скачать книгу бесплатно
– Твою ж мать!
– Чтоо? Сильно? Ах ты, бл**ина такая! Ты что сделала. Тварь?!… Я тебя убью!
Но мужик тряхнул меня, не давая той наброситься с кулаками.
– Каролина, она тебе щеку разодрала.
– Вот сучка. Пусть теперь за меня работает, тварина!
Мужик посмотрел на меня и заржал.
– И кто ее возьмет? Она ж вонючая, облезлая. На хер она нужна.
– Может, и нужна, – сказал второй и прикурил сигарету, – у нас все бабы потасканные. А это – свежее мясцо.
– Вы чего? Я просто спала. – запричитала я. – Зачем я вам? Нет у меня сто баксов, нету и десяти копеек.
– Ниче. Заработает. – прошипела белобрысая, промокая лицо влажной салфеткой. – У нас тоже не было. Отмыть, накрасить, и будет старых козлов ублажать. Пупсу она понравится, и нам отстегнет за нее. Мы с тобой поделимся, или я расплачусь.
Она подмигнула Квадратному. Ну вот и все, я опять попала в какую-то хрень. Куда меня вляпало снова. Чееерт, от них так просто не сбежать. Что же делать?
– Пошли, костлявая, найдем тебе применение. Вернешь бабло за ночлежку, и отпустим.
– Какое бабло? Вы охренели? Нет у меня бабла.
– А она борзая. Эй, зубы нужны? Я могу и выбить. Лучше сосать будешь.
Он оскалился, а две сучки заржали. Мне стало страшно… я вдруг поняла, зачем я им и что они хотят заставить меня делать. Наши иногда сбегали на заработки… две потом не вернулись, нам так и не рассказали, что с ними. А остальные… Одной аборт делали, а вторая от какой-то гадости лечилась, от нее еще все шарахались.
– Нет. Не надо. Я просто уйду. Меня ищут, ясно? Найдут и ноги вам поломают.
– Ищут ее! Ты – шавка детдомовская, я такое за версту чую. Кому ты на хер нужна? Никто тебя не ищет.
– Все, хватит болтать. Покажем ее Пупсу, он решит, что с ней делать.
У одного из них зазвонил сотовый, он ответил, отходя в сторону, а второй меня тут же перехватил также за шкирку.
– И где я тебе сейчас посреди ночи шлюху свежую и молодую найду? Они что у меня, как на огороде растут? Мои сегодня все за тридцатку. Я понимаю. И что? Сколько? Бл*дь, не, ну предупреждать надо. Я б, может, днем бы нашел какую-нибудь дуру деревенскую. А щас где я тебе откопаю нимфетку еще и с темными волосами? А глаза зеленые и целку не надо?
Та, что в белом парике, пнула Квадратного в бок и кивнула на меня, но он поморщился.
– Я ее отмою, накрашу, и будет девочка с картинки. Шмотки Лолитки остались. А ты со мной поделишься бабосиками… м… Лех?
Он прикрыл сотовый лапой и снова меня с ног до головы осмотрел. Потом перевел взгляд на белобрысую и ответил в трубку:
– Будет тебе девка. Когда надо? Окей, скажи, чтоб забрал, как всегда, с нашего места, и деньги с него на карту Пупсу вперед. И что, что клиент важная птица… ну а мне то что. Нае**т, а я потом натурой Пупсу платить буду? Меня на прошлой неделе подставил сынок ментяры нашего, двух заказал и заплатил, как за чашку кофе. Ладно. На твою ответственность. Через час девку заберешь.
Посмотрел на меня и ухмыльнулся.
– Расплатишься с Лялькой и с Пупсом за ночлежку и можешь валить на хер. Поняла?
Ничего я не поняла, я лихорадочно оглядывалась по сторонам, то на одного смотрела, то на другого.
– Я же… не… я же.
– Что ты?
– Мне пятнадцать всего.
Он исподлобья на белобрысую зыркнул.
– Я ее так размалюю, что на все двадцать потянет. Таблеточку ей дадим, и все будет ништяк. Поехали. Пупсик будет рад.
– Ну ты и сука, Валька, – сказала вторая темноволосая и сплюнула жвачку себе под ноги.
– Че я сука? Кручусь, как могу.
– Она ж ребенок совсем.
– Я тоже ребенком была, когда меня отчим натягивал, а мамаша водяру глушила в соседней комнате, и ниче, пережила. А этой еще и денег дадут.
В эту секунду я дернулась в руках Квадратного, пнула его локтем в живот и заорала, что есть мочи:
– Спаситееееее!
И тут же почувствовала удар в солнечное сплетение, присела на колени, пытаясь отдышаться.
– В следующий раз заорешь, ножичком разукрашу и в речку брошу. Как думаешь, когда найдут – опознают?
– Пошел на х**
Подхватил за волосы и рывком на ноги поставил.
– Выбирай: или отработаешь, или сейчас тебя прямо здесь разложим, а потом на корм рыбам или под рельсы.
– Отработаю, – всхлипнула я, – отпустииии.
Отшвырнул меня от себя, и вторая девка меня за талию обняла, помогая подняться, и повела к машине.
– Ты Лехану не огрызайся… он чокнутый, прирезать может. Отработаешь и пойдёшь себе… а может, у нас останешься. Пупс своих не обижает. И пожрать будет, и где переночевать, а еще… порошочек, таблеточки, ну сама понимаешь, все для настроения.
Нет, я не понимала. У меня впервые от страха по щекам слезы катились.
Глава 5
Они наряжали меня, как рождественскую елку, а я думала о том, что скорее перегрызу глотку тому уроду, что меня собрался купить, чем позволю себя тронуть. Надо было в участок ехать. Лучше в колонию, чем под какого-то ублюдка в пятнадцать лет и за деньги. Нет, я не была романтичной. Во мне вообще романтика отсутствовала напрочь, но я не собиралась себя продавать. Лучше жрать баланду, чем раздвигать ноги, как эти шлюхи. Я другой жизни хочу. Я клялась себе, что выгрызу ее, эту другую жизнь, мне не будут делать аборты, как тем дурам, что искали себе домашних мальчиков и надеялись, что их приютит какой-то богатенький Буратино. Да, мы в пятнадцать и не такое видели и знали. Я тоже видела. Улица многое показывает и учит. Мы все это лет с десяти знаем, а то и раньше. Знаем, как можно быстро денег заработать помимо воровства. Только за воровство больше уважали, а к шлюшкам плохо относились, могли избить и забрать все, особенно если не делилась натраханным.
Пока белобрысая закрашивала синяк у меня на лице, я смотрела в зеркало и кусала щеку изнутри, сильно кусала, до крови. Ничего, дайте мне только выйти отсюда. Когда-нибудь я вас, сучек, найду и патлы вам повыдираю.
– Ну вот. Похожа на человека. Парик натянуть, и нормально. Тащи парик, Светик. Рыжую, костлявую оглоблю на бабу похожую сделала.
– На тебя, ты хотела сказать?
– Заткнись! Тебе до меня…
– Да прости, Господи… упаси меня убогую.
Они натянули мне на голову вонючие волосы. И меня передернуло от гадливости. Черт его знает, после кого эти патлы и шмотки грязные, я, конечно, не особо чистая, но эти две лохудры дали мне хоть ополоснуться в своей коморке обшарпанной.
– Все. Уводи ее. Готово.
– А порошочек ей дашь? – спросила Светик. – Витек же давал тебе, я видела.
– Хрена ей, а не порошочка. И так отработает, на сухую.
– А мне… со мной поделишься?
– С тобой поделюсь, если перестанешь языком чесать. Все, уводи эту дрянь мелкую.
Квадратный и его дружок подхватили меня под руки и потащили на улицу. Я тут же ощутила, как стало зверски холодно ногам в капроновых чулках и почти голой попе, а под короткий топ и дутую белую куртку тут же забился холодный воздух, и по моему телу расползлись мурашки. Уроды затолкали меня в машину на заднее сиденье и сели по обе стороны. Тот, с щетиной, осклабился и сдавил мою коленку.
– А ты ничего, рыжая, вот отработаешь с клиентом, я потом тебя…. отогрею. Ммм, Витек, отогреем рыженькую? Смотри, какие ножки и тельце, не такая уж она и худющая. Тебе, правда, пятнадцать? Сисястая какая.
Потянул руку к моей груди, шевеля мерзко пальцами.
– Правда. Тронешь, я тебе пальцы зубами отгрызу!
Они расхохотались, а потом он схватил меня за затылок и наклонил вперед.
– Язык отрежу, и молчать всю жизнь будешь, ясно? Слушай внимательно, сучка. Сейчас тебя Витек в машину к одному хрену посадит. Ты с ним поедешь, после того, как отработаешь, можешь валить на все четыре стороны. Но если хочешь… вот визитка моя. В карман положил. Позвони и будешь в шоколаде, ясно?
– Да пошел ты. Лучше под рельсы.
– Не болтай. А то под рельсами окажешься намного быстрее, чем думаешь.
Он пнул меня в затылок, и я клюнула носом в колени. Чем ближе приближались, тем сильнее становилось страшно, дрожали ноги и сердце колотилось где-то в самом горле.
– Не дури, мелкая, не дай бог дернешься, я тебе все ноги переломаю, ясно?
Ясно. Все мне было с ними ясно. И ноги переломают, и руки. Никто в этом не сомневался, да и я не дура. Как назло, на улице не души, хоть и центр города, но какой-то дикий район, где даже кошки не шастают. Квадратный кивнул Витьку, и они завязали мне глаза, когда они это сделали, меня начало трясти от ужаса, по всему телу разбежались мурашки.
– Зачем? Не надо глаза! Вы сумасшедшие? Не надо!
– Заткнись и не ори. Таковы условия у клиента. Чтоб дорогу не видела. Не верещи. Он хорошие деньги платит, может, чаевые даст тебе, дуре облезлой, если заранее не побрезгует.
Машина затормозила, и Витек выволок меня наружу. Когда я попыталась дернуться, что-то холодное уперлось мне в бок.
– Это ствол! Пристрелю сучку! Из-под земли достану и пристрелю, если что не так пойдет.
От ужаса волосы на затылке дыбом встали. А он толкнул меня в спину и повел под руку.
– Иди давай. Можно подумать, целка. Да на таких, как ты, пробы негде ставить, сразу видно – шлюшка малолетняя. Небось, сосешь за сигарету.
– Урод! Мама твоя за сигареты сосет!
– Найду потом и уши оторву.
– Ну-ну. Найди и оторви. Это я тебя найду и яйца оторву.
Послышался звук открываемой дверцы, и меня впихнули в теплый салон, пахнущий дорогим мужским одеколоном. От ужаса у меня задрожали колени, и стало нечем дышать. Ну вот и все. Влипла ты, Сенька. Машина тронулась с места. Водитель не издал ни звука.
– Меня ведь не убьют? – тихо спросила и впилась в дверную ручку.
Мне никто и ничего не ответил. С каждой секундой становилось все страшнее, но этот ужас, скорее, сковывал по рукам и ногам, чем помогал действовать.
– Куда мы едем?
И снова тишина. Мне представилось, что машина сворачивает куда-то в лес, за город и что рядом со мной сидит ужасный маньяк с жуткими глазами, у него в кармане нож или скальпель, и он будет резать меня на куски. Несмотря на тепло в салоне машины, у меня зуб на зуб не попадал, и я слышала, как они стучат в гробовой тишине. Если мы приедем в лес, я должна сбросить эти проклятые туфли и бежать куда глаза глядят, может, мне и повезет. Я ведь хорошо бегаю.
Автомобиль мягонько остановился, и мое сердце забилось так громко, что, наверное, этот извращенец мог его услышать, мне казалось, что оно стучит как колокол. Меня взяли под руку и молча куда-то повели. Я хотела закричать, но у меня почему-то пропал голос.
Но когда ноги шагнули на ступеньки, стало немного спокойней, но ненадолго, потому что в голове тут же нарисовался заброшенный дом с заколоченными окнами… Но под туфлями, которые шлепали на пятках, я почувствовала мякоть ковра и медленно выдохнула. Мой локоть сжали сильнее, и я поняла, что идти надо быстрее. В голове ни одной мысли, ни одной идеи. Ни черта в этой голове нет и плана, как удрать, тоже нет. Ужас в ней только. Я ощущала опасность каждой клеточкой тела, привыкла ее ощущать каким-то десятым чувством. Когда жизнь где-то очень много отнимает, то где-то очень много дает. Мне она дала отменную интуицию. Правда, работала она с переменным успехом. Услышала, как тот, кто меня вел, постучал в какую-то дверь, щелкнул замок, и меня ввели в помещение. Здесь пахло иначе и было довольно прохладно… и запах отчего-то показался знакомым. Мужского дорогого одеколона и сигар. Услышала, как сзади опять щелкнул замок, и замерла на месте. И что теперь делать? Можно снять повязку или надо быть в ней?
Я выжидала… повязку отчего-то снимать было страшно, и теперь я только прислушивалась к каждому звуку. Где-то впереди меня послышались шаги. Неторопливые, размеренные. Там, где он идет, нет ковра, и я слышу, как чеканит подошва по паркету. Приблизился ко мне, и я судорожно выдохнула. Ощутила, как чьи-то пальцы тронули мои волосы… точнее, тронули парик. И тут же его содрали с моей головы вместе с шарфиком.
По нервам ударил свет, и я зажмурилась… И тут раздался хохот. Истерический громкий мужской хохот. Он показался мне знакомым. Я открыла глаза и чуть не заорала – передо мной стоял Барский. В расстегнутой до половины рубашке с бокалом в руке и сигарой и хохотал, как одержимый. От неожиданности и страха я дернулась в сторону двери, но меня тут же впечатали в нее мордой и выкрутили мне руку назад.
– Куда собралась? А? Есения Назарова, или как тебя там? А в этот раз ты случайно здесь или опять за деньгами пришла? Вот это встреча… не верю я в случайности!
Руку заломил так, что я от боли губы закусила.
– Больно… очень больно. Отпустите! Меня заставили… заставили прийти… Я не эта. Не шлюха я!
– Да ладно. Серьезно? А юбка, из-под которой трусы видно, и чулки эти проститутские так, для антуража?
– Серьезно! Отпустите! Я просто уйду, и все!
– Куда? Я за тебя деньги заплатил! Ты помнишь, зачем тебя сюда привезли?
Я всегда знала, что все эти олигархи – они извращенцы, они точно маньяки. И этот, наверное, один из самых страшных педофилов.
– Меня заставили, мне всего лишь пятнадцать. Отпустите меня. Я верну все деньги. Честно.
– Вернет она. А возвращать как будешь? По частям? Или машину мне помоешь? А может, туфли будешь чистить?
Развернул к себе, и я больно ударилась затылком о дверь.
Его глаза лихорадочно поблескивали, а светлая рубашка оттеняла сильную смуглую шею. Вблизи он казался мне очень опасным, очень взрослым и ужасно злым. Казался кем-то, кто способен мне выпустить кишки. Только не сразу, а разрезать живот и наматывать на вилочку, как Ганнибал Лектор.
