скачать книгу бесплатно
«– Зверь, брачная ночь обычно бывает после венчания, а не до! Мы заждались! – крикнул кто-то из них, а у меня щеки вспыхнули.
Она сильно сжала мою руку, и я видел, как на ее глазах выступили слезы.
От счастья я сам не мог выдавить ни звука. Даша то улыбалась, то с трудом сдерживала дрожь и я видел как она нервничает, как светится изнутри.
Перед тем, как я надел ей на палец кольцо, она задала мне один единственный вопрос:
– Мой? Правда мой?
– Весь… маленькая. Больше, чем свой.
– Я люблю тебя…– вырвалось у нее, и почему-то над головами зазвенел колокол, пугая голубей, которые с шелестом вспорхнули с окон.
– Этого мало… Дыши мной, – шепнул ей на ухо».
Глава 2. Макс
Ты только никого не подпускай к себе близко. А подпустишь – захочешь удержать. А удержать ничего нельзя…
(с) Эрих Мария Ремарк
Я остановил машину у дома Фаины, где сейчас находилась Тая с няней. Посмотрел еще раз на Дашу. Бледная, слегка напуганная и встревоженная, но полна решимости. Моя девочка, да, сложнее всего встречаться с собственной совестью, особенно, если она не чиста по отношению к кому-то… а если этот кто-то твой собственный маленький ребенок, то нет ничего ужасней, чем ощутить щемящее бессилие перед невинной и всепоглощающей любовью к себе.
Я взял ее за руку и посмотрел в голубые глаза, слегка подернутые дымкой.
– Все будет хорошо. Она, конечно, тот еще чертенок, но не настолько все ужасно.
– Я боюсь… боюсь, что…
У нее в глазах блеснули слезы.
– Что не простит тебе твоего отсутствия?
Даша кивнула, и я усмехнулся от того же самого щемящего чувства внутри.
– Простит. Я же простил.
Она вдруг потянулась ко мне, и сама прижалась губами к моим губам, и я схватил ее дрогнувшей рукой за затылок, лаская ее рот своим, успокаивая ее поцелуем и наслаждаясь до умопомрачения тем, что уже не надеялся никогда от нее получить.
– Идем? – лаская нежную атласную щеку большим пальцем. Кивнула, и я вышел из машины.
Мы поднялись вместе наверх, и когда нам открыла дверь няня, Дарина сильнее сжала мои пальцы, а когда выбежала моя маленькая принцесса, ее рука в моей сильно задрожала. Тая тут же подкатилась ко мне и обхватила ручками мои ноги с воплем:
– Папааааа!
Я подхватил ее на руки, целуя в щеки и нежные губки, чувствуя, как она зарывается мордашкой мне в волосы. Потом обняла меня за шею и обернулась, опасливо поглядывая на Дашу, и снова ко мне.
– А мой подарок?
Я улыбнулся. Хитрюга помнит.
– А что ты больше всего у меня просила? Помнишь?
Снова взгляд на Дашу и на меня, нахмурила аккуратные бровки.
– Маму.
– Я выполнил обещание. Это твоя мама.
Дарина вся выпрямилась, как струна, кусая губы, а Тая пристально на нее смотрела и молчала. Вот так и происходит самый жестокий суд во Вселенной, когда судья и палач самый справедливый из всех, что можно себе представить, решает – казнить или помиловать. Я видел, как тяжело дышит моя жена, как судорожно поднимается и опускается ее грудь. Она ждет. Напряжена. На грани. И я ощущаю кожей ее дикое волнение и волнуюсь сам, а потом Тая тянет к ней руки, и я слышу ее всхлип, и голубые глаза наполняются слезами, а лицо искажает болезненная гримаса. Она берет Таю на руки, и я вижу, как они дрожат. Малышка рассматривает ее лицо уже вблизи, а потом обнимает ее за шею. Так доверчиво, так сильно. И я вижу ошалевшие глаза Даши, полные слез. Она смотрит на меня с такой болью… счастливой болью, и я ее понимаю. Я сам вот так же ровно сутки назад разрывался от болезненного счастья. Мы забрали ее гулять в парке, и я дал им время друг с другом, находясь слегка поодаль и готовый в любой момент поддержать Дашу, но Тая была ею очарована и покорена мгновенно. Не знаю, как, кто и где может не узнать свою кровь. Это ведь на уровне инстинктов, я видел по моим девочкам, как их потянуло, как обе переполнены нежностью.
Потом Даша какими-то привычными движениями удерживала ее на руках, а уже дома уложила спать. Я смотрел со стороны и улыбался уголком рта, вспоминая тот день, когда она только родилась:
«– Смотри, у нее ресницы, как у тебя. Такие длиннющие-е-е… – голос Даши ласкает изнутри и разливается теплом по всему телу, – она так похожа на тебя, Макс. Это ужасно несправедливо.
– Нет – это как раз-таки очень справедливо. Дети должны быть похожи на меня, потому что я красивый. И умный.
– Фу, ты самовлюбленный, напыщенный…
– Только скажи– и я тебя накажу.
– Засранец!
– Ну все, мелкая, пошли мыть рот с мылом».
Когда она вышла из комнаты Таи, то сразу бросилась мне в объятия и сдавила меня руками так сильно, что я буквально кожей ощутил ее эйфорию и счастье.
– Спасибо, – шептала она, целуя мою шею, – мне это было нужно. Очень нужно.
– Ничего, маленькая. Постепенно привыкните друг к другу, и заберем ее домой.
– Да. Надо забрать нашу дочь домой.
«Нашу дочь»… бл*дь, нет ничего охренительней этих слов, сказанных ею. Я, кажется, ждал их целую вечность.
***
В офис я таки притащил ее вместе с собой. Не смог отправить домой. Не хватило сил расстаться. Я был слишком счастлив, а это случалось со мной настолько редко, что я просто был не в силах выпустить это счастье из рук. Хоть на немного отдалиться от него.
И я ни на секунду не пожалел, что сделал это. Впервые за все годы нашего брака. И теперь, пока в офисе царил полный хаос, шлепали двери, сновали туда-сюда люди, назойливо ломится моя секретарша, на которую Даша пристально посмотрела, едва мы только зашли в офис. Ревнивая девчонка, и это заводит до сумасшествия и вызывает довольную улыбку на губах. И пока мне названивают из двух заграничных офисов, мои представители заключают важнейшую сделку с китайскими партнерами, я, как полный дебил, пялюсь на собственную жену, смотрю, как она пьет кофе, как сидит в кресле, закинув ногу на ногу, просматривает журналы. Как бы мне хотелось сейчас на хрен всех выгнать и взять ее прямо на рабочем столе. И я, черт возьми, только об этом и думаю. Отвечаю всем на автомате, потом набрал цветочный магазин, заказал ей огромную корзину ромашек. Цветы привезли через полчаса, и я готов был сдохнуть в ту секунду, когда ее глаза засветились восхищением и почти детским восторгом. Она зарылась лицом в цветы, улыбается, и я ни хрена не слышу в сотовом, ни черта не понимаю. Я напрочь отсутствую. Я с ней. Не на работе совершенно. Раз пять я перечитывал договор, раз пять пытался понять, что должен ответить, и мозг просто отказывался функционировать. У меня функционировал совершенно другой орган. И я жадно смотрю, как она крутит ромашку пальцами, как водит ею по шее, а там следы от моих поцелуев под тонким шарфиком, и у меня губы сводит от желания пройтись по всем этим местам еще раз. Языком. Алчно кусая нежную кожу. Бл*дь, я хочу ее, как бешеный психопат. В кабинет зашел Славик, прикрыл дверь, и теперь я видел Дашу через стекло.
– Зверь, есть разборки на двух точках. Поймали козлов с наркотой.
Посмотрел на Изгоя и ни хрена не понял.
– Что?
– В двух наших клубах раздавали наркоту бесплатно. Кто-то хочет подгадить нам репутацию. В «Гранд» нагрянули менты и сразу повязали ребят. Те еще и попробовать не успели. Ты сечешь, что это значит?
Конечно, секу, черт возьми. А сам на НЕЕ смотрю, как покусывает нижнюю губу, и меня от этих покусываний простреливает чистейшей похотью.
– Какая-то тварь пытается нас подставить. Что-то уже знаете?
– Нет. Смотрели на камерах, кто наркоту раздал, но никого не заметили. Это сделали те, кто прекрасно ориентировались в здании. Они обошли камеры.
– Что с адвокатами?
– Уже на месте.
Я особо не волновался. Мы отмажемся. И это даже не наезд. Это мелкая пакость. Но кто-то настолько борзый, что позволяет себе ее делать на моей территории и безнаказанно. Прощупывает почву.
– Переверните мне все вверх дном и найдите распространителя.
– Ищем, Макс, – Славик усмехнулся, – я смотрю, ты на работу уже не один ходишь?
Я посмотрел в стекло и… оторопел – Даши там не было. Мгновенно окатило холодом. Я даже не знаю почему… точнее, знаю. Я еще не научился доверять ей, не научился воспринимать свое счастье, как само собой разумеющееся. Страх потерять был острее чего бы то ни было.
– Я сейчас.
Хлопнул крышкой ноута и вскочил из-за стола, прошел мимо Изгоя, выскочил в коридор, осмотрелся по сторонам – нет ее. Черт! Она ведь не знает офис и куда могла пойти? Понимаю, что абсурдно все это, что бред полный так дергаться. Девочки иногда ходят в дамскую комнату. А меня не отпускает.
– Где она? Рявкнул охраннику. И тот от неожиданности подпрыгнул на месте. Играл, урод, в своем сотовом. Я отобрал смартфон и разбил о стену.
– Где моя жена?
– Я… она, кажется, в туалет пошла.
Кивнул в сторону дальних дверей и принялся собирать свой разбитый телефон, а я наступил на крышку и быстрым шагом пошел к туалетам. Но ее там не оказалось. Осмотрелся по сторонам и набрал охрану на выходе.
– Моя жена выходила из здания?
– Нет, Максим Савельевич, мы здесь все время стоим. Она не выходила.
– Если выйдет – не выпускать!
Я кружил по коридору и лихорадочно думал о том, куда она могла пойти? Уже вечер, офис почти пустой. Если на улицу не выходила, то где она? А потом вдруг просто пошел к лестничному пролету, распахнул дверь настежь и быстрым шагом поднялся по лестнице, ведущей на крышу.
– Дашаааа! – позвал громко, слыша эхо собственного голоса и прислушиваясь к тишине. Я распахнул ударом дверь и застыл, глядя на тонкий силуэт на фоне ночного неба, усыпанного звездами. Ветер треплет ее платье и короткие волосы, и они поблескивают в бликах ночных огней.
– Малыш, – выдохнул, испытывая какое-то невероятное облегчение. Не ушла. Не сбежала от меня. Ведь я именного этого боялся, что уйдет. Боялся до какого-то противного липкого пота.
Она обернулась и улыбнулась мне, слегка удивленная моему дикому взгляду и сквозящему во всем моем виде паническому страху. Я идиот. Просто повернутый на ней болван, который настолько боится потерять, что сходит с ума на пустом месте. Паникер хренов. Самому стыдно, и теперь облегчение нахлынуло волной. Стою и радуюсь, даже тело подрагивает от радости. И в тоже время какое-то неясное волнение внутри. Какие-то отголоски паники и недоверия. Словно что-то все равно не так.
– Я испугался, маленькая. Ты бы сказала, куда пошла.
Подошел к ней сзади и неистово обнял, зарылся лицом в ее волосы на затылке, стискивая хрупкое тело обеими руками, преодолевая адское желание сдавить так, чтоб услышать, как хрустят ее кости, потому что мои хрустели даже без сдавливания. Их просто ломало в ее отсутствие.
– Я вышла посмотреть на звезды… Мне кажется, я любила на них смотреть.
– Любила, малыш. Очень любила.
«– Ты понимаешь, что теперь я не отпущу тебя никогда, маленькая.
– Никогда-никогда?
– Никогда-никогда.
– А если разлюбишь?
– Видишь там, на небе, звезды?
– Вижу… а ты, оказывается, романтик, Зверь.
– Когда все они погаснут …
– Ты меня разлюбишь?
– Нет. Когда все они погаснут – это значит, что небо затянуто тучами. Ты не будешь их видеть день, два, неделю… Но это не говорит о том, что их там нет, верно? Они вечные, малыш. Понимаешь, о чем я?
– Нет… но сказал красиво.
– Все ты поняла. Довольная, да?
– Да-а-а-а-а.»
Прижал ее к себе сильнее.
– Я показывал тебе самые разные звезды, моя девочка.
Развернул ее так, чтобы видеть ее глаза, тонуть в них, растворяться там, рассыпаться на молекулы. И меня как всегда трясет от ее взгляда, и в темноте ее глаза блестят, а ресницы чуть подрагивают.
– Ты мне не доверяешь… – не спросила, просто сказала вслух.
– А ты? Ты мне доверяешь, малыш?
Отвела взгляд и посмотрела куда-то в сторону.
– Как я могу доверять тебе, Максим? Ты держишь меня взаперти, за мной всегда следует охрана, и я не могу шага ступить без твоего ведома. Я ведь на самом деле не свободна в своих решениях, в своих передвижениях. Это лишь иллюзия…
А я вдыхаю запах ее кожи и волос и ощущаю, как опять накатывает нечто зверское первобытное. После испуга еще более острое и требовательное. И вдруг как током шибануло – у нее в руках сотовый. Сжимает его пальцами, а меня аж подбросило. Она ушла сюда, чтобы с кем-то поговорить.
– Дай мне сотовый.
– Что? – посмотрела на меня и лицо окаменело, взгляд стал твердым и холодным. Протянула мне сотовый. Я быстро включил его и пробежался по входящим и смскам.
– Отвези меня домой, Максим.
И в голосе лед. Настолько ощутимый, что я вздрогнул, а она обошла меня и направилась к двери. Бл*дь! Я все испортил, идиот хренов! Ревнивец больной на голову! Схватил ее за руку и резко привлек к себе.
