скачать книгу бесплатно
– Как они успели? – каким-то треснувшим голосом пробормотал он.
Отец открыл дверь и уперся обеими руками в края дверного проема. Генри подошел к нему. У подножия горы двигались мигающие огни – факелы.
За всем этим кошмаром Генри совершенно забыл слова Освальда, что тот вызвал посланников. Вот идиот, как он мог забыть?
– Генри, прекрати смотреть на меня, как олень под прицелом, и соберись. Да не вещи, на них времени нет! Возьми только нож, лук и стрелы. Бери мои, я уже вижу, что свои ты потерял.
В метели сквозили рыжие огни факелов, слабые, едва не гаснущие под снегом. Сначала Генри насчитал двадцать, теперь понял – больше, они подбирались со всех сторон.
– Мы на самом севере, дорога тут только одна, и ее наверняка перекроют. Вот что. Иди строго на юг, пока не увидишь большое озеро.
– Озеро? – тупо повторил Генри. Все вокруг, вся его жизнь за два этих проклятых часа взяла и развалилась на куски.
– Большая вода. Как река, но круглая. Дойдешь – сворачивай налево и на перекрестке с большой дорогой увидишь постоялый двор, – торопливо сказал отец. – Там вечно толпится всякий люд, и никто не обращает внимания на незнакомцев. Заночуй там, возьми денег. – Отец вытащил из кармана и сунул ему в руку три плоских золотых круга, вроде тех, что он видел на ярмарке.
Генри хотел было спросить, как этим пользоваться, но отец перебил его:
– Быстрее, Генри. Посланники – это не деревенские охотники-болваны. – Отец шагнул в сторону от двери, уступая Генри дорогу. – Надо, чтобы они думали, что ты еще здесь.
Генри растерянно посмотрел на огни. Потом на отца. Он хотел было сказать, что ни за что не даст отцу это сделать, но тот взял его за плечи и встряхнул так, что Генри чуть не стукнулся затылком о стену.
– Я разберусь. Докажи мне, что я не зря тебя учил. Если ты все сделаешь, никто больше не посмеет тебя травить. Ты найдешь Сердце, чего бы это ни стоило, ты меня понял?
Генри расправил плечи и отрывисто кивнул.
– Вот и молодец. – Отец хлопнул его по спине, он выглядел так же, как всегда, но Генри видел – плечи у него горбились, будто он нес на них тушу волка. – А теперь беги, как ветер.
Генри уже открыл рот, чтобы сказать: «Когда все это закончится, я найду тебя, папа, где угодно тебя найду», – но отец толкнул его за порог с такой силой, что он понял: больше тот не ждет от него никаких слов.
Не оглядываясь, он помчался вниз, стараясь держаться ближе к скалам, и понял, что снег стал падать куда реже, – теперь он будет виден, как на ладони. И тут сзади, от дома, раздался крик и грохот, как будто ломали что-то деревянное.
– Помогите! Сюда! Кто-нибудь! – закричал отец, его голос раскатывался по склону, перекрывая даже вой ветра. – Он хочет меня убить! Сюда! Спасите!
Расположение факелов изменилось – они стянулись теснее, и Генри помчался туда, где между соседними факельщиками по явилось свободное место. Их было много, но у него было перед ними преимущество: они, наверное, никогда не носились весь день по лесу, пытаясь уйти от погони. Генри мчался бесшумно, как тень. Отец всегда говорил ему: «Самое главное, что понадобится тебе в жизни, это умение быстро бегать».
Один факел вдруг оказался прямо перед ним, а за факелом – белое, мрачное, будто сделанное из снега лицо. Этот человек не сможет выстрелить из лука – одна рука занята факелом. И Генри понесся прямо на него, сбил на снег и аккуратно двинул локтем в затылок, прежде чем тот успел даже крикнуть, – пусть отдохнет минут десять.
Генри обернулся: огни факелов остались в стороне, теперь все они двигались прямо к дому.
Он в последний раз увидел очертания крыши, а потом пропали и они, как будто дом поглотил снег.
Тьма вокруг стала гуще, а затем снова побледнела, словно кто-то в небе никак не мог решить, день сейчас или ночь. Луна выглянула в щель между тучами, будто провертела в них дыру и решила подглядеть, как идут дела внизу. Снегопад кончился, мир вокруг стал равномерно бледным. Луна появлялась и уходила снова, и от этого свет все время менялся; казалось, по снегу пробегают тени чего-то бесплотного, невидимого глазу.
Генри знал этот лес наизусть и не разрешал себе смотреть по сторонам, чтобы не прощаться. Он бежал, пока не добрался до места, где кончался знакомый лес, до границы, за которую отец запрещал ему заходить. Генри никогда еще не нарушал это правило.
Река была узкой, темной и быстрой, почему-то она никогда не замерзала, даже в самые лютые морозы. В детстве Генри часто ходил сюда и мечтал перебраться на другую сторону. Потом перестал.
Черная вода катилась мимо, голые ветки тянулись к ней с обоих берегов, обвисшие, как руки с переломанными пальцами. На другом берегу были такие же сосны, такие же кусты, но как будто даже снег на ветках щетинился по-другому, опасный, чужой.
Генри разулся, закатал штаны до колена, выдохнул и вошел в ледяную воду, держа сапоги в руке. Он вернется. Станет обычным, нормальным, и они с отцом будут жить вместе с другими людьми, охотиться, им не придется прятаться, и никто его больше не тронет.
На другом берегу он обулся и, не оборачиваясь, потащился вверх по склону.
Генри не знал, сколько времени прошло, просто шел, даже не глядя по сторонам, пока не понял, что снег стал не таким глубоким, сосны теперь попадались все реже и реже и вдруг закончились совсем.
Здесь скалы обрывались, уходили резко вниз, а то, что начиналось за ними, казалось невыносимо огромным. Как будто мир кончался здесь, и там, внизу, все было по-другому, среди сосен попадались другие деревья, незнакомые, с толстыми узловатыми ветками, такими черными, словно снег на них не держался. А дальше до самого горизонта тянулось что-то влажно блестящее, как река, но круглое. Озеро, вспомнил Генри. Это называется озеро.
Он посмотрел вниз – склон был покрыт старыми корнями, намертво сплетенными друг с другом. По ним можно спуститься. Внизу скалы и голый камень – там он не оставит следов. Его не найдут.
Надо было сначала забраться подальше, но Генри тяжело опустился на камни, свесив ноги вниз. Плотные серые тучи шли широкими прорехами, словно высыпали весь снег и обессилели, стали тонкими и полупрозрачными, как старая тряпка. И в эти полосы между тучами было видно небо: иссиня-черное, пугающе глубокое. Ветер утих, больше не двигалась вокруг ни одна ветка.
А потом Генри повернул голову влево – и подавился воздухом. На заснеженном пне стояла склянка из зеленого стекла.
Генри огляделся. Но лес вокруг был застывшим и тихим, ни движения. И тогда он положил склянку в карман и начал спускаться вниз, держась за мерзлые корни.
Склон скоро закончился, теперь под ногами были камни, и даже они были не такими, как в горах рядом с домом. Генри вздохнул и быстро пошел вперед. Когда выбираешь дорогу, никогда не надо думать слишком долго – так говорил отец.
С каждым шагом идти становилось все легче.
Глава 3
Братья кэмпбеллы, вперед!
Генри увидел то, что искал, когда солнце начало клониться к закату, а он сам уже совсем выбился из сил. Он шел всю ночь и весь день: раз отец сказал дойти до озера, значит, с этого и надо начинать. И вот теперь за редкими, незнакомыми деревьями блестело озеро. Перед закатом солнце разгорелось ярче, будто на прощание решило постараться, искры дробились на воде, и Генри, придерживая лук на плече, бегом бросился вперед.
Берег был пологий, с плоскими светлыми камнями, а дальше… Генри выдохнул. Он даже не видел, где заканчивается эта вода. Так много воды, почему она не замерзла? Между озером и кромкой леса шла утоптанная тропинка. Отец сказал, надо идти по ней налево, и там будут люди.
Он отошел подальше от тропинки и сел на поваленное дерево. После вчерашнего перехода босиком через реку его знобило, и он за весь день так и не смог согреться. По веткам носились белки, у Генри рука так и тянулась к луку, но без костра дичь смысла не имеет, а костер разводить нельзя, чтобы посланники его не выследили, и он постарался не думать о голоде и не дрожать.
Отдохнет немного и пойдет дальше. Мысли были медленные и сонные, будто голова набита горячей паклей. Он сам не заметил, как задремал от усталости, – непростительная, ужасная оплошность, отец был бы в ярости, если бы узнал.
А проснулся оттого, что вдалеке слышались голоса и шаги.
Времени, кажется, прошло совсем немного: солнце по-прежнему клонилось к закату. Генри вскочил и прислушался. По тропинке шли двое. Скорее всего, пройдут мимо. Лучше не бежать – бегущую фигуру заметить легче, – просто спрятаться. Только вот эта дурацкая местность ровная, как доска. Генри привык прятаться в горах, где всегда можно найти укромный угол, но здесь любой выбор будет одинаково плох, так что… Генри присмотрел толстенное, в два обхвата, дерево, и притаился за ним.
А потом люди подошли ближе, и он узнал их голоса.
– Слушай, Хью, а у нас точно получится? – сказал один. – Я как-то не уверен.
– Помолчи и не ной. Когда в нашей семье делили мозги, все достались мне, так что захлопнись и дай подумать, как нам быть.
Это были те самые охотники, от которых он прятался на берегу реки. Те самые, которые пытались на ярмарке убедить толстяка, что видели Барса. Генри едва не застонал: откуда они вообще могли здесь взяться?
– Значит, так, слушай меня, – сказал тот, у которого голос был тоньше. – Будешь делать, что я тебе говорю. У меня есть план, и не один.
– Хью, ну ты и мозговитый!
– Я знаю. Поймаем мы эту белку, просто слушай, что я тебе говорю. Для начала надо зайти поглубже в лес. Я слышал, белки к вечеру прямо гроздьями на ветках висят. Пошли, мордастый.
Голоса оказались совсем рядом. Генри осторожно высунул голову из-за дерева. С берега озера в его сторону шли двое парней. Один был темноволосый и пухлый, лицо у него было круглое, как полная луна. Второй – невысокий и хилый, с бесцветно-белыми волосами. Теперь на них были не охотничьи полушубки, а короткие синие куртки и полосатые шарфы. У каждого на плече болтался большой, плохо сделанный лук и колчан с кривоватыми стрелами.
Они остановились на поляне, где прятался Генри – как будто не могли во всем лесу выбрать другого места, – и он вжался в кору. Его душил кашель, и он со всей силы сжал зубами перчатку.
– Первый пункт в моем плане был: «Схватить первую попавшуюся белку и сбежать, пока остальные не пришли за нее отомстить», – сказал хилый. – Но никаких белок тут нет, так что этот пункт вычеркиваю. Пункт второй: «Позвать белок». Я слышал, надо свистеть.
Хилый свистнул. Получилось не очень.
– Я знаю, знаю, что надо делать! – радостно завопил мордастый. – Я придумал! Гляди!
– Твой план – причмокивать и бить ладонью по колену? Сван, ну ты и тупица! Прекрати!
– А что? Собак же так зовут! А белка – это почти как собака. Только маленькая.
– Да сколько раз повторять – просто слушай меня! Короче, переходим к третьему пункту плана: «Приманивать». Вот что я принес. Белки любят орехи, так?
Генри не выдержал и немного высунул голову из-за дерева. Такой охоты он не видел никогда в жизни. Хилый достал из кармана орех, вытянул ладонь и какое-то время постоял так. Белки, ясное дело, не появились.
– Может, они уже сытые? – неуверенно спросил мордастый, переминаясь с ноги на ногу. – Слушай, а вдруг у нас ничего не выйдет?
– Спокойно! Приступаем к четвертому пункту: «Делаем ловушку». Смотри, я беру свой шнурок, делаю петлю и кладу на снег. А теперь надо спрятаться за деревом и ждать.
– У меня есть мармелад. Может, перекусим пока?
– Нам не до того! Ладно, давай.
Какое-то время раздавалось только сочное, веселое чавканье. Генри ждал. Уйдут же они когда-нибудь. И вообще, зачем им белка, если у них уже есть пища?
– Слушай, белки же на деревьях живут, – наконец сказал мордастый. – Надо петлю на дерево повесить. А под дерево положить мармеладку. Белка ее увидит, побежит по стволу вниз и попадет лапой в петлю.
– Это мог придумать только такой болван, как ты. Ладно, давай попробуем. Подсади меня.
Они, пыхтя, приладили шнурок на дерево.
– Как-то нехорошо выглядит, – сказал мордастый, глядя на болтающуюся на ветке петлю. – На месте белки я бы к такой штуке близко не подошел.
– Тогда переходим к пункту номер пять: «Звать по-хорошему». Мама говорила, все животные понимают человеческий язык, просто притворяются, что нет. У тебя голос, как труба, встань и позови белок.
Мордастый гаркнул так, что Генри сильнее прижался к стволу дерева.
– Достопочтенные белки или любые другие животные! Не могли бы вы нам показаться! Нам надо убить кого-нибудь из вас, чтобы…
– Ты не умеешь вести переговоры, балбес! – завопил хилый. – Все приходится самому делать! Не могли бы вы показаться нам, чтобы… чтобы мы могли поближе познакомиться! Нам очень нужно всего одну белку! Вместо белки сойдет какая-нибудь птица, главное, чтобы ее легко было пой… пообщаться с ней. Спасибо за внимание! Все, теперь будем ждать, пока они придут.
– Хочешь пока сыграть в «Слопай меня, великан»? Я и карточки прихватил, и кубик.
– Сван, ты что, совсем тупой? Охотники не играют в настольные игры в засаде! Они приглядываются к каждой мелочи. – Хилый оглядел лес. – Я вот, например, подмечаю любое движение! Учись! Если кто-нибудь подкрадется, сразу замечу. А ты мне про игры! Тут дело серьезное!
Генри едва не прижал к лицу ладонь. Он двигался то чуть вправо, то влево, чтобы не попасть в их поле зрения, но если бы они как следует осмотрели местность, они бы заметили его еще минут пять назад. Не говоря уже про его следы, которые были, увы, отлично видны в паре метров от них.
– Мы, по-моему, для такого опасного приключения держимся неплохо, – пропыхтел мордастый, когда они отвязали шнурок от ветки.
– А то! И вообще, больно нужна нам эта охота! В походе нам это вообще не понадобится. Возьмем денег и будем покупать еду, как нормальные люди. Не понимаю, с чего папаша вбил себе в голову, что мы должны уметь стрелять, чтобы пойти в поход!
– Мы же будем великими героями, да, Хью?
– Ну, уж я-то точно.
– Великие братья Кэмпбеллы – хорошо звучит, да?
– Тихо ты! Великое у тебя только пузо. Подождем еще. А-а-а! Смотри!!!
Хилый заорал так, что Генри уже решил: все, его заметили, но потом понял, в чем дело. Темно-рыжая белка крупными прыжками пронеслась по веткам.
Мордастый вытащил стрелу, кое-как приладил ее на тетиву и выпустил. Стрела полетела куда-то в сторону. Генри думал, на этом все и кончится, но белка помчалась назад, прыгнула на дерево, за которым прятался Генри, и перескочила на следующее, будто и не думала скрываться. Братья вопили и стреляли во все стороны.
Приближался закат, и белок становилось все больше, они сновали по деревьям, можно вслепую попасть. У братьев тем временем кончились стрелы, и они долго их собирали. При этом, к счастью, ушли подальше от Генри. А белки все выскакивали из своих укрытий. Генри никогда не мог понять, что их так привлекает в закате, но они как будто провожали солнце – то одна, то другая вдруг застывала на задних лапах, глядя на ярко-розовый круг над горизонтом, и мчалась дальше. Свет был уже совсем вечерний, острый и мягкий одновременно. Братья носились вдалеке, плохо стреляли, ругали белок и трясли в их сторону кулаками. Закат коснулся снега последним лучом, и за секунду до того, как свет иссяк окончательно, белки бросились обратно по домам.
– Вы куда, эй! – наперебой закричали братья. Генри чуть не застонал. Если там все охотники были такие, с чего он вообще их боялся? – Мы не закончили! А ну вернитесь!
– Вам что, жалко? – звенящим голосом прибавил мордастый и снова натянул тетиву. – Папа нас в поход за Сердцем без этого не пустит! А нам надо пойти! Иначе мы героями вообще никогда не станем!
Генри едва не подскочил. Так вот в какой поход собираются эти двое. А что, если они откуда-то знают, где Сердце? Он, правда, не понял, какая связь между Сердцем и белками, ну и ладно. Такие олухи приведут его туда, куда нужно, и даже сами не заметят.
Он бесшумно привстал на колено, взял с земли лук, прицелился и выстрелил.
Запоздавшая белка упала с ветки и плюхнулась на снег.
– Попал! – крикнул мордастый. – Ура! Гляди! Вот это выстрел!
Они запрыгали, обнялись и бросились к лежащей на снегу белке.
– Сван, слушай… – начал хилый.
– Ты видел? Я король охотников!
– Сван, это не твоя стрела.
Братья посмотрели друг на друга. Потом мордастый боком подошел к белке поближе.
– Вот это стрела. Ровная какая. Не то что наши. И оперение такое аккуратное. Хью, откуда она тут взялась?
– Значит, тут кто-то есть кроме нас, тупица.
– А-а-а! – завопил мордастый, потом захлопнул рот, и стало очень тихо.
– Эй! Пап, это ты? – крикнул хилый.
Они огляделись. Никого, конечно, не было – Генри уже спрятался за другим деревом, там, где они не могли его разглядеть.
