скачать книгу бесплатно
Обаятельное чудовище
Лена Сокол
Молодежная серия #7
Невыносимый, грубый, беспринципный – это все про него. Тим Левицкий – настоящий негодяй, далекий от романтики и привыкший использовать девушек для своих целей.
Марта из богатой семьи. Она не нуждается в ухаживаниях, не ведется на дорогие подарки и терпеть не может подобных ему. Строптивая красотка для Тима – очередной трофей, а он для нее всего лишь чудовище, пусть и чертовски обаятельное. У каждого из них свое темное прошлое, знать о котором другому не нужно. Но что-то идет не так…
Лена Сокол
Обаятельное чудовище
© Сокол Е., 2021
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021
* * *
Частично основано на реальных событиях.
Все имена изменены, любые совпадения случайны.
1
Тим
Обычная ночь. Ничем не выделяется из сотен таких же.
Грохот музыки долбит по вискам, воздух – крепкая смесь парфюма и сигаретного дыма. Вокруг полно торчков со стеклянными глазами и пьяных в хлам идиотов.
Сегодня клуб забит девочками всех мастей – выбирай любую, и для меня нет недоступных. Стоит только поманить, и вот, например, та в коротком леопардовом платье будет счастлива поехать со мной куда угодно. Или эта, с пьяной улыбкой и прилипшими к потной шее светлыми прядями волос, ритмично дергающаяся на танцполе под дружный мужской свист: она отдастся мне без лишних разговоров прямо в уборной, где я прижму ее к холодной, грязной стене, выложенной керамической плиткой. Такая не будет брезговать витающими в туалете запахами, потому что ей все равно – кто, где и как берет ее, главное – получить свое. Немного удовольствия и немного комплиментов.
Но я прохожу мимо.
Не потому, что мне не интересно то, что каждая из присутствующих девушек может предложить, о нет: просто мой зверь на сегодня сыт. Я утолил его голод буквально полчаса назад. В своем кабинете, куда притащил вон ту брюнеточку, которая, захлебываясь от восторга, рассказывает сейчас подружкам у бара, что была со мной.
У нее милая мордашка и не самая стремная задница. Я оценил бы ее вид сзади на троечку, но тонкая талия и упругая грудь, получив по десять баллов из десяти, поднимают ее рейтинг выше. Сейчас она машет мне рукой, воображая, что стала для меня кем-то особенным.
За один быстрый, ничего не значащий перепих? Умоляю!
Я отворачиваюсь, не давая ей возможности похвастать перед подружками тем, что она только что трахалась с самим владельцем клуба, и поэтому имеет теперь какие-то привилегии. Такие идиотки всегда наивно полагают, что, переспав со мной, они получают нечто вроде ВИП-статуса, который не обязывает их с этого момента оплачивать вход и коктейли. Тупые, бесполезные курицы. Дешевки.
Я даже под дулом пистолета не вспомню, как ее звали. А пройдет еще полчаса, забуду и как выглядело ее лицо.
Обычная ночь. И мне, по обыкновению, скучно.
Это ощущение не покидает меня уже много лет. Хотя, если честно, даже не помню, когда в последний раз испытывал живой интерес к чему-то или кому-то хотя бы дольше суток.
Ску-ко-та…
Я выхожу из клуба и закуриваю. Жадно тяну дым, вглядываясь в даль. Здание покидают пьяные малолетки. Они проходят мимо, кокетливо улыбаясь и звонко хихикая. Набиваются впятером в подъезжающее такси – дома нужно быть к полуночи, а то мамка заругает. А отец даст ремня.
Я медленно бреду к стоянке, где припаркован мой черный Ducati. Мощный спортбайк, от вида которого я сам готов пищать, точно старшеклассница, смущенная видом члена.
Застегиваю кожаную куртку и опираюсь бедром на мотоцикл. Докуриваю, выдыхаю дым и отточенным движением швыряю окурок в сторону урны. Тот, словно надсмехаясь надо мной, ударяется о ее край и, взвиваясь искрами, летит на асфальт. Мимо.
Тихо выругавшись, надеваю шлем, сажусь, убираю подножку, завожу байк и включаю свет. Синеватый луч мягко рассеивает темноту улицы. Выжимаю сцепление, включаю первую передачу и резко срываю мотоцикл с места.
Ночные дороги почти пусты.
Я быстро разгоняю железного коня до ста восьмидесяти. Еду по кольцу, ловко маневрируя между редкими машинами. Обхожу их, как стоячих. И лишь светофор заставляет меня остановиться.
Нетерпеливо газую, гипнотизируя мелькающие на табло цвета. Слева подъезжает Audi A4, стекло опускается.
– Ты, сучонок! – орет этот придурок, пытаясь привлечь мое внимание. – На хрена меня подрезал?
Но уже горит зеленый, и я показываю ему средний палец. А затем срываюсь с места, левой ногой снося к чертовой матери боковое зеркальце Audi. Сам ухмыляюсь, глядя в зеркало заднего вида на удаляющуюся из поля зрения машину.
Ветер шумит, заглушая стук сердца.
Двигаюсь с такой скоростью, что мелькающие витрины магазинов превращаются в ускоренную киноленту. Надписи прочесть уже нереально. Притормаживаю, только когда проезжаю пост ДПС. На сегодня адреналина достаточно. Плавно сворачиваю на съезд, ведущий к одному из спальных районов. До дома остается всего ничего, и я зеваю, останавливаясь на очередном светофоре.
Внезапно меня отвлекает звук: справа тормозит красно-черный роскошный спортивный байк Honda CBR. Равняется со мной в соседней полосе. В седле сидит дрищ в защитной экипировке. «Ему не мешало бы малость подкачаться», – думаю я.
Отворачиваюсь, но слышу, как он снова и снова методично выжимает газ, словно дразня меня. «Хватит с меня сегодня гонок. Тем более с убогими».
Не реагирую.
Но этот придурок отпускает сцепление, и красно-черный байк дергает вперед аж на полметра. «Просто торопится? Или нервы ни к черту?» Но чувствую, что он смотрит на меня. Даже не видя его глаз, ощущаю азарт во взгляде, слышу вызов в реве мотора.
– Слышь, дебил? – открываю стекло шлема. – Я сегодня нагонялся, отвали!
Его железный конь подает голос и опять рвется вскачь.
Скрещиваю руки на груди:
– Заканчивай гнуть понты, ладно?
И в ответ получаю неприличный жест с его стороны.
– Это ты мне? – усмехаюсь.
Но «смертнику» до меня словно и дела нет. Он смотрит на светофор, затем на дорогу и явно готовится резко стартовать.
Обычно я не ведусь на дешевые понты, но козла надо наказать. Выжимаю газ, заставляя Ducati угрожающе рычать. Резким кивком опускаю стекло шлема.
«Сейчас ты узнаешь, на что я спосо…»
Не дожидаясь зеленого сигнала светофора, Honda вырывается на перекресток, громко полируя асфальт. С ревом и буксами, выстреливает вперед, оставляя меня нюхать выхлопные газы и запах жженой резины.
– Твою же мать… – и, матерясь про себя, срываюсь за ним.
Пытаюсь наваливать изо всех сил, еду агрессивно и по чуть-чуть, но все-таки догоняю его. Он забирает широко на повороте, позволяя мне немного приблизиться, и я с трудом удерживаю передок байка, когда этот тип опасно подрезает меня. Колеса слизывают асфальт, звонко визжит резина.
Мне хочется вернуть должок, и я не сдаюсь. Еще раз опасно приближаюсь. Я уже у него на пятках. Делаю мощный рывок, и… он ошибается. Сворачивает в один из проулков – прямо в тупик. Видимо, не ориентируется на местности. И это мне только на руку.
– Вот я тебя и поймал.
Поняв, что загнан в угол, он разворачивается в конце каменного коридора и останавливает байк. Мы в закутке между зданий, бежать ему некуда.
Я останавливаюсь тоже. Левой ногой отстегиваю подножку, ставлю байк и слезаю. Снимаю шлем, держу его в руке. Приближаюсь к застывшему противнику.
– Ты охренел? – ору, подлетая к нему.
И грубо бью ладонью по корпусу шлема, чтобы он его снял.
Голова противника немного отлетает назад, и он замирает. Но только на секунду. В следующее мгновение незнакомец ловким движением сдергивает шлем, и перед моим лицом золотистыми искрами костра разлетаются… огненно-рыжие волосы. Длинные, ниже плеч, слегка вьющиеся на концах. Теперь хорошо видно, что она брюнетка, и в красно-рыжий у нее выкрашены лишь отдельные пряди, но зрелище, так похожее на короткое замыкание, вызывает у меня непреодолимый ступор.
Я немею. Хочется присвистнуть, но получается только облизнуть пересохшие губы. Тело не слушается.
Я пялюсь на ее рот, на пухлые губы правильной формы, на гневный взгляд сияющих черных глаз из-под полуопущенных век, нежную шею и молочно-бледную бархатную кожу, по которой почему-то очень хочется провести пальцами.
И неожиданно получаю пощечину. С размаху. Хрясь!
И у меня из глаз летят искры.
«А у малышки тяжелая рука», – проносится в голове, пока я удивленно прикладываю ладонь к звенящей от боли щеке.
В этот момент она возвращает свой шлем на прежнее место, выжимает сцепление, врубает первую передачу и резко рвет с места.
– Эй, – только начинаю говорить я, оборачиваясь ей вслед.
И вижу, как она ударяет левой ногой в бак моего Ducati. Байк заваливается на бок с глухим тупым звуком. Фоном к нему слышится треск пластмассы. А эта стерва, не дожидаясь моей реакции, пулей уносится прочь – в темноту летней ночи.
Выругавшись, медленно подхожу к мотоциклу. Поднимаю и осматриваю его. Треснул правый обтекатель двигателя, замят глушитель.
– Вот сука!
Сажусь, завожу мотор, надеваю шлем, убираю подножку и срываю мотоцикл с места. Сильно закладываю вираж, набираю скорость и вторгаюсь в темноту ночных улиц злым ревом мотора.
На таком видном байке ей не остаться надолго незамеченной в городе. И уж точно не спрятаться от моей ярости.
Эта ночь больше не кажется мне обычной.
Марта
Паркую байк прямо на подъездной дорожке и остервенело сдираю шлем с головы.
– Придурок!
Не знаю, почему меня все еще трясет. Может, я не была готова к тому, что ударят?
И пусть это был просто тычок, всего лишь легкий удар по корпусу гермака[1 - Мотоциклетный шлем. (Прим. авт.) Все примечания, не обозначенные как Прим. авт., принадлежат редактору.], но он сработал как искра, вспыхнувшая в сознании. «Никто. Больше никто и никогда не посмеет тронуть меня! Я не позволю. Клянусь. Лучше сдохну, чем допущу повторение этого ужаса».
Вешаю шлем на багажник, опускаю голову, упираюсь руками в сиденье и дышу. Вдох, выдох. Медленно считаю до десяти. Психолог рекомендовала этот способ, чтобы быстро привести дыхание в порядок. Ни черта не помогает! Будь она проклята со своими внушениями! Ни один ее совет не работает, стоит мне только вновь окунуться в черноту воспоминаний.
Закрываю глаза, и в памяти вновь вспыхивают картинки.
Безупречное лицо, неистово перекошенное от злости. Сверкающие гневом зеленые глаза – взгляд самого дьявола. Парень только приближается, а его ненависть режет меня на расстоянии. Мне довелось испытать много боли в своей жизни, но в последние месяцы я расслабилась и начала забывать, что значит быть жертвой. И вот этот удар.
Моя голова дергается от неожиданности. Уши закладывает от хлопка по пластмассовому корпусу шлема. Парень ждет ответа, недовольно и даже брезгливо поджав красивые губы. Я прихожу в себя, рассматривая сквозь темное стекло тонкие морщинки, исказившие его рот гневной улыбкой-гримасой. Пожар в груди разгорается, и моя собственная злоба выстреливает наружу.
Сдергиваю гермак, размахиваюсь – бах! И крепкая, увесистая пощечина оседает пылающим ожогом на щеке парня. Вижу, как в искреннем удивлении взлетают вверх брови. Надо бежать, чтобы не получить сдачи. Но я, будто окутанная наркотическим облаком, застываю и не могу оторвать от него глаз. Каждое движение этого хама – будь то легкое дрожание век или озадаченный поворот головы, – словно гипнотизирует меня.
«Никто не смеет тронуть меня! Больше никогда». Я буду царапаться, буду кусаться и биться за свою свободу до последнего вдоха. И он должен знать это.
Поэтому я – с высоко поднятой головой – выдерживаю ледяной взгляд парня. Его лицо – очень близко, и мы смотрим друг на друга всего пару секунд, но тянутся они, кажется, вечность.
Грубиян уверен в себе, но и я теперь – совершенно другой человек. И не намерена терпеть унижения. Не дожидаясь ответного удара, я делаю то, чего мне хочется сейчас больше всего – стираю самодовольный оскал с его лица: быстро надеваю шлем, резко срываю мотоцикл с места и мощным пинком сбиваю его байк с подножки.
– Вот сука! – доносится в спину.
Но слова тонут в рычании двигателя. Я врываюсь в прохладу летней ночи с улыбкой, и момент триумфа сладким послевкусием на целую минуту остужает разгоревшийся в груди пожар. Скорость исцеляет меня, паника немного отступает.
Все позади. Я дома, погони за мной нет.
Так отчего же сердце все еще бьется как сумасшедшее? С трудом привожу мысли в порядок и убираю ладони с уже остывшего сиденья байка. Привычно оглядываю улицу в поисках опасности. Как глупо – ведь мои монстры живут внутри дома, но я все равно ничего не могу с собой поделать. Наверное, это какое-то предчувствие или инстинкт?
Пробегаю глазами широкую дорогу, соседские особняки, ровные газончики, освещенные желтым светом фонарей, и каждое темное окно в пределах досягаемости. Все тихо и спокойно. Разворачиваюсь, чтобы войти в дом. Неспешно бреду к двери, провожая взглядом заветное окно на первом этаже. Лампа, как обычно, горит только в этой комнате – свет приглушенный, мягкий, потому что исходит от маленького ночника, висящего на стене.
Я открываю дверь ключом, вхожу и закрываюсь на засов. Включаю свет и слышу скрип: в гостиной появляется сиделка. На ней форменное платье, вязаная кофта и пушистые тапочки.
– Добрый вечер, Наталья, – говорю я.
– Добрый вечер, Марта.
От меня не укрывается, что она бросает взгляд на часы над каминной полкой.
– Извините, я задержалась, – закусываю щеку изнутри.
На самом деле мне не стыдно. Она прекрасно понимает, что мне просто не хотелось возвращаться.
– Ничего страшного, – врет она, оглядывая меня.
Я расстегиваю куртку и бросаю прямо на пол.
– Отнесу в стирку, – бормочет женщина.
– Не нужно, – останавливаю ее недовольным взглядом. – Я сама. Спасибо.
