скачать книгу бесплатно
– Не уже, а всего пять месяцев, – не сдавалась она.
Мне с трудом удавалось удерживаться на ногах.
– Скажи это врачам… – проговорила тихо.
– Эй, Насть, ты чего, – подскочила Оля, – не раскисай. Вот увидишь, все будет хорошо!
– А сколько платят? – вклинился Антон, как раз когда подружки, обступив меня с двух сторон, крепко обняли.
– Майкин! – возмутилась Марина, обернувшись и испепелив его взглядом из-под толстых линз очков. – Не важно сколько. Лично я рада, что Насте не придется больше бегать, расклеивать листовки вечерами, по утрам выгуливать чужих собак, строчить кому-то курсовые, репетиторствовать.
– Как не придется? – Отстранилась я, едва удержав в руках посуду. – Я планирую все-все успевать.
Ребята переглянулись.
– Ты когда высыпалась в последний раз, Ежова? – Оля забрала из моих рук тарелку с чашкой и положила на поднос. – Глаза краснющие, вид усталый, прям вылитая белка в колесе! Только без хвоста.
– Нет, Настя, тебе бы правда отдохнуть, – с серьезным видом сказала Марина. – Хоть немного сбавить темп.
– А хочешь, мы все будем тебе помогать, а, Насть? – улыбнулся Женька.
– Да! – поддержал его Антон. – Мы можем взять на себя твои подработки. Я могу клеить листовки, Женька будет раздавать флайеры у аптеки, Маринка возьмет этого спиногрыза, с которым ты занимаешься математикой. Как зовут твоего подопечного?
– Артемка, – едва слышно отозвалась я, вспоминая смешного рыжего мальчишку, к которому приходила дважды в неделю.
– Вот. – Антон щелкнул пальцами. – Савина сменит тебя на этом посту.
– Ненавижу детей… – поморщилась Маринка. – Они… капризные. Глупые. И вообще…
– Ладно, ладно! – отмахнулся Майкин. – Тогда будешь собак выгуливать.
– Лучше дети! – громко воскликнула Савина.
– Прекрасно. Значит, ты берешь на себя Артемку, Олька собак, мы с Жекой промоутерство. И, знаешь… – На его широких щеках опять проступили милые ямочки. – Мы даже можем по очереди помогать тебе в больнице, Настя. Чего там сложного? Шваброй-то махать.
– Вообще-то, больница – закрытое учреждение. Вряд ли туда пустят кого-то с улицы, – не могла не сумничать Марина.
– Скажем, что это шефская помощь от универа, какие проблемы? – усмехнулся Антон.
Мне пришлось до боли закусить губы, чтобы не расплакаться.
– Ребята, – я глубоко вдохнула, медленно выдохнула и оглядела их по очереди: ни у одного из них во взгляде не было и тени сомнения, – вы прямо как тимуровцы какие-то, – я шмыгнула носом, – но я не могу принять эту помощь.
– Почему? – хором воскликнули они.
– Да брось, – нахмурился Женя. – Можешь!
У меня по спине пробежали мурашки.
Эти парни и девчонки даже не знали, на что подписывались. Я со дня аварии жила только надеждой, что маме станет лучше и она все же поправится. И эта надежда давала мне силы вынести все тяготы жизни после похорон отца. И только вера в то, что она однажды обязательно вернется к нормальной жизни, не давала мне опустить руки.
Дядя Костя отдавал на ее лечение почти все деньги, из-за этого его спортивный зал даже оказался под угрозой банкротства – нечем стало платить за аренду. Тогда-то мне и пришла в голову идея о подработках. Я бралась за все, что работодатели были готовы поручить неопытному студенту: зазывала людей в ресторан в костюме огромного плюшевого зайца, пробовала себя в копирайтинге, мыла машины на мойке, подрабатывала репетитором, пыталась даже работать курьером, но, как оказалось, не имея своего транспорта, этим не так-то легко было заниматься в большом городе. Я чередовала подработки, забывая про сон и отдых. Если оставалось свободное время, посвящала его маме или учебе. А еще некоторым делам, о которых договорилась с Главным. Ну, тем, что на небе. Создателем, Автором, Богом, Высшей силой – каждый называет его по-своему.
Я предложила ему сделку: каждый день я помогаю кому-то, делаю минимум одно доброе дело, а взамен моя мама получает еще один день жизни. И до сих пор это работало. Никто из врачей не давал никаких надежд и гарантий, но мама не сдавалась. Она жила.
Вера в то, что она обязательно вернется к нормальной жизни, не давала мне опустить руки.
Месяцы шли один за другим. Без аппарата мама не дышала, поэтому домой ее забрать было невозможно. А на содержание в больнице уходило немало средств. Со всех сторон я слышала, что, как только у нас кончатся деньги, врачи тут же бросят маму умирать. Нет, никакой эвтаназии, что вы! В нашей стране официально это запрещено. Человек просто внезапно погибает, у него останавливаются сердце и дыхание – вот так меня пугали.
Но я смотрела в полные сочувствия и сопереживания глаза медиков и не хотела верить, что такое возможно. И продолжала бояться, поэтому и старалась проводить у постели мамы как можно больше времени, разговаривать с ней, убеждать, что ей нужно вернуться. Мне хотелось доказать всем, что «неясные перспективы» ее состояния – это вовсе не приговор, это луч надежды.
Но с каждым днем и у меня, и у нее сил оставалось все меньше.
– Это очень-очень трудно, – сказала я тихо, – вы не обязаны.
– Ерунда, – бросил кто-то из них, – нам это в радость.
И они меня обняли.
И в этот самый момент я почувствовала, что больше не одна.
– Совсем эти ботаники рехнулись, – раздался чей-то голос, – обнимаются посреди столовой.
– Сектанты!
Но нам было все равно.
Когда мы выбрались из универа, на небе ярко сияло солнце. И ничего не напоминало об утреннем ливне. Даже лужи высохли. Я сняла плащ. Зря Таисия Олеговна сушила его на радиаторе – не пригодился. В качестве благодарности я принесла ей шоколадку, но старушка замахала руками:
– Ты что! У меня зубов на одну драку осталось! Бог с тобой!
Такая забавная.
Удивительно, что мы обычно не замечаем людей, которых видим почти ежедневно. Я рада, что познакомилась с этой замечательной бабулькой.
– Идем? – Оля кивнула в сторону автобусной остановки.
– Давай пешочком, Оль! Тут идти-то! – предложила я. «Да и сэкономим», – мелькнула мысль.
– Ну ладно! Солнышко светит, – согласилась подруга.
– Девочки, до завтра! – Марина, сбежав по ступенькам, махнула рукой.
– Счастливо! – откликнулись мы.
Мы медленно двинулись вдоль улицы.
– Ты не против, если мы заглянем в зал по дороге?
– Не можешь и дня провести, чтобы не глянуть на полуобнаженных мужчин, занятых избиением несчастных боксерских груш? – хихикнула Олька.
– Ты ч-ч-что? – Я даже начала заикаться. – Вовсе нет! Курсовую надо распечатать. Так неудобно сегодня с этим Пашей получилось…
– Ну так нет проблем! Пошли!
По пути мы заглянули в оптику. Я прям пулей оттуда вылетела – не знала, что приличные очки так дорого стоят. Но, как оказалось, мне и неприличные были не по карману.
– Я так распереживалась, что забыла спросить, не ремонтируют ли они очки, – призналась, когда мы уже отошли далеко. – Мне ведь только стекла вставить. Наверняка это не так дорого.
– Хорошие линзы дешевыми не бывают. Ты бы не экономила на зрении, мать! – Оля скрутила длинные темные волосы в хвост и закрепила резинкой. – Предлагаю немного подкопить и купить тебе крутую оправу, чтобы очки тебя не уродовали, а украшали. Как тебе это предложение?
Все, что было связано с деньгами, в последнее время вызывало во мне острое желание взвыть, и желательно погромче.
– А старые меня уродовали, значит? Ты это хочешь сказать?
– Честно? – усмехнулась она.
– Да!
– Ужасно!
Я шумно выдохнула.
– Ну и что! Необязательно соответствовать принятым стандартам красоты, чтобы ощущать себя привлекательной. Важнее быть полноценной, самодостаточной, сохранять внутреннюю гармонию.
– Ага-ага! – рассмеялась Олька. – Ты сейчас будто Маринкину речь прочитала.
– А что? Я искренне так считаю. – Я улыбнулась яркому солнышку и прищурилась. – И чтобы понравиться, не собираюсь лепить из себя кого-то, кем не являюсь. Ну правда, Оль, разве человек не достоин того, чтобы его полюбили таким, какой он есть?
Подруга остановилась у двери спортивного зала и повернулась ко мне. Оглядела меня внимательно с головы до ног.
– Это как посмотреть, – хмыкнула она, складывая руки на груди. – Ты говоришь о внутренней красоте, тут все понятно. Добрая душа, чистые помыслы, светлые наивные мечты, бла-бла-бла. Но не каждый готов и умеет разглядеть это с первого взгляда. Надо долго общаться, находить точки соприкосновения, узнавать друг друга. А что, если нет такой возможности? Что, если у тебя есть всего один шанс, чтобы тебя заметили, а? О внутренней красоте много говорят, но никто точно не знает, что это такое. Проще разглядеть красоту внешнюю.
– Я так ужасно выгляжу? – спросила я. – Ты на меня сейчас так смотришь.
– Ну… Обычно ты выглядишь лучше, – призналась Олька, смеясь. – Сделаем скидку на то, что ты сегодня почти не спала. – Она поправила мою кофту, перекосившуюся и сползшую с плеч. – Даже в простенькой одежке можно нести себя, как королеву.
– Что, – я оглядела себя, – что со мной не так?! Ну, платье немного помято. Волосы растрепаны? Ну извините, в спешке даже расчесаться было некогда, но это, это…
– Нет, ты хорошенькая! – Оля попыталась убрать пряди моих волос мне за уши, но тут же оставила это бесполезное занятие. – Обещай не загонять себя. Ночуй в общаге, а не в тренерской за компьютером, смотрись в зеркало чаще и делай это с удовольствием. Попробуй увидеть, какая ты. Мне кажется, ты совсем этого не замечаешь. А вот кое-кто сегодня заметил…
– Кто? – У меня даже дыхание перехватило. – Ты о чем?
– …и смотрел на тебя так пристально. – Подруга многозначительно дернула бровями. – Я еще подумала, чего это он стоит в дверях и пялится на нас? А потом гляжу, это он с тебя глаз не сводит.
– Кто? – еще раз спросила я.
– Ой, не строй из себя дурочку, ладно? – рассмеялась она. – Глупенькой ты точно никогда не была. Идем! И не делай вид, что не понимаешь, о ком я.
– Ты про… – мне не хотелось произносить его имя вслух. Казалось, что обожгу язык, если сделаю это.
– …про Гая.
– А-а-а… Он… – У меня, кажется, поднялась температура.
– Все ясно. – Олька подтолкнула меня вперед. – Этот парень тебе тоже понравился.
– Нет! – Мои щеки мгновенно зарделись. – Вовсе нет!
– Еще как понравился. Ты даже говоришь о нем – и у тебя голос становится выше от волнения.
Мне захотелось немедленно провалиться под землю.
– Нет, он мне не нравится. – Я чуть не задохнулась. – Я его ненавижу, да! Да!
– За что конкретно? – Оля подмигнула. – За то, что он красавчик, из-за которого все девчонки готовы перегрызть друг другу глотки? Или из-за того, что ты не способна контролировать себя, когда думаешь о нем?
– Оля!
– А что будет, если он подойдет к тебе поболтать? Тебя парализует? Или в обморок шлепнешься?
– Он… он… да он поспорил на меня! И на других девчонок!
– Чего?!
Мы поздоровались с дядей Костей, который вел индивидуальное занятие, быстро прошмыгнули в тренерскую, и, пока принтер шуршал листами, я в подробностях рассказала подруге о том, на что способен этот гад.
– Ну, точно гад! – Выслушав мою сбивчивую речь, Олька сжала кулаки. – Красивый, холеный, циничный гад с идеальным телом! Эх, мне б сейчас его увидеть!
И, натянув боксерские перчатки, она принялась колотить спинку ни в чем не повинного дивана. Такие морды корчила, обзывая бедную мебель Ромашкой-какашкой, так охаживала ее сердитыми ударами, что я хохотала как безумная и не могла остановиться. Точно кран прорвало: смех лился и лился из меня, давая столь желанную разрядку. Даже дышать стало легче, и усталость отступила.
– Помощь нужна? – заглянул в кабинет дядя и странно так на нас посмотрел.
– Нет, – с серьезным видом отрапортовала Олька, пряча за спину руки в боксерских перчатках.
– Хорошо! – И, прежде чем закрыть дверь, подмигнул мне: – Рад, что ты улыбаешься, Настен!
Стоило ему скрыться, мы снова расхохотались.
Через пару минут я набрала Пашу, но номер не отвечал.
– Ну ладно, идем в общагу! – Я сложила листы в папку. – В комнате у меня и дырокол есть, и скоросшиватель – приведу работу в надлежащий вид.
– Идем, – согласилась Ольга.
Она распахнула дверь и чуть не налетела на высокого, хорошо сложенного шатена. Парню на вид было около двадцати, вот только взгляд его казался хмурым, серьезным и… опытным, что ли.
– Ой, простите! – отпрянула в сторону подруга.
