скачать книгу бесплатно
– У Милы дальнозоркость. Ей неудобно за первой партой, – объяснила я.
– Что за глупости! – взвилась бабка. – Все годы училась, сидела впереди и ничего, а вы её зачем-то назад отправили!
– Спросите у Милы, где ей лучше видно, – вежливо посоветовала я.
– Я её с пелёнок ращу и сама знаю, где ей лучше. – Она упрямо выставила подбородок. – Пусть, как и раньше, сидит спереди.
– Пусть сама решит, – отрезала я. – Если у вас больше нет вопросов, то пойдёмте домой. Время уже позднее.
– Я пойду к директору, если вы будете мне противоречить! – пообещала бабка. – Меня тут давно все знают и уважают.
– Идите, – пожала я плечами и начала убирать вещи со своего стола.
Бабка, поняв, что я не собиралась перед ней лебезить, фыркнула и направилась к выходу. Слава богу! Отделалась, как та лошадь, легким испугом. Меня коллеги предупреждали, что с этой мадам ещё будет куча проблем: моя Милочка то, моя Милочка се. Требования, требования, требования.
Я вытащила из сумки зеркальце, подкрасила губы блеском. Надев пальто, я погасила свет, заперла кабинет и пошла на выход. Коридор гулким эхом разносил звук моих шагов. На этажах уже было темно и тихо. Лишь внизу, в спортивном зале, раздавались крики и стук мяча о напольное покрытие: там ещё не закончилась секция по баскетболу.
Выйдя на школьное крыльцо, я чертыхнулась. Дождь! А я без зонта. Утром солнышко светило, а тут нате вам! И до метро далеко. Блин! Пакет, что ли, на голову натянуть? Вон бабка Аверина так и сделала. Нет уж. Пусть мокнут мои косы.
Спустившись с крыльца, я вприпрыжку через лужи поспешила к школьным воротам.
– Мария Евграфовна, запрыгивай! – Прямо передо мной остановился шикарный Maserati Quattroporte. Ни фига себе машинка! Ее дверь тут же распахнулась.
Папаша Пирогов собственной персоной.
– Спасибо, но я пешком, – бросила я, пытаясь обойти авто. – И я не Евграфовна, а Мария Евлампиевна.
– Простите, Марь Иванна, – саркастично ответил наглец.
Он уже вышел из машины и перегородил мне дорогу.
– Давай-ка в машину, Машуля, а то промокнешь до трусиков.
– Да что вы себе позволяете? – Я уставилась в его наглые серые глаза, чтобы пригвоздить его к месту, испепелить, заставить под землю провалиться!
Но вдруг стушевалась. В голове всплыли кое-какие воспоминания, о которых я мечтала забыть: клуб, стриптиз, нахально свистящий мне блондин. Нет! Не может этого быть.
– Не узнала меня, Машуля? – растянулся он в наглой улыбочке.
– Я вас впервые в жизни вижу, – промямлила я, покраснев до корней волос.
Я ещё лелеяла слабую надежду, что он решит, будто обознался. Однако этот гад вдруг громко запел:
– Ты бросил меня! Ты бросил меня!
– Заткнись! – прошипела я.
– Садись в машину, а то вся школа узнает, чем занимается их училка истории в свободное от работы время, – хрипло засмеялся он.
Я отчетливо вспомнила, где слышала этот смех.
Глава 3
Иван
Машуля так стушевалась, что уселась на пассажирское сидение и даже забыла ремень безопасности пристегнуть. Схватилась, вон, обеими ладошками за щечки, полыхавшие кумачом. Охренеть! Член вздыбился и требовал освобождения. И это я её ещё не трогал. А вот возьму и потрогаю.
Я нагнулся, нависнув над Машулей. Она взвизгнула.
– Папаша Пирогов, вы чего руки распускаете? – Ресницами хлопнула и губы сжала так соблазнительно, что я тут же захотел к ним прижаться и облизать языком.
Ни слова не говоря, я нащупал ремень безопасности и пристегнул Машулю.
– Пристегнуться забыла, Евграфовна, – хмыкнул я и сел на место.
– Сам ты Евграфович. Я Мария Евлампиевна. И вообще…
Я дернул машину с места, да так резко, что Машулю вдавило в кресло. Она выругалась – я рассмеялся.
Несколько минут ехали молча. Я пытался совладать с пожиравшим меня желанием остановить машину в какой-нибудь темной подворотне, завалить Машулю на заднее сидение и как следует трахнуть. Она, видимо, строила планы, как этого не допустить.
– Чего вы таращитесь на меня, папаша Пирогов? – не выдержав напряжения, спросила Машуля.
И что за дурацкая фамилия, а в её устах в сочетании с «папашей» она вообще звучала оскорблением.
– Да вот думаю, что мне теперь с тобой делать, Марь Иванна. – Я побарабанил пальцами по рулю. – То ли директору рассказать про твоё внеклассное хобби, то ли… – Я сделал паузу. Пусть понервничает.
– То ли? – раздраженно подтолкнула меня Машуля к продолжению речи.
– То ли жениться на тебе.
– Совсем дурной, что ли? – покосилась она на меня, как на полоумного.
– Говорят, муж в суде имеет право не свидетельствовать против жены, – с серьезным видом сказал я.
– Пирогов, у нас в стране двоеженство пока ещё запрещено.
– Двоеженство? – слегка опешил я.
Блин! Я уже и забыл, что я вроде как сегодня роль Аришиного мужа играю. Меня разобрал смех. Бросив взгляд на Машулю, я увидел, что она смотрит на меня как на сумасшедшего.
– Ну, тогда есть третий вариант, – подмигнул я ей.
– Я даже слышать его не хочу.
Умная рыжая сучка! На раз раскусила меня.
– Слушай, Машка, я как вспоминаю тебя на том столе, так стояк двое суток не проходит. Имей совесть, спаси мужчину! – умоляюще попросил я.
– Пусть тебя жена спасает, – фыркнула Машуля.
– А, может, она мне не даёт!
– Подрочи.
– Офигеть! – заржал я. – И почему у меня такой училки не было, когда я в старших классах учился.
– А вот это факт удивительный! – Машуля изогнула темную бровь.
– Что именно?
– Что ты, оказывается, в школе учился. А с виду неандерталец неандертальцем.
– Пи***ц ты горячая! – широко улыбнулся я.
– Ещё одно матерное слово – и я тебе лицо разобью, – пообещала Машуля. – Учти, у меня отличный удар правой.
– Все-все, сдаюсь! – поднял я руки.
Мы встали в пробку. Машина медленно толкалась среди других. Машуля отвернулась к окну. Я уставился на её коленки, которые трогательно выглядывали из-под края юбки. Рука сама собой потянулась к ним, до безумия хотелось потрогать Машулю.
– Не советую, – даже не повернувшись, сказала она. – Отвези меня уже домой, папаша Пирогов. Устала до чертиков.
– Может, в гостиницу сначала. Помогу снять усталость, – подмигнул я ей.
Она повернулась, осмотрела меня оценивающе. Прямо вот так в наглую, с ног до головы. Обычно я так баб рассматриваю.
– Ты, конечно, экземпляр особенный, – сказала наконец Машуля, – но я в койку к женатикам не прыгаю.
– Да ну! – не поверил я.
– Принципы, – расплылась она в ухмылочке.
– А если я не женат?
– Вот когда будешь не женат, тогда и поговорим.
Машуля резко отстегнулась и открыла дверь автомобиля.
– Ты куда? – обалдел я.
– Метро вон, – кивнула она на горящий неоновый знак метрополитена. – А ты сам стой в своих пробках, папаша Пирогов. Вон она какая длинная. Время подрочить хватит. – Она расхохоталась и выскочила из машины.
Вот сучка рыжая! Как назло, мой ряд вдруг резво поехал, и я не имел возможности быстро припарковаться, чтобы догнать Машулю. Да и где бы я её догонял? В метро? Да я даже не знаю, как им пользоваться. Ладно, далеко не убежит. Сколько в Москве Заведеево-Загорских Марий Евлампиевн? Наверняка, одна-единственная. Завтра же поручу своему человечку раздобыть мне её адрес, телефон, количество любовников и размер груди. Хотя последнее я и на глаз мог определить: у Машули полноценная троечка. Тут же вспомнился изгиб бёдер, их плавное покачивание, кружево на молочной коже, гладкой, словно шёлк. Поэт, блин!
Красивых телок я видел много. Но рыжая малышка, так отчаянно вытанцовывающая на столе клуба, меня завела в тот вечер так, что даже снилась. Бывают такие женщины: вроде бы и не самые красивые раскрасавицы, но есть в них задор. Вот и в Машуле было это. Неуловимо-прекрасная. Огненная. А дерзкая какая! У меня аж челюсть сводило от желания засадить ей.
Ну что? Придётся найти её и обезвредить, иначе от желания мои яйца могут сдетонировать. Правда, сначала нужно будет рассказать, что никакой я не папаша Пирогов, а Иван Рокотов. Женат ни разу не был и не буду. Расскажу, а потом мы с горячей училкой натрахаемся вволю. Член снова напрягся в предвкушении.
В голове всплыли слова лучшего друга и босса Рената Несветаева: «Надо женить тебя на какой-нибудь училке, чтобы она тебя уму-разуму поучила». А что? Вон какая крышесносная училка мне досталась! Жениться я, конечно, не буду, а покувыркаться – это запросто!
Глава 4
Мария
Всю дорогу до метро я старалась не оглядываться, боясь споткнуться и упасть. Мне мерещилось, что в затылок мне дышит этот сукин сын, папаша Пирогов. Вот он сейчас схватит меня за плечо, а потом утащит обратно в машину и там сделает что-нибудь неприличное. По поводу его намерений сомнений у меня не было. Сомнения были по поводу собственной стойкости. Очень уж соблазнительный был экземпляр. Хотя его внешнюю притягательность с лихвой перекрывали излишняя самоуверенности и чертов мачизм. Я таких мужиков никогда не любила. На них приятно смотреть. Желательно, на фотографии. Потому что фотографии разговаривать не умеют. Но стоило вот таким Пироговым открыть рот, и от них просто несло завышенным самомнением и презрительным отношениям к женщине. Не мой тип. Еще и женатый. Нет, нет и еще раз нет!
До метро я, слава богу, добралась без приключений, а оттуда и до дома. Я взглянула на часы: девчонки должны прийти с минуты на минуту. Надо хоть макияж смыть. Устала я от него, аж глаза щипало. Вообще-то, я в школу красилась мало. Так только, нос припудрю да по ресничкам пройдусь тушью. Но сегодня мне хотелось выглядеть посолиднее – все-таки первое родительское собрание в новом классе. Даже очки нацепила. С обычными стеклами. Они мне шли, но носить их я не привыкла.
И зачем я согласилась на этот девятый класс? Лучше бы взяла пятиклашек. Но нет! Мы легких путей не ищем. Знала бы, что среди родителей моих подопечных окажется козлина, который любит шататься по клубам и который стал свидетелем моего первого и последнего в жизни стриптиза, сразу бы отказалась от свалившегося на меня классного руководства. А теперь вот попробуй расхлебай! А ведь во всем Родька проклятый виноват. Не бросил бы он меня, не напилась бы на девичнике у Олеси. Не напилась бы – не станцевала бы на столе, и папаше Пирогову не было бы повода так похабно себя со мной вести.
Переодевшись в домашний костюмчик и умывшись, я быстренько накрыла на стол. Ну как накрыла? Вилочки, тарелочки, салфеточки. Нарезка сыра, нарезка колбасы. Орешки. Все. Больше у меня ничего не было. Остальное Катюха обещала купить. Сегодня Олеська впервые согласилась выйти из дома. Свадьба-то у неё того – тю-тю. Артурчик, её жених, отдал богу душу. Нет, не отдал, конечно. Он кое-чего другое отдал и явно не боженьке. Накануне свадьбы Олеся поехала в новую квартиру, где они собирались с Артуром жить после свадьбы, и застала его, буравчиком вклинивающимся в какую-то девицу. Прямо на Олесиной новой кровати. У Олеси характера не хватило этой козе повыдёргивать патлы. Охнула, расплакалась и убежала. Артур явился к ней после того, как закончил все свои дела, а говоря грубо, после того как кончил пялить ту сучку. Явился и сказал: «Вот такой я кобель. Прости меня, ты не должна была этого видеть». Слава богу, здесь Олеся уже смогла взять себя в руки, долбануть по наглой роже теперь уже бывшего жениха и послать его ко всем чертям и их матери. Мы с Катюхой при той сцене присутствовали, вернее, прятались за дверью большой комнаты, потому что как раз пришли по зову Олеси ее утешать. В общем, Артурчику досталось не только от Олеси, а и от нас с Катькой.
Мы дали пострадать подруге неделю, а потом начали вытаскивать из депрессии, хоть она и сопротивлялась. И вот сегодня наши усилия увенчались успехом – Олеся согласилась прийти ко мне в гости на пятничные посиделки. У нас это было традицией: за редким исключением мы каждую пятницу собирались у меня, чтобы, как говориться, напиться и забыться, ну и кости перемыть всяким Родькам-Артурчикам. Теперь вот и папаше Пирогову.
Раздался звонок в дверь, и я побежала открывать.
– Отлично выглядишь, котёнок! – радостно закричала я с порога, обнимая Олесю.
– И ты туда же, – закатила она глаза. – Сначала Катька врала, теперь ты.
Я взглянула в осунувшееся лицо подруги и вздохнула.
– Ладно, выглядишь ты отвратно, – признала я, – и это пора менять.
– И я ей об этом твержу, – поддержала меня Катюха, скидывая куртку и отдавая мне охапку пакетов, в которых что-то приятно позвякивало. – Продолжишь в том же духе, волосы начнут выпадать! – пригрозила она Олесе.
– И зубы, – подхватила я.
– Идите вы. Меня жених бросил.
– Это ты его бросила, – напомнила Катюха.
– Потому что он мне изменил!
– Радуйся, что ты до свадьбы это узнала, а не прожив с ним лет этак двадцать! – Я назидательно подняла указательный палец вверх.
Тут же на ум пришёл папаша Пирогов. Жену его я видела, вон она какая пухлая да объемистая. Небось, после родов разнесло. А может, запустила себя, решив, что муж есть, семья есть, зачем с ума сходить да травить себя диетами. А муж вон он! Чуть классуху собственного сыночка не разложил прямо в классе.
– Кобель чертов! – выругалась я.
– Кто? – хором спросили девчонки.
– Все они кобели! Пойдёмте в кухню.
Олеся с Катькой тут же принялись мыть руки, а я начала выгружать из пакетов принесенную Катькой еду.
– Кать, ну никакого разнообразия, – укорила я подругу. – Опять роллы! Ты же обещала сама приготовить что-нибудь.
