Сокровища Тантала

скачать книгу бесплатно

Сокровища Тантала
Гаррет Смит

Золотой фонд фантастики #4Ранняя зарубежная фантастика
Это второе издание книги "Сокровище Тантала" в котором исправлены ошибки и гораздо улучшена литературная обработка.Нет сомнений, что эта история – одна из самых захватывающих научных историй, появившихся в начале 20 века. Предположим, что можно было бы сконструировать нечто вроде радиотелевизионного устройства, с помощью которого можно было бы шпионить за каждым человеком в любой точке мира. Секретов больше не будет. Было бы практически невозможно вести бизнес, и мир быстро стал бы дезорганизованным, и воцарилась бы паника и хаос. Это тема книги "Сокровища Тантала", и известный и знаменитый автор Гаррет Смит максимально использовал эту идею. Автор написал этот роман под впечатлением развития радио и телевидения. Кто может сказать, что именно это может не происходить в наше время? Но помимо научного обоснования истории, вы найдете, что это первосортный триллер. Едва ли найдется страница, которая не заставила бы читателя волноваться!

Гаррет Смит

Сокровища Тантала

ГЛАВА I. Уголок таинственности

Знаменитый переворот профессора Флекнера, в результате которого он удалился от всего мира, до сих пор остается кошмарным воспоминанием для большинства людей старше среднего возраста. Это произошло в первый год двадцать первого века и проявилось настоящим царством террора, всемирным страхом, внушенным злым гением одного единственного человека.

Мир никогда прежде не знал и не догадывался, какими способами весь этот ужас ушел. Просто однажды изобретатель сдался властям без видимых причин и ничего не объясняя. Сегодня молодое поколение, использующее его великолепное изобретение как повседневную привычную вещь, почти забыло, что великий Флекнер когда-то играл роль, отличную от роли одного из благодетелей своей расы.

В то время я был молодым газетчиком. Мне выпала редчайшая привилегия заглянуть за кулисы и стать свидетелем тайной драмы, которая в конечном счете смела со сцены то отвратительное зрелище, которое на короткое время разыгрывалось при невольном участии всего мира в качестве зрителя.

Я был допущен к кулисам в самом начале этой двойной драмы. Тогда я впервые встретил Томаса Пристли, невольного партнера по заговору Флекнера, который так несправедливо разделил на какое-то время гнев, обрушившийся на изобретателя. Тесная дружба между мной и Томом Пристли, которая началась на той памятной вечеринке в ночь 31 декабря 1999 года, длилась всю жизнь. Из его уст я узнал ту часть этой таинственной истории, свидетелем которой я лично не был. Ему я пообещал хранить тайну при его жизни и жизни его соучастника.

Но Флекнер мертв уже тридцать лет. Сейчас, в этом месяце, Том Пристли последовал за ним. Теперь мне позволено, в моем преклонном возрасте, рассказать эту историю публике, чтобы очистить память моего умершего друга.

В канун Нового года в редакцию газеты Нью Йорк Плэнет, где я в то время работал, поступила эксклюзивная информация о том, что состояние молодого Тома Пристли в размере 20 000 000 долларов, оставленное ему по завещанию дедушки за несколько месяцев до этого, находится под угрозой.

Новый федеральный закон о наследовании вступил в силу той полночью. Согласно его положениям, все наследства возвращаются государству, если только до этого часа каждый потомок наследодателя в каждом конкретном случае не подпишет соглашение с условиями завещания.

Закон, целью которого было обуздать концентрацию огромных состояний, принес много невероятных и драматических последствий. Редакции газет были заняты с тех пор, как президент поставил свою подпись под этой законодательной мерой, перебирать принадлежность всех заметных состояний, и наши колонки в течение нескольких недель изобиловали сенсационными историями.

Но до шести часов вечера состояние Пристли, одно из крупнейших частных владений, оставшихся в стране после почти столетия жесткого налогообложения наследства, считалось неприкосновенным. Адвокаты семьи предъявили любознательным ищейкам документ о согласии с подписями всех известных потомков старого Пристли.

Затем прошел слух, что адвокаты Пристли только что узнали, что двоюродный брат молодого Тома Пристли, Морис Фейрвезер, который исчез много лет назад и считался мертвым, на самом деле дожил до того, чтобы жениться и оставить троих детей, которые уже стали взрослыми и разбрелись по всему земному шару. Поскольку было явно слишком поздно получить подписи этих потомков своего деда, Том Пристли, если бы слухи подтвердились, вступил бы в двадцать первый век нищим.

Мне было поручено разыскать молодого Пристли. Его не было дома, и я был послан по его следу. Мчась вверх и вниз по городу эскалаторах метро на Бродвее, я проездил больше часа, прежде чем обнаружил его в лаборатории профессора Флекнера за Гетти-сквер.

Сначала мне было отказано в приеме. Бдительная молодая женщина, секретарь старого изобретателя, искоса взглянула на меня из-под зеленой козырька и решительно заявила, что профессор проводит эксперимент перед группой своих друзей и его нельзя беспокоить. Тогда я был лихим юнцом и гордился тем, что умею обращаться с дамами. Но этот оттенок ее глаз сбил меня с толку. Я не мог сказать, была ли их владелица, молодой или не очень, симпатичной или нет, впечатлительной или нет. Я не продвинулся ни на шаг, пока не намекнул, что мистер Пристли в опасности. Тут она проявила внезапную тревожность и нервозность, которые тогда показались мне ее небезразличие, что ободрило меня и придало решимости.

Профессор устраивал ночную предновогоднюю вечеринку, и любое собрание в знаменитой лаборатории Флекнера само по себе было своего рода событием. Ибо этот изобретатель смертоносного разрушителя фиолетовых лучей, который тогда ошибочно считался гарантией всеобщего мира, в прошлом году вновь привлек внимание общественности, усовершенствовав первое экономичное средство получения энергии непосредственно из атмосферы, изобретение, которое с тех пор сделало ненужным использование угля и воды. Поэтому я не предполагал, что мне помешает женщина-цербер с глазами за нелепым прозрачным козырьком. Позже я стал относиться к этому зеленому оттенку глаз с гораздо большим уважением, но на данный момент он просто сильно раздражал меня. В конце концов она уступила и взяла мою визитку.

Тот факт, что Пристли откликнулся на назойливость простого репортера и даже на мгновение оставил эпохальную демонстрацию, происходившую в лаборатории, с тех пор сделал Тома Пристли моим единомышленником. Более того, он приветствовал меня с добродушной улыбкой, когда вошел в приемную.

Но это, как я узнал позже, было типично для Тома Пристли, всегда великодушного и вежливого до крайности. Он очень понравился мне в тот момент, когда я его увидела. В то время ему было около тридцати лет, и его высокое, хорошо сложенное тело было в идеальном состоянии благодаря постоянным спортивным упражнениям в колледже.

Вскоре на его лице, под неширокой приветственной улыбкой, появились отчетливые морщины озабоченности, которые убедили меня в правдивости слухов, которые я пришел проверить.

– Мистер Блэр, – сказал он, внимательно разглядывая меня, когда я протянул ему свою визитку и изложил свое поручение. – Я думаю, что могу доверять вам. Я собираюсь попросить у вас дать слово, что вы ничего не сообщите об этом своему редактору, пока я не дам вам разрешения.

Я колебался, балансируя между служебным рвением и желанием не раздражать этого очаровательного парня, у которого, очевидно, и без того было достаточно проблем. В конце концов я согласился.

– Ваши сведения в основном верны, – продолжал он, – но у меня есть слабая надежда спасти положение. Возможно я добьюсь успеха, но в настоящее время ничего не должно быть опубликовано.

Он на мгновение замолчал, словно спорил сам с собой.

– Я думаю, учитывая ваше обещание, – решил он наконец, – я попрошу профессора Флекнера допустить вас на демонстрацию, которую он проводит внутри. Вы будете единственным присутствующим газетчиком, и то, что вы увидите, будет иметь для вас большую ценность позже.

Он извинился и пошел посовещаться с профессором. Мгновение спустя он вернулся с согласием старого изобретателя, при условии, что я снова поклянусь хранить тайну, на что я с готовностью согласился.

То, что я увидел в ту ночь, вызвало у меня величайший трепет, никогда еще не испытываемый мной до того времени, хотя для моих нынешних читателей это было бы самым обычным делом.

За несколько дней до этого профессор Флекнер по секрету сообщил нескольким своим богатым друзьям и покровителям, что у него есть готовый к демонстрации радиоприбор, который не просто передает человеческий голос или любой другой обычный звук из самой отдаленной части земного шара, но и улавливает картинку и проецирует ее на экран перед аудиторией оператором прибора. Но еще большим чудом было то, что прибор не нуждался в передающей станции. Профессор Флекнер мог направлять эфирные лучи в любую удаленную точку, и немедленно изображение человека из той точки появлялось на экране перед оператором в натуральную величину, и его разговор можно было подслушать, как если бы он стоял в комнате. Кроме того, изображение и голос оператора можно было спроецировать в эфир так, чтобы показалось, что он лично появился за тысячу миль от нас, просто манипулируя набором ручек.

Итак, эта небольшая группа, поклявшаяся хранить тайну, собралась в канун Нового года, чтобы посмотреть демонстрацию первого телефоноскопа.

Я хорошо помню свое сильное изумление, когда, после того как мне сказали выглянуть из окна на тротуар примерно пятьюдесятью этажами ниже и обратить внимание на движущиеся там безмолвные фигуры, я внезапно увидел на экране рядом с собой участок тротуара, как будто комната очутилась на уровне улицы, а голоса разговаривающих прохожих были слышны так отчетливо, как будто мы соприкасались с ними локтями.

На самом деле это было не более чудесно, чем многие другие изобретения последних ста лет. Первый телеграф и первый телефон были столь же удивительны в свое время. Фонограф и кинофильм казались чудом. Когда в начале двадцатого века люди научились звонить по телефону без проводов, казалось, что кульминация была достигнута. Телефоноскоп, который передавал как голос, так и изображения и мог перемещать их по желанию, на самом деле был лишь небольшим шагом вперед. Удивительно, что это изобретение так долго не появлялось.

Произошло несколько забавных эпизодов. Я помню, что присутствовал джентльмен из Чикаго, которому было любопытно узнать, что происходит в его доме в том городе, из которого он и его семья, и где они отсутствовали уже неделю.

В тот же миг на экране стали демонстрироваться комната за комнатой чикагского дома. Представьте себе огорчение жителя Чикаго, когда он увидел, что его слуги устроили грандиозный бал с доброй половиной соседних слуг в качестве гостей. Профессор Флекнер разогнал вечеринку, перенеся в их окружение образ разгневанного хозяина дома.

Но все это банально для моих читателей, и я больше не буду утомлять вас этим.

Кульминация и настоящая драма вечера наступили, когда Том Пристли, который с нервным напряжением наблюдал за демонстрациями возможностей аппарата, встал и сказал профессору Флекнеру, что он поддержит его изобретение в пределах своего состояния и, кроме того, даст ему лично гонорар в размере миллиона долларов, если он охватит мир с помощью луча его телефоноскопа и до наступления полуночи найдет и получит подписи трех своих троюродных братьев, тем самым сохранив для него состояние, оставленное ему дедом.

То, что профессору это удалось, хорошо известно. Тень Тома Пристли обрушилась на мир той ночью со скоростью молнии. Двое из троих были прослежены и, не подозревая о призрачной природе изображения, появившегося перед ними, поставили свою подпись на тени наспех подготовленного документа об освобождении, причем подпись приняла реальную форму на этом документе в лаборатории профессора Флекнера с помощью хитрого фотообъектива.

Но именно поиски третьего человека оказались наиболее запутанными и, кстати, пролили яркий свет на ключевые черты персонажей Тома Пристли и профессора Флекнера. Этот человек некоторое время назад отплыл на тихоокеанском пароходе, и было заявлено, что судно перегружено.

Волшебные лучи Флекнера прочесали этот бескрайний океан из конца в конец, наконец обнаружив судно, потерпевшее крушение на острове в Южном море, населенном в основном бандами грабителей. В данный момент разбойники были готовы напасть на беззащитную команду корабля и уничтожить их.

Тут в дело вступил Том Пристли. Флекнер экспериментировал с некоторыми новыми типами огнестрельного оружия для охотничьих забав. Несколько штук лежали на стеллаже сбоку от лаборатории – некоторые были заряжены.

С их помощью Пристли вооружил компанию в лаборатории и разместил их перед экраном. Он приказал Флекнеру перенести наши изображения между беженцами и бандитами и велел всем стрелять и размахивать оружием.

Тут Флекнер заартачился. Он указал, что до полуночи было достаточно времени, чтобы выследить двоюродного брата Пристли из числа беженцев и заручиться его подписью. Не было времени тратить время на спасение жизней, когда на карту было поставлено 20 000 000 долларов, которые могли бы быть так полезны профессору.

В ярости Том Пристли набросился на изобретателя, готовый отправть свое состояние в неизвестность. Приставив пистолет к голове изобретателя, он приказал ему совершить спасательную операцию, невзирая на последствия.

Только после того, как перепуганные бандиты были разогнаны, а оставшиеся в живых члены команды корабля оказались в безопасности, Том Пристли снова подумал о своей судьбе. Но часы на стене лаборатории показали нам, что уже за полночь и слишком поздно. И все же на лице Пристли не было никаких признаков сожаления, когда он смирился с этим фактом.

Но затем пришла его награда. Кто-то вдруг вспомнил, что из-за разницы во времени там, на этом Тихоокеанском острове, еще не наступила полночь. Снова телефоноскоп подключился к поиску, и на этот раз был найден третий и последний троюродный брат, а последняя подпись поставлена. Состояние Тома Пристли было спасено, а профессор Флекнер получил финансовую поддержку, которая позволила запустить его великое изобретение, но вовлек своего покровителя в такие хлопоты, что впоследствии он много раз жалел, что не отдал свое богатство и его бремя совету директоров.

Все это, конечно, выяснилось потом, когда метод получения подписей был опробован в судах, как, наверное, помнят мои читатели постарше. Но Пристли был оправдан.

Я хорошо помню свое отвращение к старому изобретателю после того, как он проявил то, что казалось просто бессердечной алчностью. Я едва мог заставить себя пожать ему руку, когда вечеринка закончилась.

Но я это сделал, и в поисках чего-нибудь оригинального, чтобы сказать в качестве поздравления, мой язык запнулся на этих роковых словах:

– Профессор Флекнер, вы, несомненно, создали самый таинственный уголок в этом мире.

ГЛАВА II. Революционное предложение

Поглощенный мелким тщеславии из-за удачно придуманной фразы я в тот момент не осознал ее полного значения. Однако то, что это не ускользнуло от внимания старого изобретателя, я, к своему сожалению, понял позже, когда в свете последующих событий вспомнил лукавый блеск, внезапно вспыхнувший в его холодных серых глазах, и то, как сжалась тонкая щель рта.

Тем не менее я почувствовал явный дискомфорт, когда высокая сутулая фигура нависла надо мной, а его похожие на когти пальцы вцепились в мои. Затем он внезапно отпустил мою руку и на мгновение потер ладонью острый подбородок, задумчиво глядя в сторону, а затем провел пальцами по седым, нестриженым волосам.

Затем он повернулся ко мне с ухмылкой, обнажившей двойной ряд идеальных вставных зубов, отчего его желтоватое, гладко выбритое лицо стало похоже на череп. И все же на какое-то мимолетное мгновение в глубоко посаженных глазах под косматыми бровями промелькнул слабый огонек. Ибо профессор Флекнер, наряду со своими недостатками, обладал человеческим достоинством – чувством юмора.

– Таинственный уголок! – хихикнул он. – Это прекрасно, молодой человек! Мне нравиться!

Как следствие, я и по сей день не могу избавиться от чувства определенной ответственности за эту фразу, которая проявила злую жилку в гении Флекнера и на какое-то время извратила его до безобразия. Однако я все еще верю, что в то время он намеревался использовать свое великое изобретение исключительно с пользой.

В новогодний день Том Пристли довольно неохотно пришел на встречу с Флекнером в его лабораторию. Они должны были обсудить предварительные условия создания компании по производству и продаже телефоноскопа.

С того момента, как старый изобретатель продемонстрировал свою готовность бросить группу своих собратьев на растерзание банде убийц на острове, в пользу своих собственных финансовых интересов, Пристли пожалел о своем поспешном обещании отдать свое состояние человеку с таким характером. Он никогда раньше не был знаком с Флекнером, но заслуживающие внимания достижения этого человека и его общественная репутация заставили его проникнуться величайшим уважением к знаменитому изобретателю и доверием к нему.

Действительно, я не могу найти, чтобы этот человек когда-либо прежде проявлял в какой-либо степени меркантильную сторону своего характера. Очевидно, это было скрытое качество, внезапно проявившееся во всей своей отвратительности перед перспективой неслыханного богатства и огромной власти.

Пристли ни на мгновение не мог избавиться от чувства отвращения к этому человеку. Но он импульсивно пообещал ему свою поддержку, и отступать было некуда.

Однако профессор Флекнер, благодаря тому же эпизоду со спасением потерпевших кораблекрушение беженцев, проникся значительно возросшим уважением к молодому миллионеру, которого до этого он считал просто богатым бездельником, обладателем обычной для представителей этого класса бесхарактерности. Теперь он увидел в нем человека с сильными нервами, щедрыми и человечными порывами. Он также увидел бойца, которым было бы гораздо безопаснее руководить, чем противостоять ему. Он соответствующим образом изменил свой подход и так ловко подготовил почву для задуманного предложения, что недоверие молодого человека несколько ослабло.

Флекнер сиял радушной улыбкой, когда поприветствовал молодого человека в тот день.

– Прежде чем мы перейдем к делу, – сказал он, – я хочу объяснить свои действия прошлым вечером, которым вы воспротивились с такой честью для себя. Боюсь, в тот момент я предстал в довольно невыгодном свете. Однако сейчас я хочу сказать, что, хотя мы оба действовали импульсивно, наши импульсы были с разных сторон направлены на одну и ту же цель – благо человечества. Я рад знать, что у меня есть партнер, чьи принципы настолько полностью совпадают с моими. Вы прошли величайшее испытание, молодой человек, когда импульсивно отказались от своего состояния, или думали, что отказались, чтобы спасти жизни других.

– Боюсь, я не совсем понимаю ваше сравнение, – немного натянуто ответил Пристли.

– Я имею в виду, если можно так выразиться, что, будучи более старым и философски настроенным человеком, моя человеколюбивая точка зрения была немного шире. Вы видели только мгновение и небольшую группу ваших собратьев, чьи жизни были в опасности. Я видел все человечество на протяжении последующих поколений, чьему благополучию и счастью должен был способствовать мой прибор, и кому ваше богатство должно было сделать его доступным.

Когда он говорил, его лицо сияло, а голос звенел от энтузиазма. Невольно Том Пристли был тронут. Он почувствовал, что его предубеждение ослабевает еще больше. Хитрый старик умело сыграл на эмоциональной натуре Пристли.

– Позвольте мне изложить мысли, которые я имел в виду, – продолжил он. – Если бы я знал заранее, что вы будете готовы поддержать меня в меру своего состояния, я бы не пригласил остальных членов группы, которые были здесь прошлой ночью, участвовать в этом. Я предпочитаю иметь дело исключительно с вами ввиду нашей общей цели.

– Но эти остальные джентльмены заинтересованы в этом деле, и им следует уделить некоторое внимание в обмен на их обещание хранить тайну. Итак, я предлагаю следующее: мы организуем две компании, одну для производства приборов, в которой вы и я будем единственными владельцами, а другую для продажи и установки их вместе с другими моими устройствами, с этими остальными людьми в качестве акционеров, оставляя контрольный пакет акций в моих руках.

– Это позволит вам и мне полностью контролировать производство телефоноскопов, не давая никому права вмешиваться или задавать неудобные вопросы, если приборы не будут выпущены так быстро, как ожидалось.

– Но разве мы не можем произвести их быстро, как только оборудование будет установлено? – спросил Пристли, немного сбитый с толку.

– Да, но мы этого не сделаем, пока не выполним некоторые благотворительные миссии, которые, я думаю, вы согласитесь, важнее простого зарабатывания денег.

– Но у меня была мысль, что большая польза для человечества должна была последовать из практического сокращения расстояний, отмены деловых поездок, отказа от нашей медленной и громоздкой почтовой службы и нашей не самой лучшей телефонной и телеграфной системы, – возразил Пристли.

– В конечном счете, да, но сначала мы должны обучить общественность его использованию. Это означает новые требования к самоограничению человечества. Понимаете ли вы, мой мальчик, что расстояние с сопутствующими ему ограничениями и неудобствами – это не единственное, что мы уничтожили? Мы практически отменим тайны.

Он сделал паузу, чтобы дать осознать это поразительное заявление. Пристли ахнул, когда его значение полностью дошло до него. Молодой человек не слышал моего случайного замечания Флекнеру прошлым вечером. Он был настолько поглощен тогда и до сих пор другими аспектами вопроса, что эта мысль не приходила ему в голову.

– Подумайте об этом, – продолжал изобретатель. – Лучи моего телефоноскопа проникают сквозь любую стену, какой бы толщины она ни была, на любом расстоянии, днем или ночью, фиксируют любую картину, слышат малейший шепот. Ночная тьма – не защита. Расстояние не дает иммунитета. Закрытая комната человека не дает никакой гарантии, что его самые важные секреты не будут узнаны и не распространятся по всему миру, словно он осмелится прошептать их кому-то другому или изложит в письменном виде.

Молодой человек теперь жадно слушал. Его внимательный ум далеко опережал аргументы профессора.

– Ты когда-нибудь задумывался, какую роль тайны играют в нашем мире? – Флекнер продолжал, увлекаясь своей темой и возбужденно расхаживая по комнате. – Если бы люди не могли встречаться и строить заговоры незамеченными, где была бы тайная дипломатия, этот источник международной розни, который еще полвека назад держал мир в крови, а теперь снова угрожает вторгнуться в Совет Лиги Наций? Подумайте о коррупции в нашей внутренней политике, о разграблении наших городов политиками-интриганами, благодаря которым маленькие группы негодяев, строящих тайные заговоры, смогли залезть в карманы граждан и остаться незамеченными!

– Страдал ли бы мир когда-нибудь от гнета хищнических махинаций бизнеса, если бы секретные соглашения и заговоры против деловых конкурентов не смогли бы оставаться в тайне?

И подумайте о множестве частных случаях преступлений, преднамеренных убийствах, грабежах, шантаже и всех других незаконных действиях, которые все еще донимают наши суды. Девяносто процентов из них были бы невозможны, если бы тайные приготовления преступника в любой момент могли бы стать достоянием гласности для всех, кому не лень.

– Совершенно верно! – согласился Пристли.

– В разное время в прошлом столетии мы думали, что наконец-то обуздали многие из этих пороков, – продолжил изобретатель. – Лига Наций наконец-то положила конец войнам, особенно с тех пор, как мой разрушительный фиолетовый луч, общее достояние всех стран, сделал невозможным, что еще одна мировая война практически уничтожит человечество. Но в последнее время между народами возникли новые разногласия. Месяц назад меньшинство во Всемирном совете покинуло свой пост после жарких дебатов и отправилось на тайное заседание. Чуть позже сам совет впервые за пятьдесят лет официально провел исполнительную сессию для рассмотрения кризиса и отказался впоследствии сообщать о нем. Снова тайны.

– Мы позволили крупному бизнесу развиваться и повышать эффективность, но ограничили его власть мудрыми ограничительными законами в интересах общества, которые благожелательно настроенные бизнесмены приняли с радостью. Но злонамеренно настроенные люди снова нашли способы воспользоваться этими законами путем тайных соглашений. В последнее время эти условия ужесточились, пока трудовой вопрос, который мы считали давно решенным, снова не стал грозить неприятностями. Мы обуздали хищного политика только для того, чтобы обнаружить, что он все еще продолжает тайно строить козни. Мы думаем, что решили проблему гуманного и эффективного обращения с преступниками, но тайная преступность по-прежнему процветает.

– Другими словами, тайны – это корень, из которого проистекают эти и многие другие пороки. Мы держим в своих руках инструмент ее уничтожения. Мы можем пока сохранить нашу собственную тайну, чтобы нанести удар по тайному злу. Мы отыщем несколько примечательных примеров этого зла и покажем их всему миру.

– Мы накажем некоторых из этих злодеев, которые лишь делали вид, что придерживались буквы закона, с помощью этого самого эффективного оружия – гласности. Мы преподадим миру драматический наглядный урок, а затем, когда урок будет полностью усвоен, мы дадим общественности инструмент для его дальнейшего применения. Выпустить его раньше было бы очень опасно. Ты понимаешь?

Пристли к этому времени с жадным интересом впитывал каждое слово. Его идеалистическая натура полностью всплыла наверх, и его недоверие к ученому было усыплено.

– Конечно, я понимаю! – радостно воскликнул он. – Мы будем выискивать гнездо за гнездом международных нарушителей спокойствия, политических мошенников, бизнесменов и обычных преступников. Мы будем шпионить за их планами, фотографировать и записывать на фонограф их тайные встречи и публиковать результаты там, где они принесут наибольшую пользу. Мы будем выводить из дела банду за бандой. Какую огромную пользу мы можем принести и как это захватывающе!

– У вас замечательные мысли, – согласился Флекнер.

– Какая была бы катастрофа, если бы эта машина оказалась в руках недобросовестного человека! – продолжил Пристли, внезапно пораженный новой мыслью. – Какой шанс для негодяя сколотить огромное состояние с помощью шантажа, биржевых сделок с инсайдерской информацией или политических интриг! Это опасное оружие в чужих руках. Все это очень хорошо для нас – с благими намерениями атаковать тайное зло, но это только одна сторона монеты.

– Другая сторона – это неприкосновенность частной жизни, такая же законная и дорогая человечеству вещь, как личная свобода. Подумайте о подглядывающем негодяе с телефоноскопом! Представьте себе душевное состояние каждого из нас, когда мы осознаем, что ни днем, ни ночью мы не можем быть уверены, что не подвергаемся пристальному взгляду одного или нескольких незнакомцев!

– Да, мир нуждается в наглядном уроке и на этом этапе, – прокомментировал изобретатель.

После дальнейшего обсуждения они составили предварительные статьи соглашения и договорились встретиться с адвокатом на следующий день и заняться подготовкой к федеральной регистрации.

Позже тем же вечером я встретился с Томом Пристли, и, повинуясь внезапному порыву, он полностью доверился мне. Сообщив о своем разговоре с профессором Флекнером, он добавил:

– Я хочу, чтобы ты внимательно следил за этим. Для тебя это будет шанс всей жизни. Я верю, что ты будешь держать все это при себе, пока не придет время написать об этом. Когда это время придет, это укрепит вашу репутацию, а нам это обеспечит правильный и правдивый отчет о том, что произошло.

Но ни один из нас, расставаясь в тот вечер, и не мечтал о запутанной паутине, в которую мы уже были втянуты, и о том, как горько мы будем раскаиваться о той роли, которую обязались играть.

ГЛАВА III. Война с тайнами

2 января 2000 года н.э. началась знаменитая война профессора Флекнера с тайнами. Был очень холодный зимний день, и тротуары метро были запружены толпами людей, которые по возможности избегали открытого воздуха. С момента завершения строительства нашей универсальной двухэтажной системы метро под всеми улицами Нью-Йорка десять лет назад городская администрация перестала утруждать себя расчисткой снега, поскольку зимой наземные уровни были практически безлюдны. Вот уже несколько дней они были совершенно непроходимы.

Однако даже в метро на этот раз было холодно и продувало сквозняками, и, направляясь к лаборатории Флекнера, я помню чувство непередаваемого превосходства при мысли о том, что через несколько минут я буду наслаждаться привилегией посетить практически любую часть города, которую пожелаю, при этом сидя в теплой и уютном помещении.

Я был вызван туда Томом Пристли совершенно неожиданным для меня способом, несмотря на мое предыдущее знакомство с новой технологией.

Я проспал допоздна, как обычно и бывает у утренних газетчиков. Мои комнаты с окнами во внутренний дворик на шестьдесят первом этаже апарт-отеля "Ривердейл", как вы понимаете, были достаточно недоступны для посторонних. Я запер свою дверь и фрамугу с обычной осторожностью. Оконный проем на пожарной лестнице как обычно оставался надежно запертым.

И все же я был внезапно разбужен от крепкого сна голосом у самой моей постели, резко окликнувшим меня по имени. Я резко сел, мгновенно проснувшись и в изумлении оглядываясь по сторонам. В комнате никого не было. Двери и окна, на первый взгляд, были нетронуты.