скачать книгу бесплатно
Илья отпустил, Вера с силой захлопнула за собой дверь в душ.
– Какая ты красивая, когда злишься, – крикнул ей вдогонку, выпил коньячку и растянулся на кровати. Он был счастлив. Кажется, впервые в жизни.
Вера стояла под душем, не шевелясь и ругая про себя Илью: «Похотливая скотина, платит он! Возомнил себя половым гигантом. Свинья. Ненавижу…» Но! Кретин влюблен в нее. Не просто влюблен, здесь кроется ненормальная страсть, ей это на пользу, да и не так уж страшно оказалось.
Она вышла, завернутая в полотенце, прикрывавшее ее от плеч до начала ног, легла рядом с Ильей и закрыла глаза. Он рассматривал Веру, подперев голову рукой. Сколько мечтал о ней, любил лишь в воображении, теперь вот она, рядом, на одной кровати, до нее можно дотронуться, обнять, целовать. Он был несколько груб, но она тоже стерва приличная: то гадости говорит, то лежит бревном. Как ей объяснить, что у него это не блажь? Поймет ли? Ничего, он еще покажет, каким может быть чутким, ласковым и внимательным. Вера привыкнет к нему, своего Сережу-мудака и вспоминать забудет. На ее плечах и руках не успели высохнуть капли воды, Илья стал слизывать их языком.
– Где мы находимся? – поинтересовалась она.
– Это отель. Сюда можно спокойно приехать, и никто никогда не узнает, все останется в тайне.
Илья взял ее руку, касался губами каждого пальца, ладони. Опять появились силы и желание вновь испытать невесомость. Внезапно он очутился на спине от толчка. Лицо Веры находилось близко-близко, дыхание щекотало подбородок, глаза сощурились, а рука скользнула по телу вниз…
– Хочешь меня?
Спрашивает! Дальше – чудо! Вера сбросила полотенце, сорвала с Ильи простыню и, прильнув к нему всем телом, обвив ногой бедра, впилась в губы, будто вампир, чем привела в полный восторг.
Этой ночью они были как два зверя без человеческих излишеств: совесть, стыд, скромность. Илье нужен был короткий отдых, чтобы начать прелюдию снова. Она просыпалась, сначала нехотя, потом все больше распаляясь, отдавалась ему. Непредсказуемая женщина. Недавно хамила и лежала бревном, и вдруг – страсть, еще вечером смотрела с ненавистью, а сейчас… Это была сказка, пока в дверь не постучали, сообщив, что уже без пятнадцати четыре.
– Мне пора, сегодня охота, черт бы ее побрал, – сказал печально Илья.
– Вы все развлечений ищете, слуги народа? – пробормотала сонная Вера.
– Каждому свое, – улыбнулся он, обняв ее. – Не хочу с тобой расставаться.
– Оставайся.
– Не могу. Американцам обещали показать русскую охоту на кабана.
– А у нас кабаны водятся?
– Нет. Павел Сергеевич где-то раздобыл.
– И вы всем своим осиным кублом нападете на одного беззащитного кабана?
– Вера… Такая ты мне нравишься меньше. Есть охотники, а есть жертвы – так заведено, устроено природой. Часто жертва становится охотником, а охотник – жертвой, поменялись местами, и что изменилось? Ничего. Все зависит от того, кто оказался сильнее в нужный момент или хитрее. Такова жизнь на всех уровнях, будь то звери или люди. Мы же часть природы, живем по ее законам. Встретил бы я кабана в лесу один без оружия, возможно, мы поменялись бы местами и кабан охотился бы на меня.
– Не знала, что ты можешь мыслить образами.
– Не хотела знать, – уточнил Илья. – Давай одеваться.
По сонным улицам города двигалась одна-единственная машина, нарушая тишину шуршанием колес и звуком двигателя. Илья удивился, что Вера живет не там, где раньше, но спрашивать о перемене места жительства не стал.
– Ты доволен? – спросила Вера, когда он затормозил. – Гони еще пятьсот, деньги вперед.
И протянула раскрытую ладонь. Ну не стерва, а? Такую волшебную ночь грохнула в вонючую грязь денег, но договор есть договор.
– Скажи, – отдавая деньги, мялся он, – ты представляла кого-то другого, когда была со мной?
Вера сначала не могла понять, о чем он спрашивает, потом громко расхохоталась (и смеялась эта ведьма красиво):
– Бедный. Спишь с женой, а думаешь о других?
– Никогда не упоминай о моей жене, – гневно бросил он.
– Как скажешь, – смеялась Вера. – Но успокойся, я ни о ком не думала. Сексом занималась конкретно с тобой, отрабатывала честно.
Илья вздохнул. Вера будет его терзать и веревки вить, а сделать он ничего не сможет, все примет, лишь бы рядом была.
– Месяц за мной, – только и сказал.
– Кстати, ты не можешь сегодня помочь мне перевезти вещи? Или пусть кто-нибудь из твоих прихлебателей поможет.
Ага, будет он знакомить ее с другими мужиками.
– Верочка, сегодня никак. Наверняка до ночи буду на охоте, это мероприятие занимает много времени. Да и кого я сейчас найду? (Она хотела уйти, пожав плечами.) Могу предложить вариант. У меня есть машина… о ней почти никто не знает. Возьмешь? Ты же умеешь водить.
– Да. У меня и права есть. Сергею нравилось, когда я сидела за рулем, он и заставил меня сдать на права. (Опять Сергей!)
– Вот и отлично.
– А документы? – Ей нельзя отказать в практичности.
– Документы и ключи заберешь по этому адресу (Илья написал на листке, отдал ей), я позвоню туда. Доверенность получишь в понедельник вечером. До понедельника поменьше катайся. Во сколько, примерно, возьмешь машину?
– Ну, часов в девять-десять утра… Хочу выспаться.
– С девяти тебя будут ждать.
От удивления и радости Вера кинулась Илье на шею:
– Илья, я тебя почти люблю. За аренду машины обязуюсь любовью заниматься с тобой неделю бесплатно. В следующем месяце.
И поцеловала в губы. «Кошмар, а не женщина, – думал он, обнимая ее. – Она погубит меня».
– Вера! Встретимся в воскресенье в два. В том же номере, в 23-м.
– Счастливой охоты, – помахала она.
Машина скрылась за поворотом. «Готов», – злорадно подумала Вера, стоя посреди двора, окруженного высотками. Двор выглядел уныло под нависшей над ним тупой архитектурой, где человек ощущает себя не только букашкой рядом с угрюмыми стенами, но и никчемностью. Глядя в совершенно черное небо, Вера медленно побрела к сломанным качелям на детской площадке. Села на железный выступ. Кое-где в окнах загорался свет, люди начинали готовиться к долгому бессмысленному дню. Сквозь дым сигареты Вера видела свое прошлое, настоящее, будущее. И во всех временных пролетах возникал Илья, не последний человек в ее жизни.
– Ну, Илюша, ты попался, – вслух сказала.
О каком сне может идти речь, когда так хорошо?! Появилось море энергии, он был способен на любую мальчишескую выходку. Например, разбить окно в первом попавшемся доме и хохотать над испугом и злостью хозяев. Или горланить пошлые песни на центральной площади под гитару (не держал ее лет двадцать). Хотелось побеситься, совершить безрассудство. Сегодня ему не сорок два года, а восемнадцать! Сколько раз он занимался с Верой любовью? Не считал. Много раз! Невозможно, но факт! Он уж думал, импотенция не за горами, к сексу тянуло все реже. И вдруг восторг! Мог ведь так и умереть, не испытав удивительных ощущений. Потрясающая женщина! Но что произошло, почему она резко переменилась? Илья припоминал подробности свидания, когда дошел до того, как Вера пыталась скрыть оргазм, понял: «Я удовлетворяю ее. Ей хорошо со мной в сексуальном плане. Ну, я и дал!»
Только подъезжая к дому, задумался: что сейчас скажет Любаше? Дверь открывал тихонько своим ключом, чтоб не разбудить. В квартире принялся рыскать по шкафам… Шлеп, шлеп, шлеп… Не спит. Идет.
В дверях появилась сонная Люба с блестящим от крема (или от собственного жира) лицом и в белой ночной сорочке до пят. Не женщина вошла, а танк въехал, в дверной проем скоро не войдет.
– Где ты был?! (Началось!)
– Любаша, – сразу перешел в наступление Илья, не давая времени себе подумать, а жене опомниться, – я тороплюсь. Прости, родная, но один американец так перепил… Промучились с ним всю ночь. Я вымотался… Где мои джинсы?
– В антресоли… – с недоумением ответила она, глядя на невинную физию мужа.
– Часа два поспал у него в номере, думали, подохнет любитель выпить по-русски. Смех! А кроссовки где? (Люба ушла за кроссовками.) «Скорую» вызывали. А если б концы отдал? Возьми костюм. Там пятно на рукаве, на правом, кажется…
– Позвонить ты не мог?
– В голову не пришло. Представь, алкогольное отравление! Ты хоть представляешь, что это такое? Равносильно грибами отравиться. Какие там звонки!
Илья переодевался и врал так искренно, так честно, что у Любы ни на одно мгновение не возникло и тени подозрения.
– А куда ты сейчас собираешься? – опомнилась она.
– На охоту. Павел Сергеевич кабана раздобыл. Покажем оставшимся в живых гостям русскую охоту.
– Ты уже сутками находишься в рабстве у Тулина. Можно подумать, ты обязан ему…
– Обязан, – мягко перебил Илья. – Продвижением по службе. Терпи. Когда-нибудь я займу его место. Если выдержу конкуренцию, слишком много охотников получить кресло. Дай телефон.
Люба ушла за телефоном, переваливаясь. Илья на минуту перестал собираться, глядя ей в спину. Как же с ней в постель-то теперь ложиться? После гибкого тела Веры и бешеной страсти на жену смотреть нет желания, не то что прикасаться. Теперь только предварительно напившись можно с ней сексом заниматься, но до этого еще далеко, месяц-другой потерпит. В данный момент лучше не омрачать замечательно проведенную ночь мыслями о Любаше.
Она принесла трубку, Илья позвонил Симичу и Черемису. Ох, не любила их Люба! Один – шут гороховый с безумным выражением лица, особенно когда выпьет, другой – неприятный тип с внешностью уголовника. Один рот не закрывает, другой молчаливый и угрюмый. Оба заедут за мужем и отправятся за Сергеем. Сергей тоже не нравился ей: высокомерный. Если б Илюша не занимался этой работой… Сутками его не видит. Ни о детях, ни о ней не заботится, в гости вместе не хочет ходить, даже когда свободен. «Я устал», – его коронная фраза. Все суетится, тщеславный человек.
– Ты простила? – спросил Илья.
– Простила, – отмахнулась Люба. – Есть хочешь?
– Конечно! – воскликнул он, и это была единственная правда, сказанная жене. – Только один бутерброд сделай. Некогда. Пока приедут, успею съесть.
Он порхал из кухни в коридор и обратно с небывалой энергией и бодростью. Люба удивленно хлопала глазами, сооружая многослойную башню из хлеба, масла, мяса и сыра. Таким она обожала своего Илюшу, любовалась им, когда тот набросился на бутерброд. Он жевал торопливо, запивал соком, попутно рассказывал о гостях, остроумно подмечая смешные детали. Люба смеялась.
– Машина! – сообщил Илья, доедая остатки бутерброда, схватил ружье.
– Илюша, подожди, – услышал, переступая порог дома.
Люба подошла к нему вплотную, положила полные руки на плечи, глядя с любовью в еще жующую физиономию, нежно прошептала:
– Я люблю тебя, Илюша.
Чуть не подавился. Со скоростью света перед ним пролетела ночь с Верой. А конкретно сейчас стояла, обнимая его, очень толстая, некрасивая, совсем чужая женщина, мать его детей, которые тоже были чужими… Жалость… Илья погладил ее по щеке, поцеловал в лоб и вылетел на улицу.
За рулем сидел Олег, сзади, слившись с сиденьем, полулежал Черемис. Илья, взявшись за дверцу машины, поднял глаза на собственные окна. Свет в кухне горел, в окне вырисовывалась круглая фигура… «Любаша, – обратился он мысленно к жене, – если ты меня любишь, сделай доброе дело, умри, пожалуйста!» И захлопнул дверцу.
4. Куда ушел охотник?
Не открывая глаз, Сергей шарил рукой по столу, нашел звонившую мобилу и поднес к уху.
– Спишь? – Это был Олег, помощник отца.
– Нет уже, – раздраженно ответил Сергей.
– Ну, не злись. Мы через полчаса будем у тебя.
– Зачем?!
– Ты что, забыл? Охота! Мы едем за тобой. (Господи боже, сколько идиотского восторга.)
Гудки сверлили виски. Минуту Сергей держал трубку перед собой, пытаясь сосредоточиться, потом в нее громко сказал с обреченностью:
– Олежек, чтоб ты сдох!
Охота, пропади она пропадом! На кабана, чтоб он убежал. Страшно не хотелось вставать. На часах светилась цифра: пять утра! Е!!! Окончательно проснулся от нахлынувшей злости. Почему его всегда заставляют делать то, чего он не хочет делать? Почему преподносится в виде блага для него? Нравится корчить из себя охотников – пожалуйста. Обожаете милитаристов иностранных – лижите им зад сами вдоль и поперек, кто мешает?
Чем больше заводился, тем быстрее просыпался. Умылся.
Джинсы, кроссовки, куртка. Лишнего не брать. Все необходимое есть в охотничьей усадьбе. Вообще-то, не собирается он бродить «по прериям» на ветру и с тяжеленным ружьем, выспится где-нибудь.
– Да где же это чертово ружье?
Забыл на прошлой охоте? Теперь отец включит «пилораму». Когда-то хотел свое ружье (старое, настоящее охотничье с инкрустацией на прикладе) повесить на стену. Но тогда надо было приобрести полный набор: пистолеты, саблю, шашку, парочку кинжалов и ковер ручной работы. Ковры терпеть не мог, да и гоняться за раритетами нет ни времени, ни желания.
А ружья не нашел. Точно: забыл на охоте. Никто не возьмет, конечно, но надо быть внимательней. Пить надо бросить! Эх, кабы бросить мысль, что надо бросить пить, может, результат будет лучше. На кухне увидел водку, пепельницу с окурками, вспомнил о Лоре… Защемило под ложечкой. Нервы.
– Сначала в клуб заедем за харчем. Ну что, снял-таки вчера переводчицу? Молоток! Я думаю, уху сварить надо тройную, а? – трещал Олег без пауз. – Кстати, Серега, как ее зовут? Смотрю, ты ее и так и сяк… вдруг – нету. Да, Сергей, водку брать? Или только коньяк? Забыл у Павла Сергеевича спросить… Во нажрались вчера гости. Один по-русски, не Файтонс, другой, в очках, с вот таким шнобелем… Забыл. Так он спрашивает: как пить по-русски? Я ему полбокала водяры – раз. Пей, говорю. А он уже прилично назюзюкался. Глоток сделал и назад. Я ему: нет, дорогой, пей до победы. Выпил – и глаза на лоб, закуску шарит руками. Объясняю, что у нас после первой не закусывают, это каждый ребенок знает. Понял с трудом, переводчицы-то нет, Сергей увел. Потом мне еле разъяснил, мол, не первую пьет. Я ему: по-русски же первая. Ха-ха-ха! И вдруг в кресло упал, спит. Мы с Терновым еле до номера дотащили его. Вот. Сам такое слышал как анекдот, и сам теперь главным лицом был…
Ему стукнуло тридцать, но он уже сделал карьеру: на побегушках у отца Сергея и его замов. Почему отец окружил себя странными типами? Илья – сам себе на уме, затаился на заднем сиденье с Черемисом – два тарантула. Олежек корчит из себя придурка, именно корчит. Тернов Игорь – с лицом чистым от интеллекта. А Родион? Тупой, заносчивый, два слова не связывает. Да всех, кого ни перечисли, можно в тюрьму сдавать без зазрения совести. А отец… Странно. Не понимал его Сергей.
Илья на заднем сиденье прикрыл глаза и находился в воспоминаниях. Ух, как хотелось, чтоб узнал Сергей! Вот бы бесился! Когда у них с Верой произошел разрыв, Сережа превратился в вечно пьяную свинью. Ему вряд ли все равно, с кем она встречается. Услышав рассказ Олега о перепившем американце, подумал, хорошая же у него интуиция, ведь жене врал слово в слово, а вышло, что говорил правду. Получается, он честный человек.
– Так как ее зовут? А, Сергей? – продолжал Олег. – Надоест, я за ней приударю, идет?
– Олег, я еще не проснулся, а у тебя столько вопросов… Мозги не успевают, – лениво промямлил Сергей.
– Ха-ха, перепил вчера?
– Вчера – нет.
Сергей редко выходил из состояния апатии, сейчас к ней примешалась еще и тревога. Тревога… Новое самочувствие, незнакомое, необъяснимое. А если позвонить и сообщить о Лоре? Его отвлек Олег, рот которого не закрывался, теперь тема – охота. Неужели правда любит охотиться? Или хозяевам угождать? А что больше? Дома жена слоняется, сопливый ребятенок пищит, дожидаясь папочку, а папочка по охотам, баням и бабам шатается, находясь в услужении начальства 24 часа. В перерывах делает вид, что работает, а главное, веселит всех. Плебей-плейбой. Сергей открыл окно автомобиля и сплюнул.
– Ребята, – раздался утомленный голос Ильи, – если жена поинтересуется о сегодняшней ночи, скажите, что я с пьяным американцем был.
– Нет проблем, Илья Николаевич, – пообещал Олег. – А где вы были?
– Так тебе и скажи! – улыбнулся хорошо отрепетированной самодовольной улыбкой Илья.
– Не-не, так не пойдет, – не унимался Олег. – У вас кто-то появился, женщина, да? Мы должны оценить.
