Политическая экономия западной цивилизации

скачать книгу бесплатно


– наличие свободной прессы;

– сменяемость власти;

– соблюдение прав человека;

– общественный контроль деятельности власти.

Свободной прессы не существует нигде, и вряд ли она вообще может существовать в современном мире. Пресса покупается и продается теми, у кого есть деньги и сила. Она – товар, а не четвертая власть. Конечно, есть попытки честной журналистики, но столь редкие, что не оказывают существенного влияния на общую ситуацию. Демократические выборы, в которых имеет право принимать участие большинство населения, также весьма сомнительное достижение, принимая во внимание наличие продажных средств массовой информации, которые любая политическая сила может ангажировать для создания соответствующего информационного пространства. Использование денег и СМИ позволяет свести демократические выборы к подкупу и оболваниванию избирателей.

Соблюдение прав человека – этот сравнительно недавно появившийся тезис обязан своим рождением Великому Октябрю. Социальные достижения СССР инициировали борьбу трудящихся капиталистических стран за свои права. Затем, примерно с 1960-х годов, Запад стал активно муссировать тему прав человека не в контексте основополагающих прав на труд, отдых, социальную защиту, а в контексте свободы выражения мнений. Карта прав человека стала одной из наиболее важных в борьбе с социалистической системой.

Рыночную экономику характеризуют следующие условия:

– конкурентный механизм ценообразования;

– преобладание частной собственности;

– ограничения на монополистическую деятельность;

– конвертируемость национальной валюты;

– отсутствие протекционизма во внешней торговле.

С первым тезисом все понятно. Цены устанавливаются не только в соответствии с соотношением спроса и предложения, но и с учетом цен конкурентов на аналогичную продукцию. Однако ценового беспредела на Западе давно уже не существует. Социальная ориентация капитализма привела к необходимости поддержания социального мира посредством более активного государственного участия в экономических процессах. Правительства стали регулировать верхний уровень цен на социально значимую продукцию (энергетика, продовольствие, муниципальные услуги) и развивать социальные программы.

Ценовой контроль в разных странах осуществляется по-разному, но схема функционирования повсюду примерно одинаковая. Во главе процесса стоит соответствующая комиссия (комитет, ведомство), которая имеет свои региональные отделения. Эти органы устанавливают тарифные ограничения и контролируют их соблюдение, штрафуя виновных. Нарушается ли подобным образом конкурентный механизм ценообразования? Конечно. Еще один пример. В США, Канаде и странах ЕС давно уже существуют лимитированные цены на продовольствие. На их основе ежегодно определяется объем дотаций сельскохозяйственным производителям. Очевидно, что налицо совершенно иной механизм ценообразования. Безусловно, действует во многих сферах и чистый конкурентный механизм, но он не распространяется на самые важные, социальные, объем которых составляет около половины рынка.

Преобладание частной собственности сохраняется, но как я уже отмечал ранее, государственный сектор во всех странах значителен. В США это примерно 20-25%, в Европе – 30-40%. Без учета акционерного капитала удельный вес нечастной собственности в ВВП ведущих стран мира составит более 50%. Исключение – лишь США, где ее доля около 40%. Ограничения на монополистическую деятельность впервые реально проявились в период Великого кризиса 1929-32гг. Хотя, еще в конце Х1X века был принят закон Шермана, ограничивший права монополий на объединение. До 1920-х годов приняты и другие законы, которые вместе с ним составили антитрестовское законодательство США. Процессы укрупнения, поглощения, слияния, дробления, реструктуризации, реорганизации, санации и ликвидации взяты под контроль соответствующими антимонопольными органами.

Конвертируемость национальной валюты рассматривается как непременное условие осуществления беспрепятственного движения товаров и капиталов. Валюта может быть ограниченно-конвертируемой, то есть только внутри страны по курсам, устанавливаемым в режиме двусторонних котировок Центральным банком, или свободно конвертируемой, по курсам, устанавливаемым ведущими биржами мира.

Снятие таможенных барьеров на пути внешнеторговой деятельности, то есть отсутствие протекционизма для собственных производителей, давно не более, чем декларация. Все страны мира в зависимости от состояния своего внутреннего рынка используют различные варианты политики протекционизма. Это справедливо и для США, и для стран Европы, и для Юго-Восточной Азии. После окончания второй мировой войны в мире прошла не одна торговая война: между США и Японией, между США и ЕС, между ЕС и Японией. Естественно, что они сопровождались протекционистскими действиями, направленными на защиту внутреннего рынка от импорта. Образование экономических союзов различных государств выводит протекционизм на новый уровень – межсоюзный. Теоретически его исчезновение возможно в случае создания единого мирового правительства. Однако если оно будет действовать в рамках западной экономической системы, то протекционизм сохранится в форме льготирования одних территорий и (или) ТНК в ущерб другим.

Что же в итоге получается? Характерные, по мнению апологетов рыночной экономики, для нее черты в XXI веке почти утрачены.

Напрашивается вывод о неспособности рыночной экономики (в чистом виде) решать насущные социально-экономические проблемы. Следовательно, термины устарели. Отношения по поводу присвоения не могут считаться базовыми, поскольку перестали быть главным показателем эффективности экономической системы. Все большее значение приобретает ресурсный фактор. Ранее цена была инструментом извлечения прибыли, а та – основной целью. Теперь они инструменты разрешения социально-экономических проблем общества. Другими словами, из чисто экономических категорий они превратились в социально-экономические. Однако их трансформация была бы невозможной в условиях чистой рыночной экономики, а сохранение прежнего порядка обрекло бы капитализм на социальные потрясения и, в конечном счете, проигрыш в соревновании с социализмом. Поэтому в развитых странах мира на протяжении второй половины XX века происходили процессы огосударствления и обобществления рыночной экономики. Ренессансные периоды чистых рыночников были короткими по времени и невыразительными по результатам. Вектор общественного развития определился и не менялся в течение этого периода.

Возможна ли сейчас трансформация современного капитализма в нечто новое и как это будет выглядеть? На Западе существует точка зрения, что капитализм уже умер, а ему на смену пришло постиндустриальное общество, в котором нет классов и классовой борьбы. Соответственно, дальнейшее развитие должно иметь поступательный характер, базирующийся на социальном мире.

Полагаю, что данная точка зрения выдает желаемое за действительное, хотя трансформация классов, антагонистичных по признаку собственности, в социальные группы, на самом деле имеет место. В то же время никто не исследовал устойчивость социальных групп, дифференцированных не по качественному, а по количественному признаку. У групп с доходами 10 тыс. долл. и 100 тыс. долл. в год могут быть одинаковые или разные интересы. Кроме того, неизвестно, насколько интересы стабильны и как они могут меняться в разных группах. Также не учитывает этнический фактор. В середине XXI века белое англоязычное население США – ядро американского народа – составит менее 50% общей численности населения, то есть окажется в роли русского народа в 1980-е годы.

Короче говоря, есть множество внеэкономических факторов, затрагивающих экономику и влияющих на экономическое положение государств. Что лучше: классовая борьба или этническая? Вопрос на самом деле не риторический, ибо этнические группы имеют разное экономическое благосостояние и социальный статус. Думаю, правильнее было бы утверждать, что в конце XX века классовая борьба превратилась в антагонизм различных социальных групп, сформированных по этническим признакам. Приняв эго положение в качестве постулата, мы можем опровергнуть и второй тезис – о поступательном движении вперед. Отсутствие активной борьбы не означает социальный мир, а загнанная вглубь проблема – не может считаться решенной. После временного поражения социалистической экономической системы темпы экономического роста в развитых странах мира не увеличились, а снизились.

Поэтому трансформация невозможна в рамках действующих надстройки и базиса. Дело в том, что их дальнейшие изменения должны сопровождаться серьезным ущемлением интересов не только чиновников и предпринимателей, но и всего населения целого ряда стран. Ограничение потребления одними для того, чтобы поднять его уровень у других – это проблема, которая не может быть решена системой, где доминирует частное, а не общественное. Такой конфликт интересов может быть разрешен только насильственно.

Резюме

Впервые в человеческой истории на рубеже второго и третьего тысячелетий нашей эры социально-экономический конфликт принял характер антагонизма западной и других цивилизаций. Силовое решение неизбежно, если не появится новый вариант экономической системы, учитывающей этнические и обусловленные ими психологические различия народов и элит мировых центров силы.

Глава 2. Перспективы западного пути развития

Западная цивилизация

Запад сейчас – не географическая, а политэкономическая характеристика. Существовавшие еще сто лет назад национальные различия не позволяли говорить о нем, как о едином целом. Однако после Второй мировой войны колонизация Западной Европы в рамках НАТО дала толчок интеграции. Аналогичный процесс происходил и в Азии, где под руководством Англии и США в 1954-55 гг. возникли два военных блока – Багдадский пакт (позднее СЕНТО) и СЕАТО. Примерно тогда же побежденная Япония и Южная Корея подписали с США двусторонние военно-политические соглашения.