скачать книгу бесплатно
– Все это надо обдумать. Как-то не верится, понимаешь? Как-то это все слишком… – я замолчал, подбирая слово.
– Невероятно?
– Нет, страшно и… и реально.
Брат кивнул согласно, повел могучими плечами:
– Давай позавтракаем что ли? А там и думать будем. Кстати, у тебя денег много?
– Да не то чтобы очень. Я ж тут себе подарок сделал, нарезной…
– Как же, как же, знаем. ТИГР СВД, 7.62*39 и 500 патронов к нему.
Ну да, ему ли не знать.
– Ну ничего, у меня есть.
– А ты к чему про деньги? – перебил я Леху.
Он посмотрел на меня как на умалишенного:
– Ты реально думаешь, что деньги будут после? – он выделил слово «после» голосом – Нет, правда?
Я нахмурился:
– Можно, конечно, над этим посмеяться, потратить все деньги, закупиться разным, а потом? Если вдруг ничего не случится? С протянутой рукой ходить?
– Ой, да брось ты, с протянутой рукой. Во-первых, у тебя все будет. Во-вторых, через месяц снова зарплату получишь, если вдруг все же ничего не случится. В-третьих, у тебя оружие есть, отожмешь у кого-нибудь – и он снова заржал.
…Позавтракали быстро и направились в банк, обналичивать карточки. Брат приехал на боевом «сто пятом», на мощных кусачих колесах. По внешнему виду было понятно, что машина заточена под дикий экстрим.
– Ого, неслабый агрегат! Где урвал? – я пнул машину по гулко загудевшему колесу.
– Из нашего гаража. Там такие специально готовят на случай всякого разного, да. А мне по штату положено – он горделиво выпятил грудь и подбоченился.
– Поехали уже, мастер пантомимы – я ткнул его кулаком в бок.
До конца дня носились по городу как угорелые, забивая багажник и салон всем, чем только можно. Сигареты, чай, крупы, сахар, лапша, тушенка, консервы, леденцы, фильтры для воды, мука, мыльно-рыльные… Заехали и в оружейный, немало удивив знакомого продавца объемом закупки. Но показанные братом «корочки» сгладили шероховатости, и боеприпаса мы накупили более чем. Брали дробь, картечь и пули, порох и гильзы. Когда я вознамерился было прикупить пару ножей, брат покачал головой и шепнул на ухо:
– Этого добра навалом.
Помимо оружия прикупили несколько пар прочных зимних и летних ботинок на армированной подошве, несколько комплектов натовского камуфляжа (очень уж он удобный), рации (болталки, как их брат назвал) с автомобильной станцией, фонарики, батарейки, теплые охотничьи костюмы, несколько «горок».
Гора имущества и продуктов в комнате все росла, и когда мы ввалились в квартиру с последними покупками, брат сказал:
– Уф! Ну вроде все на сегодня. Теперь надо думать, куда мы все это убирать будем. Подальше убрать, чтобы поближе достать – он подмигнул мне.
– Думай. А я завтра на работу во вторую иду. Хотя чего тут думать – погреб под окном. Всю еду туда, благо он сухой, сам ведь кирпичом выкладывал…
– А стволы с патронами?
– А их в подвал, брат.
– Если бомба ухнет, дом сдует, точно говорю. И мы тогда хрен докопаемся до припаса.
– Ну ты даешь. Ты разве не помнишь, что у нас под домом бомбоубежище? А это значит что?
– Что такая возможность предусмотрена при строительстве – ответил Леха и разулыбался. – Слушай, так нам тогда и шахта нафиг не нужна. Давай все в убежище приберем да там и обоснуемся в случае кирдыка?
– Ну а я о чем? Вот пока я буду на работе, ты сходи к бабе Маше и кран ей почини. Заодно ключ от убежища возьми, она все же старшая по дому.
…Когда я пришел с работы, по квартире витал невероятный запах – Леха готовил свой фирменный плов. Рот мой наполнился слюной, ноги сами понесли на кухню. Леха вышел навстречу, вытирая на ходу руки полотенцем:
– Вовремя, как раз все готово. Давай умывайся, есть будем.
Я сунулся к камину, открыл крышку здоровенного чугунного котла, но брат треснул меня по руке:
– Ну куда ты с немытым рылом в плов? Это ж произведение искусства! – он воздел палец и патетически закатил глаза.
– Ага – я не стал спорить и галопом ускакал мыть руки.
Плов, как и всегда, был прекрасен. Плотно поужинав, мы курили перед камином, попивая чай.
– Ну колись, что там? – меня снедало любопытство.
Леха хитро улыбался и молчал, глядя на то, как я начинаю закипать.
– Ну не томи уже!
– Все там хорошо. Кран баб Маше починил, ключ взял. Она мне его без разговоров выдала, многозначительно так посмотрев. Знаю, мол, где служишь, государев человек. Сходил. Замок поменял, кстати – там совсем плохонький висел – он затянулся, выпустил дым через ноздри. – Так вот, убежище вполне себе большое, человек на триста, никак не меньше. И тянется оно далеко за пределы дома, как я прикинул. Помещения подсобные есть как раз для хабара всякого, и даже кухня имеется. Вентиляция в норме, там все сухое, грибка никакого нет. Видать, обслуживали его. Чего замок только не поменяли, непонятно.
Он отпил глоток из кружки и замолчал ненадолго, словно обдумывая что-то. Потом, видимо придя к какому-то решению, заговорил:
– Надо нам туда всякого кухонного и прочего натащить. Источник питания там есть. Откуда не знаю, но кабель заходит в мою руку толщиной. Думаю, где-то на шахтах под землей подстанция мощная стоит. Ну и вот, машинку стиральную там, конфорок маленьких несколько, то, се…
– Ага. А воду ты под это то и се где будешь брать? И вообще вода первое дело. Если не будет воды, ничего ж не будет.
– Спокойно. Все учтено могучим ураганом. Там, прямо в убежище, скважина с погружным насосом оборудована. Вода там отличная, я проверил. Ну насос, конечно, лучше запасной иметь, а в остальном – он развел руками…
– Ты смотри, все предусмотрели устроители – поразился я.
– А то! Наше ведь ведомство всегда убежищами ведало, так что сам понимаешь. Да и дом наш строили в свое время для партийных работников, а это не шутки.
– Слушай, а с канализацией там как? Не хотелось бы… ну, понимаешь.
– Вот чего не посмотрел, того не посмотрел. Завтра гляну.
Утром после завтрака я спросил у брата:
– Леш, а когда может… ну это, хана всему настанет когда?
– Да вот хрен его знает, брат. Но мобилизация идет. Может, мне думается, в любой момент.
– А ты как здесь? Служба же…
– Это теперь моя служба.
– Ты уволился что ли? – я уставился на брата неверяще. Служба была всем делом его жизни.
– Ага, разбежался, кто б меня отпустил. В бессрочной командировке в связи со всяким и в свете разного.
– То есть ты теперь дома?
– Дома, брат. Если он у нас еще есть.
Вчера стаскали последний хабар в убежище. Обустроили там за неделю места для нормального проживания – лежаки с матрацами, спальники и все такое прочее. Ну точнее, Леха обустраивал, а я ему помогал в перерывах между сменами. Сейчас убежище имело вполне жилой вид. Внутри было тепло и сухо, но мы привезли туда еще и четыре буржуйки, поставили одну в углу с лежаками, одну в центре и две по углам. Уголь был в стайках за стеной, ну а с дровами проблем тоже не будет.
Вчера был выходной, и мы с Лехой откопали гараж и загнали в него машину. Туда же перевезли от Ваньки мой снегоход со всем запчастями. Гаражей у нас было два, точнее один, сдвоенный. Стену между двумя соседними в одном месте проломили и оборудовали нормальный ход. В одном гараже яма нормальная, а во втором верстак во всю стену с разным инструментом и станками. Сверло, токарный маленький, наждак да тиски могучие.
Здесь же у нас стояло с десяток двухсотлитровых бочек с солярой и бензином. Опасно, конечно, но мы аккуратно. Брат посмотрел на бочки задумчиво, когда загоняли снежик, и изрек:
– Надо бы еще бензина завезти. Солярой тут везде разжиться можно, а вот бензин…
– Лех, ну куда? На первое время и этого хоть залейся, а там решим. Навсегда все равно не запасешь.
– Ну да, ну да… Ладно, пошли.
Сидим на кухне, гоняем чаи. В камине дрова потрескивают. Есть у Лехи такая блажь – дровами камин топить. Как приезжает, так обязательно пару вязанок с собой везет. Но не поспоришь, приятней у дровяного посидеть. Я смотрел в огонь и думал о том, что вот мы сидим тут, а может уже и летит к нам чего. И мы знаем об этом и даже уже готовимся, почти приготовились. А все вокруг не знают. И чего? То есть себя мы спасем, а на остальных плевать? Баба Маша та же, или Танька из соседнего подъезда со смешным сыном Мишкой, ушастым и неугомонным? Как с ними быть? Я поделился мыслями с братом. Он помолчал, глядя в потолок и медленно выпуская дым. Затем посмотрел на меня серьезно:
– Я тоже об этом думаю, брат. Всех мы не спасем, это раз. Но кого можем, давай попробуем. Но вообще ты прав. Сложно это – знать заранее. Но так мы сохраним себя и пару сотен человек точно.
Я закурил очередную сигарету:
– Слушай, а как мы сортировать-то будем?! Этот, мол, годен, а этот на заклание? Дела личные смотреть?!
Леха скривился:
– Не заводись, брат. Какие варианты? Кого ты хочешь спасать? Мотыгу может? Или Шныря?
Оба озвученных персонажа были закоренелыми урками, иногда выходящими на волю только для того, чтобы найти повод вернуться обратно.
Я молча смотрел на брата, ожидая продолжения. И он сказал:
– Всех из нашего дома завтра пригласим на экскурсию и там все объясним. Нам всем просто повезло. Как в лотерею. Бомбоубежище в нашем доме – он говорил короткими рублеными фразами. – Кто из друзей у нас тут есть? Семейных надо с детьми. И девчат, молодых.
Я удивленно на него уставился, и брат зло ощерился:
– Да, цинично! Но! Кто-то должен род продолжить, если хана всему придет? Кто?
– А ведь вот там – я показал рукой за окно – есть дом малютки. Там сотня ребятишек до трех лет, нянечки да воспитатели. Как с ними быть?
– Я не знаю, брат. Я просто не знаю. Все, что я могу сделать – я сделаю.
Я поднялся, достал из холодильника бутылку водки, молча налил по стопке. Замахнули. Закурили снова. Брат заговорил:
– Вот представь: сидим мы с тобой, мирно пьем водку, закусываем вкусно. И тут стук в дверь. Колька, сосед наш, пришел. Сел вот здесь, рядом, замахнул рюмочку и говорит: «Мужики, завтра на нас бомбы посыпятся. Спасаться надо. Пошли жить в подвал?». Что ты ему ответишь? А Таньк что ему скажет? Ведь в телевизоре никто ничего не говорит. И поверь мне, не скажет. Вот прямо сейчас там – он указал пальцем на потолок – идет эвакуация, я точно тебе говорю. Но ты хоть где-нибудь что-нибудь об этом слышал? И не услышишь. Потому что секретность. Потому что иначе всеобщая паника и анархия. Потому что народ заранее друг друга убивать начнет. За место в убежище, за лишний ствол, за коробок спичек, в конце концов. Поэтому нам остается только постараться спасти тех, кого мы сможем спасти. Завтра. А сейчас – наливай…
Утро не задалось. Громкий настойчивый стук в дверь вырвал меня из тяжелого хмельного сна – что-то мы вчера с братом расслабились, давно так не злоупотреблял. Сел на кровати, опустил ноги на холодный пол. Голова гудит, стук в дверь отдается набатом, из спальни доносится богатырский храп брата. Он всегда умел спать где угодно, и никакие шумы ему не мешали.
С тяжким вздохом я натянул штаны и пошаркал к двери. По пути кинул взгляд на часы. Пять утра! Кому там неймется-то?! Вот открою сейчас и такого наговорю…
Кинул взгляд в панорамный глазок, за дверью стояла та самая Танюха из пятой квартиры. Бледная, напуганная, нервно кусает губы. Она занесла руку для нового стука, и я поспешил открыть дверь, еще одной порции шума моя голова точно не выдержит. Замок сочно лязгнул, впуская девушку внутрь. Миниатюрная, хрупкая, с огромными, в пол-лица, синими глазищами, Танюха ворвалась в квартиру маленьким ураганом и сразу взяла быка за рога:
– Санечка, помогай! Мишка… – она вдруг осела на пол, залилась горючими слезами.
– Танюш, Танюш, ты чего это? – я подхватил ее, усадил на стоящую в углу тумбочку. – Чего случилось-то?
– Мишка… Мишка… – она завыла в голос.
– Леха, подъем! – я гаркнул во всю глотку, впрыгнул в ботинки и рванул из квартиры. Пятая квартира была в соседнем подъезде, и я порядком замерз, пока добежал. В Танюхину квартиру я вломился, снеся по пути трильяж. Планировка стандартная: влево от входа кухня, прямо гостиная и из нее дверь в спальню. Туда.
Мишка сидел на полу спальни. На мое появление он не отреагировал. Совсем. Раскачивался взад-вперед, смотрел прямо перед собой и тихонько выл на одной ноте. Именно выл, жутко так, как обреченная собака воет. Блин, чего делать-то?
– Миш – я присел рядом с мальчишкой на корточки и заглянул ему в лицо. Ноль реакции. Абсолютно бесстрастное лицо, губы сердито сжаты, а глаза… глаза будто оловом залиты – холодные и… мертвые.
– Миш, ну ты чего, дружок? – я тронул мальца за плечо. Он качнулся чуть сильнее, неуклюже завалился на спину, перевернулся на бок и снова уселся, глядя в одну точку. Он даже не моргнул. И не перестал выть. На одной ноте, тоскливо и жутко. Меня пробрало до самых печенок, волосы на загривке встали дыбом… страшно.
С носорожьим топотом в комнату ввалился Леха, следом за ним спешила зареванная Танюха.
– Что тут? – Леха опустился на колени рядом со мной и уставился на мальчишку.
– Сидит, воет. На спину попробовал уложить – он опять так же уселся и воет. И горячий как печка, потрогай.
– Нечего трогать, ясно все. Поехали. – Леха подхватил Мишку на руки и устремился к выходу.
– Куда поехали-то? Дай хоть оденусь!
– Некогда ждать, я сам увезу – Леха ответил уже стоя на пороге. – Танюш, вещички ему собери, после обеда отвезем.
– Леш, куда повез? А я?! Леш, стой! – Танюха рванулась следом. Я остался один. У ног моих скопилась лужица талой воды – подтереть надо бы…
Дома умылся, оделся, подкинул дров в камин и поставил чайник. Леха вернется, надо завтракать и продолжать запасы пополнять.
Леха вернулся один, когда время близилось к полудню. Я уже успел рассортировать и увязать все закупленное вчера, и вовсю жарил картошку на сале.
– Это ты добре затеял – брат потер руки и уселся к столу в ожидании своей порции.
– Руки помой сначала – я снял сковороду с огня и поставил в центре стола. Пока он умывался, я нарезал сала, выставил на стол горчицу и хлеб. Обедали молча. Брат о чем-то напряженно думал, и я не стал его дергать. В такие моменты это не имеет смысла – все равно не ответит. И только когда мы уселись перед камином с чаем, я не утерпел: