скачать книгу бесплатно
Чара привычно промолчала, лязгнула только зубами, пытаясь поймать порхающую в тени бабочку.
– Вооот, а я тебе так скажу – рыбалка человека лучше делает, добрее – дед оглянулся на собаку, подмигнул ей и продолжил со значением – и собаку тоже.
Чара разулыбалась, дернула хвостом. Такие разговоры давно стали привычны. С кем деду в тайге еще разговаривать? С белками разве что, те без умолку стрекочут, но с ними деду не так интересно…
Поплавок вновь дернулся, замер на секунду и пулей устремился к середине реки, на стремнину.
– Ух ты бойкий какой! – Петрович подхватил удочку, подсек… Ох и забилась рыба, не желая сдаваться. Легенькое пластиковое удилище поскрипывало, леска звенела, а катушка готова была вот-вот разразиться гневным треском фрикциона… но обошлось. Рыбина пошла к берегу. «Кто ж там такой?» – деда снедало любопытство. Каково же было его удивление, когда он разглядел под водой черную щучью спину! Щука была не крупной, в руку длиной, может чуть меньше. «Вот дернет сейчас головой, и поминай как звали»… Не дернула. Дед ловко выхватил разбойницу из воды и поднял перед собой, любуясь. Темно-зеленое в светлых пятнах тело, ярко-малиновый хвост и белоснежное брюхо. Осторожно дед высвободил крючок из самого угла щучьей пасти. И как умудрилась? Неужто на червя позарилась? Удивительно.
«Неужто и эту отпустит?» – Чара не утерпела, подошла поближе, обнюхала рыбину.
– Плыви, родная. Да и мы пойдем.
Дед поднялся, собрал удочку и только сейчас заметил – над рекой повисла обычная тишина. Но не успел он обрадоваться этому, как откуда-то слева, ниже по течению, раздался громкий крик:
– Саааня! Сааааня! Ты где, в туды тебя коромысло?
Петрович сплюнул на прибрежные камни, вынул из воды садок, закинул удочку на плечо и зашагал по тропе вверх, к своей избушке.. А из-за спину неслось:
– Саня, а кто таборить будет? А костер? Саааня!…
Чара бежала впереди, впрочем, далеко от деда не уходя – мало ли. Изба стояла на светлой поляне на небольшом пологом холме. Вокруг стояли красноствольные сосны, перед приземистой крепкой избой было выложено речными окатышами кострище с основательным таганом, рядом под небольшим навесом стояли стол с лавками, а чуть ниже, у говорливого ручья, стояла банька. Сбоку к избе был пристроен дровяник, сейчас забитый сохнущими с весны дровами.
Чара выкатилась на полянку перед домом, заплясала радостно – обед скоро. Да и то сказать, с самого рассвета на реке, немудрено проголодаться. Петрович пристроил удочку под навесом, неспешно развел костер, высыпал карасей на траву у кострища и взялся за чистку. Ножом ловко снял чешую, надрезал рыбину сразу за головой и одним слитным движением провел к хвосту вдоль хребта, рассекая ребра. Потом вырвал жабры, вычистил внутренности и забросил рыбу в котел – помыть надо бы. Перечистив рыбу, он скидал чешую и кишки в костер – незачем оставлять, хозяин быстро придет на запах – и отправился к ручью. Не за водой, нет – уху из карася он не любил и не варил никогда. Карася он любил жареного до красной хрусткой корочки. Для этой цели заказал он у ребят городских сковороду на цепочках, чтоб над костром ее пристраивать на тагане. Они поудивлялись сначала, но отведав дедовых карасей, и себе таких же сковородок понаделали…
Здесь, на его полянке, царила тишина. Место под дом он себе присмотрел еще когда егерем здесь работал. По-над берегом, в светлом сосняке, с видом на реку и синеющие вдали горы… благодать. Лишь когда появлялись у него в гостях рыбаки да охотники, становилось шумно и суетно. Но пока еще рано. Эти вон крикуны раньше всех появились… Принесла же нелегкая…
Караси шкворчали на сковороде, распространяя вокруг невероятные запахи. Чара уже съела свою пайку, дед с вечера напарил ей каши, набросав туда обрези, но все равно водила носом и облизывалась. Дед достал лепешку, засохшую до каменной твердости, выложил на стол. После рыбы в самый раз ей в горячей сковороде в масле да жиру полежать, отмякнуть. Потом пристроил рядом со сковородой котелок, набросал в него любимых травок – добрый будет чай…
Пообедав, дед засобирался – пора было до деревни, припас пополнить. Мука почти закончилась, сахар да соль. Керосина надо было для лампы прикупить, да и для лодочного мотора топливом запастись. У него на лодке стоит 30-сильный японский движок. Мощный, куда там «Вихрю». Всем хорош, а особенно тем, что конденсат вместо бензина потребляет – хорошая экономия выходит.
Чара, успевшая придремать на солнышке, встрепенулась, потянулась, зевнув широко, и устремилась вслед за дедом. А тот неспешно спускался под гору, неся на плече старый добрый СКС, а за спиной целую вязанку пластиковых канистр. Намается потом наверх таскать, да куда денешься…
Длинная узкая деревянная лодка терпеливо ждала своего часа на берегу, почти невидимая на прибрежных камнях. Легко перевернув лодку, дед столкнул ее на воду, оставив корму на берегу. Скидал внутрь канистры, пристроил весла и взялся за двигатель. Ох и тяжел, трудяга, но зато и работает отменно…
Закрепив мотор, свистнул Чару и толкнулся от берега. Дернул дроссель и мотор заурчал сыто. Пора…
Лодка метнулась на стремнину и пошла вниз по течению. Чара улеглась на носу и зорко смотрела вперед, дед поглядывал по сторонам. Чуть погодя он увидел на небольшом каменистом островке лагерь давешних крикунов. Две цветастых палатки, шатер между ними, ближе к воде дымящийся костерок с таганом. На берегу маялся один из рыбачков – он бесцельно хлестал воду спиннингом, пытаясь выловить хоть что-то. Зря. Нет в этом месте рыбы, и не было никогда. Лодки на берегу не было – знать, ушли его друзья рыбачить, а его костровым оставили. Увидев Петровича, рыбак замахал руками, закричал что-то, но дед не расслышал из-за рева мотора. Кивнул только и отвернулся.
Зря они там табором встали. Пройдет в горах дождь, и сметет их в реку, как пить дать сметет. На обратном пути надо будет предупредить. Новички видать. Бывалые так орать не станут…
Причалив к берегу, Петрович легко выпрыгнул на берег, вытянул лодку и для надежности привязал ее к вбитому в каменистый грунт металлическому штырю. Затем подхватил вязанку канистр и поднялся по взвозу к стоящей за сараем старенькой «Ниве». Он всегда ее здесь оставлял. Ключи лежали под сиденьем, и деревенские об этом знали. Иногда брали, если срочно было нужно, и возвращали с полным баком – так заведено. Первым делом в магазин – старую покосившуюся избу с широким крыльцом и синими потрескавшимися наличниками. Там его дожидаются заказанные в прошлый приезд мука с сахаром и солью, чай, патроны…
Однако забрать свой заказ оказалось не так просто – в магазине топталась пара здоровенных молодых парней. Они громко разговаривали, требовали то одного, то второго. На прилавке уже стоял ящик водки, но они требовали еще.
– Не дам – маленькая, похожая на сердитого воробья Алёнка даже ногой притопнула.
– А чего не дашь-то? – изумлению ражего детины в десантном тельнике не было предела. – Деньги ж плачу, ну?
– Да что мне твои деньги? Всего ящик и остался, машина через два дня только. Меня мужики живьем съедят. Не дам.
Десантура (Петрович так его про себя назвал) хлопнул ладонью по прилавку, да так, что бутылки в ящике зазвенели:
– Ты мне голову не морочь, пигалица!
Он открыл было рот, чтобы еще что-то сказать, но тут заговорил Петрович:
– А ты, голубь, не шуми. Сказано – нет водки, значит ее нет.
– Да ты чего лезешь, дед? – парень всем корпусом развернулся к Петровичу, демонстрируя военную выправку и внушительных размеров кулаки. Петрович ловко обошел его, облокотился на прилавок:
– Алён, они тебе за водку-то заплатили?
– Н-нет – девчушка испуганно смотрела на Петровича.
– Ну вот и прибери, я попозже заберу – с этими словами он выложил на стол деньги. – Да и остальное тоже обратным ходом. А сейчас до Ваньки, конденсат заберу.
