Вернуть потерянные годы

скачать книгу бесплатно

Вернуть потерянные годы
Евгений Владимирович Соколов

О непростой судьбе человека, выросшего в детском доме, ставшего боевым пловцом, потерявшего своих товарищей по оружию и на долгие годы брошенного в каменное узилище… И надежда остаётся лишь на его загадочные способности…

Евгений Соколов

Вернуть потерянные годы

Глава 1

Это уже его двадцатая спецоперация, можно сказать, юбилейная. Четыре дня назад их группу из шести человек доставили окольными путями в эту страну на севере африканского континента. Завтра ранним утром они сделают своё дело и, как обычно, выйдут в точку сбора, где их заберёт лёгкий катер для того, чтобы пересечь морскую границу двух государств и высадить парней в безопасном месте. А дальше сухопутным путём они под видом аборигенов доберутся до советского посольства, откуда их переправят домой. Загорелые длинноволосые бородатые парни, они вполне походили на местных молодых мужчин.

Как обычно к операции готовились несколько месяцев. На одной из баз у Чёрного моря была построена точная копия прибрежной части дворца, хозяина которого и предстояло завтра отправить к праотцам. На этом своеобразном полигоне, очень близком к реальному театру боевых действий, группа по несколько раз в день отрабатывала самые разные варианты проникновения в этот очень хорошо охраняемый объект. Наконец командир доложил куда-то наверх, что группа готова, и вот уже они находятся в секретном месте, откуда завтра под водой направятся к большому дворцу, в котором проживает объект этой боевой операции.

Перед важными активными действиями Михаил обычно спал не более двух часов, да и то, как правило, засыпал лишь под утро. Вот и сейчас он просто лежал с закрытыми глазами и снова вспоминал свою, пока ещё недолгую жизнь. Вырос Миша в детском доме, родителей не помнил и никогда не пытался узнать своё происхождение. Гораздо позже, будучи старшеклассником, он узнал общепринятое мнение о том, что жизнь в детдоме – это самое плохое, что может быть в жизни у ребёнка. Но он с этим мнением никогда не соглашался – приют, в котором Миша вырос, мальчик считал своим настоящим родным домом.

Иногда сюда приезжали мужчины и женщины. Он, как и все дети, знал, что эти люди хотят взять для усыновления или удочерения мальчика или девочку. Каждый ребёнок надеялся, что взрослые выберут именно его, все дети старались, чтобы эти дяди и тёти обратили на них внимание. Но Миша избегал «смотрин», делал всё, чтобы не оказаться на виду этих гостей, часто уходил из здания детдома подальше вглубь территории и отсиживался там до того момента, когда эти важные посетители покинут их приют.

Он любил многочисленных братьев и сестёр, воспитателей и учителей – всех считал своей большой семьёй. И его тоже все любили! Он рос послушным и неконфликтным мальчиком. Когда он учился в младших классах, все заметили странную особенность Миши – он легко мирил и разнимал тех, кто ссорился или дрался между собой. Поэтому к нему часто обращались сверстники и старшеклассники с просьбой, чтобы Миша помирил между собой враждующих мальчишек или девчонок. Как это у него получалось, он и сам не мог объяснить, но когда он подходил к ругающимся или дерущимся братьям или сёстрам, конфликт как-то сам собой прекращался. Симпатичный мальчик смотрел на них добрыми тёмно-синими глазами, иногда просто накрывал своими ладонями руки ссорящихся и, как правило, те прекращали перебранку и расходились в стороны.

По окончании десятого класса Миша поступил в техникум связи, который находился всего в двух километрах от родного приюта. Но до своего совершеннолетия он продолжал жить в детском доме. Когда студенту-отличнику исполнилось 18 лет, ему дали место в общежитии при техникуме. Помимо учёбы, молодой человек начал работать на городской АТС (АТС – автоматическая телефонная станция). Несмотря на то, что трудился он на полставки, зарплаты и повышенной стипендии ему хватало и на жизнь, и на маленькие подарки своим братишкам и сестрёнкам из младших групп детдома, которых Михаил навещал каждое воскресенье.

Будучи воспитанником детского дома, а впоследствии студентом техникума, он был завсегдатаем библиотек и перечитал много книг. Любил приключенческие и исторические романы, книги о путешествиях, детективы, фантастику. Перечитал лучшие творения Конан Дойля, Александра Дюма, Жюля Верна, Джека Лондона, Мориса Дрюона, Ги де Мопассана, Герберта Уэллса, Станислава Лема, Александра Казанцева, Алексея Толстого, Александра Беляева, Аркадия и Бориса Стругацких и многих других.

Довольно часто в свободное время вокруг него собирались ученики младших классов, и Миша рассказывал им интересные эпизоды из полюбившихся ему книг о пришельцах и кладоискателях, о мушкетёрах и Шерлоке Холмсе, о летающем Ариэле и человеке-амфибии. У парня была очень хорошая память, поэтому его рассказы получались красочными и захватывающими, и дети слушали его с широко открытыми глазами, погружаясь в миры, созданные гениальными авторами. Иногда к ним присоединялись и Мишины сверстники, и даже ребята и девчата из старших классов. Рассказывая об узнике замка Иф, он, конечно же, не мог себе представить, что, подобно Дантесу, проведёт в страшном каменном мешке долгие годы забвения…

Была у парня и своя личная жизнь, и даже любовные отношения. Уже во время учёбы в техникуме после одной из тренировок по плаванию он, как всегда, направлялся из бассейна в общежитие и, пройдя всего пару сотен метров по аллее, увидел, что его подзывает к себе молодая симпатичная женщина, сидевшая на скамейке. Михаил подошёл и поздоровался, женщина назвалась Наташей и предложила ему присесть рядом. Юноша сел, поставил спортивную сумку возле скамейки и тоже представился. А дальше у них получился очень занятный разговор.

Наташа рассказала, что довольно часто отдыхает на этой аллее и давно уже приметила этого симпатичного стройного молодого человека. И вот только сейчас решилась заговорить с ним на очень щекотливую тему – попросту женщина предложила Михаилу стать её любовником. Надо сказать, что юношу уже не раз пытались склонить к близости старшеклассницы из детдома и девушки из техникума, но он всегда тактично ускользал из «объятий», понимая, что связь с несовершеннолетними чревата серьёзными последствиями, а каждая его сокурсница по техникуму хотела бы, чтобы Миша именно её в итоге повёл под венец.

Конечно же, ему было интересно всё, что касается интимных отношений между мужчиной и женщиной, и в своих тайных мечтах он представлял себе, что его любовницей будет опытная женщина. Поэтому Михаил сразу же согласился на предложение Наташи, но при этом он поведал ей, что, во-первых, живёт в общежитии в комнате с двумя сокурсниками и вряд ли сможет привести туда даму, а, во-вторых, юноша честно признался в том, что как любовник, он не имеет никакого опыта. Молодая женщина засмеялась, взяла его за руку и сказала, чтобы Миша не переживал по этому поводу. Она тоже честно поведал парню про свой опыт интимных отношений, а этого опыта у неё имелось в избытке, поскольку она была, как бы это сказать тактично, девушкой не самого тяжелого поведения. Но зато у неё имелось достаточно денег, и она смогла купить себе прекрасную двухкомнатную кооперативную квартиру, так что вопрос с местом встреч для любовных утех был решён сам собой.

Два-три раза в неделю Наташа приглашала юношу к себе, и во время первых свиданий она терпеливо и с удовольствием объясняла и показывала Михаилу все премудрости этого увлекательного дела. При общении с чистым и ещё не испорченным жизнью парнем молодая женщина отдыхала таким способом от своих, не всегда обходительных и приятных клиентов, и получала при этом не только сексуальное, но и моральное удовлетворение. Надо сказать, что и в этой науке студент проявлял ум, смекалку, настойчивость, всё схватывал налету, и в скором времени Наташа сказала Мише, что он очень милый, добрый, ласковый и заботливый молодой мужчина и его всегда будут любить женщины…

По окончании техникума Михаил получил диплом с отличием, а дальше в его планах была служба в Советской Армии в войсках связи. Но, как часто бывает в нашей жизни, произошла встреча, которая кардинальным образом изменила прожекты молодого техника-связиста. Когда он стоял на пороге родного техникума с дипломом в руках, его увидел проезжающий на военном УАЗике старший брат сокурсника Михаила. Офицер служил в спецназе и знал многое об этом молодом человеке. Майор дал команду водителю остановиться и подозвал дипломированного техника-связиста к себе. После десятиминутного разговора вопрос о предстоящей службе был решён – Михаил Зубровин будет служить не связистом в войсках связи, а боевым пловцом в спецназе Военно-Морского Флота. Если быть точнее, то в противодиверсионных силах и средствах – боевом подразделением специального назначения Военно-Морского Флота СССР, занимающимся наземными и морскими операциями в тылу противника.

Несколько месяцев после окончания техникума Михаил продолжал трудиться на городской АТС, но теперь уже на полную ставку. Руководство выделило ему комнату в общежитии, так что в жизни молодого человека мало что изменилось до самого призыва в армию. Продолжались встречи с Наташей, по выходным он навещал детишек в детдоме, и, конечно же, Михаил не пропускал ни одной тренировки в бассейне. А осенью его призвали в армию. Младшие сёстры и братья расплакались, когда он пришёл попрощаться с ними. Рыдала и Наташа. Она почему-то считала, что больше никогда не увидится со своим добрым и ласковым любовником. Молодой человек, как мог, утешал женщину и обещал писать ей письма.

Михаил Зубровин уже знал, что станет спецназовцем, причём его служба будет связана с подводным плаванием и меткой стрельбой. Как и большинство призывников, первые три месяца он провёл на курсе молодого бойца. При этом каких-либо трудностей Михаил не испытывал. Ежедневные кроссы, полоса препятствий, занятия на турнике и брусьях – всё это не вызывало у него никаких затруднений и давалось легко, сказывались ежедневные тренировки в бассейне.

А после курса молодого бойца и принятия присяги его направили в специальную часть в городе Кронштадте, где он продолжил тренировки по подводному плаванию, но кроме того его натаскивали всему, что может пригодиться в его будущей профессии. Программа обучения включала в себя водолазную, воздушно-десантную, навигационно-топографическую, горную специальную, морскую, физическую подготовку, минно-подрывное дело, рукопашный бой, радиодело, умение выживать в условиях различных театров военных действий, и многое другое, без чего не обойтись представителю его профессии в современной войне.

В течение нескольких месяцев физические и психологические нагрузки доводились до предельных. Подобная строгость понятна и принята во всех странах, она проистекает из сложности тех задач, которые стоят перед боевыми пловцами. При их выполнении требуется точный расчет, отличная физическая подготовка, преданность своему делу и вера в тех, кто идет рядом с тобой. Его тёмно-синие глаза, редко встречающиеся в природе, были не только красивы, но и очень зорки. А вместе с остальными требованиями, предъявляемыми к снайперу, такими, как повышенная внимательность, терпеливость, аккуратность, строгая самодисциплина, хладнокровие и многое другое из него получился прекрасно подготовленный и в совершенстве владеющий своим оружием профессиональный стрелок.

Через год службы старшина первой статьи Зубровин был направлен в школу мичманов, ничем особым этот период времени не запомнился, за исключением одного забавного эпизода. В комнате бытового обслуживания казармы, где отдыхали будущие мичманы, наряду с уставными плакатами о нормах обеспечения военнослужащих вещевым имуществом, правилам ношения военной формы одежды, рекомендаций по подгонке и мелкому ремонту, уходу за одеждой и обувью, порядку проведения утренних осмотров, висела большая цветная фотография кота. Судя по внешнему виду, этот зверь прошёл все тяготы и лишения кошачьей жизни – на носу шрам, одно ухо наполовину оторвано, наглый взгляд жёлтых тигровых глаз не предвещает сопернику ничего хорошего, в общем, настоящий бойцовский кот, уверенно идущий по жизни. А ниже этой фотографии была такая надпись: «Я старый солдат и не знаю слов любви…, но скоро март, мадам!». Кота прозвали Корсаром.

Командиры тоже привыкли к некоторому вольному толкованию Корабельного устава вообще и главы, регламентирующей размещение военнослужащих, в частности, поэтому давно уже не обращали внимания на этот «неуставной плакат». Тем не менее, они требовали, чтобы перед приездом очередной комиссии, бойцы прятали портрет кота Корсара от глаз высокого начальства. В тот раз то ли адмирал приехал неожиданно, то ли он приехал по плану, но что-то не сработало в цепочке команд, однако факт остаётся фактом – фотографию с котом убрать не успели. А как раз в этот день дежурным по роте был старшина первой статьи Михаил Зубровин.

И вот заходит высокая комиссия в казарму, дежурный подаёт команду «Смирно» и рапортует адмиралу, что, дескать, происшествий не случилось, а личный состав роты находится на занятиях. Начальство походило по казарме, придраться не к чему – всё чисто и аккуратно, к тому же тихо, потому что, как доложил Зубровин, все бойцы находятся в учебных классах на занятиях. И вот адмирал решил зайти в комнату бытового обслуживания. Командир роты открывает перед ним дверь, высокая комиссия проходит в названную комнату следом за своим начальством. Здесь тоже чистота и порядок, всё блестит и сияет. И вдруг, адмирал обращает внимание на цветную фотографию кота.

Командир полка вытаращил глаза и гневно смотрит на командира батальона, тот в свою очередь, из-за спины показывает кулак командиру роты. Капитан-лейтенант, понимая, что большую звезду капитана третьего ранга на погоны он, по всей видимости, теперь не скоро получит, поэтому показывает из-за спины адмирала дежурному по роте жест, обозначающий, что тому скоро перережут горло. Адмирал внимательно изучил фотографию кота, прочитал надпись под плакатом, ухмыльнулся и обратился к командиру полка:

– А как кличут этого отмеченного многими битвами бойца?

– Корсаром, товарищ вице-адмирал! – отрапортовал капитан первого ранга.

– Да, кличка соответствует типажу, – адмирал ещё раз посмотрел на кота, потрогал шрам на своей щеке и спросил дежурного по роте. – А что, боец, у тебя уже есть шрамы?

– Никак нет, товарищ вице-адмирал! Но я надеюсь, что скоро будут! – отрапортовал старшина первой статьи Михаил Зубровин.

Начальник высокой комиссии подошёл к Михаилу, с интересом посмотрел на него и, повернувшись к другим офицерам, сказал:

– С такими воинами нам никакой враг не страшен. Молодец, боец! Правильно тебя воспитали мать и отец!

– Я в детском доме вырос, товарищ вице-адмирал, – чётко ответил Зубровин и добавил. – Воспитала меня Родина – мать моя.

Возникла неловкая пауза, но адмирал, глядя на старшину первой статьи, опять улыбнулся и произнёс:

– Правильно говоришь, товарищ боец! Но чтобы не было двоякого понимания твоих слов, следующий раз отвечай так: «Моей матерью является Родина, она меня и воспитала».

– Слушаюсь, товарищ вице-адмирал! – снова отчеканил Зубровин.

Адмирал похлопал его по плечу, внимательно посмотрел в глаза Михаила и, обращаясь ко всем присутствующим, тихо произнёс:

– Таких тёмно-синих глаз я ни разу в своей жизни не видел.

Командир полка тут же доложил адмиралу, что эти глаза не только самые тёмно-синие, но и самые меткие – старшина первой статьи Зубровин является лучшим снайпером в полку.

Адмирал направился к выходу из комнаты бытового обслуживания и уже в дверях обернулся и с улыбкой произнёс:

– А кошак у вас правильный! Настоящий боец! Но ты, Зубровин, не торопись шрамами обзаводиться.

Он опять потрогал свой рубец на щеке и вышел из помещения. За ним двинулась и вся его свита, а также командиры Михаила, вздохнувшие с облегчением. А когда адмирал уже выходил из казармы, он остановился и спросил у командира полка:

– Не пора ли командиру роты вручать новые погоны? И ваш синеглазый стрелок, как мне кажется, заслужил внеочередное воинское звание.

Командир полка вытянулся по стойке «смирно» и приложил руку к головному убору. На следующий день ушло представление на очередное воинское звание командиру роты, а Михаил Зубровин приказом командира полка был произведён в главные старшины. С тех пор портрет кота Корсара никто не прятал – он получил высшее соизволение на своё место среди уставных плакатов…

После окончания школы мичманов Михаил продолжил службу в отряде специального назначения по борьбе с ПДСС в городе Кронштадте. (ПДСС – подводные диверсионные силы и средства). Мичман Зубровин, или Зубр, как прозвали его товарищи по оружию, с детства занимался подводным плаванием, ежедневно утром и вечером ходил на тренировки в бассейн при детдоме. Ему очень нравился этот вид спорта, он всегда неукоснительно выполнял требования своего тренера и к окончанию 8 класса имел первый спортивный разряд по подводному плаванию. Позже, когда Михаил учился в техникуме, он выполнил норматив кандидата в мастера спорта.

Конечно, спортивным достижениям способствовали не только его упорство, но и физические данные молодого человека. Средний объем легких взрослого мужчины может достигать шести литров, но обычно составляет три-четыре литра. При росте 187 сантиметров у Михаила объем лёгких был 8,5 литров! Он мог задерживать дыхание без использования чистого кислорода на 8 минут. Погружался без специальных средств на глубину 70 метров. Мог проплыть 110 метров под водой на одном дыхании. Эти личные достижения молодого человека были довольно далеки от того, чтобы внести их в Книгу рекордов Гиннесса, но для боевого пловца-диверсанта, да ещё и снайпера этого было более чем достаточно.

В Кронштадте Михаил получил квартиру и вспомнил предсказание старой цыганки на рынке в своём городе, когда он был ещё студентом техникума. Так вот, цыганка нагадала, что Михаил пройдёт в своей жизни через большие испытания, но в итоге обретёт счастье и станет очень богатым человеком.

– И что, у меня даже автомобиль «Волга» будет? – весело спросил юноша.

– Глупый мальчишка! – строго ответила старая цыганка. – Какая ещё «Волга»! Я говорю о настоящем богатстве! Но ты, сынок, береги себя, будь очень осторожен, постарайся не выбрать самый трудный путь в своей жизни. Впрочем, далеко не всё зависит от нас…

Да, он уже прошёл через немалые трудности и невзгоды, стойко переносил все тяготы и лишения воинской службы. И вот, он стал богатым – у него уже есть квартира и даже деньги на ту самую «Волгу». Другое дело, что вся его зарплата собиралась на счету в сберкассе, а машину ему незачем было покупать. Потому что, как правило, он ездил на служебной машине, а в собственной квартире бывал очень редко, поскольку много времени проводил в командировках и разъездах, как по Союзу, так и по другим странам, часто бывал на различных сборах, на реабилитации после завершения очередной боевой операции. А когда подходил отпуск, то, как правило, он с сослуживцами проходил в санатории полное обследование, а если требовалось, то и получал необходимое лечение. Ему очень нравилось бывать пару раз в году в таких закрытых санаториях и домах отдыха. Спишь, сколько хочешь, гуляешь по паркам, просто отдыхаешь, сидя в кресле и читая книги. Здесь прекрасное питание, сговорчивые девчонки из числа обслуживающего персонала, не требующие каких-то дальнейших шагов по созданию новой ячейки общества…

Боевым крещением для Михаила стала спецоперация в одной из среднеазиатских Советских Социалистических Республик. Его, мичмана Военно-Морского Флота, временно откомандировали под командование майора спецназа Сухопутных войск. Почти месяц проходили ежедневные тренировки в условиях максимально приближенных к будущему театру действий их группы. Отрабатывали до автоматизма взаимодействие всех бойцов этой группы. И когда командир доложил, что группа готова к выполнению задания, их самолётом доставили на секретную базу, где они ожидали ещё трое суток. Наконец, майор отдал команду на сбор и через полчаса их группу на гражданском автобусе привезли и высадили в 3 километрах от места операции.

Каждый боец знал свой манёвр, все были облачены в камуфляж без опознавательных знаков, поверх которого был одет маскировочный комбинезон. Группа бегом преодолела по небольшому лесу эти 3 километра и началась финальная часть операции. Зубр облачился в подводное снаряжение, пристегнул к поясу тонкий трос, закрепил на спине специальную снайперскую винтовку, махнул рукой своим боевым товарищам и погрузился в воду.

Вода в реке была мутной, но это Михаила не смущало – на многочисленных тренировках он до автоматизма отработал свои действия. Он опустился на глубину 3 метров и дал условный сигнал, говоривший о том, что боевой пловец готов. Лебёдка начала раскручиваться, и течение реки отнесло его от места погружения на 850 метров. После этого трос натянулся, и это означало, что мичман находится в нужной точке. Михаил достал из-за спины винтовку, на ощупь привёл её в боевое положение и начал всплывать.

Дальше всё произошло очень быстро, и это тоже было отработано многочисленными тренировками. Его голова, покрытая водолазным шлемом, имеющим цвет мутной воды, появилась на поверхности реки, Михаил сразу увидел небольшой деревянный мостик, а на нём объект, вальяжно развалившийся в плетеном кресле за таким же плетеным столиком. Боец поднял из воды винтовку, молниеносно произвёл два выстрела в голову клиента, увидел, что обе пули попали в цель – одна вошла в левый глаз объекта, другая в переносицу, тут же погрузился в воду и дал условный сигнал по трусу. Лебёдка тут же начала довольно быстро тащить его против течения.

Уже позже Михаил прокручивал в памяти те картинки, которые успела запечатлеть его хорошая память за те пару секунд, которые он был на поверхности реки. На заднем фоне прекрасная двухэтажная вилла с ухоженным парком, он даже запомнил изящный фонтан. А возле реки было что-то вроде небольшой набережной, от которой в реку уходил причал длиной метров 15, а на краю этого причала была сооружена изящная беседка, в которой и сидел клиент, ныне уже обитающий в лучшем мире. Да, все строения были сделаны в виде макета в другом месте на другой реке, где его группа и оттачивала свои действия до автоматизма. Всё было очень похоже, кроме самого клиента. Вместо него на их полигоне в кресле сидел прорезиненный манекен, набитый песком. После каждой тренировки приходилось менять голову этому манекену, поскольку Михаил всегда посылал пули точно в цель.

После успешной боевой операции группа, к которой он был прикомандирован, отправилась на отдых в один из домов отдыха министерства обороны СССР. Мичман думал, что его вернут в родную часть, но он ошибался – старший группы майор Иванов (под таким именем его знали все бойцы группы) сказал Михаилу, что в скором времени группе предстоит новое боевое задание, и мичман опять будет выполнять свою работу на финальной части этой миссии. Давно известно, что отдыхать – не работать, поэтому Михаилу очень понравилось в доме отдыха, он с удовольствием много и вкусно ел, отсыпался, гулял, читал. Но не забывал регулярно посещать тренажерный зал и бассейн. Да, в этом доме отдыха был даже бассейн.

Во время ужина его соратники по оружию завели разговор о том, что недавно в газетах появилась заметка насчёт безвременно покинувшего нас верного ленинца и коммуниста такого-то, отдававшего всего себя служению делу партии и правительства. Увы, товарищ подорвал своё здоровье на поприще этого служения и получил инфаркт миокарда с летальным исходом. По рукам пошла газета с портретом безвременно усопшего. И вот Михаил увидел того самого, который сидел, вальяжно развалившись в плетёном кресле возле реки, а потом получил две пули в голову.

– Зубр, помнишь клиента? – весело спросил один из бойцов.

– Ребята, у меня секунда была на всё про всё, – ответил Михаил. – За такое время не создашь фоторобот.

Братья по оружию одобрительно закивали, соглашаясь с тем, что он прав. Главное, что мичман успешно сделал своё дело, а значит, вся группа не провалила задание. Михаил не стал говорить, что у него почти фотографическая память, и что он запомнил не только лицо убиенного им клиента, но и всю обстановку вокруг.

– Видимо наш пациент был одним из тех, для кого давно уже построен коммунизм, – тихо произнёс более старший по возрасту отдыхающий. – В народе давно ходят слухи вот о таких царьках. Похоже, что зажрался товарищ, вот наверху и приняли окончательное по нему решение, чтобы другим неповадно было. Но всё равно мне не очень ясно, для чего нужно было нашу группу под это дело подписывать, ведь существует множество более простых способов, чтобы отправить человека к праотцам.

– И хрен с ним! Не наше это дело, обсуждать великие замыслы вышестоящих товарищей. Наверху решили, что мы должны это сделать, мы и сделали, – высказал своё мнение другой боец. – Я вот видел сегодня, как Зубр в бассейне плавает. Представляете, без ласт под водой три раза проплыл бассейн туда и обратно, а это 75 метров! Тебя не Зубром надо звать, а дельфином или касаткой!

Все засмеялись и похлопали Михаила по плечам, а он скромно улыбался и продолжал неспешно поглощать вкусный ужин – после тренировки у него всегда был хороший аппетит. Они прекрасно отдохнули в доме отдыха, а потом снова отправились на знакомую базу отрабатывать все возможные нюансы очередной боевой операции. Та же река, та же засекреченная часть, окруженная со всех сторон лесом и высоким забором из колючей проволоки. Разница состояла лишь в том, что теперь был сделан другой макет места предстоящей операции. Между собой бойцы говорили, что, оказывается, не зря предыдущего клиента отдали именно их группе – дали потренироваться на нём. Через полтора месяца ежедневных тренировок майор доложил «наверх» о том, что группа к выполнению очередного задания готова.

И вот мичмана Зубровина в составе этой же небольшой группы спецназовцев вывезли специальным транспортным самолётом в Демократическую Республику Афганистан. Для него это была вторая боевая операция, но она очень походила на первую. Предполагалось, что за пять дней они проведут разведку в районе будущей акции, подготовят всё необходимое, в назначенный час исполнят саму акцию и быстро покинут эту местность, желательно без потерь. Но по данным агентуры оказалось, что их клиент уехал на какое-то время в соседний Пакистан, поэтому руководство отдало приказ командиру группы ожидать дальнейших распоряжений. В итоге пять дней растянулись на полтора месяца.

Их разместили в расположении мотострелкового полка, командование которого знало об этой группе лишь то, что прикомандированные спецназовцы имели секретное задание высшего руководства. Все бойцы группы были одеты в камуфляж без опознавательных знаков, хотя к своему командиру они обращались «товарищ майор», а друг друга называли кличками или позывными. Был у них и свой распорядок дня, введённый их майором. Большая часть этого распорядка была посвящена специальной подготовке – ежедневно группа вместе со своим командиром нарезала десятки километров по стадиону с полной выкладкой, в укромном месте они занимались единоборствами, по несколько раз в день проходили полосу препятствий, причём их нормативы были намного строже, чем для обычных солдат полка.

Те часто собирались небольшими группами и с неподдельным интересом издалека наблюдали, как эти засекреченные спецназовцы занимаются неизвестной борьбой и без устали кидают друг друга на выжженную солнцем землю. Но, как правило, долго созерцать это забавное зрелище не получалось – командиры быстро озадачивали своих чрезмерно любопытных подчинённых какой-нибудь малоинтересной работой. И при этом политзанятия были не самым плохим времяпрепровождением, а довольно часто им приходилось брать в руки лопаты и, как говорится, совмещать пространство и время – копать очередную траншею от КПП до обеда (КПП – контрольно-пропускной пункт).

Кроме того, каждый день группа спецназовцев немало времени проводила в полковом тире, расстреливая здесь из различного стрелкового оружия большое количество боеприпасов. Сюда доступ простым бойцам полка был запрещён. Михаил чуть меньше времени уделял рукопашному бою, зато чаще посещал стрелковый тир, поскольку именно от него зависела финальная часть любой спецоперации группы – он был снайпером.

По вечерам их группа во главе с майором приходила в клуб части и вместе со свободными от службы бойцами полка смотрели программу «Время» – так порекомендовал их командиру начальник политотдела полка, и майор не стал возражать. Михаил с интересом смотрел новости, но иногда диктор телевидения говорил что-то вроде «правительственные силы Афганистана при поддержке Ограниченного контингента советских войск выбили из такого-то населённого пункта вооружённые формирования афганских моджахедов». И тогда мичман слышал, как рядовой и сержантский состав полка тихо ропщет, выражая недовольство словами диктора центрального телевидения, а иногда он слышал и нецензурную брань по поводу этих репортажей. Сначала Михаил не понимал причины такой реакции бойцов на новости из Демократической Республики Афганистан, но со временем узнал причину этого.

Дело в том, что полк, на территории которого их группа ожидала благоприятного времени для выполнения своей миссии, регулярно выполнял боевые задачи и при этом нёс немалые потери в личном составе убитыми и ранеными. И, как выяснил мичман, в реальности всё происходило с точностью до наоборот. Советские войска шли в атаку, а афганские солдаты в лучшем случае неспешно плелись сзади, кое-как подгоняемые своими командирами. То есть многое из того, что говорилось с экрана телевизора по поводу боевых действий на территории Афганистана, было откровенной ложью. Михаил не обсуждал со своими боевыми товарищами эти проблемы, тем более, не задавал глупых вопросов своему временному командиру. Вся его предыдущая жизнь научила тому, что лучше помалкивать и не лезть в такие сферы, как политика. А если и разговаривать о чём-то с сослуживцами, то о погоде и о природе – вполне себе нейтральные темы. Даже обсуждать виды на урожай было небезопасно – вдруг ты ляпнешь что-то такое, что идёт вразрез с твёрдой линией партии и правительства.

Так и проходили дни за днями, недели за неделями. И вот их майор дал команду на сбор! Через десять минут вся группа собралась в полковом тире, все были полностью экипированы. Командир быстро проверил каждого бойца, а ещё через 15 минут группа на двух полковых уазиках прибыла на взлётно-посадочную полосу, загрузилась в две вертушки, и те через полчаса доставила бойцов в нужную точку. Затем они совершили марш-бросок с полной выкладкой и специальным оборудованием на 3,5 километра, и вот она – река.

Быстро установили лебёдку, подключили аккумуляторы, велосипедный педальный генератор. Товарищи по оружию помогли экипироваться Михаилу, закрепили на нём трос и специальный кабель связи, по которому должно было транслироваться видеоизображение с миниатюрной камеры, установленной на бронированном шлеме мичмана, после этого проверили, как функционирует камера и записывающее устройство – всё работало, как положено. Их майор дождался условного сигнала, пришедшего по рации и означающего, что клиент сел кушать в своём излюбленном месте – красивой беседке, построенной на берегу этой реки, и дал отмашку – пора.

Глава 2

Мичман ещё раз проверил оружие, закрепил его на себе и вошёл в воду. Отплыв на середину реки, он махнул рукой и погрузился на глубину трёх метров, и сразу почувствовал, что лебёдка отпустила его плыть по течению реки. В этом месте река не имела крутых поворотов, поэтому Михаилу не пришлось предпринимать каких-то чрезмерных усилий для того, чтобы постоянно находиться в середине русла реки. Мичман заметил, что какого-либо волнения он не испытывает, хотя и отдавал себе отчёт в том, что, в отличие от довольно простой работы с первым клиентом, сейчас он реально подвергается смертельной опасности. Ну, что делать? Мы все когда-то покинем этот мир, и кто сказал, что это лучше сделать, будучи очень старым и смертельно больным человеком, многие месяцы, а то и годы пролежавшим в больничной койке. А может быть, гораздо правильнее уйти в лучший мир молодым и здоровым, получив в лихом бою смертельную пулю, но перед этим отправив к праотцам немало врагов? Хотя всем хочется пожить подольше и посмотреть, что же там будет за горизонтом времени…

Михаил почувствовал, что трос натянулся, и сразу после этого получил условный сигнал, означающий, что он находится в нужной точке. По-прежнему глубина три метра и плохая видимость. Мичман привёл в боевое положение оружие и начал медленно всплывать, затем сделал мощный рывок большими ластами, и его голова, закрытая бронированным шлемом, и плечи, защищённые титановыми пластинами, оказались на поверхности воды. Этот шлем и пластины, закреплённые на костюме для подводного, имели одну цель – попытаться сохранить его драгоценный организм от смертоносного металла, выпущенного врагами.

Его красивые тёмно-синие глаза сразу же увидели клиента, сидящего в беседке, расположенной всего в двадцати метрах от Михаила. Холёный бородатый мужчина в «пирантумбоне», – национальном мужском костюме, состоящем из длинной, ниже колен, рубахи с красиво вышитым воротом и широких штанов – «изар», сидел в плетёном кресле, что-то ел и улыбался. А напротив него сидел другой бородач в таком же костюме, тоже ел и, видимо, рассказывал своему собеседнику что-то весёлое. Два клиента? Мичману некогда было задавать им вопросы, чтобы выяснить, как их звать, и какая у каждого из них фамилия, поэтому, справедливо рассудив, что в радиусе трёх сотен метров не может быть друзей, он выпустил по две пули в головы обоих бородачей.

И вот тут он получил ответку! Около десятка охранников были рассредоточены по периметру вокруг беседки, двое из них находились рядом с рекой, вот они и открыли огонь по чёрному чудовищу, неожиданно вынырнувшему из реки и начавшему стрелять по охраняемому ими очень уважаемому человеку. Михаил получил два удара кувалдой – один по левому плечу, второй по голове. Обе пули, попавшие в мичмана, не привели к летальному исходу, их приняла на себя защита, но от мощного удара по голове он был на грани потери сознания, а это гарантированная смерть для аквалангиста!

Михаил на автопилоте ушёл в глубину и послал условный сигнал. Тут же он почувствовал натяжение троса, и лебёдка потащила его против течения. Это тоже спасло жизнь мичману, потому что охранники, справедливо рассудив, что злодей и душегуб плывёт по течению реки, начали кидать в неё гранаты и нещадно поливать смертоносным металлом, паля из автоматов. Взрывы больно били по барабанным перепонкам, но трос уверенно тянул боевого пловца в противоположную сторону, и вскоре разрывы гранат стихли и перестали вызывать болезненные ощущения. Впрочем, Михаилу хватило и контузии, полученной от попадания пули в шлем, поэтому он лишь большим усилием воли не позволил сознанию покинуть тело, дождался, когда боевые товарищи подхватили его и вытащили на берег. Лишь после этого мичман потерял сознание.

Очнулся он уже в медсанбате – плечевой сустав перевязан, левая рука зафиксирована, голова забинтована, но боли Михаил не чувствовал, видимо, продолжали действовать обезболивающие препараты. Он попытался встать с больничной койки, но при попытке подняться ощутил головокружение и сразу вернул своё тело в горизонтальное положение. Вскоре это недомогание прошло, и он начал прислушиваться к своему организму. Вроде бы, все кости целы, боли нет, но он знал, что в него попали две пули – в голову и в плечо. Мичмана спасли бронированный шлем и титановые пластины, закреплённые на верхней части гидрокостюма.

Пощупал плечо – боль не ощущается, но опять закружилась голова. Странно! Полежал, дождался, когда пройдут круги перед глазами. Рука зафиксирована, но он попытался пошевелить ею, и услышал хруст костей в плечевом суставе. И опять закружилась голова. Так, хватит экспериментов, надо подождать медсестру или врача. А пока нужно попытаться вспомнить завершающую стадию боевой операции, и самое главное – завалил он клиента или не успел выстрелить…

Он с трудом извлёк из памяти события последних секунд своего пребывания под водой. Вот он делает мощный гребок ластами и появляется на поверхности реки. В этот момент пелена слетела с его сознания, и Михаил всё вспомнил! Он видит в беседке двух клиентов вместо одного, оба очень похожи друг на друга: одинаково одеты, бородаты, черты лица тоже не отличишь за одну-две секунды, особенно если по маске стекает вода. Вот поэтому он, не раздумывая, стреляет по обеим целям, две пули попадают в голову того, кто находится левее. Мичман мощно работает ластами, чтобы его тело не скрылось под водой раньше времени, и в следующий миг он видит, как две следующих пули точно поражают другую цель – они тоже попадают в голову второго клиента.

Всё, задание выполнено! Теперь желательно благополучно вернуться к товарищам по оружию, и мичман прекрасно понимает, что дальше от него ничего не зависит. Главное – не потерять сознание! Он только что получил две пули, от верной смерти его спасла броня на шлеме и на плечах гидрокостюма. Михаил подал условный сигнал, трос натянулся и потащил его в спасительную тишину. А там, где он только что находился, раздаются оглушительные взрывы гранат, больно бьющие по барабанным перепонкам. Да, в последний миг пребывания на поверхности реки Михаил успел оценить обстановку вокруг беседки, в которой сидели два лидера боевиков. Десяток охранников кинулись к реке, но двое из них были совсем рядом, вот кто-то из них и попал в мичмана.

Трос довольно быстро тянет его против течения реки, боевой пловец старается вытянуться в струну, чтобы по возможности уменьшить сопротивление воды. Разрывы гранат слышатся всё дальше и дальше, последним усилием воли он удерживает своё сознание от того, чтобы не уйти в беспамятство. И вот боевые товарищи выхватывают мичмана из воды, они с радостными возгласами похлопывают его по шлему и по плечам – видеокамера передала на записывающее устройство попадание четырёх пуль в головы главарей душманов, а значит, задание выполнено, даже перевыполнено – вместо одного клиента их группа устранила двух высокопоставленных врагов.

С Михаила снимают шлем, он полной грудью вдыхает свежий воздух и тут же теряет сознание. А дальше он видим всё, происходящее с ним, как бы со стороны. Товарищи по оружию пытаются оказать ему помощь, что-то суют под нос, чтобы он пришёл в себя, но мичман по-прежнему без сознания. С него снимают всё снаряжение, раздевают по пояс и обнаруживают, что он получил сильный удар по голове – лобная часть над правым глазом имеет большой кровоподтёк. Кроме этого выясняется, что левое плечо тоже получило сильный удар и, похоже, что у мичмана в этом месте имеется повреждение костей.

Майор отдал приказ – избавиться от лишнего снаряжения, сделать из подручных материалов носилки и срочно покинуть место боевой операции. Ещё через 15 минут группа в полном составе бегом убыла к месту посадки вертолётов, мичмана несли на носилках, часто сменяя друг друга, чтобы не переходить на шаг. Бойцы спецназа преодолели 3,5 километра за рекордное для самих себя время, и вот уже вся группа загрузилась в две вертушки и через полчаса прибыла на полковой аэродром, а спустя 15 минут Михаилу оказывали помощь в медсанбате. И всё это время, несмотря на то, что он пребывал в бессознательном состоянии, Михаил видел себя и своих боевых товарищей как бы со стороны. И также со стороны он наблюдал, как врачи и медицинские сёстры быстро выполнили все необходимые процедуры: сделали рентген и нужные инъекции, собрали, как надо, косточки плечевого сустава, что нужно, перевязали, где надо, помазали, и в итоге привели Михаила в сознание. И в этот момент он ощутил себя в своём теле…

Да, с трудом, но он всё вспомнил. Он ранен – это неприятно, но жив – и это радует! И самое главное – выполнено задание! Чуть позже дежурный врач передал мичману письмо от его боевых товарищей, они желали ему быстрого выздоровления и скорейшего возвращения в строй. Оказывается, группа спецназа во главе с майором уже убыла в Союз, но перед вылетом они навестили Михаила, им разрешили посмотреть на него из-за стеклянной перегородки, он в это время был ещё без сознания. Но одновременно Михаил видел всё это со стороны! И себя, лежащего на операционном столе, и бойцов, с тревогой смотрящих на него, и врача, который заверял их, что мичману уже ничего не грозит.

И вот он лежит в больничной койке, уже несколько раз прокрутил в памяти всё, что с ним произошло за то время, как он получил ранение и контузию. Вроде бы, сейчас всё под контролем врачей, ему беспокоиться не о чем, но Михаила что-то тревожит и не даёт покоя. Во-первых, он не может объяснить, почему он видел сам себя со стороны в то время, когда был без сознания. Во-вторых, ему кажется странным, что он не ощущает боли. Видимо, у него что-то случилось с головой из-за контузии, нужно больше спать, вот всё потихоньку и наладится. С этой мыслью Михаил и провалился в сон.

Но как только он уснул, мичман снова увидел себя со стороны. Вот он лежит в больничной койке и тихо посапывает. Странно, но интересно! Михаил попытался посмотреть на свои руки и ноги, но не смог этого сделать – было ощущение, что только его глаза летали по палате и смотрели по сторонам. Да, и ещё он всё слышал! В углу была раковина с небольшим зеркалом, он направился туда и посмотрел в зеркало – никого и ничего не видно, в том числе ни его глаз, ни ушей. Но мичман быстро нашёл ответ и успокоился – видимо, это его душа витает по палате, пока он спит.

А раз так, то можно попробовать проникнуть сквозь стены, что Михаил и сделал – его душа, дух, призрак или сущность без проблем проходила сквозь мебель, стены и потолок. То есть материальные предметы не являлись препятствием для этой сущности. Он посетил соседние палаты, полетал по коридору, побывал на улице, а потом почувствовал, что ему сейчас будут делать укол, поэтому срочно вернулся в палату. Медсестра разбудила мичмана, и он сразу же ощутил себя в своём теле. Девушка сказала, что будет делать ему укол, Михаил повернулся на живот, приспустил штаны больничной пижамы и приготовился к этому неприятному моменту, когда игла прокалывает кожу и входит в живую ткань. Конечно, никто из нас не любит эту процедуру, и большинство предпочтёт выпить горсть таблеток, лишь бы не испытывать эти ощущения от уколов. Но врачам виднее, как лечить их пациентов.

Да, он почувствовал, как тонкая сталь вошла в его тело, но боли не ощутил!

– Спасибо, сестрица! – поблагодарил он медсестру. – У Вас очень лёгкая рука, я совсем не почувствовал боли.

– Поправляйтесь, больной! – весело ответила девушка и уже строже добавила. – И старайтесь не беспокоить левое плечо, Вам не зря зафиксировали левую руку. Это сделано для того, чтобы Вы её не напрягали.

– Спасибо, красавица! Постараюсь выполнить Ваши рекомендации.

Сестрица-красавица вышла из палаты, а Михаил лёк на спину и опять задумался. Какие-то сомнения одолевали его, что-то было не так. Раньше он никогда не видел таких отчётливых снов, чаще всего вообще забывал, что ему снилось. А сейчас он прекрасно помнит, как смотрел со стороны на себя самого, как пролетал сквозь стены и потолок, помнит всё, что видел на улице.

Тянулись дни, похожие друг на друга, как братья-близнецы. Через неделю мичмана Зубровина транспортным самолётом вывезли в Ташкент, где он пролежал в военном госпитале чуть больше месяца. Михаил уже точно знал, что после того, как он получил сильный удар по голове, что-то в этой самой голове изменилось. Во-первых, он каждую ночь, вернее всегда, когда спал (а он часто спал и днём), видел отчётливые сны и после пробуждения прекрасно их помнил. Во-вторых, он перестал чувствовать боль. Кости плечевого сустава наконец-то срослись и перестали хрустеть при попытке пошевелить рукой, но Михаил так и не чувствовал боли в этом месте. За время нахождения в медсанбате в Афгане и в госпитале в Ташкенте ему сделали много уколов, и он ни разу не ощущал боли. Да, чувствовалось проникновение острой иглы в тело, но болевых ощущений не было.

Об этих изменениях в своём организме мичман никому не рассказал, справедливо рассудив, что медики запросто сделают из него подопытного кролика, да и могут признать негодным к дальнейшей службе. А послужить ему ещё хотелось! Тем более, через две недели после того, как его привезли в Ташкент, к нему в госпитальную палату явилась целая делегация военных чинов из штаба военного округа, и они вручили мичману Зубровину Орден Красного Знамени. Кроме того ему было присвоено звание младшего лейтенанта. Михаил не раз задумывался об этой награде и офицерском звании. И пришёл к единственному выводу – судя по всему, он отправил к праотцам две очень значимые фигуры в иерархии душманов. Но и по этому поводу он не задавал вопросов вышестоящему начальству и не рассказывал своим сослуживцам, за что награждён такой высокой государственной наградой.

А после того, как он был выписан из госпиталя, его отправили почти на месяц в прекрасный санаторий Министерства обороны СССР «Аврора», расположенный на бальнеоклиматическом курорте Сочи, в центре уютного посёлка Хоста в 200 метрах от береговой черты Чёрного моря. Лечебные процедуры и прекрасное питание, голубое небо и ласковое солнце, лазурное море и чистый воздух, тишина и покой – всё это способствовало скорейшему выздоровлению. И, действительно, через две недели пребывания в санатории Михаил почувствовал себя полностью здоровым, врачи также подтвердили, что его организм восстановлен после полученного ранения и контузии.

Он с удовольствием начал посещал тренажёрный зал, занимался плаванием в бассейне, гулял по берегу моря, по красивым паркам, читал много книг из библиотеки санатория. В первую же свою тренировку в бассейне он обратил внимание на двух женщин, наблюдающих за тем, как этот высокий стройный мускулистый симпатичный молодой человек то проныривает под водой бассейн три раза подряд, то стремительно «летит», как бабочка над поверхностью воды, показывая самый красивый стиль в плавании – баттерфляй. А когда он, облачённый в спортивный костюм и со спортивной сумкой на плече, выходил из бассейна, одна из этих дам подошла к нему и с улыбкой поведала, что наблюдала за его тренировкой и была поражена тем, как молодой человек ныряет и плавает.

Они познакомились, оказалось, что женщину звали Наташей. Услышав это имя, Михаил почувствовал, как его сердце дало сбой в своей ритмичной работе, он опять вспомнил ту Наташу, которая обучала его всем премудростям любовных утех. Новая знакомая была врачом и работала в этом же санатории. У неё имелась взрослая дочь-студентка, которая училась в одном из институтов Краснодара. Дама предложила Мише прогуляться по одному из парков, в изобилии имеющихся вокруг лечебных комплексов. А потом у них были две недели страстной безудержной любви.

Наташа даже взяла отпуск на эти дни, поскольку понимала, что совсем скоро её милый молодой человек уедет, и, скорее всего, они больше никогда не увидятся. Понимала она и то, что их ничего, кроме постельных утех, не связывает, и тем более, строить какие-то планы на дальнейшую совместную жизнь не получится – разница в 17 лет не давала ей шансов. Когда она, ласково теребя короткую стрижку «милого Миши», произнесла фразу: «Ты ласковый и добрый мальчик! Как я люблю тебя!», у Михаила перехватило дыхание – он вспомнил, что похожую фразу когда-то произнесла другая Наташа…

Всё хорошее когда-то заканчивается, закончился и его отдых в санатории. В последнюю ночь перед его отъездом было много страстной любви, Наташа плакала, Михаил успокаивал её, как мог, а потом она провожала его в аэропорту. Слёз на лице женщины уже не было, она лишь грустно улыбалась. Последние объятия, последний поцелуй, последний взмах рукой на прощание. И вот его самолёт оторвался от взлётно–посадочной полосы и скрылся в небе. Он улетел в Симферополь. Да, не в свою родную часть в Кронштадте, а в Крым. За неделю до окончания отпуска пришло предписание о его переводе в другую часть – в Севастополь.