скачать книгу бесплатно
– Именно. У тебя есть палатка и спальники? Путешествие займет несколько дней.
– И ты думаешь, что я поверю во всю эту ерунду, и мы завтра отправимся в твой безумный поход?!
– Мне бы очень этого хотелось. Очень.
Катталин так посмотрела Пако в глаза, что ему неожиданно очень захотелось бросить все и бежать с этой чокнутой, но такой милой девушкой хоть на край света. Да и что он теряет? Он свободен, работы пока не предвидится, а книжки можно где угодно сочинять… Разве что она маньячка и заколет его ночью на привале своим огромным черным зонтом… Но, кто не рискует, тот не пьет чаколи?![1 - Сорт баскского белого вина] Итак, решено! Несколько дней на природе ему точно не повредят, а если что-то пойдет не так, ничто не помешает дойти до ближайшей станции электрички и вернуться домой. Он продолжал завороженно смотреть в эти бездонные глаза, в глубине которых вспыхивали странные зеленоватые искорки.
Они закончили завтрак, Пако расплатился, причем заплатил за обоих, несмотря на робкие протесты Катталин. Выходя на серую дождливую улицу, он зачем-то оглянулся: на оставленном ими еще не убранном столике, среди пустых чашек ярко зеленел забытый флакон.
– Э, ты оставила свои духи.
– Ага, спасибо, – Катталин рассеянно щелкнула пальцами.
Флакон исчез.
– Это и есть магия?
– Конечно, или я похожа на циркового иллюзиониста? Постой, а ты заметил, как пузырек пропал?
– Ну да, как можно этого не заметить? – искренне удивился Пако, остановившись посреди улицы.
– Вот и еще одно подтверждение твоей причастности к нашему миру. Обыватель не замечает использования магии, его внимание в это время рассеивается… Идем?
– Пошли! – кивнул молодой человек, удивляясь собственной покорности.
Остаток дня они провели, закупая необходимое для похода снаряжение. С этим проблем не было – через Доностию каждый день проходило большое количество туристов и паломников, следующих по Пути Святого Иакова – известному во всем мире и очень популярному пешеходному маршруту, так что магазинов, торгующих походным снаряжением, в городе было достаточно. Хороший рюкзак, палатку и пару легких спальников удалось найти с хорошей скидкой; Катталин также настояла на покупке объемистой фляги для воды и приличного запаса не портящейся провизии. Это немного удивило Пако: тут в Стране Басков куда не посмотри – деревенька или городок, а если есть поселение, то без пары-тройки таверн никак не обойтись. Но на его недоуменный вопрос Катталин лишь неопределенно пожала плечами.
Вечером, вернувшись в квартирку Пако, они свалили покупки прямо посреди гостиной и сели ужинать купленной тут же за углом у турков шаурмой. Запивать эту немудрящую пищу предполагалось пивом прямо из бутылок. Катталин критически осмотрела свою порцию курицы с овощами, завернутыми в тонкую лепешку.
– Ты уверен, что это можно есть?
– Это ж кебаб, турецкое народное блюдо… Это вкусно. У вас что, нет турецкого кафе в деревне? Кстати, откуда ты приехала? Не похоже, что ты здешняя.
– Это почему? – немного обиделась девушка. – Я что, похожа на деревенщину? Или, может, говорю недостаточно грамотно?
– Нет, что ты! Просто мне показалось, что какие-то вещи тебе здесь непривычны, а какие-то даже немного нервируют…
– Да, тут для меня немного… Шумновато. У нас свой большой дом неподалеку от Эрресиля, там хорошо… Птицы поют… – Девушка с опаской откусила кусочек кебаба. – О! И правда, вкусно!
Какое-то время они ели молча, потом любопытство Пако пересилило уже не такой острый голод, и он спросил:
– Не сердись, но мне все-таки сложно до конца поверить во всю эту историю про мой Дар, – Катталин что-то хотела возразить с набитым ртом, но он жестом остановил ее и продолжил: – Ну хорошо, допустим, есть у меня Дар. Но ты-то откуда об этом узнала?
– Это не я, это все – бабушка. Она такие вещи чувствует за пятьсот миль. Вот меня сюда и отправила. Она говорит, что Дар подобный твоему нарушает равновесие этого мира и поэтому его надо хм… Отключить как можно скорее.
– А если, предположим, я не захочу терять свой Дар? Может, его можно использовать для всяких полезных дел… – взгляд Пако стал задумчивым. – Почему сразу «отключить»?
– Увы, – Катталин развела руками, в одной из которых она держала початую бутылку, а в другой порядком уменьшившуюся шаурму, – бабушка сказала, что, только ты не обижайся, такой дилетант в магии, да и в поэзии, не сможет контролировать свои помыслы и это приведет к очень печальным последствиям.
– А если я просто не буду ничего писать и…
– Ты не сможешь. Иначе ты и так ничего бы не писал…
– Это верно, сколько себя помню, все время что-то сочиняю!
– Вот именно! А теперь представь себе: в один далеко не прекрасный день ты просто зарифмуешь в шутку пару строк, а где-нибудь поезд с рельсов сойдет. Люди погибнут… Или… – девушка аккуратно отпила из своей бутылки, – подумай еще о том, что теперь, зная к чему могут привести твои необычные способности, в каждой неприятности и трагедии ты будешь непроизвольно искать след действия именно своего Дара, тебе будет казаться, что это ты во всем виноват, даже если это и не так, вовсе. Тут и с ума сойти недолго! Нет, – она печально вздохнула, – нету у нас выбора, надо идти.
– Хорошо, – просто сказал Пако, – я же согласился. Посмотрим на твою ламию. Кстати, уже довольно поздно, может, останешься?
– Конечно, останусь! Надеюсь, у тебя найдутся свежие простыни?
Пульс у Пако неожиданно подскочил до угрожающих значений.
– Та комнатка мне вполне подойдет, – Катталин показала на приоткрытую дверь в спальню, – а ты сможешь уже сегодня ночью протестировать свое новое походное снаряжение.
Пако сник и поплелся искать чистое постельное белье.
Часом позже он ворочался на полу гостиной, пытаясь уснуть. Ему удалось очень уютно устроиться в гнезде, свитом из двух спальных мешков и пледа, но сон не шел. Из спальни, где расположилась девушка, не доносилось ни звука, Пако вдруг представил, как она лежит в постели, как по его подушке разметались ее темные волосы, и ему стало жарко. Почти полная луна смотрела в окно, настраивая на романтический лад, он, по привычке, начал складывать в уме какие-то строчки, но тут же одернул себя, так, на всякий случай. Статья в газете сейчас не казалась Пако таким уж убедительным доказательством наличия у него пресловутого Дара, но сочинять что-то перехотелось. Вместо этого он снова заглянул в свою спальню, мысленно, конечно, и незаметно заснул, весьма довольный увиденным.
Вот только если бы Пако на самом деле посмотрел в щель неплотно прикрытой двери, он бы очень удивился, а возможно даже и испугался увиденного: полуодетая Катталин сидела на кровати в расслабленной позе, чуть откинувшись назад, а из-под ее полуприкрытых век пробивалось мягкое зеленоватое сияние.
Глава 4
Утро выдалось ясным и наконец-то по-августовски ярким. Пако открыл глаза и сладко потянулся. Первое, что он увидел, была изящная щиколотка, плавно покачивающаяся на уровне глаз. Это было неудивительно, учитывая, что он лежал на полу, а Катталин, полностью одетая и причесанная, сидела на его рабочем столе. Она была бодра и явно пребывала в приподнятом настроении. Девушка держала кипу разрозненных листков и увлеченно их просматривала, иногда чуть хмуря брови, разбирая совсем уж неразборчивый почерк. Заметив, что Пако проснулся, она взмахнула черновиками в воздухе:
– Не против, если я почитаю?
– Да, без проблем! – Пако лихорадочно вспоминал, есть ли у него в этих бумажках что-нибудь, хм… эдакое.
Катталин, между тем, заинтересовалась каким-то небольшим опусом:
– «Как художник, он понимал, что персонаж должен получаться максимально выпуклым. Поэтому рисовал только женщин…» – процитировала она. – Это вообще что? Сексизм какой-то! – Катталин изображала негодование, но глаза ее смеялись. – Вставай, мачо!
Пако выкарабкался из своего порядком смятого «гнезда» и побрел умываться.
* * *
Как Катталин ни торопилась, выйти удалось только около полудня. Словно истинный кабальеро, Пако настоял, чтобы девушка шла налегке, он даже отобрал у нее этот ее монументальный черный зонт и накрепко приторочил его сбоку к своему рюкзаку. Сначала Пако вообще пытался «забыть» зонтик дома, но Катталин вспомнила о нем при выходе из квартиры, и, вцепившись в изогнутую рукоять обеими руками, сообщила, что: «Иначе бабушка голову оторвет».
Солнце припекало, август наконец вступил в свои права. Они вышли из города и теперь поднимались хорошо натоптанной тропой по склону Монте Игельдо – высокого холма, ограничивавшего город с запада. Тут еще было довольно многолюдно, то и дело приходилось здороваться с группками туристов-пилигримов, неторопливо бредущих в попутном направлении в намерении идти так по всему баскскому побережью и дальше, через Кантабрию, Астурию и Галисию, до самого города Сантьяго-де-Компостела.
– Почему мы просто не можем поехать на электричке, ну или там, на автобусе? – под солидным весом рюкзака Пако быстро вспотел, пешая прогулка совершенно перестала ему нравиться.
– Мы пропахнем техникой – железом и горючим. Ламии это не переносят.
– Ага, а так я пропахну по?том настолько, что все окрестные магические твари разбегутся задолго до нашего приближения!
– Не ворчи, Пако! Смотри лучше, как красиво!
И действительно, посмотреть было на что – они поднялись уже на самую вершину. Отсюда в одну сторону открывался широкий вид на океан, лазурный и такой обманчиво спокойный сегодня; с другой стороны холма, сразу за серой лентой оживленного шоссе, начинались, постепенно повышаясь, крутые живописные горы, испещренные бурыми языками каменистых осыпей и поросшие густым вековым лесом.
Катталин какое-то время молча смотрела на море, глубоко вдыхая, чуть приоткрыв губы, как бы пробуя соленый океанский бриз на вкус. От ее хорошего утреннего настроения не осталось и следа, казалось, что-то ее угнетало и печалило. И Пако очень хотелось бы знать, что именно.
К вечеру они ушли довольно далеко от города, паломники больше не попадались, и, вообще, вокруг давно уже не было ни души. Поначалу, Пако ломал голову, пытаясь придумать тему для беседы, заинтересовавшую и развеселившую бы погрустневшую Катталин, но тщетно – девушка слушала невнимательно, а отвечала односложно и часто невпопад, словно не в силах вырваться из плена собственных мыслей. В конце концов он отстал от нее, и дальше они шли молча, думая каждый о своем.
Уже в сумерках они вошли в лес, притихший, таинственный, но совершенно не страшный. На ближайшей полянке, рядом с уютно журчавшим ручейком, решили встать на ночлег. Пако довольно быстро, правда, не без помощи инструкции, справился с новым для него делом установки палатки, расстелил спальники, отметив, что из-за размера пола, они будут спать в весьма стесненных обстоятельствах. Впрочем, это его только обрадовало. Он выбрался на воздух и увидел, что Катталин уже заканчивает накрывать на стол, точнее на расстеленный на пне клетчатый платок. На ужин предлагался янтарный овечий сыр идиаса?баль, свежий хлеб, копченая колбаса. Картину завершала объемистая фляга ароматного красного вина из Риохи.
«Чем не романтический ужин?» – подумалось Пако.
Но его коварным донжуанским планам не суждено было сбыться: за ужином Катталин была все также задумчива и рассеяна, иногда как-то грустно вздыхала, поглощенная какими-то своими, явно не самыми веселыми думами. На галантное ненавязчивое ухаживание молодого человека, когда он предлагал ей лучший кусочек, или предупредительно подливал вина, она отвечала немного смущенной улыбкой, и только. Поев и поняв, что никакого продолжения не предвидится, Пако решил идти спать. Сам он чувствовал себя очень усталым и разбитым после целого дня на ногах, и, если бы эта девушка так не понравилась ему с самого начала, даже и не помышлял бы о всяких глупостях.
Как бы то ни было, он встал и повернулся, чтобы идти в палатку.
– Я, пожалуй, пойду ложиться… Спокойной ночи!
– Спокойной ночи, – задумчиво кивнула Катталин. – Ложись, я посижу пока.
Пако с удовольствием растянулся во весь рост в палатке и мгновенно уснул. Он так и проспал всю ночь один, а Катталин, удобно прислонившись спиной к гладкому и толстому древесному стволу, до утра задумчиво смотрела в бархатно-черное звездное небо.
* * *
Посреди пустого чердака постепенно тускнела, остывая, нарисованная на полу пентаграмма, от потухших свечей к низкому потолку поднимался едкий сизый дымок. В комнате стоял отчетливый запах серы и раскаленного металла. Фигура, закутанная в черную мантию, вышла из центра круга, жестом велела толстоватому парню, одетому в мешковатую рясу, восхищенно таращившемуся из темного угла, прибрать в комнате, не таясь открыла дверь и начала спокойно спускаться по скрипучей темной лестнице. Голова ее, надежно укрытая капюшоном была опущена, как у человека, погруженного в свои мысли. Хотя думать было особо не о чем: инструкции, полученные из Инферно, были четкими и не допускали особенных отклонений. Для открытия врат нужна была жертва, да не просто какая-нибудь девственница или белокурый младенец, нет, нужен был кто-то обладающий магическим Даром… Это, впрочем, тоже не было особой проблемой – даже если не подвернется кто-нибудь со стороны, всегда можно использовать кое-кого из близкого окружения. Неприятно, конечно, но большие цели стоят больших жертв! Тем более что после открытия врат мир уже никогда не будет прежним: когда Темный князь заберет причитающееся ему количество рабов, посеяв везде хаос и разрушения, и вернется восвояси, настанет время переделать очищенный демонским огнем мир по своему вкусу!
Наверху послышался грохот. Черный человек на секунду замедлил шаг, досадливо покачав головой – что за безрукий тупица, этот новый слуга! Опять что-то уронил… Главное, чтобы только хрустальный шар не трогал… С другой стороны, этот дурак готов был слепо повиноваться без лишних вопросов и рассуждений, и это было сейчас наиболее ценно.
Глава 5
Они обследовали уже два широких студеных ручья и одну мелководную извилистую реку, но никаких следов лами?й не было заметно. Кругом по-прежнему было безлюдно, куда ни кинь взор, вдаль уходили ряды гладких серых стволов, но лес не выглядел мрачным – то тут, то там, сквозь просветы в листве пробивались янтарные лучи солнца, пели невидимые птицы, изумрудный ковер травы, на то и дело попадавшихся по пути лужайках, пестрел яркими цветами. Катталин споро шла, не оглядываясь и снова о чем-то глубоко задумавшись. Расстроенный Пако – не таким он себе представлял это путешествие, еле поспевал за ней – ноги ломило от постоянной беготни вверх-вниз по косогорам, причем, чем дальше они углублялись в лес, тем склоны становились выше и круче. Они уже, наверное, довольно высоко поднялись в горы, думалось Пако, но сплоченные ряды деревьев не давали рассмотреть панораму. И еще одна вещь чрезвычайно его удивляла: Страна Басков не отличается большими размерами и довольно плотно населена, но они шли по лесу уже второй день, а навстречу не попалось ни одного человека. Изредка на склонах паслись небольшие стада овец в сопровождении рыжих лохматых псов, но пастухов с ними видно не было. Несколько раз Пако из любопытства доставал из рюкзака свой смартфон, пытаясь сориентироваться по электронной карте, но связи каждый раз не было, спутники не находились, и телефон только печально мерцал пустым экраном. Молодой человек всерьез задумался, как же можно так жить в двадцать первом веке, обходясь без связи, интернета и спутниковой навигации.
Погруженный в эти размышления, он не заметил, как они оказались на берегу небольшого говорливого ручья и, да, ламия была здесь. На большом плоском камне сидела ослепительно красивая женщина. Она была совершенно обнажена, солнечные лучи, пробиваясь сквозь густую листву, искрились на ее нежно-зеленой, цвета молодой травы коже. Ламия казалась юной и прелестной, несмотря на то, что вместо ступней у нее были небольшие ласты, а между длинными тонкими пальцами гибких рук виднелись перепонки. Женщина занималась тем, что расчесывала свои длинные светлые, цвета спелой пшеницы волосы золотым, богато украшенным, массивным гребнем. Увидев гостей, ламия приветливо помахала перепончатой ладошкой и что-то проговорила по-баскски. Голос ее был под стать внешности, нежно журчаще-переливающийся и певучий. Пако, естественно, не понял ни слова. Наверное, это было очень заметно по его лицу, так как ламия продолжила по-испански с заметным акцентом:
– О, я вижу, не все здесь понимают истинное наречие… Что ж, попрактикуюсь в языке чужаков! – она мило улыбнулась. – Привет вам, усталые путники, добро пожаловать на мой ручей!
– Здравствуйте! – смущенно выдавил из себя Пако.
Он никак не мог оторвать глаз от прекрасного гибкого тела лесной нимфы.
Катталин промолчала, лишь кивнув для приличия. Она как-то странно смотрела на Пако и в ее взгляде читалась досада, грусть и еще что-то такое, что ему распознать не удавалось.
Ламия отложила гребень, соскользнула со своего камня и без единого всплеска пересекла ручей по мелководью.
– Какой хорошенький! – речная нимфа откровенно разглядывала Пако, улыбаясь все шире, меж приоткрытых чувственных губ виднелись заостренные белые зубки.
Она повернулась к Катталин:
– Спасибо, девочка, можешь идти. После сочтемся!
Катталин все также молча кивнула и, резко повернувшись, зашагала прочь. Пако хотел окликнуть ее, остановить, ведь не могла же она оставить его здесь одного. Но ламия уже подошла совсем близко, ласково погладила молодого человека по щеке перепончатой рукой. И Пако… Пако ни о чем больше не думал, он тонул в этих изумрудных глазах, как корабль в гигантском водовороте. От ламии пахло весной и свежестью, Пако протянул руку, коснулся нежной бархатистой кожи, все мужское, что было в его существе, рвалось навстречу этой чистой женственности мощностью в сто мегатонн. Вот она, квинтэссенция экстаза, ради этого стоило жить и не жалко было бы умереть!
Вдруг откуда-то сбоку послышались торопливые шаги и знакомый голос позвал:
– Пако!
Ну что еще? Неужели нельзя оставить его в покое в такой момент! Помедлив, он, досадливо поморщившись, повернулся на голос. Катталин, конечно, это была она, стояла на ярко освещенной солнцем тропе, вся ее поза излучала решимость, в разноцветных глазах мелькали угрожающие искры. Одну руку она вытянула перед собой в запрещающем жесте, другая же оставалась за спиной, пряча что-то от посторонних глаз.
Ламия недовольно нахмурилась:
– Тебе чего, девочка?
– Оставь его!
– С чего бы это? – нимфа неприятно ухмыльнулась. – Ступай, не становись между ламией и ее добычей! Мы с юношей сами разберемся, не правда ли? – она обольстительно улыбнулась, облизав кончиком языка зеленые губы.
– Да, да, – пробормотал Пако, не в силах оторвать взгляд от влажного нежного рта.
– Эй, смотри, что у меня есть! – Катталин выхватила из-за спины крупный желтый цветок с множеством мелких лепестков, формой напоминавший солнце.
– Эгускилоре! – прошипела ламия, – неужели ты думаешь, что так просто… – она осеклась, так и не закончив фразы. – Чары начали действовать.
Взгляд ее затуманился, нимфа повернулась и пристально уставилась на цветок, губы ее шевелились, что-то проговаривая про себя. Катталин осторожно положила эгускилоре на камень напротив ламии, та села на корточки, не отрывая глаз от цветка, ни на что больше не обращая внимания.
– Бежим! – Катталин потянула Пако за руку. – У нас есть немного времени, чтобы убраться отсюда подальше!
Пако с неохотой подчинился, морок испарился, но где-то в глубине души ему все еще очень хотелось остаться наедине с зеленой перепончатой красоткой.
– Я дала ей эгускилоре – солнечный цветок, это единственная вещь, которой можно остановить ламию на охоте, – объясняла на бегу девушка, – теперь она будет считать лепестки, и ничто не оторвет ее от этого занятия, пока она не закончит. Это древняя магия, еще наши прапрадеды или, вернее, прапрабабки пользовались ею, отваживая ламий от своих жилищ.
Вскоре они устали бежать и перешли на шаг, но шли еще долго, несколько раз меняли направление, пока наконец не оказались на приветливой лужайке, залитой солнечным светом.
– Думаю, здесь достаточно безопасно, – Катталин села на поваленный буковый ствол, чтобы перевести дух.
– Так, что это было? В чем проблема? Мы же шли за поцелуем этой… русалки! – Пако немного пришел в себя и желал объяснений. Что-то явно пошло не так.
– Ты что, правда не понимаешь? Чему только вас в Мадридах ваших в школе учат! Это же ламия! Они заманивают одиноких путников к себе в пещеру, а потом…
– Что потом? – нервно переспросил Пако.
– М-м-м… Скажем так, залюбливают до смерти. Не самая, говорят, худшая смерть – в любовных утехах ламии толк знают, но… все же смерть.
Катталин смотрела в сторону, крутя между пальцами цветок клевера.
– То есть ты привела меня сюда, чтобы скормить этой твари!
– Да, – честно ответила Катталин, посмотрев ему прямо в глаза, – это был план «Б».
– План «Б»?!! Значит, был еще и план «А»?!
– Да. Просто подлить тебе яду в кофе еще там, в Доностии, но я его тоже провалила, помнишь тот зеленый пузырек? – Катталин снова потупилась. – Плохая из меня ведьма, всегда ставлю личное выше общественного.
