скачать книгу бесплатно
Блин!
Моя челюсть начала отваливаться, когда он бросил смятую посудину рядом с собой на сиденье. Прикрыв раззявленный от возмущения рот, я сглотнула и оглянулась по сторонам. Никто, буквально никто не хотел конфликта – все дружно смотрели куда угодно, только не на источник громкого звука.
Повернулась к наглецу. Не дрогнув ни одной мышцей на лице, он невозмутимо достал из кармана жевательную резинку, распечатал и отправил в рот. Фантик, само собой разумеется, полетел туда же, куда и банка. На сиденье рядом. Нарушитель порядка положил локти на спинку сиденья за головой и растянулся ленивым котом, медленно двигая челюстями.
О, моя остановка! Наконец-то.
Схватила сумку, нетерпеливо накинула на плечо и рванула к выходу. Встала всего в метре от татуированного наглеца, боясь даже взяться за поручень возле его плеча. Осторожно ухватилась с другой стороны, переступила с ноги на ногу, считая секунды до полной остановки автобуса. Сейчас этот парень был настолько близко от меня, что при желании можно было бы разглядеть каждую пылинку на его куртке, каждую капельку пота, стекающую вниз по шее в ворот футболки, но я не смела даже краем глаза взглянуть на это «чудо природы».
Тц-тц-тц. Двери открылись, и я спешно ломанулась к выходу. На волю! Скорее. Сколько у меня там в запасе? Три минуты! Да что ж за день такой! Солнце безжалостно поливало своим горячим светом, заставляя зажмуриваться с непривычки. Ускоряясь вдоль по тропинке, ведущей к главному входу, мне вдруг почему-то захотелось обернуться, чтобы последний раз глянуть на всклокоченные, стоящие дыбом черные волосы, вниз от которых, прямо за ухом, разливаясь радугой, тянулась яркая татуировка, ныряющая под воротник крыльями огромной птицы.
Вот зачем мне это? Сурикова, ты что, чудаков в своей жизни не видала? Дома есть один, такой же костлявый, всклокоченный и невоспитанный. Но голова уже поворачивалась, отыскивая взглядом сиденье возле самого выхода. Автобус отъезжал от остановки, набирая скорость. Мутные стекла мелькали одно за другим: первое, второе, третье… Пусто! А дальше взбудораженные лица школьников, провожающие взглядом… меня.
Меня?! Я обернулась и испуганно вздрогнула, заметив высокую черную фигуру, движущуюся следом. Руки в карманах джинсов, плечи ссутулены, взгляд устремлен под ноги. Чуть не запнувшись, я спрятала глаза, развернулась в сторону универа и добавила скорости.
Не хватало еще попасться ему в лапы. Почему он вышел на моей остановке? Почему идет за мной? Зачем я поперлась по этой тропинке среди деревьев вместо того, чтобы пойти по нормальной дороге, где все ходят? Вот дура!
Шаги, твердые и уверенные, смягченные лишь подошвой дорогих найков, эхом отдавались в голове. Я судорожно перебирала в памяти, что такого у меня лежит в сумочке, что подошло бы в качестве орудия защиты. Наверное, следовало бы взять в руки хотя бы шариковую ручку. Ткнуть в шею, если эта обезьяна подойдет ближе и попробует хотя бы дотронуться до меня.
Хотя зачем человеку явно обеспеченному преследовать кого-то? Чтобы обворовать? Вряд ли. Насиловать посреди бела дня? Нет, он, пожалуй, мучается больше от похмелья, чем от полового зуда, вон какой помятый. Ой, а если этот тип просто нанюхался и ничего не соображает? И еще ускорила шаг. Береженого Бог бережет.
Еще два шага. Какой-то гадкий сучок под ногами. И правая нога предательски завернулась внутрь, откидывая тело вперед. Да вашу-то мать! Я приземлилась на кучу прелой травы возле дороги, инстинктивно вытянув вперед руки. Волосы встрепенулись в воздухе и упали прямо на лицо, закрывая глаза.
Когда падаешь, главное что? Правильно: не запоросячить новый прикид. Поэтому не удивительно, что я успела принять позу человека, готового к отжиманиям. Колени прямые, вес тела на вытянутых руках, кеды упираются в грязь самыми носочками. Сумка съехала с плеча и повисла в сантиметре от земли. Да блин! Блин же!
И как я так умудрилась? Еще и в такой момент, когда тебя преследует неведомое науке существо. Топает позади, аки слон. Все быстрее и быстрее. На водопой, что ли, торопится?
– Помочь? – донеслось вдруг из-за спины.
Насмешливо, но, надо признать, с некоторой долей участия.
Голос оказался глубоким, низким и немного с хрипотцой. Неожиданно приятный, черт его подери. Но на меня подействовал, как будильник, – очень отрезвляюще. Барахтаясь в позе ползущей черепахи, я нервно выдохнула и движением головы откинула волосы с лица. Переставила ноги, оперлась и встала, спешно отряхивая руки от пыли.
К пальцам прилипли веточки, песчинки, остатки сухой прошлогодней травы. Надо же было так опозориться! Растянуться на глазах у этого… чуда природы! Да еще и…
Опаньки! Бросила взгляд на часы. Одна минута. Одна чертова минута до начала зачета! И я припустила через дорогу, молча и не оглядываясь назад.
А что? Как будто так и надо. Может, я не падала? Может, отжималась? В детстве, поскальзываясь зимой, я всякий раз делала вид, что так и было задумано. Кто знает, вдруг мне полежать захотелось, отдохнуть? И нечего так пялиться, а тем более ржать. Вдруг человек ногу сломал? Обидно же.
Метрах в пятидесяти впереди уже маячило здание, в двери которого дружной толпой уже ломились студенты. Ох, и наши тоже, наверное, еще не все собрались. Есть шанс забежать в аудиторию незамеченной. Все, как я люблю. Маша – серая мышка. Маша – невидимка. Маша – только не вызывайте меня к доске для устного ответа.
Отряхивая по пути липкие от травы и грязи ладошки, я неслась к входу. Надо признаться, меня даже разжарило. С одной стороны – чудесное апрельское солнышко, ласково дарящее свой свет. С другой – предвкушение встречи со Стасом.
Вот что за мужчина: видный, красивый, хорошо сложенный. В самом расцвете сил. Всего сорок с небольшим. Да каждая мелкая морщинка на лице только придавала ему особого шарма. И еще эти глаза. Печальные, глубокие. Просто оружие массового поражения! Пожалуй, стоит законодательно обязать всех владельцев таких глаз носить темные очки, дабы не сводить женщин всех возрастов с ума. Если бы он только обратил на меня внимание, я бы уж побеспокоилась о том, чтобы эти глаза засветились от счастья!
Добежала до ворот и не сдержалась. Оглянулась, как бы невзначай, немного повернув голову вбок. Блин, да интересно же, куда свернул этот размалеванный. Скользнула по асфальту, пробежалась взглядом по бортику, еще немного… оп…
Нет-нет-нет-нет! Мои опасения подтверждались. Странный парень топал прямо за мной! Лениво и не торопясь. Прямиком к зданию университета. Я опять добавила скорости. Лучше бежать быстрее Усейна Болта и предпоследней зайти в шумную аудиторию, чем опоздать, приковывая к себе внимание тридцати пар любопытных глаз.
Ужасно захотелось вновь обернуться. Что это со мной сегодня? Странно, что я не видела этого дылду здесь раньше. Интересно, где он мог учиться? Что за специальность? Будущий айтишник разве что. Ну, не математик же, не историк, не культуролог, не юрист? Скорее всего, даже не учится здесь, пришел, наверное, встретить кого-то. Такого я бы раньше заприметила, точно.
– Здравствуйте, – почти неслышно буркнула я себе под нос, забегая в здание.
Охранник молча кивнул. Он кивал всем. Такая у него была работа. Сейчас поток схлынет, и можно будет вернуться к заунывному чтению желтых газет с кроссвордами. Ему уже не терпелось, поэтому он, хмурясь, поглядывал на часы.
Поток студентов немного стопорился возле турникета. После прошедших недавно учений с этим делом стало строго. Дежурные на вахте следили в оба, чтобы все шло по правилам. Никто не перепрыгивал, не проходил, прилипнув к чужой спине. Один «пик», зеленая стрелочка, проходит один человек, потом следующий.
Это всех раздражало, но высказываться было бесполезно. И я тоже терпеливо ждала своей очереди.
Наконец-то! Подошла ближе, подталкиваемая чьими-то тычками в спину, приложила сумку. Кх-хм. Прокашлялась, ожидая заветного сигнала. Но ничего не произошло. Потея, перевернула сумку другой стороной. Приложила. Опять ноль эмоций. Да японский городовой! Пресвятой Оксфордский словарь, чтоб тебя!
Сзади кто-то громко выругался. Взгляд охранника тут же метнулся в толпу, пытаясь вычислить нарушителя, но народа было слишком много.
Я продолжала прикладывать сумку к турникету, старательно перетряхивая содержимое. И опять все тщетно.
– Дай уже другим пройти! – выкрикнули за спиной.
– Пропустите, пожалуйста, – сквасив жалобную мину, пропищала я в сторону охранника. – Опаздываю на зачет. Откройте, а?
– Не положено. Ищите пропуск или отправляйтесь домой. – Взгляд мужчины говорил о его непоколебимости. Он собирался отработать свою зарплату до последней копейки.
– Ну, что вам стоит? – Мне ужасно не хотелось рыться в сумке при всех.
– Отойдите в сторону, девушка. Вы задерживаете остальных!
Бросил, не глядя, и даже бровью не повел. А в это время чьи-то сильные руки уже отодвинули меня в сторону.
– Можно хотя бы не толкать?! – гневно бросила я, дернув плечом.
– Подвинься, – пробубнил какой-то широкоплечий гад в синей толстовке.
Я отошла в сторону и расстегнула сумку. Ее содержимое напоминало белье после стирки в барабане машины. Косметика выпала из косметички и рассыпалась, перемешавшись с очками, сотовым, ключами от квартиры и блокнотами с цветными ручками. Два ощутимых неприятных тычка достались мне одновременно с двух сторон.
– Да бли-и-ин! – Я готова была зарычать от досады. – О, Галя! Галя, стой!
Я крепко схватила девчонку за рукав. Ответом мне был пренебрежительный взгляд сквозь толстые стекла очков.
– Что? – спросила одногруппница, вырывая руку.
– Галя, я не могу найти свою карточку.
– И?
Эти ботаники иногда могут быть ужасно занудными. Мне уже хотелось потрясти ее за плечи как следует.
– Галя, дай мне свой пропуск, как пройдешь. Пожалуйста! Просунь вот здесь, а?
– Я не могу. – Она вздохнула, наградив меня сочувствующим взглядом.
– Ну, почему?
Еще один взгляд. Так жалеют умалишенных, сирых и убогих.
– Я пройду. Система отметит, что я в здании. Ты не сможешь войти, пока система не выпустит меня отсюда.
– Что?
– Не сработает пропуск, что! – Она двинулась к турникету. – Потому что я буду в здании. Ты разве не понимаешь, как это работает?
– Блин. – Я опустила руки.
Стоило бы выбраться на волю, чтобы хорошенько перетряхнуть содержимое сумки. Еще есть время. И зачет успею сдать, и со Стасом повидаться. Поток студентов, жаждущих успеть к началу занятия, потихоньку иссяк. Поэтому я легко выбралась на крыльцо.
Судорожно начала рыться в сумке. Каких только удивительных вещей там не было скрыто. Билеты в кино, куда мы с Пашкой ходили еще осенью, наушники, запутанные и связанные узелком, фонарик (на черта мне фонарик?), старая жвачка, завернутая в фантик, сто рублей, зажигалка, духи. Смысла не было перебирать этот хлам по второму кругу. Нужно было сесть.
И я направилась за угол к моей любимой скамейке. Всю дорогу туда, рискуя вновь растянуться на асфальте, я копалась в бездонных карманах. Натыкалась на скрепки, пуговки, монетки. Это вообще карманы или кладбище потерянных вещей, а? Извлекла на свет божий квитанцию из ремонта обуви, скомкала и швырнула в урну возле скамьи. Ноги запутались в обрывках сигнальной ленты. Наступила на нее, отдирая от кед, и замерла.
Взгляд застыл на идеально белых кроссовках с красными шнурками. Таких знакомых. Но откуда? Вот ведь блин!!!
Меня словно молнией прошибло. Во рту пересохло, и ужасно захотелось почесаться. Везде. Чтобы снять нервное напряжение. Я так была занята выгребанием мусора из карманов, что не заметила присутствия на своей любимой скамейке высокого незнакомца. Того самого, о существовании которого уже успела забыть в горячке поисков потерянного пропуска.
– Привет. – Он улыбался, самодовольно и нахально.
Очки подняты на лоб, вздымая непокорную черную челку. Куртка распахнута, обнажая футболку, облегающую крепкие мышцы. Да, черт возьми, они у него были! Не качок, не спортсмен, но и не вялый дрищ. Худой, жилистый, поджарый, как гончая. При свете дня он уже не смотрелся бледным подобием человека. Всего несколько минут, а такое нехилое преображение.
Поза парня уже не была такой вызывающей. Он сидел, немного наклонившись вперед, уперев ладонь в колено и курил, зажав сигарету между пальцами руки, свободной от татуировок.
– Угу, – отозвалась я и, лишь скользнув по нему взглядом, отошла на два шага назад.
Снова полезла в сумку. Не бежать же мне отсюда. Но и здороваться с незнакомцами тоже не собираюсь. Продолжила копаться. Жаль, нельзя было все взять и вывалить на ровную поверхность. В этом болоте черт ногу сломит. Мусорка, а не сумка, честное слово. Не подумайте, я не неряха. Вроде. Сама не представляю, как до такой жизни дошла. В общем-то, и не нарочно. Просто, как все девочки, складывала, складывала туда все возможное, пока было место. И забывала доставать.
Нормальная женская сумка. Но есть подозрение, что если заглянуть туда с головой, засосет все тело. Прям сюжет для фэнтези: попаданка в мире смятого мусора, косметики и потерянных вещей. Стоило бы в ней прибраться. Да. Сразу, как найду пропуск, сдам зачет и вернусь домой. Где же он?
– Да сядь ты, я не кусаюсь, не бойся! – рассмеялся парень, стряхивая пепел в урну.
Вероятно, ему стало жалко смотреть, как я, изображая цаплю, стою на одной ноге, коленом другой поддерживая сумку и рискуя, потеряв равновесие, грохнуться. Я почти рычала, ругая собственную забывчивость, ведь карточка никак не находилась. Готова была рвать на себе волосы.
Пожалуй, можно и присесть. На другой край лавки. Так удобнее будет искать. Не съест же он меня?
Оторвалась от сумки и посмотрела на незнакомца. Бесконечные ноги в черных джинсах, сигаретный дым, плотной серой струей вырывающийся из напряженных губ, и взгляд. Пронзительный, испытующий взгляд сине-зеленых глаз, смотрящий прямиком тебе в душу. С ресницами длинными, пушистыми, делающими лицо немного наивным, как у ребенка, но почему-то ужасно притягательным.
Да уж. Было в нем что-то такое, немножко растерянное, смущенное и приветливое. И на этой скамейке возле универа он уже не смотрелся таким чудаком.
А, была не была!
Делая вид, что не замечаю парня, и гордо задрав подбородок, я плюхнулась на противоположный край скамьи. Вытянула ноги, глядя, как сигнальная лента бело-красного цвета пляшет на ветру, зацепившись за ветку акации. И вдохнула легкий весенний ветерок, налетевший вдруг со стороны незнакомца и принесший с собой пряный запах его туалетной воды и что-то такое неуловимое…
Что это? Похожее на… растворитель? Лак? Хм. Будто где-то поблизости делают ремонт. Поставила сумку на колени, открыла шире и хотела повернуться полубоком, чтобы скрыть содержимое от сидящего в метре нечаянного соседа. Шевельнулась и ощутила что-то странное.
Не поняла. Повела плечом. Еще раз. Пальто намертво прилипло к сиденью. Хотя нет, не намертво. Медленно, со звуком кх-кхх, оно отклеивалось от скамейки. Чувствуя, что шок от осознания произошедшего вот-вот сменится настоящей истерикой, я перевела взгляд на парня.
Эта сволочь тихо хохотала, прикрыв глаза. Дрожал всем телом, силясь не заржать в голос и осыпая пеплом недокуренной сигареты собственные джинсы. В моей голове пронеслось все: сигнальная лента, оборванная и болтающаяся на дереве, запах краски, донесшийся откуда-то поблизости, и это лицо напротив: растерянно-наивное. И слова: да сядь ты.
Покрываясь пунцовыми пятнами от злости, я произнесла:
– П-покрашено, что ли?
– Ага. – Он швырнул окурок в урну и согнулся напополам от смеха.
– Зачем? – Попыталась привстать, наблюдая, как отлипают светлые ворсинки пальто, насквозь пропитанные краской. Все. Эту вещь было уже не спасти. Меня почти затрясло от злости. – На хрена ты мне сказал сесть, если знал, что она покрашена?!
Парень окинул меня оценивающим взглядом, оторвал от скамейки спину с ужасающим звуком, какой можно слышать разве что на депиляции, и улыбнулся во все тридцать два ровных зуба. Вот же наглец! Этот козел знал, что сидит на краске, что его кожанку и джинсы уже не спасти, и предложил мне сесть тоже! Просто урод! Засранец!
– Знал, конечно, – кивнул он, сдерживая смех. – А что мне здесь, одному сидеть, как дебилу?
И заржал.
– А ты и есть дебил! Нет, даже хуже! Дегенерат, блин, недоделанный!
Я так растерялась, что не знала, то ли вскочить, то ли остаться сидеть приклеенной своим новым пальто к чертовой скамейке. Или разрыдаться, как маленькой. Потому что слезы отчаяния уже подкатили, прозрачной пеленой накрывая зрачки. В горле встал ком, лишавший меня дара речи.
– Эй, не обзывайся. – Он нагнулся, заглядывая мне в лицо. Заметил дрожащую влагу в уголках глаз, нахмурился. От улыбки не осталось и следа. – Это некультурно.
Сказал растерянно, смущенно, видимо, понимая, что я готова вот-вот расплакаться.
– К-культурно? – Сглотнула, пытаясь подобрать слова. – Да что ты знаешь о культуре, чертов обдолбыш?!
Его глаза удивленно распахнулись. Но мне уже было все равно. Опоздала на зачет, к которому усердно готовилась, не повидалась со Стасом, испортила новое пальто, на которое так долго копила! Что еще может быть хуже?! Поэтому мне совершенно было наплевать, задену ли я его чувства, обзываясь.
Вскочила, буквально вынырнув из рукавов пальто, и принялась отклеивать его от скамейки. Медленно и осторожно. Сопровождая сие действо смачными ругательствами, качеству и количеству которых позавидовали бы все работники сапожных мастерских вместе взятые.
– Все, я понял. Понял. – Он вдруг встал, нависнув надо мной черной тенью, и зачем-то вытянул руки. – Не нужно было так шутить. Дай помогу, не ругайся, а то у меня кровь из ушей сейчас потечет.
– Убрал свои грабли, живо! – отмахнулась я, чувствуя, как предательски трясется нижняя губа.
– Послушай, ну. Я уже понял, что поступил подло. – Парень совершенно не интересовался тем, как поживает его собственная одежда. Суетливо крутился вокруг меня, боясь, видимо, разозлить еще сильнее и не решаясь помочь. – Глупо получилось, да.
– Глупо?! – Я силой рванула пальто, перевернула его, оглядывая испачканную спинку, и еще раз грязно выругалась. – Это ты называешь глупо? Чертов дебил! Ты все мозги себе, что ли, прокурил?
– Да я не…
– Посмотри, что ты наделал! Ты на хрена меня заставил сесть сюда, если сам уже вляпался.
– Ну, – он виновато посмотрел, почесывая шею, – одному не так стремно.
– Что?! – Подняла на него взгляд, бессильно сотрясая в воздухе крашеным пальто.
Парень казался искренне растерянным и смущенным. Прикусил губу, ссутулил плечи, согнулся в три погибели, все еще загадочным образом оставаясь выше меня на полторы головы.
