и воем. Обменявшись ударами с Бонтом, я понял, что для победы его нужно добить сильным ударом. Что я и сделал, взорвавшись серией ударов, в надежде, что хотя бы один раз я пробью. Бонта качнуло в сторону, и он упал на помост. Зал замер. И в этот момент зритель, сидящий в первом ряду, опомнившись, заорал во всё горло: «Б-о-нт! Порви его!». Резкий взмах руки соседа вновь погрузил его в «транс». Бонт поднял голову, мутным взглядом оглядел курсантов и процедил сквозь зубы:
– Давай, выйди и сам порви.
Курсанты взорвались истерическим дружным смехом.
После победы наш посредник сумел уговорить четырех финалистов вложиться в победу кредитами. А до этого все, кому он предлагал договорные бои, отказывали, ещё и обзывали сумасшедшими.
Отцу в первом бою финала противник достался слишком пассивный. Он сразу ушел в глухую оборону и никак не хотел атаковать. Я видел, как отец с силой развёл ему руки и точным прямым ударом в голову закончил бой. Толпа болельщиков выразила неудовольствие свистом и улюлюканьем. А некоторые курсанты кричали и обзывались, грозя прибить бедолагу.
Отец договорные бои разыгрывал как целое театральное представление. В начале боя он побеждал по очкам, потом слегка открывался, пропускал два удара и, получив «нокаут», падал на помост, дальше он изображал попытку встать и окончить бой победой.
Я же в начале боя позволял себя «избивать», затем имитировал активность из последних сил, а потом «обессиленный» уходил в защиту, огрызаясь одиночными ударами. Показывая противнику, что если он увлечется избиением, то я могу и ударить.
Один гад, чтобы показать свою крутость, во время боя стал показывать мне неприличные жесты. Кричал мне: «Вы, русские, ленивые и алкаши». Откуда только узнал мою национальность? Спинным мозгом почувствовал? Пришлось наказать. Этот наглец так ничего и не понял. После боя притащился требовать возврата кредитов. В начале истерики он шевелил своими распухшими чёрными губами, сыпля угрозами. Потом, сверкая глазами сквозь маленькие щелки, попытался на меня напасть. Пришлось сделать наглецу массаж ушей, потом грудного отдела, чтобы взбодрить сосудисто-нервные пучки и мышцы. Для улучшения лечебного процесса включил точечный массаж шейно-воротниковой зоны, стремясь проникнуть глубоко в мышечные ткани. После чего «пациент» достиг полного расслабления мышц и сознания. После необыкновенно старательного массажа он доброжелательно воспринял все мои доводы и обещал компенсировать проигранные ставки. В конце общения его уши так распухли, что напоминали лепёшки. Вы видели чебурашку? Так у него точь-в-точь.
Все-таки странные эти западные мифы о русских! Нация, имеющая самую большую площадь территорий и сумевшая защитить их, выигравшая все крупные войны, запустившая первой космический спутник и Юрия Гагарина – ленивая? А если бы мы не ленились? Весь мир бы вздрогнул! Может поэтому нас все и боятся? Ещё меня удивляет обвинение в том, что русские – это рабы. Рабы, которые только за двадцатый век совершили три революции и подмяли под себя фашистскую Европу? Три раза: «Ха! Ха! Ха!»
По итогам поединков я занял третье призовое место, отец – пятое. Мы проиграли только тем, кто заплатил. Отец был доволен. Придя от своих друзей, он высокопарно заявил:
– Радуйся, сын, некоторые базы первого уровня нам бесплатно поставят от корпорации за участие в финальных боях. Кроме того, по дешёвке, всего за тридцать процентов (!) от реальной стоимости, я достал семь баз второго и третьего уровня. Лично для тебя достал «Юрист» и «Программирование». Для себя – «Медик» и «Техник». И для нас обоих – «Рукопашный бой», «Тактика малых групп» и «Бронекостюм». Все с первого по третий уровень. Списанные, они немного устарели, но нам пойдут. Я выяснил, выше третьего не имеет смысла брать. Гранаты не той системы, – пошутил он.
