скачать книгу бесплатно
– Давай поговорим снаружи, – тихо попросила я, и мы вышли из пещеры, отошли от нее на несколько метров, утопая ногами в еще теплом песке. – Рифат… мы ведь не муж и жена. Мы с тобой никто и никогда не станем кем-то. Наш брак бессмысленный, а я не могу так жить. Не могу вечно ненавидеть себя за то, что ты на мне женился, не могу смотреть вашим людям в глаза. Я здесь больше чем чужая. Я распутница и шлюха.
Это был единственный раз, когда Рифат вдруг потерял свое привычное самообладание и резко схватил меня за плечи.
– Все может быть по-другому, Альшита. Все может быть совсем иначе. Я готов закрыть глаза на твое прошлое, я готов принять твою дочь как родную и любить ее сильнее, чем любил бы своих детей. Я готов ради тебя на что угодно… я даже могу увезти тебя в другую страну и бросить все. Понимаешь?
Да, я понимала… В эту секунду я поняла все. И в то же время горечь осадком осела в горле и во рту.
– Понимаю… Но по-другому никогда не будет. Я принадлежу только ему… моя дочь… у нее только один отец, и я никогда не дам ей чужую фамилию. Мое сердце и моя душа никогда уже не станут моими, они отданы, и вернуть назад их уже невозможно. Прости… я не могу дать тебе ничего кроме моей благодарности и уважения. И… если ты, правда, готов на многое ради меня – то отпусти нас. Дай нам уехать домой. Я тебя умоляю.
Рифат разжал руки и больше не смотрел на меня. Смотрел куда-то через мое плечо.
– Развод я тебе не дам. Как я и говорил ранее.
Внутри все похолодело, и я уже пожалела о том, что так горячо и откровенно отказала ему. Может, надо было как-то по-другому. Неужели он сейчас разозлится и… о Боже, я не хотела даже думать об этом.
– Но я дам вам возможность уехать. Только для этого надо будет оформить для тебя новые документы. Для тебя и для твоей дочери… И ей придется взять мою фамилию.
Перевел на меня взгляд снова и посмотрел мне прямо в глаза.
– Ты поедешь в свою Россию, Альшита. Но и там останешься моей женой. Руки у Кадиров длинные. Я бы не хотел, чтоб тебя достали и там.
Я схватила его за руки, а потом рывком обняла за шею.
– Спасибоо, о Божеее! Спасибооо.
Но Рифат очень сдержанно отстранил меня от себя. Удерживая на вытянутых руках.
– Я хочу продолжать заботиться о тебе и там. Обещай, что дашь мне это делать, Альшита.
Я быстро закивала и почувствовала, как слезы обжигают глаза. Мне не верилось, что это может быть правдой. Не верилось, что я поеду домой к своей семье…
* * *
– Не можешь уснуть, Рифат? Сон не идет к тем, у кого кровоточит сердце. Я никогда не думала, что оно у тебя есть. А сейчас смотрю на тебя и понимаю, что лучше бы не было. Не той женщине ты его отдал… не нужно оно ей… у нее и своего-то нет.
Рифат сел у гаснущего костра и подбросил в него угля.
– Она хочет вернуться домой… развода просила. Идиотом себя почувствовал, которого под ребра пнули, как надоедливого пса. А ведь я долго терпел и ждал…
– Долго? Ты действительно считаешь время и думаешь, что оно приблизит то, чего ты желаешь? Нет времени на самом деле, Рифат. Есть исчисление минут, часов, лет. Не всегда мертвецы покидают живых и дают им свободу, особенно если живые не хотят эту свободу обрести. Это для тебя прошло больше полугода, а для нее все было две минуты назад. Нет у горя сроков, нет определенных рамок, за которыми боль отступает и дает силы дышать. Иногда… иногда она остается с нами навечно и ни на секунду не дает о себе забыть. Есть женщины только для одного мужчины, и ничто на свете не заставит их посмотреть на другого. Она именно такая…
– Откуда ты знаешь?
Глаза Рифата сверкнули, и он залпом осушил чашку с чаем.
– Я тоже такая. Она на меня похожа. В молодости… Только моя дыра в груди со временем превратилась в камень… а у нее там еще есть место для любви и нежности… но не к мужчине.
– Глупости. Женщины выходят замуж и рожают снова от других. Нельзя закопать себя навечно.
– Можно… поверь мне, можно. У кого-то сердце умеет регенерировать и биться заново, а у кого-то оно просто умирает.
– Я подготовлю ей все документы и увезу ее отсюда. И… я больше не стану работать на Кадира. Моя служба его семье окончена.
– Уедешь вместе с ней?
– Нет… но я хочу вернуться в свой дом и продолжить дело моего отца. Без Аднана вся эта война стала бессмысленной.
– Хочешь завоевать ее любовь по-другому?
– Я не знаю, чего хочу… Точнее, нет, я знаю. Ее хочу. С первой секунды, как увидел. До умопомрачения хочу. Я запрещал себе даже думать об этом, я презирал и ненавидел себя за это. А сейчас… Сейчас я не вижу ни малейшей причины не попытаться. Я думал, что после рождения детей она оживет сама… думал, что они вернут ее.
Вскинул голову и посмотрел на Джабиру.
– Как ты допустила, чтоб ее сын умер. Ты ведь самая опытная повитуха, ты принимала самые тяжелые роды.
Джабира перевела взгляд на огонь.
– Я не волшебница. Я человек. Какой бы ведьмой вы меня не считали, но я просто женщина, которая знает немногим больше, чем вы, и имеет опыт. Но даже в самых современных и оснащенных клиниках гибнут младенцы… то что стоит говорить о пустыне, где у меня нет ни интенсивной терапии, ни капельницы. Ребенок был слаб, он второй в двойне, пуповина обмоталась вокруг его шеи, и он не дышал, когда я его достала из нее. Был весь синий… Она думала, что это он плачет… а плакала ее дочь, и я не стала разубеждать несчастную. Она и так натерпелась.
– Слышал, Зарема родила… Сука. Вот как так? Чем эта змея заслужила такое счастье? В милости теперь купается. Кадир от радости закатил пир. Внук первый на свет появился.
Джабира протянула чуть дрожащие морщинистые руки к костру.
– Счастье не всегда заслуживают, иногда его выдирают с мясом у других, – тихо сказала она. – Но оно недолговечно, поверь. Там змей предостаточно, чтоб отравить существование и ей.
– Плевать я хотел на Зарему. Меня больше не волнует семья Кадиров. Я хочу, чтоб Альшита была счастлива… со мной. Любви хочу от нее, улыбки для себя, касаться ее хочу. И у меня хватит терпения. Я дождусь, когда ее сердце оживет… Но я так же начинаю ненавидеть Аднана. Ненавидеть за то, что его призрак ревниво стоит между нами и не собирается уходить.
– Ревность – это жестокая тварь. Она иногда намного сильнее и страшнее ненависти. У нее нет никакой логики, и она сгребает в свои когтистые лапы всех без разбора, заставляя корчиться от адовых мук. Но это и есть проявление любви. Соперники – это всегда ненависть и боль. Особенно мертвые. Они ведь не исчезают, они не станут плохими, их нельзя очернить или унизить. Они сияют ореолом святости, даже если при жизни были сущими дьяволами. Мне нравится твое терпение, и твоя страсть… но запомни – они могут принести тебе только страдания.
– Я уже к ним привык. Вряд ли может быть хуже.
Джабира усмехнулась.
– Всегда может быть хуже. Суть женщины непостижима… Возможно, Альшита ответит тебе взаимностью когда-нибудь. Когда сможет.
– Я умею ждать.
– Дай руку, Рифат… посмотреть кое-что хочу.
Потянула дым из тонкой трубки и выпустила в сторону мужчины. Тот протянул ей ладонь, насмешливо прищурив глаза и вытянув ноги к огню. Ведьма взглянула и тут же отшатнулась, отшвырнула руку Рифата.
– В чем дело? Совсем ополоумела?
– Увози ее в Россию и забудь о ней. Разведись и никогда не вспоминай.
Рифат резко встал на ноги и свел брови на переносице.
– Ты что несешь?
– Она тебя погубит… в ней твоя смерть! Он тебе ее не отдаст.
Рифат расхохотался.
– Глупые гадания и глупая женщина. Перепила своего пойла и накурилась дурмана. Кто он? Мертвец? А смерть… так она всегда рядом ходит. Нашла, чем пугать. Иди проспись, старая.
– Я предупредила. Тебе решать.
– Не предупредила, а глупостей наплела. Ищи новое место для жилья. Когда мы уедем, некому будет тебя охранять.
– Я уже давно нашла. Смерть не только на тебя охотится… она и за мной придет.
Глава 4
Асад сидел в своем любимом кресле и потягивал из бокала красное вино. Его мало волновало, что можно, а что не разрешено его религией. Он разрешал себе буквально все, потому что мог себе позволить закрыть рот слишком болтливым и залить кислотой глаза слишком глазастым. Бен Фадх прикрыл веки и расслабился, чувствуя удовлетворение во всем теле. Что не мешало ему думать… и даже топот копыт и шум снаружи не мешали наслаждаться собственными мыслями. Он провернул то, что раньше не удавалось никому, он получил себе в союзники того, кого считал своим лютым врагом, а теперь держал на коротком поводке и кормил зверя с руки. Он умен, хитер и великолепен. Скоро вся пустыня и торговые пути будут принадлежать только ему.
Но все стоило много денег, времени и определенного риска. Но он был бы не самим Асадом бен Фадхом, если бы не продумал каждую мелочь и не заручился помощью нужных людей, которые ненавидели этого ублюдка ибн Кадира так же сильно, как и он сам. Особенно, если ненависть поддержать увесистым кошельком и обещанными благами.
В террариумах шуршали любимые змеи Асада. И он наблюдал из-под прикрытых век, как они кидались на мышат и заглатывали целиком их белесые тела, а тонкие хвостики дрожали у пастей ядовитых тварей, а потом исчезали в глотке. Когда-то он точно так же поймал белого мышонка и решил забрать себе, но у него украли добычу, отобрали и присвоили.
Пока он молчал, наблюдая, его помощник Хадид ожидал указаний.
– Тамару не кормили?
– Конечно, кормили, мой Господин.
Льстивые трусливые твари не посмели бы не покормить. Они слишком боялись за свои шкуры. Потому что сами могут пойти на съедение его девочкам.
– Что думаешь? Я всю ночь размышлял об этом, думаешь, все так и есть? Думаешь, мы не ошибаемся?
– Кудрат вернулся после набега на две деревни, принес трофеи. Думаю, он целиком и полностью верен нам. И осуществит нами задуманное. В полной мере.
Асад прищурился и внимательно посмотрел на своего помощника. Тот весь скукожился, как перед опасным хищником. Бен Фадх довольно ухмыльнулся. Он любил, когда они боялись. Это чувство ему нравилось больше всего.
– А он не может притворяться?
– Нет. Не может. За это время было много проверок. Он ни одну не провалил.
– Его узнают?
– Нет. Он всегда с закрытым полностью лицом. Никто не узнал. А если кто и узнал, то расскажут это только на том свете. У нас в руках новая карта Кадира. Сейчас торговые пути стерегут его старшие сыновья. Один из них на нашей стороне. Будет счастлив, если мы проредим количество наследников шейха.
– А где Кудрат?
– Как всегда… у себя. В своей лачуге. – осторожно ответил Хадид.
– Или в ее комнате? Опять трахает эту дрянь.
– При всем моем уважении… они ведь женаты. Все законно. И Кудрат действительно сейчас в ее комнате.
– Похотливая шлюха. Я должен был свернуть ей шею, едва она взглянула на него впервые.
– Зато он породнился с нашей семьей. Чего еще можно было желать? Раньше этого бы никогда не произошло. У вас теперь в руках мощные козыри. Если ваша сестра родит ему сына…
Асад ударил кулаком по столу, и бокал, подпрыгнув, перевернулся, а красная жидкость полилась на ковер. Он не любил шкуры, он стелил в своих покоях только ковры. И теперь разозлился втройне, когда ковер был испорчен.
– И что? У него уже есть сын. Старший сын!
– Люди смертны. Сегодня – есть… завтра – кто знает, какой болезнью можно заболеть. О, храни Аллах нас от напастей. Тем более они порознь, и его отец явно не торопится увидеть своего отпрыска, а проводит время с вашей сестрой.
Асад сверкнул глазами, но все же слегка расслабился.
– Его стерегут так, словно он весь из золота и бриллиантов. Кадир сам проводит ночи в покоях внука. Тут просто не избавиться.
– Всегда есть добрые люди.
– Пока что не торопись… пока что не надо.
Асад встал с кресла и вышел из своей комнаты, быстрыми шагами пошел по коридору, открывая руками резные двери, с цветным стеклом, между покоями.
Бедуин вышел на веранду и вдохнул полной грудью. Когда-то они с Кадиром были лучшими друзьями. Делили вместе и обед, и ужин, а бывало и женщин. Пока шейх не задрал нос и не зазнался из-за своей русской сучки. Не отдал ее Асаду. Не подарил, как тот просил. А приставил нож к его горлу и вышвырнул из своего дома. Из-за шалавы похерил дружбу.
Потом начал притеснять его людей, изгонять со своей территории, двигать границы. А потом захватил все территории и вышвырнул Асада с торговых путей. Поначалу тот пытался помириться. Посылал ему женщин, оружие, дорогое вино, даже золото. Но все возвращалось обратно. И из-за чего? Из-за дырки!
Асад долго приходил в себя, а потом начал мстить… страшно мстить, продумано. И у него оказалось немало союзников из свиты самого Кадира.
Но ему нужен был серьезный и мощный союзник, чтобы вернуть и земли, и былое могущество. Некто из самой семьи… Просто продажных тварей из свиты братьев недостаточно. Лишь информаторы. Асаду нужен кто-то, кто со временем поднимет войну изнутри. Кто поможет ему разворошить осиное гнездо, а потом сжечь его.
Асад ждал, когда бастард оступится, наживет себе врагов, допустит ошибку, ждал, когда предатели поднимут головы снова и ударят ибн Кадира в спину, и он дождался. Жизнь преподносит подарки тем, кто очень долго ждет. Терпеливо, год за годом работает над вознаграждением за труды.
Вначале Асад хотел его добить лично. Когда принесли на носилках всего разодранного со страшными травмами и зияющей раной на голове. Один удар кинжалом в сердце – и нет проклятого ублюдка, так долго путающего все карты Асада и забравшего женщину, которую везли для него.
А потом посмотрел на полуживого ибн Кадира и решил, что это слишком просто – умереть. Он придумает, как сделать эту смерть желанной и долгожданной. Как заставить корчиться от боли своего пленника. Или… если сильно повезет, использовать в своих целях. И ему повезло.
Ибн Кадира выхаживал лучший врач из Каира, светило и настоящий чудотворец. Покойный лучший врач. Он сшил грудную клетку бастарда из кусков, он залатал ему голову и частично вернул зрение в его правый глаз. Он же сказал Асаду, что мозг бастарда сильно пострадал и последствия могут быть непредсказуемыми. Затем они несколько месяцев ждали заживления ран и многочисленных переломов рук и ног. Все это время ибн Кадир был похож на растение, и Асад уже подумывал прикончить сына шейха и позволить смерти забрать его проклятую душу. Но все же не сдавался. Убить можно всегда.
Ему нужен был этот проклятый сукин сын. Он сделал слишком высокую ставку на него. И дождался. Спустя год молчания бастард заговорил, потом спустя пару месяцев начал двигаться, ходить, самостоятельно есть, возвращаться к жизни. И… как и говорил врач, его мозг пострадал. Вначале он совершенно ничего не помнил. Чистый лист, на котором можно рисовать и писать все что угодно.
Асад приблизил его к себе. Врагов лучше держать близко. Приблизил и дожидался, когда память вернется.
И она начала возвращаться, а пленник стал задавать вопросы и, конечно, не получал на них нужных ответов. Назревал взрыв, и он произошел… Но разве чистый лист создан не для того, чтобы на нем выводить свои рисунки. И Асад нарисовал свою версию произошедшего. Рассказал ибн Кадиру, кто его предал, как и за что. Пока говорил, ему хотелось растереть ублюдка в порошок, разодрать на куски, убить на месте. Потому что тот задавал правильные вопросы, сбивал с толку, мешал врать и колол едчайшим сарказмом. Но! Слишком рано убивать, слишком многое на кону. Надо вытерпеть и предоставить доказательства. А их у Асада было предостаточно. Если заставить ибн Кадира поверить, что его предали и подставили, то убийцу и палача страшнее не сыскать. А фактов было более чем предостаточно, как и видео, как и фотографий.
Брат – предатель, сливающий информацию Асаду, получающий от него деньги, отец, провозгласивший старшего сына своим приемником, несмотря на рождение у ибн Кадира наследника, и не приехавший за гробом сына. Похоронивший останки без должных почестей и лишь со своей родней, чтобы не позориться его поражением и глупой смертью. На похоронах он так и сказал.
«Мой сын погиб глупой и нелепой смертью»… Пока ибн Кадир смотрел на своего отца, его лицо кривилось, а губы сжимались в тонкую линию. Ненависть отпечатывалась в каждой черточке его лица.
Но это первые удары. У Асада их было еще парочку и самых мощных, прямо в сердце. Его лучший друг бросил бастарда подыхать из-за девки, русская шлюха изменяла с этим другом, вышла за него замуж и родила ему ребенка, не выждав даже времени положенного траура. Он, конечно, может вернуться домой из плена с позором. Отец, скорее всего, простит… но забудут ли люди, как облажался ибн Кадир и что он теперь никто. Доказательства своих слов Асад предоставил в полной мере. Потом несколько дней наблюдал, как один из самых сильных мужчин из всех, что он когда-либо знал, напивается, как последний пьяница. Беспробудно заливался всем, что ему приносят по поручению Асада. Несколько месяцев беспробудного пьянства, диких оргий и драк. Бен Фадх терпел и выжидал. Ему нравилось видеть сына врага в таком состоянии и на самом дне. Если бы он мог снять его мертвецки пьяного, сующего дряблый член в рот очередной шлюхи, и выслать Кадиру, он бы так и поступил… Но всему свое время.
В итоге Асад получил союзника. Верного, преданного, фанатичного союзника, которого и сам уважал изначально. Были свои нюансы, которые раздражали Асада, но в соотношении с выгодой – это капля в море. Наглый, самоуверенный ублюдок чувствовал себя королем положения, он понимал, насколько нужен Асаду, и диктовал свои условия. А тот вынужден был терпеть. Пока это реально было необходимо, утешаясь мыслью, что когда будет убивать ибн Кадира, то сделает это изощренно и очень медленно.
