скачать книгу бесплатно
– Три дня? – переспрашивает Анджей, с трудом поворачивает голову и обводит людей воспаленным взглядом, а потом добавляет совсем тихо, так, что его слышат только те, кто стоит ближе всего: – Мы шли так долго?..
– Мы? – уточняет Драматург.
– Да. Нас было трое. Где я?
– В Панцире-7. Но ты пришел один. Где твои спутники?
Мужчина опускает голову, быстро облизывает сухие, покрытые коркой губы.
– Погибли, – говорит он. – Пожалуйста, дайте мне воды!
– О, Большая «Ч»! Бедняжечка! – тихо произносит Лулу, качая головой, и Отто берет ее за руку, сжимает пальцы в знак поддержки. Им, правда, очень-очень жаль этого парня. Но, конечно, никто не откликается на его просьбу. Всякий разумный человек понимает: если Анджей шел через тоннели, он почти наверняка заражен и опасен для окружающих. Это не передается через дыхание, и если просто стоять поодаль, вот как они сейчас, ничего страшного не случится. Но никто не должен приближаться к тем, кто находился в зоне заражения, нельзя дотрагиваться до них, брать у них что-то из рук и все такое прочее. Драматургу, конечно, можно. Он каким-то образом все эти годы умудрялся оставаться здоровым, а потому многие считают его не совсем человеком. По крайней мере, Лулу уверена: их старший не такой, как все. Он из другого теста.
– Как ты дошел сюда без костюма Слона? – спрашивает Драматург, пропустив последние слова мимо ушей. – Все знают, что воздух там отравлен. Ты должен был умереть, как и твои спутники, причем еще в первые часы. Как тебе удалось выжить, и почему только тебе?
Человек издает слабый стон.
– Я не знаю. Прошу вас, воды… хотя бы один глоток…
– И почему вообще вы оказались в этих тоннелях? Электричество отключили ночью. Все спали. А вы что там делали? Или вам было известно об аварии заранее?
Но Анджей, кажется, уже ничего не слышит.
– Умоляю, сжальтесь… я хочу пить…
– Бедняжечка, – повторяет Лулу с горечью.
И в этот момент кто-то отталкивает ее в сторону, а Отто шипит:
– Наташа! Стой, что ты делаешь?
Но та делает вид, будто не слышит. Наташа решительно выступает вперед, не обращая внимания на громкий шепот. Она подходит к лежащему на полу мужчине и опускается на колени рядом. А потом, к удивлению товарищей, негодованию Лулу и ужасу Отто, снимает с пояса фляжку и подносит к губам незнакомца.
– Наташа! – шипят ее друзья в унисон.
Только уже поздно. Анджей дрожащей рукой хватает фляжку и припадает к ней с такой жадностью, что будь там и все пять литров из резервуара, он осушил бы ее одним глотком. Но, кажется, Наташа «села на мель», как они это здесь называют, и носила с собой совсем немного воды. Мгновение – и фляжка пустеет.
Анджей протягивает ее владелице и, глядя девушке в глаза, с благодарностью произносит:
– Спасибо.
Лулу следит за происходящим широко открытыми глазами. Отто так сильно сжал ее руку, что пальцы занемели, но она даже не реагирует. Ее лучшая подруга только что отдала свою воду человеку, который заражен с вероятностью девяносто девять процентов. Это самоубийство. Ее выбросят в открытое море вместе с этим несчастным! Но Наташа как будто не понимает, что уже стоит на краю пропасти, она не берет фляжку и обводит взглядом собравшихся.
– У кого-нибудь еще есть вода? – требовательно спрашивает она.
Люди перешептываются. Некоторые, не стесняясь, крутят пальцем у виска. Девушка ищет в толпе друзей и бросает на них умоляющий взгляд.
– Лулу! Отто! Я же знаю, что у вас есть. Я верну все до капли! Ну же!
Но они не двигаются с места.
– Да что с вами, люди?! – в отчаянии восклицает Наташа. – Неужели вам настолько все равно? Этот человек шел сюда три дня, все его близкие погибли, а вам пару глотков жалко? А если бы кто-то из вас оказался на его месте?
Они не отвечают, только выразительно переглядываются. Лулу слышит, как кто-то за ее спиной произносит:
– Больная. Совсем как ее папаша…
Она хочет обернуться, но боится, что стоящий прямо за ней злопыхатель увидит слезы, которые наворачиваются на глаза от осознания, что подруга переступила черту, и жить ей осталось всего-ничего. И тогда Драматург начинает аплодировать. Ну, не то чтобы аплодировать, просто несколько раз хлопает в ладоши. Все это время он стоял в двух шагах, но не попытался вмешаться, а только бесстрастно наблюдал за происходящим.
– Браво, Наташа! – говорит он, даже не скрывая сарказма. – Браво! Именно на таких героях, как ты, и держится весь наш мир. На таких вот щедрых и самоотверженных. И воду свою отдала, и фляжку подарила. Да-да, – кивает он, и когда Анджей вновь пытается вернуть фляжку Наташе, выбивает ее тростью у него из рук, – и даже не думай брать ее! Если он заражен, ее надлежит утилизировать. А ты купишь себе новую, у тебя ведь воды целый бассейн, да?
Лулу, не в силах больше на это смотреть, отворачивается и прижимается к груди Отто. Жених рассеянно гладит ее по голове. Драматург не кричит, но он в ярости, и это хорошо заметно.
– Ты вообще знаешь, кого ты напоила? Вот я – пока нет.
– Мы могли бы выяснить это позже! У него обезвоживание, – негодует Наташа в ответ. – Хотите, чтобы он умер?
– Подождите, – вмешивается в разговор Анджей, и голос его звучит немножко более твердо. – Подождите, я объясню… я… Дело вовсе не в электричестве. Когда мы уходили, свет все еще горел, но сейчас, наверное, не горит, раз вам уже сообщили. Значит, их уже нашли…
– Так от чего же они погибли, Слон тебя растопчи? – с тихой злостью спрашивает Драматург.
– Я не знаю! – в отчаянии восклицает чужак. – Мы проснулись, а они все мертвы… Выжили только три человека, но… по дороге они тоже умерли… я не знаю, почему…
– Тоже мне загадка! От заражения они умерли. И ты эту заразу сюда притащил, – напирает старик.
– Это не было похоже на заражение.
– А на что это было похоже?
– Я не знаю, – снова отвечает чужак. – Они просто не проснулись, и все.
Лулу, наконец, находит в себе силы снова взглянуть на главных действующих лиц этой драмы. Анджей, как оказалось, уже стоит на ногах. Нетвердо, и его поддерживает Наташа. Она смотрит только на Драматурга и ни на кого больше. А тот стоит против них, и о чем он думает в этот момент, никто не знает.
– Ну что ж, – наконец, произносит старик, втянув носом воздух. – Очень жаль. А теперь, – добавляет он уже будничным тоном, обращаясь к Наташе, – раз ты, сестра милосердия, уже запачкалась, ты и поведешь его в аппаратную. Процедура обычная – отдельный бокс, полная изоляция, и все манипуляции проводишь сама. Проверишь его, потом возьмешь образцы у себя. Если окажется, что вы оба больны, отправитесь кормить Слонов. Если нет – жду вечером на худсовете.
Потом он в последний раз бросает взгляд на чужака и вроде бы бесстрастно, а вроде бы и с насмешкой говорит:
– Добро пожаловать в Город Будущего, Анджей из Панциря-3.
А потом уходит, и стук его трости эхом отдается от стен.
Вымарка #1
Он звонит в дверь, Робин открывает.
Почти середина июля, и на ней – любимое зеленое платье в цветочек.
– У нас сегодня праздник? – спрашивает мужчина, удивленно вскинув брови.
– Что-то вроде того, – загадочно улыбается Робин, показывая белые, ровные и очень острые зубки. Обманчивое впечатление. Сложно представить себе человека более безобидного, мягкого и терпеливого, чем она.
Он смотрит на нее, когда входит в квартиру, смотрит, пока разувается, смотрит и думает: почему ему так повезло? Как самый склочный, импульсивный и упрямый человек на свете сумел завоевать такую нежную, добрую женщину, как Робин.
Они устраиваются за столом в кухне. Кухня очень светлая, как и вся квартира: три окна на юг и одно – на восток. Золотистые однотонные обои, кухонный гарнитур с фасадами под белый мрамор, стол покрыт льняной скатертью, на которой Робин своими руками вышила анютины глазки и незабудки. Окна открыты настежь, и кремовый тюль едва заметно колышется, хотя ветер не ощущается пока, но, судя по духоте и влажности, ночью будет сильная гроза.
– Ну, так что у нас сегодня за повод откупорить шампанское? – спрашивает мужчина, заинтригованный немногословием возлюбленной. Не то чтобы Робин обычно трещит без умолку, нет у нее такой привычки. Но не поделиться с порога новостью, которую стоит отпраздновать, ей бы вряд ли хватило терпения.
– Нет, сначала ты, – подмигивает женщина, и в глазах ее загорается озорной огонек, как у ребенка, который доволен успешной проделкой. – Ты чем-то взволнован. Я хочу знать, чем.
Ему остается только признать свое поражение в игре, которую они затеяли еще с первых дней знакомства: догадаться, что чувствует или думает другой, по неочевидным признакам. Вот он, когда вошел, заметил на Робин зеленое платье. Она надевала его не каждый день: только в особенном настроении или когда музицировала. Но музыку он бы услышал еще на лестнице, значит, что-то произошло, что привело ее в особое расположение духа. Впрочем, зеленое платье – это легко. А вот как она сумела догадаться, что его буквально распирает изнутри от гордости? Он всеми силами старался это скрыть, даже в мелочах, чтобы она не сумела его обыграть.
– Ты звонил в дверь на несколько секунд дольше обычного, – говорит Робин, угадав, о чем он думает. – А еще, когда ставил ботинки на полку, перепутал правый и левый, и теперь носки смотрят в разные стороны.
Мужчина качает головой. Надо же! Как она развила свой навык за те последние три года, что они живут вместе. Он явно отстает, надо быть внимательнее.
– Ну же, выкладывай! – требует Робин, ее голубые глаза горят от нетерпения.
Он расплывается в улыбке, ведь теперь нет смысла притворяться, а потом достает из кармана мятый конверт и демонстрирует возлюбленной.
– Они меня взяли, Роб! – произносит он с ликованием. – Меня приняли в «Проект-144»!
Несколько секунд женщина смотрит на него с подозрением – хочет убедиться, что это не розыгрыш. Но все эмоции написаны у него на лице, и она, взвизгнув от восторга, кидается ему на шею. Они оба вскакивают с места, мужчина подхватывает любимую на руки и кружит ее по кухне, пока она заливается счастливым смехом.
– Милый, я так горжусь тобой! – искренне произносит Робин, когда он бережно опускает ее на пол. Теперь они стоят друг против друга, и она берет его лицо в свои ладони. Ее глаза сейчас светятся ярче солнца, руки у нее мягкие и пахнут лавандовым мылом. Он целует возлюбленную, и это, наверное, самый долгий поцелуй за все время их отношений.
Наконец, она отстраняется, запускает пальцы в волосы и, зажмурившись, мотает головой, все еще не веря, что на них свалилось такое счастье. А он отходит к окну, достает пачку сигарет и закуривает, молча наслаждаясь моментом своего триумфа.
– «Проект-144», – выдыхает Робин. – Я всегда знала, что ты – гений. Только представь! Всего сто сорок четыре тысячи человек из семи миллиардов! Это же…
– Сорок восемь тысяч шестьсот одиннадцать человек на место, – говорит он с довольной улыбкой, искоса поглядев на нее. – Я уже посчитал. Неплохо, как думаешь?
– Неплохо? – она усмехается, качает головой и снова садится за стол. – Да это же просто фантастика! Город Будущего… Торжество человеческой цивилизации. Ты уже знаешь, когда?..
– Нет, – отвечает он, тушит окурок в пепельнице и снова садится рядом с ней. – Пока нам только сообщили результаты конкурса. Никаких точных дат нет, но, я уверен, что уже скоро они выделят землю. Ты же понимаешь, что я не поеду в первом эшелоне, город надо сначала построить. Архитекторы и инженеры наверняка приступят к работе в ближайшие дни, они у нас в авангарде, а меня и моих коллег, конечно, позовут значительно позже. Ну вот, я тебе рассказал, теперь твоя очередь.
Робин смущенно опускает взгляд.
– Даже не знаю… По сравнению с таким событием, моя новость меркнет.
– Ну уж нет! – с напускной суровостью заявляет он. – Позволь мне решать. Может быть, тебя приняли в члены Музыкальной Академии, а я не в курсе!
Она тихо смеется, потом смотрит ему в глаза и говорит:
– Нет, дурачок. До Академии мне еще далеко. Это не касается творчества. Я сегодня была у врача, потому что… ну, словом, заподозрила, что…
– Что? – у него перехватывает дыхание. Не от страха, а потому что он уже догадывается. Ведь если новость хорошая, а начинается она с посещения врача…
– У нас будет ребенок, милый, – заканчивает фразу Робин.
Она смотрит на него со смесью восторга, надежды и страха, еще не зная, как он воспримет это известие. Они пока не говорили о детях, не заглядывали так далеко. И, возможно, сейчас она боится, что он скажет: нет, я еще не готов, ты должна избавиться от ребенка, мы ведь еще даже не поженились – что-то в таком роде. Но если Робин так думает, он сам в этом виноват. Значит, недостаточно дал понять, как сильно ее любит, и как дорого ему все, что связано с ней. Но все же мужчина пребывает в легком шоке. Он судорожно вздыхает и прижимает к губам сведенные вместе кончики пальцев. Утром, когда пришло письмо, ему хотелось кричать о своей победе с крыши небоскреба. Сейчас он тоже чувствует счастье, но это совсем по-другому, это что-то тихое и теплое, как кошка на коленях. Наконец, он поднимает взгляд на Робин. Она все еще улыбается, хотя и очень настороженно.
– Это прекрасно, – тихо говорит мужчина. – Это самое прекрасное, что могло случиться со мной в жизни!
Робин облегченно выдыхает.
– Неужто это лучше «Проекта-144»?
А он, вдруг вспомнив, что только недавно курил в кухне, тут же вскакивает, хватает пепельницу и вытряхивает ее содержимое в мусор, а потом отодвигает занавеску, чтобы запах табака быстрее выветрился.
– Проклятье! Прости, не обещаю, что смогу бросить, но… – он виновато смотрит на любимую.
Женщина смеется.
– Да успокойся ты, папочка! Наш малыш уже любит тебя таким, какой ты есть. И я тоже.
Лучи заходящего солнца играют бликами в ее золотистых кудрях, и он знает, что ее образ и воспоминание об этом моменте навсегда отпечатаются в памяти. На этот раз мужчина обнимает ее так нежно, будто касается бабочки, и клянет себя за то, что недавно кружил ее на руках, ведь Робин могло стать плохо от этого. Или нет? Когда обычно начинаются такие проблемы? Господи, да он же элементарных вещей не знает! Нужно поспрашивать у тех, кто уже обзавелся детьми.
– Никакие проекты и никакие города не могут значить для меня больше, чем ты и наш малыш, запомни это, – шепчет он ей на ухо. – Я люблю тебя.
А потом, немного помолчав, спрашивает:
– Ты выйдешь за меня, Робин?
Потому что это совершенно естественный вопрос в данной ситуации, и она просто отвечает:
– Да.
– Значит, завтра поедем за кольцами.
Это было так просто. Проще, чем дышать.
Вдалеке раздается глухой раскат грома. Кипит и выключается электрический чайник. Все хорошо. И через полчаса они уже садятся ужинать, обсуждая предстоящую свадьбу и возможные варианты имени для ребенка. Спорят, смеются, целуются, потом вместе убирают со стола тарелки, и мужчина настаивает, чтобы его невеста шла отдыхать, пока он прибирается на кухне.
Сегодня – счастливый день. Один из тех, когда ты абсолютно уверен, что все твои мечты и планы осуществятся именно так, как ты это представляешь. Он моет посуду и думает, что нужно купить машину побольше, чтобы было место для детского кресла. Расставляет чашки на сушилке и вспоминает о розетке, которую Робин просила починить – фен приходится включать в ту, которая низко. Он все откладывал, но теперь решает заняться этим завтра же, ведь совсем скоро ей будет тяжело наклоняться. Потом, забывшись, мужчина собирается закурить, но тут же кладет зажигалку на место. Нет, никакого дыма на кухне! В гостиной есть балкон, отныне – только там!
И потом, ложась в постель с любимой женщиной, он думает о многом, что еще предстоит сделать и поменять в жизни, потому что теперь она изменится коренным образом. И засыпает счастливым, а Робин тихо сопит, уткнувшись ему в шею. Он не думает о своей работе.
А еще не думает о войне, до начала которой осталось всего шесть месяцев. Но о войне вообще никто никогда не думает.
Сцена 2. Чужак
Экспресс-тест делают быстро. Для того он и был разработан, ведь если в Панцире окажется зараженный, нужно выяснить это уже в первые часы, чтобы не погибли все. Анджей не заражен, но об этом станет известно только через пятнадцать минут. А пока он и Наташа заперты в боксе, и дверь открывается снаружи.
В аппаратной, где безнадежно больные лежат под аппаратами ЭКМО и ждут своего часа, чтобы отправиться в Заповедник Молчания, персонал уже ждал их в костюмах Слонов. Ведь даже те, кто был на дежурстве и не присутствовал в атриуме, уже знали про человека из Панциря-3. Его и Наташу сначала отправили на санобработку, а потом ей удалось выпросить у сменщицы сто миллилитров воды в одноразовом стаканчике и две таблетки глюкозы.
И теперь они сидят на узкой кушетке, потому что ничего другого в боксе нет, в одинаковых серо-голубых пижамах. Волосы у обоих мокрые и остро пахнут дезинфицирующим средством. Анджей вертит в руках стаканчик и пьет воду микроскопическими глотками. Наташа исподволь наблюдает за ним. Они ждут приговора. Возможно, через полчаса их казнят, и девушка думает, что было бы неплохо напоследок узнать, кто он – тот человек, ради которого она рискнула всем.
– Кем ты был, там, в Панцире-3? – наконец, спрашивает Наташа.
