скачать книгу бесплатно
Толпа зашевелилась: кто-то отступился, а несколько человек, вооруженных разнообразным инструментом, подбежали и начали в спешке сбивать колья. Мужчины из-за волнения работали неаккуратно, и Ребекка недовольно нахмурилась.
– Землю сильно не разбрасывайте, только заражения мне не хватало, – грозно прикрикнула она. – Пила у кого-нибудь с собой есть?
Генри приоткрыл глаза, простонал что-то неразборчивое и потерял сознание.
– Ты хочешь отпилить ему ногу? Мне придется помогать с ампутацией здесь? – склянки в собранной Ребеккой сумке громко звякнули, выдав нарастающее волнение Аластора.
– Человек может ноги лишиться или даже умереть, а ты переживаешь как бы во время операции в обморок не грохнуться? – Ребекка сухо усмехнулась. – Да нет, она мне дома понадобится, поэтому решила заранее спросить, чтобы потом не разыскивать.
Лесорубы закончили с ловушкой и девушка, отвлекшись от изучения ноги, повернулась к Аластору.
– Передай мне «Медвежий тумак», ты ведь помнишь, как он выглядит? – хитро прищурившись, спросила она.
Аластор принялся рыться в сумке, собранной как раз для этого экстренного случая, так что пузырьков в ней было не так много. Мужчине хватило нескольких секунд на поиск нужного лекарства.
– Держи, – он протянул пузырек в окровавленную руку.
– Хах, а я ведь спрашивала! Ты ведь не хочешь заставить его заблевать тут все? Это «Жабий поцелуй». Выведет яд из организма так быстро, что моргнуть не успеешь, – девушка наклонила голову и усмехнулась.
Рабочие, окружавшие их, зароптали громче. Человек умирал от потери крови, а доктор, вызванный для скорой помощи, веселился и подшучивал над ассистентом. Лесорубы не настолько уважали Ребекку за её умения, чтобы спускать подобное поведение.
Кажется, её крайне забавляло волнение Аластора, который яро искал «Медвежий тумак»:
– Чёрт, вот же он! – нужный пузырек лежал на самой глубине сумки и оказался той же формы, но с жидкостью другого цвета.
– Теперь то, что надо! – Ребекка, не мешкая, выдернула пробку зубами и влила в рот Генри густую синюю жижу. Тот слабо дернулся, и его лицо слегка порозовело. – Промывай ему раны, будем шить и бинтовать.
Аластор щедро обработал раны пострадавшего медицинской водой, а Ребекка к этому моменту вынула из сумки иглу и вдела в нее нить.
– Ну что ж, приступим, – бодро заявила она и игла стремительно замелькала, превращая глубокие рваные раны в аккуратные линии швов. Рабочие завороженно смотрели на ловкие руки Ребекки и вроде бы даже забыли о своём недовольстве.
Аластор в это время смиренно готовил бинты, обрабатывая их медицинской водой и периодически сам прикладываясь к фляжке, чтобы унять дрожь в руках. Спустя час нога Генри была окончательно заштопана и забинтована. Опасность отступила, так что Аластор с Ребеккой собрали вещи и отправились в сторону её дома, не забыв огласить друзьям Генри цену за спасение его жизни. Услышав сумму, лесорубы начали гневно переговариваться, но целительница с вынужденным помощником уже покинули их.
– Не думаешь, что тебе стоит быть более сдержанной? Они ведь могут быть опасны, – после живительной фляжки Аластор чувствовал себя значительно спокойнее и снова завел вечный спор. Каждый раз, когда ему приходилось работать с пациентами под началом Ребекки, мужчина удивлялся её неумению или нежеланию проявлять хоть какую-то малость сострадания.
– Ты же знаешь, я так не могу, – улыбнулась Ребекка и раскинула руки. – Мне плевать, что они думают. Я делаю свою работу так, как считаю нужным.
– И делаешь лучше всех, – согласился Аластор, не желая в очередной раз приводить аргументы, которые его собеседница в очередной раз проигнорирует.
Он потряс фляжку с медицинской водой, которой после операции осталось не так уж и много, и далеко не вся ушла на обработку ран и бинтов, и бросил косой взгляд на девушку.
– Но все же. Даже мне – человеку, знающему тебя, наверное, лучше всех остальных жителей деревни, иногда не по себе.
Ребекка от души рассмеялась, и этот смех глубоко отозвался в сердце мужчины.
– Так ты, значит, знаток моей души? Наверное, консультации даешь, как лучше обратиться к хохочущей ведьме?
– Ну хватит, я не это имел в виду! – деревья поредели и расступились, Аластор с Ребеккой вышли к её дому.
– Я знаю, просто ты смешно злишься. Ну что, зайдешь на чай? – Ребекка смотрела на него со своим вечно хитрым прищуром, но в этот раз в её глазах как будто было что-то ещё.
– Я бы не отказался, но… – Аластор взглянул на небо.
Было уже далеко за полдень, а значит Герел вернулся от комиссара и встретил лесорубов, несущих Генри домой с перебинтованной ногой. Теперь бригадир снова кипит от ярости, а ответственный за здоровье рабочих собирается идти распивать чай с женщиной.
– Кажется, нам придется перенести чаепитие.
– Ну, если ты предпочитаешь пожилых мужчин с волосатыми руками, то не буду тебя задерживать, – Ребекка развернулась с притворной обидой на лице, но тут же снова усмехнулась. – Спасибо за помощь. В этот раз получилось легко, но свои свечи ты заслужил.
– Спасибо. А теперь я должен бежать, иначе спасать от смерти придется меня. Хотя, зная насколько зол сейчас Герел, я не уверен, что в этот раз ты успеешь, – он собрался было уходить, но вдруг хлопнул себя по лбу и повернулся к Ребекке. – И да, чуть не забыл! Не могла бы ты дать мне еще тех пахучих трав, которые добавляла в жаркое? Я обязательно и за них расплачусь.
Ребекка хмыкнула и сняла один из мешочков, висящих над окном дома.
– Держи. Эх, вот я и узнала, как выглядит старость: мужчинам во мне интересны только мои кулинарные секреты, – она воздела руки к небу в притворном порыве отчаяния, после чего кивнула Аластору. – Беги давай, а то ведь и правда шкуру спустит.
***
По окончании рабочего дня лесорубы собрались перед зданием цеха, подвергшегося нападкам Серых Полосок.
– И после этого комиссар говорит, что они просто мелкие хулиганы?
День, начинавшийся с тумана и сырости, после полудня стал настоящим пеклом, а ближе к закату воздух превратился в душный и вязкий кисель. Лето напомнило о себе последним отчаянным порывом, давая осени генеральное сражение перед неминуемым уходом. Люди обливались потом и это едва ли улучшало их настроение, и так крайне скверное после недавних событий.
– Ребята, которых я послал проверить окрестности, нашли три ловушки, а если там остались ещё? Я прямо сейчас пойду в деревню и узнаю кто это сделал! – Герел только и успевал обтирать свою лысину от пота. – А бесполезный рыжий жирдяй твердит, что у него недостаточно людей, чтобы прочесать лес!
Из толпы раздались одобрительные возгласы. Мужчины потрясали кулаками и выкрикивали угрозы. Недовольные перешёптывания становились всё громче, и некоторые лесорубы даже потрясали топорами, которые они должны были оставить в цеху после окончания смены.
Напряжение нарастало, а духота затуманивала разум, заставляя мысли то нестись в бешеном круговороте, то медленно тянуться, словно густой мёд, льющийся через края кружки. Аластор слушал речь Герела, который пользовался авторитетом среди рабочих, и чувствовал, что, несмотря на жару, по спине пробежал холодок. Если Герел пойдёт мстить, лесорубы последуют за ним.
«Будет кровь, и, хорошо, если никого не убьют. Комиссар, скорее всего, займет выжидающую позицию и по итогам объявит, кто был прав. Я должен переубедить их».
Мысли Аластора прервал неискренне радостный выкрик.
– А вот и наш герой-спаситель! Аластор, подойди сюда, – Герел заметил его среди толпы и поманил мужчину к себе. – Мне уже рассказали, как ты с хохочущей ведьмой помог Генри. Говорят, она просто хотела посмотреть, как он мучается.
– Это чушь, ты и сам знаешь, – гневно возразил Аластор.
Среди лесорубов Ребекка не снискала большой любви. Точнее будет сказать, что они нуждались в умениях целительницы, но при этом ненавидели её. Отчасти это объяснялось тем, что она резко и насмешливо отвечала всем, кто пытался закрутить с ней, отчасти её поведением. То, что деревенские считали за лёгкое помешательство и странность, рабочим казалось высокомерной издевкой.
– Она спасла множество жизней! Уверен, что и здесь есть те, кому она помогла, – попытка Аластора воззвать к благодарности лесорубов была обречена на провал. Люди зароптали и вперёд вышел коренастый мужчина с грязными волосами и длинной бородой, покрытой колтунами:
– Конечно, помогла. Она отрезала мне руку, – процедил Рубака Грон, продемонстрировав всем культю. – Там была пустяковая царапина, а ведьма сказала резать, да ещё и гору денег взяла. Все потому, что я её тогда рядом с пивной за задницу схватил.
Из толпы раздался смех вперемешку с гневными выкриками.
– К тебе в кровь попала грязь, и без операции ты бы уже лежал в земле! – Аластор рванулся к Грону, но Герел удержал его. Впрочем, мужчина не особо вырывался, он слышал много дурно пахнущих историй про Рубаку, который совершенно не стеснялся применять в пьяных стычках нож. Его до сих пор не повесили только потому, что Грон лучше всех умел определять дефекты дерева, а в Абеллайо деньги были важнее жизней.
– Сынок, лучше успокойся. Мы знаем, ты парень городской, многих вещей не видел и не знаешь. Не лезь куда не надо, и мы тебя не тронем, – бригадир положил свою массивную руку на плечо Аластора, так, что тот присел под её тяжестью, и перевел взгляд с него на окружавших его лесорубов. – А мы-то со всем разберемся.
Вокруг Аластора бурлило озеро гнева и недовольства. К осени у людей всегда накапливалась усталость, ведь лето для лесорубов было самым золотым временем: работы, как и денег хоть отбавляй. Летом в деревню частенько заезжали странствующие торговцы и продажные женщины из ближайшего города. Лесорубы спускали заработанные тяжким трудом деньги, зная, что скоро они получат ещё больше.
Осенью же количество заказов неуклонно снижалось, а значит снижались и доходы привыкших за лето к кутежу мужчин. Прибавить к этому напряжение из-за незримых диверсий Полосок, невыплаты жалованья из-за срывов сроков, гнетущую атмосферу поселка, стоящего в дремучем лесу, малое количество доступных женщин, и получится гремучий коктейль, которому недостает лишь небольшой искры.
Однако Аластор еще верил, что кровопролития удастся избежать. Он проследовал за ватагой возбужденных рабочих в деревню, надеясь разрешить конфликт, до которого оставались считанные минуты. Мужчина ладил с жителями не сильно лучше остальных рабочих, но тем не менее он не мог допустить убийств без суда и следствия.
Аластор надеялся, что никто не посмеет поднять руку на королевского служащего, и собирался воспользоваться своим положением, для успокоения враждующих сторон.
***
– Эй, дикари, а ну-ка выводи предателей! – закричал Грон и выломал калитку одного из домов, повалившись под хохот своих приспешников на землю. – Черт тебя дери! Они её из соломы что ли сделали?
Солнце клонилось к закату, раскрашивая людей кроваво-красным и будто предвкушая жестокую стычку. Гневные выкрики лесорубов разносились по деревне, вселяя ужас в беззащитных селян. Рабочие чувствовали себя хозяевами положения, но далеко не все жители Абеллайо ощущали страх перед вооружённой ватагой. Застарелые обиды, недовольство, гнев и ненависть копились в сердцах деревенских и искали подходящего повода, чтобы вырваться на свободу вспышкой насилия. Духота достигла своего апогея, и воздух застыл в ожидании.
Грон не стал останавливаться на калитке и, подозвав пару своих приятелей, начал ломиться в дверь. Из дома послышались детский плач и женские рыдания.
– Да не бойся ты так, мы всего-то поразвлечемся и уйдем! – хохотал однорукий.
Аластор пытался пробиться к краю толпы в сторону Грона: того необходимо было остановить, пока не произошло непоправимое. Лесорубы слишком увлеклись зрелищем, но Аластор заметил, как в тенях за домами мелькали силуэты жителей деревни. Они собирались защищаться и не с пустыми руками.
Дверь поддалась и с громким хрустом провалилась внутрь дома. Детские крики перешли в захлебывающиеся рыдания, а на пути Грона появилась девушка с лицом, мокрым от слез и перекошенным от страха.
– Уходи! Папа придет и побьет тебя, – ее била крупная дрожь, но голос не дрогнул.
Девушка, казалось, верила, что это все не совсем взаправду. Деревенские часто пугали своих детей рассказами о злобных и жестоких лесорубах, которые крадут детей, а особенно девочек и девушек. Возможно, она ждала, что вот-вот появится её храбрый отец и спасёт свою дочь. Так часто бывало в сказках, но только в них.
Грон схватил её за волосы, в то время как Аластор прорывался сквозь последний ряд внезапно притихшей толпы.
– Посмотрим, как твоему папке понравится то, что я сейчас сделаю. Иди ко мне, кхх…
Из темноты дверного проема сверкнули вилы и вонзились в горло Рубаки. Тот сделал шаг назад, отпуская волосы девушки и пытаясь выдернуть вилы из горла. Неудавшийся насильник захрипел и упал на землю, окатив дверной проем и лицо девушки фонтаном крови. Она взвизгнула в ужасе и скрылась в темноте дома.
Падение Грона стало негласным сигналом. Со всех сторон раздался крик, и в ватагу лесорубов полетели камни, а один из помощников Рубаки упал со стрелой в глазнице.
Точка невозврата была пройдена. Так долго переполнявшаяся чаша треснула и раскололась, расплескав вокруг свое багровое содержимое. Наспех вооружившиеся жители деревни с поддержкой в виде нескольких хорошо вооруженных людей, называвших себя Серыми Полосками, набросились на лесорубов. Кто с вилами, кто с косой или топором, а кто и голыми руками начали бить и кромсать захватчиков своей земли.
Аластор заметил их еще до начала бойни. Но, когда он попытался выбежать и встать между молотом и наковальней в отчаянной попытке предотвратить кровопролитие, что-то ударило его по затылку. В глазах Аластора потемнело, и он упал. Последним, что видел мужчина, был Герел, сносящий топором голову местному егерю, больше всех выступавшему против вырубки лесов.
***
– Аластор, ты должен отнести отцу еды. Сегодня ему придется задержаться, так что без твоей помощи нам не обойтись. Поторопись, он очень занят и не сможет долго ждать! – Кассандра ласково потрепала Аластора по голове, разметав чёрные вихры, и передала ему сверток с едой. – Не задерживайся, иначе твой отец будет сердиться!
– Конечно! – десятилетний мальчишка усердно закивал, принимая свой самый ответственный вид.
Он взял из рук матери сверток и вихрем помчался по улицам Лотера, направляясь на Северный рынок, где его отец установил торговый лоток для продажи самодельных украшений. Аластор не любил рынки: слишком уж много там разного народу, все шумят, толкаются и норовят обмануть друг друга. Он не понимал любовь своего отца к торговле, но явно ощущал, что она превосходит любовь к собственному сыну, так что отвечал тем же.
Мальчишка бежал вприпрыжку по вымощенной булыжником дороге, стараясь не наступать на линии между камнями. Скоро день Солнцестояния, а значит будут праздники по всему Лотеру и его день рождения. Замечтавшись, он споткнулся и едва не уронил сверток с едой. Вспомнив указ матери и представив, как разозлится отец, если ему не принесут еду, Аластор сбавил темп: все равно до рынка идти немногим больше четверти часа.
Замедлившись, он начал с любопытством глазеть по сторонам. Улица пестрела людьми всех профессий и достатков. Богатый горожанин степенно шел, перебирая перстни на руках, а за ним, словно тень, следовал его безмолвный телохранитель. Две гадалки пудрили мозги немолодой броско одетой женщине и Аластор усмехнулся. Он не верил в гадания, тем более его учитель рассказывал, что все гадалки мошенницы. Группа бедно одетых подростков с цепкими взглядами стояла у входа в подворотню, а за ними в свою очередь очень внимательно наблюдал стражник, делавший ежечасный обход улиц города.
Сотни запахов и звуков наполняли улицу и с непривычки от них могла заболеть голова. Толпы народа заставляли глаза разбегаться, а переплетения улиц и переулков сбивали с толку. Но Аластор уже давно привык к такому. Он привык к Лотеру и не мог даже представить себе, каково это – жить вне столицы.
Вдруг глаза мальчика наткнулись на моментально привлекшее его внимание происшествие. Между двумя стоящими почти стена к стене домами он увидел странно одетого пожилого мужчину, хромавшего к выходу из проулка, а потом упавшего за груду мусора.
«Он не похож на бездомного».
Аластор остановился.
Кассандра учила сына всегда помогать тем, кто нуждается, и семена воспитания упали на благодатную почву. Мальчик рос чутким и добрым, что не слишком радовало отца, постоянно называвшего сына простаком. Убедившись, что мужчину больше никто не заметил: окружающие продолжали заниматься своими делами, Аластор заколебался.
«Тот человек мог нуждаться в помощи, но мама сказала торопиться к отцу».
Сверр очень не любил опоздания, особенно по причинам, которые считал глупыми. Аластору до сих пор ни разу не удавалось придумать оправдание, удовлетворяющее отца, и избежать наказания.
«Я просто проверю, все ли с ним в порядке» – приняв решение, Аластор направился в узкий переулок, в котором едва могли протиснуться плечом к плечу два мужчины, но ребенку он казался достаточно просторным.
– У тебя все в порядке? – слегка сморщив нос из-за запаха, доносившегося от кучи мусора, рядом с которой лежал мужчина, Аластор осторожно потряс его за плечо.
Мальчик помнил рассказы матери о людях, притворяющихся больными и слабыми, чтобы совершать преступления, но в десяти шагах пролегала оживленная улица, так что он решил, что в случае чего его крик обязательно кто-нибудь услышит. Лотер не слишком славился чуткими гражданами, но на основных улицах всегда можно было рассчитывать на поддержку стражи или неравнодушных горожан.
Осмелев от таких размышлений, Аластор нагнулся и попытался перевернуть мужчину. Тот тяжело дышал, словно после долгого бега, и совершенно не хотел переворачиваться, а сил десятилетнего ребенка категорически не хватало. Мальчик пыхтел и упирался, но несчастный словно прирос к земле.
– Если нужна помощь, я могу позвать кого-нибудь, – Аластор отчаялся перевернуть мужчину и хотел было выйти на улицу, чтобы позвать на помощь, но тот пошевелился.
– Не стоит звать сюда других, сынок, – хриплый, но глубокий голос удивил Аластора.
Мужчина перевернулся и сел, опершись спиной на стену: переднюю часть его дублета покрывала кровь. Аластор испуганно отшатнулся, но незнакомец поднял руки, словно сдаваясь:
– Я не желаю тебе зла! Я правда не желал и не желаю никому зла.
Мальчик подозрительно прищурился, соблюдая, как он думал, безопасную дистанцию.
– Кто ты такой? Тебе точно не нужен доктор? У тебя ведь кровь!
Мужчина печально усмехнулся, показав ровные белые зубы.
– Это не моя кровь, так что доктор мне не нужен.
– Ты кого-то убил? – Аластор насторожился и крепче сжал кулек с едой. Незнакомец не выглядел опасным, но ребята на улице рассказывали про старика, который убил больше сотни детей и умел бегать также быстро как лошадь.
– Я не хотел… Это всё моя сила, – его голова бессильно опустилась, и мужчина похлопал себя по впалым щекам, приводя в чувство. – Уже два дня не ел, и, кажется, больше уже и не придется.
– У меня есть еда! – Аластор смотрел на незнакомца завороженным взглядом. Тайны, скрывавшиеся в его усталых глазах, будоражили сознание мальчишки, и он протянул мужчине кулек. – Сила? Ты волшебник?
– Спасибо тебе, добрый мальчик, – приняв еду, мужчина благодарно кивнул и жадно вгрызся в кусок мяса, закусывая сыром.
Он периодически бросал взгляд на Аластора и выражение его лица менялось, словно незнакомец силился убедить себя в чём-то.
– Нет, не волшебник. Я гораздо страшнее, и тебе лучше бежать отсюда.
