скачать книгу бесплатно
Мысли о проблемах с котом и магии крови не отпускали меня несколько дней: гуляла, ныряла с аквалангом, нежилась на пляже, но как-то неспокойно. Вот гадаю, испорчен отдых или еще не совсем?
Вечер выдался особенно нежным – знаете, такое тепло, как благодать после жары, без резкого перепада температур. В голову приходит только «освежающее». Странно употреблять это слово в отношении тепла, но так я чувствую.
Исчадие что-то с утра не в духе, просился размять лапы вечером, сходить в прибрежный ресторанчик. Солнце падало в море багровым шаром, свежайшие креветки манили ароматом, кот чавкал со своей тарелки – здесь к нам уже привыкли. Естественно, никто не подозревал, что это мой кот, думали, прибился к туристке, а она, дурочка, его кормит. Все это не важно. Сейчас волны что-то шепчут, рассказывают истории океанов и морей, вспоминают о диковинных животных и затонувших кораблях.
За соседним столиком отец с дочкой. Я уже упоминала, что здесь много наших, эти тоже не исключение. Светловолосая голубоглазая девчушка лет восьми хихикает, играя с куклой, папа смотрит в телефон, ничего необычного. И мы сидим, пока девочка не замечает Бальтазара. Мгновение – и вот она уже за нашим столиком. Показывает мне жестом, мол, можно я поглажу. Я смотрю на кота, он обреченно прижимает уши и вздыхает. Девочка осторожно гладит его по голове.
– Детка, я же просил тебя не трогать чужих животных! – напоминает отец.
– Это мой кот, и он здоров, не переживайте, – как можно спокойнее улыбаюсь я ему. – Вы откуда?
– Из Екатеринбурга.
Мы разговорились. Оказалось, вдовец, выбрался с дочкой развеяться, завтра уже улетают. Побеседовали о местном сервисе и разошлись, потом смотрю, а куколка девочки осталась на стуле. Тряпичная такая, с глазками-пуговками, самодельная. Девочка расстроится, наверное.
– Найди хозяйку, – говорю коту, и Бальтазар отправился по следу.
Мы лавировали среди туристов и пару минут спустя ее увидели. Она бежала навстречу с испуганным личиком, за ней отец. Схватила девочка куклу, прижала к себе, чуть не плача.
– Спасибо вам, – сердечно поблагодарил отец. – Это ей мама сшила перед смертью, памятная вещь. Пойдем, Василиса, спать пора, завтра тяжелый день.
– Мама звала меня Василиса Прекрасная, – улыбнулась девочка и растворилась вместе с отцом в толпе.
Глава 4
Снежные бабочки
– Тихон, что-нибудь узнал?
Я нависла над малышом-летописцем в ожидании ответа на вопрос: та ли это была Василиса, что в сказке обитает? Да, отправила своего соглядатая на разведку. Шпионские страсти, конечно. А что поделать, если с тобой играют, можно и перевербовать.
– Узнал. – Осведомитель деловито поправил манжеты на чистенькой рубашке и прокашлялся. – Василиса Прекрасная вместе с отцом числятся спящими агентами.
– Это как?
– Это значит, что они стоят за кулисами сцены и ждут своего выхода. Время не пришло, – пояснил Тихон.
– Насколько яу помню, там матушка была очень сильная колдунья, раз смогла такую куколку сделать. По сказке она умерла, а на самом деле? – лениво протянул Бальтазар.
– Я не искал такие записи, – признался летописец. – Не просите сейчас идти – и так чуть не выдал себя, отираясь полдня в картотеке. Отец девочки работает в филиале ООО «Лукоморье», маленькой строительной фирме. Пока это все. Василисе надо повзрослеть, прежде чем сказка повторится.
– Сколько винтиков у машины, – задумчиво сказал Изумруд и окинул нас всех неприязненным взглядом. – Один сломается – другим заменят, и все будет работать как часы.
Конечно, он опять про Ядвигу.
– Ты не один горюешь, кот. Я потеряла подругу.
Стараюсь говорить с ним как можно спокойнее, не хватало снова спровоцировать скандал. Он злится на нее, на самом-то деле, что ушла, не попрощавшись, получается, бросила его. Но ей не выскажешь, остаюсь я во всем виновата. Со мной предшественница тоже не простилась, но я знала, что это конец, когда она отдала свой последний дар. В тот момент пелена безумия упала с моих глаз, время остановилось посреди битвы, я четко видела ее лицо, легкую теплую улыбку с налетом грусти… Она что-то шептала – не помню точно, древние, как мир, слова из глубины своего существа. Я не могла шевельнуться, не могла ей помешать.
Это был ее выбор.
– Изя, хорош, – угрожающе протянул Бальтазар.
Коты зашипели друг на друга, Тихон на всякий случай отошел подальше. Но Изумруд не стал продолжать, он знает, что слабее.
* * *
Сегодня прогуливалась в компании Маркуса.
Присматриваюсь, изучаю человека. У меня мало знакомых в обычном мире, в Лукоморье – не намного больше, и крайне любопытно, что представляет из себя колдовской мир вне сказки. Ночь Бельтайна не в счет, я тогда ни понять толком ничего не успела, ни познакомиться. Мне казалось, что я там лишняя. Месяцы с момента приема на работу пронеслись бешеным галопом, синдром самозванца не успел пропасть. Каждое утро просыпаюсь с мыслью, что все нереально, будто попала в этот мир по ошибке и в любой момент меня разоблачат. Вот он – колдун иностранный, ответ на вопрос «есть ли жизнь на Марсе», то есть в других странах. Сколько таких еще ходит по миру? Может, не каждая гадалка – шарлатанка, не каждый экстрасенс обманывает доверчивые души, а целители и правда лечат наложением рук.
Бальтазар меня одну не пустил, молча шел рядом, а Супчик прятался на плече под волосами.
– Яга. С тобой, – сказал он перед выходом, и я не стала возражать.
– Жаль, что я здесь маленький, – проворчал кот. Он предпочитал свою крупную форму.
Мои любимые охранники.
Маркус вел ненавязчивую беседу, шумно прихлебывал пиво и, кажется, совершенно не старался мне понравиться. Думаю, велика вероятность, что и меня изучают. Слово за слово, и оказалось, что у него даже вполне человеческая профессия имеется – автомеханик.
– Люблю механизмы, – улыбнулся он. – Собрать своими руками и увидеть, как оно оживает, работает, – это доставляет мне такое же удовольствие, как нанесение татуировок.
Я что-то отвечала, между делом пытаясь понять, сколько же ему лет. Знаете, такие люди без возраста – на первый взгляд не скажешь, сколько, да и на второй засомневаешься. На самом деле не важно, конечно, спрашивать не стану. Мне самой больше пятисот полагается, если главы корпорации от меня не избавятся раньше. Не представляю, как жить так долго: не надоест ли, не стану ли равнодушным наблюдателем, пресытившимся вообще всем в жизни, и в погоне за ощущениями не переступлю ли черту, как старый Кощей. Думаю, это от человека зависит. Ядвига была нормальной, а какой стану я? Учитывая два совершенно полярных дара во мне – произойти может все что угодно.
За разговорами мы покинули оживленные улочки и попали в нетуристическую часть города. Здесь даже воздух другой: в ветре не чувствуется влаги, только экзотические ароматы фруктов и цветов. Людей вокруг почти нет, эдакий спальный район поздним вечером, по сторонам дороги стоят маленькие уютные домики местных жителей, горят немногочисленные фонари, превращая путь в чередующиеся пятна света и темноты.
– Ягуся, я пробегусь, – сказал кот и умчался, задрав хвост, в сторону перекрестка, наперерез случайному прохожему. Человек от неожиданности шарахнулся в сторону, шикнув на кота. Мы с Маркусом остановились в тени, наблюдая. Исчадие развлекался на свой манер в непонятной игре, где имеется черный кот, перекресток и человек. Очевидно, прохожий оказался крайне суеверным, поскольку решил кота обойти, свернув влево на другую дорогу. Не тут-то было: мой компаньон кинулся туда же, перебежал дорогу туда-обратно и сел посередине пути. Человек остановился, оглянулся, выругался и быстро пошел направо. Кот, конечно же, оказался быстрее. Несчастный прохожий застыл, растерянно озираясь. Путь оставался только назад.
– Странный твой кот, – сказал колдун. – Что он затеял?
– Не знаю, – честно ответила я.
Иногда он делает странные вещи, не удивлюсь, если окажется из серии «я всю жизнь об этом мечтал».
Супчик слетел с моего плеча и приземлился рядом с Бальтазаром. Человек издал невнятный звук и попятился в ту сторону, куда изначально собирался идти. Кот великодушно не стал преследовать. Вдали слышались затихающие возмущенные реплики. Я бы на месте этого человека запульнула в кота ботинком.
– Смешно, – пискнул мыш и взлетел, отправляясь на охоту, а кот остался на месте, довольно щурясь.
– Посмотри, Янина, – Маркус указал на него рукой. – Ничего не замечаешь?
Колдун так смешно выговаривает мое имя: вместо «Янина» получается «Джьянина». Исчадие сидел в свете фонаря, кот как кот, ничего необычного.
– Нет.
– Бальтазар, если ты закончил развлекаться, мы идем обратно. Ты с нами? – спросил Маркус.
– Конечно, ты же не думаешь, что яу хозяуйку оставлю с тобой наедине? – ответил компаньон и лениво направился к нам.
– Посмотри на его тень, – тихо сказал Маркус.
В свете фонаря я отчетливо видела тень кота сбоку от него. И еще одну – в несколько раз больше, которая тянулась следом. Это что за?..
– Странно, – согласилась, а руки похолодели.
– Как я и говорил – он кого-то привел с той стороны. Если нужна будет помощь, скажи, попробую узнать, что с твоим фамильяром.
Кивнула, настроение испортилось. Маркус все понял, обратно шли молча. Мое внимание привлекли музыка и люди, всполохи огня и аплодисменты – представление фаерщиков в самом разгаре. Люблю огонь, остановились посмотреть. Исчадие сел рядом, постучал хвостом по моей ноге, заглянул в лицо, промяукал:
– Что случилось, Ягуся? Он обидел тебяу? Хочешь, яу его съем?
Я покачала головой. Маркус бросил на нас быстрый взгляд, но промолчал. Хорошо, что колдун по-кошачьи не понимает и не знает, что этот котик и правда может съесть, хоть и не в этом мире. Бальтазар, мой Бальтазар…
– Вот еще что: как справитесь с проблемой, приходи на сеанс, набью оберег от одержимости, – тихо сказал Маркус пару минут спустя. – Чтобы больше не повторилось.
Мы смотрели, как вращающиеся пои рисуют в воздухе огненные узоры, как смельчаки выпускают огонь изо рта, и мне казалось, что ответ где-то рядом, но я не могу разобрать слов в тихом шепоте ветра. Только гипнотический танец огня и равномерный гул цепей, разрезающих воздух. На это можно смотреть и смотреть, не замечая, как проходит вечность.
* * *
Пользуясь тем, что коты днем никуда не хотят, я отправилась на пляж, чтобы в тени под пальмой спокойно поговорить с Тохой.
– Ян, ну что за дела? Че раньше не позвонила? – завелся друг, когда услышал рассказ про чужую тень и странные разговоры во сне.
– А чем тут поможешь?
– У меня есть Братан, – с неким оттенком гордости ответил парень.
– Кто у тебя есть?
– Монстр мой подкроватный, я ему имя дал, те нравится? Пусть послушает, че там Исчадие бормочет, может, он разберет, – бодро отозвался Тоха. На заднем фоне послышался голос Бастет, строго поправляющей «че» на «что». – Мэл Би привет передает.
– Взаимно. – Привет, как же! Скорее когтистой лапой подзатыльник она передаст, за неправильное произношение. – Братан… Ну ничего вроде звучит, не Мурзиком же его звать.
– Короче, как вернешься, дуй к нам, будем решать проблему. Мы с Баст сейчас тему перетрем, позвоним тебе, если мысли будут. – Глюк немного помолчал. – А я это… снова вижу тени животных и призраков. С тех пор как в Питер приехал, не было, уже отвык. Может, неспроста это, Ян?
Может, и неспроста, но я не чувствую, что должна прямо сейчас вернуться домой, разбираться можно и отсюда. Думаю навестить Ворлиана, он ведь спец по котам. Заодно узнать, есть ли необходимость варить Бальтазару зелье.
– Тоха, может, твой монстр просто послушает, если запишу?
– Ему контакт нужен. В детстве, когда страшный сон снился, я никогда его не досматривал благодаря Братану. Всегда просыпался, а его щупальца на мне были, типа обнимали, он сон забирал, и легко было. А в самых страшных даже слышал его голос, он пел успокаивающую песню. Может, он мне во сне передаст, что с Бальтазаром происходит, хотя я не пробовал такое раньше. – Друг снова замолчал, в динамике раздавался только звук лузганья семечек. Я тоже молчала.
Ноги утопали в мокром песке, теплые волны гладили кожу, подол длинного платья намок и потяжелел от влаги и налипших крупинок. Я всматривалась вдаль, где белели яхты и виднелись разноцветные паруса, до рези в глазах, не мигая. Песок поглотил ступни и принялся за лодыжки, а я все стояла, все смотрела и отдавала морю свою тревогу.
– Мы справимся, обязательно справимся, главное, что все живы, остальное поправимо, – сказала я и повесила трубку.
* * *
Вечером на семейном совете обсудили план по прояснению нынешней ситуации. Мой кот не знал, что у него две тени, не поверил, решили выйти посмотреть. В лучах закатного солнца тень была только одна.
– Было две, радость моя двухкомнатная, – стояла я на своем. – Буду контролировать.
Странности на странностях. Исчадие повертелся на месте, делая вид, что занят тенью, а на самом деле гонялся за своим хвостом. Судя по выражению морды, его ничто не беспокоило: курортная обстановка настраивает на несерьезный лад.
– Тихон, можешь передать директору Ворлиану, что мне поговорить с ним надо?
Летописец кивнул и исчез.
Спросила у компаньона по поводу развлечений на перекрестке. Почти угадала его мотивы.
– Так положено, нас в Академии учили: «У черного кота множество обязанностей, одна из них – пугать суеверных людей», – продекламировал он важным тоном, очевидно пародируя учителя. – При каждом удобном случае.
Ночью записывала абракадабру, которую несет во сне кот, на диктофон и буквами в блокнот. Все равно ничего не понятно. Сидела остаток ночи за книгами, все искала хоть что-то похожее на нашу ситуацию, нашла только упоминание одержимости. Книги из доставшейся мне библиотеки принадлежат Лукоморью, где Баба Яга не занимается сущностями и их изгнанием – не та специализация. На рассвете захлопнула последний тяжелый том с желтыми потрепанными страницами и металлическими уголками на обложке. За эти часы стало понятно только одно: когда заканчивается логика, начинаются ритуалы.
* * *
Спать не легла, отправилась гулять по еще пустому пляжу. Солнце только вставало, прохладный воздух заставлял ежиться, но я упорно шла сама не зная куда, как будто надо было идти. Холодный песок и холодная вода совершенно не взбодрили, и я села под пальмой, устало прислонившись к стволу. На секунду закрыла глаза, а когда открыла, очутилась в Лукоморье, под Дубом. Напротив меня сидела девушка с длинными темно-русыми косами, стелющимися по земле, и в сарафане, на котором распускались цветы. Подол на моих глазах обрастал бутонами, и они раскрывались. Вокруг кружились снежинки, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся бабочками с прозрачными голубоватыми крылышками, они порхали, оставляя в воздухе крошечные кристаллы светящейся пыльцы. Какие красивые, подумала я, а потом увидела медуз, тоже в воздухе. Ну все, точно сплю, уснула под пальмой.
– Здравствуй, – улыбнулась девушка.
– Здравствуй, – ответила я.
И стало так просто, будто я всю жизнь ее знаю, словно подругу встретила. Не было неловкости в разговоре, не было сомнений, что тебя не поймут.
Мы долго сидели среди корней Дуба, она спрашивала, как я поживаю, что нового, а я рассказывала о жизни, о радостях и потерях, о друзьях, по кому скучаю, о чем беспокоюсь. С каждым словом становилось все легче, и мы уже смеялись над шутками, а вокруг летали снежные бабочки.
– Пора, – сказала девушка с косами, но я не огорчилась: была уверена, что мы встретимся снова.
– Когда? – спросила я.
– Когда будет нужно, – ответила она. Ее образ растворялся, последними исчезли лукавые мудрые глаза. Я точно ее знаю, я…
Я проснулась.
Пляж все так же пустынен, хотя мне казалось, что прошло несколько часов. Наши диалоги стирались в памяти, будто песчинки уносило ветром, даже ее образ нечеткий, но мне было хорошо. Сегодня произошло что-то прекрасное и произойдет снова, знаю. Какая-то легкость поселилась в душе, плечи расправились и захотелось лететь.
Глава 5
Голос из Нави
Изольда неспешно переставляла лапы по зеленому полю, приминая ромашки и прочую красоту летнего луга, – в этот раз здесь сезон лето-лето, наверное, перекликается с временами года в обычном мире. Мы приближались к ограде высшего учебного заведения для котов и летописцев. Посуда уже не звенит, лишь глухо постукивает друг о друга крепкими бамбуковыми боками. Все бьющееся я заменила – после битвы чудом уцелел только старый глиняный кувшин с маковым молоком для последней трапезы да пара кружек, остальное вымела за порог в виде осколков. Гости в тот день ели и пили из сильно побитой посуды, но, что характерно, промолчали.
Я привыкла к качке в избе, как будто всю жизнь только так и передвигалась, окончательно свыклась со своим необычным зрением, даже в родном мире чувствую себя без него немного странно. Тем не менее совершенно не уверена, что ворота Академии перед победившей врагов Ягой вот так запросто откроются.
Дворцовый комплекс за оградой и обширным парком впечатлял. В прошлый раз мы здесь были, скажем так, нелегально, а компаньон вообще вынес на себе собственность Академии. Супчика мы сейчас с собой не взяли, оставили в Убежище. Он там носится и пищит от возмущения. Даже с его скудным словарным запасом мы в красках поняли, что он думает об Академии вообще и о возможности снова там появиться – в частности. Маленький да удаленький наш крылатый боец. Изумруд тоже отказался, так что греет бока на травке под солнышком. В моем Убежище хорошая погода.
– Друг мой, ты возвращаешься в родные пенаты. Как себя чувствуешь? – покосилась я на кота.
– Прекрасно себяу чувствую, хозяуйка! – Кот возбужденно бил по металлическим бокам толстым хвостом. Вырядился в доспехи, как на парад, со словами: «Что я, зряу помирал?» И меня подбивал, но я не хочу. Пафос какой-то невыносимый. Мне нечего доказывать в этих стенах, я за помощью пришла, а не с официальным визитом, и одета буднично: джинсы, ботинки и футболка с черепом, моя любимая. Думаю заказать рисунок с рогатыми черепами – правдивее будет. А Исчадие пусть хвастается, это его право, да и есть чем, на самом-то деле.
