скачать книгу бесплатно
Постепенно камера перемещается от них на девочку, которая скрывается за кустами и настороженно слушает их, покусывая свои нестриженные ногти.
– Все-таки иногда, Сэм, мне кажется, что ты, как и Наташа, ревнуешь меня к ней.
– Какой ты все-таки самовлюбленный, Алекс, – грустно смотрит на Алекса Сэм, – ты живешь, и ничего не видишь кроме себя любимого!
– Так ты что, тоже ее любишь, что ли?!
– Да, но не так, как ты! Поверь, Алекс, ты привык любить только те вещи, которыми ты обладаешь, а я наоборот, дорожу только теми вещами, которых у меня нет! К тому же я тоже сирота, и мне гораздо легче ее понять, чем тебе, и вообще, мне кажется, что из-за этой девочки ты испортишь жизнь и ей, и Наташе, и даже может быть и мне, – Сэм бросает ракетку к ногам Алекса.
– И если бы я тебя не знал так долго, и не дружил с тобой, то, может быть, давно бы уже с тобою расстался!
– Очень жаль это слышать, – развел руками Алекс.
– Мне тоже, – вздохнул Сэм, – впрочем, заранее прошу простить меня за эту раздражительность, и позволь тебя покинуть, хотя бы на денек, очень хочу побыть один. Что-то уже старею!
– И ты меня извини, – неловко улыбнулся Алекс и, подобрав с травы ракетки, кивнул на прощание Сэму и пошел к дому.
Сэм идет по аллее к машине. У его белого «мерса» стоит девочка. Она смотрит ему в глаза и улыбается, и тут же стыдливо опускает перед ним голову.
– Хочешь поехать со мной? – неожиданно предлагает ей Сэм.
– Нет, – усмехается девочка и отступает от него на шаг.
– Что, никак не можешь обойтись без своего покровителя?!
– Да пошел ты, говно на палочке, – девочка бросает на него презрительный взгляд.
– Значит, ты все-таки любишь его, – криво улыбается Сэм.
– Не твое собачье дело, – хмурится девочка.
– Значит, уже влюбилась в него, – смеется Сэм, – может, тебе еще замуж выйти за него хочется?!
– Да, он просто любит меня как человек, как приемный отец, – кричит девочка и, подобрав с дороги камень, кидает его в белый «мерс». Правая фара разбивается на осколки, и девочка убегает в заросли сада.
– Ну, сучка, я тебе еще отомщу, – Сэм со злобой разглядывает разбитую фару, потом садится в машину и уезжает.
Сцена 21.
Алекс сидит в кресле на веранде и читает газету. Входит Наташа.
– Нет, я так больше не могу, – говорит она, – я, наверное, скоро с ума сойду!
– В чем дело? – Алекс с тревогой складывает газету.
– Она только что разбила Сэму машину.
– И как сильно?! – Алекс старается выглядеть невозмутимо.
– Не знаю. Я слышала только звон стекла, и ее крики, а еще шум отъезжающей машины.
– Н-да, придется ему возместить ущерб, – тяжело вздыхает Алекс и настороженно вглядывается в окно.
– Но это еще не все, – уже как-то злорадно улыбается Наташа.
– Что там еще? – морщится Алекс.
– Она разбила градусник с ртутью в моей комнате!
– Ну, может это случайно, – Алекс пытается выглядеть спокойным и невозмутимым.
– А я уверена, что это не случайно! – кричит Наташа.
– Да, ну, что за глупость такая, – раздражается Алекс, – приведи ее ко мне!
– А ты думаешь, она меня послушается? – усмехается Наташа, подперев руки в бока.
– Скажи, что я попросил, – вздохнул Алекс.
Наташа уходит, через минуту в комнату робко входит Маша.
– Это ты разбила градусник в комнате у Наташи? – спрашивает ее хмурый Алекс.
– Да, что я сумасшедшая что ли?! – возмущается Маша, – не верь ей, она просто хочет выжить меня! Ну, честное слово! – она опускается на колени перед Алексом и обхватывает его ноги, – я так люблю тебя, – шепчет она.
– Встань и прекрати надо мной издеваться, – с презрением шепчет Алекс, поднимаясь и отталкивая ее от себя, – я уже устал от этого идиотизма! Кстати, почему ты разбила машину Сэма?
– Он оскорбил нас с тобой, а самое главное, тебя! – Маша с вызовом поглядела ему в глаза, – Я ведь люблю тебя, неужели ты не видишь?!
– Ты еще ребенок, – смущенно шепчет Алекс.
– Ничуть, – она обнимает Алекса и пытается поцеловать его в губы, но он с силой усаживает ее в кресло.
– Успокойся, – задыхаясь от перевозбуждения, шепчет он.
Маша, сидя в кресле, неожиданно начинает стаскивать с себя платье.
– Что ты, что ты, сейчас же оденься, – испуганно шепчет Алекс.
– Я вам не помешала?! – громко и с язвительной улыбкой, спросила Наташа, входя в комнату, – или может мне уйти куда-нибудь?!
– Вот, гадина! – крикнула девочка, опять накинув на себя платье, и кидаясь с кулаками на Наташу.
– Прекрати! – крикнул Алекс, оттаскивая девочку от рыдающей Наташи, которую девочка все же успела ударить кулаком в лицо.
– Или я, или она! – крикнула Наташа в лицо онемевшего Алекса и убежала из комнаты.
– Ну, я же говорила, что она хочет меня выжить, – захныкала девочка.
Алекс с недоумением взглянул на нее, и в то же время прижал ее к себе.
– Не бойся, я тебя никому не отдам, – зашептал он.
– Дай-то Бог, – улыбнулась она и поцеловала его в губы.
– Черт! – отшатнулся с испугом он от нее.
– Да, не бойся, я больше не буду! Честное слово!
Крупным планом ее лукавая улыбка, задумчивый взгляд Алекса и тело рыдающей Наташи под деревом в саду, а рядом с ней сочувственно воющий дог – Рэй.
Сцена 22.
Жаркий летний день. Алекс с девочкой, качаются на качелях, сидя на раскачивающейся доске, привязанной цепями к толстому суку дуба.
– Хочешь, я почитаю тебе собственные стихи, – шепчет Алекс, с обожанием глядя на смеющуюся девочку.
– Так вы, оказывается, поэт, – улыбается удивленная девочка и кивает в знак согласия головой.
– Ну, вот, послушай, – говорит Алекс и начинает читать стихи, закрыв глаза:
К далеким снам неведомой тоски
летит моя безвременная сущность,
Я утешения ищу вблизи могил,
по горло в лес зарывшись на исходе ночи,
Где вся земля в соитии с растеньем
грехом безмолвным словно ветер изошла,
Сплетая свои темные просторы
вокруг Души, сидящей у костра,
И ждущей самой просветленной силы,
идущей сквозь померкшие миры,
Как-будто по веленью ясновидца,
скрывающим рождение Творца,
Как скорбь обыкновенного мгновенья,
летящего из пропасти в глаза,
И тающего в утренней свободе,
под неподвижным осмысленьем жизни,
Весь в придыхании грядущего огня,
в глухой оледенелой яме
Я плоть свою навек освобождаю
от тонкого покрова вечной Тайны…
В туманных объяснениях с природой,
измыслив в снах чуть видимую нить,
И ощутив ее дорогою заблудших,
я вспомнил вдруг блаженную Тебя,
Дающую мне право на сожженье,
в распахнутой Вселенной спят века,
Печальным небом Вечность выражая,
и я молчу, как-будто нет меня,
Одна лишь Ты в моих глазах живая,
рукою трогаешь поникшие цветы,
И образ моей Смерти обживаешь,
везде царит раздвоенность Души,
В прикосновенье к праху есть еще надежда —
Любой ценой из прошлого уйти…
Во время чтения у Алекса из прикрытых глаз пробегает слезы.
– Вы, это кому-то посвятили? – спросила девочка.
– Да, я посвятил эти стихи своей девушке. Она погибла в автокатастрофе, – прошептал Алекс.
– Я знаю, как ужасно терять своих близких, – вздохнула девочка.
– Это ужас всей моей жизни, – задумался Алекс.
– Ваши стихи чем-то похожи на поэзию Лермонтова. Моя мама очень любила стихи Лермонтова и часто читала мне их. Вот, послушайте, я запомнила эти, любимые стихи моей мамы.
Я, матерь божия, ныне с молитвою
Пред твоим образом, ярким сиянием,
Не о спасении, не перед битвою,
Не с благодарностью иль покаянием,
Не за свою молю душу пустынную,
За душу странника в свете безродного;
Но я вручить хочу деву невинную
Теплой заступнице мира холодного.
Окружи счастием душу достойную;
Дай ей сопутников, полных внимания,
Молодость светлую, старость покойную,
Сердцу незлобному мир упования.
Срок ли приблизится часу прощальному
В утро ли шумное, в ночь ли безгласную,
Ты восприять пошли к ложу печальному
Лучшего ангела душу прекрасную.
Пока девочка читает стихи, у нее из глаз текут слезы, тихо звучит «Сицилиано» Баха, а Алекс осторожно опускается с качелей на землю возле девочки и смотрит на нее завороженными глазами.
– А что с твоей мамой, где она сейчас? – спросил Алекс, когда она перестала читать стихи.
– Моя мама сейчас на небе, – сквозь слезы улыбнулась девочка.
– То есть ее нет в живых?
– Да, ее убил мой отец и сейчас он в тюрьме, – девочка закрывает лицо руками.
– А за что он ее?!
– Не знаю, – беспомощно разводит руками девочка, – он пил, она гуляла от него! Однажды он приходит домой, а у нее любовник в кровати.
