скачать книгу бесплатно
Белые ночи
Джо Смит
В глухой сибирский городок приезжает звезда Голливуда. Он решает изменить свою жизнь – усыновить ребенка. Психолог детского центра Наталья еще с юности влюблена в неоднозначного красавца-актера и однажды задает ему вопрос о любви во время онлайн сессии, не особо рассчитывая получить ответ. И все это – и заморский «принц», и отчаянно пытающаяся все еще верить в любовь девушка, и ребенок-сирота Мишка, и магия тайги и белых ночей – сплетается в местами нереальную, но такую прекрасную сказку.
Белые ночи
Джо Смит
© Джо Смит, 2022
ISBN 978-5-0056-4030-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Первая глава
Об этой онлайн-сессии трубили почти все СМИ. Не удивительно – затворник-затворником, Дэниэл Локвуд чуть ли не впервые за свою многолетнюю киношную карьеру решился выйти на прямую связь с поклонниками своего «уникального» и «необыкновенного» – как пишут критики – таланта. Я обещала себе, что всеми силами ее избегу, этой сессии. Клялась. Зуб давала. Что имеем в итоге? На часах полвторого ночи, а я сижу и пялюсь в экран. Кой черт дернул меня задать именно такой вопрос? Зачем это? «Мистер Локвуд, верите ли вы в любовь?» Ну что за глупость? Кто бы стал отвечать на такое правду? Да еще в общем чате. Но ведь можно написать в личные сообщения. Только он не такой. Не будет он переходить на личности с неизвестной фанаткой, не переступит черту отстранения. О чем я думаю? Что через мертвые провода донесу что-то? Что он почувствует, проникнется? Не верю. Даже пытаться не хочу. И так все как-то слишком уж беспросветно. Белые ночи, начавшиеся совсем недавно, крадут сон. Жутко, выглянув в окно, застать абсолютно пустую улицу в лучах солнца. Ни машин, ни людей. И сон не идет, как ни закрывай окна шторами. Может, я просто еще не привыкла. Это мои первые белые ночи…
Нет, попытаться хотя бы ты просто обязана. Ведь это же он! Ната, ты так давно мечтала задать этот вопрос и не кому-нибудь, а самому Дэниэлу Локвуду. Куда провалился юношеский максимализм, где та, что всегда сначала делала, а потом уже думала? Помнишь, как спасла однажды друга? Не думая рванула вперед – и как раз вовремя! Так чего ж теперь сидишь и трясешься? Тем более странно, потому что Локвуд за тысячу километров, потому что встреча личная что-то настолько из области фантастики, что стесняться, мягко говоря, глупо.
– Вы верите в любовь, мистер Локвуд? Дэниэл.
Произношу вопрос вслух, задерживаю дыхание перед его именем. И еще раз, совсем шепотом: «Дэниэл». Пальцы выбивают по клавиатуре то же самое, что произнесли губы только что. Жму «Отправить». Приехали…
Мне бы надо было выключить компьютер и идти спать. Добром это дело с перепиской не кончится. Я или изведу себя, или абстрагируюсь так, что лучше бы извела. Кидаю взгляд на стену: вот они, мерцают в неровном свете монитора. Диплом, еще один. Сколько времени, усилий потрачено на бесконечную учебу. А что получаем? Сапожник без сапог.
На экран смотреть страшно. Тем более что вот она – горит и мигает – иконка почты. Мне кто-то ответил. Нет, закрыть все вкладки. И спать! Спать и спать! Все завтра!
А потом я просто потеряю пароль от аккаунта. Еще через какое-то время мне станет просто не до этого. Я себя знаю – кремень. Только взять в руки и с завтрашнего (нет, уже сегодняшнего) дня начать вести себя, как взрослый человек. Пореветь немного в подушку, пока никто не видит. А завтра – снова дипломированный психолог. Потому что детям нужна моя улыбка и уверенность в глазах, и твердая рука. Еще немного рева – и в новый день!
***
Тяжелое утро. После ночного чата просыпаться болезненно. Ломит спину, болят глаза и почему-то сердце. Ладно, Ната, он не обязан был. Ты сама все понимаешь. Сколько раз он повторял, что не сближается с фанатами… чем серьезнее ты? Чем отличаешься? Практически ни чем. Кроме одного – хватило глупости задать такой вот некорректный вопрос. А если он прочитал, почувствовал себя не комфортно, или еще не дай Бог, ответственным за чувства какой-то недалекой дурочки в моем лице?
Нет, я просто обязана снова пытаться, теперь привести свои мысли в порядок. Впереди трудная рабочая неделя, и никто мне не виноват, что я не спала всю ночь. Похоже, не одна я так думаю. Потому что на экране телефона высвечивается Элла Владимировна, а на часах только начало шестого.
– Да, слушаю.
– Наталья, прости за ранний звонок. Тут такое дело…
– Какое, Элла Владимировна?
– Помнишь того американца? Ну, который собирался Мишеньку усыновить?
– Честно говоря, не особо, не я занималась, – и вообще, чего вы пристаете к бедному психологу? У меня и свое работы выше крыши.
– Ну, у которого двойное гражданство. Он еще обязался нанять русскоговорящую няню.
Припоминаю что-то смутно. Но кто этот дядька, убейте не знаю. Помню какую-то суету вокруг него, но с чего она, тоже не особо влезала.
– Да, теперь припоминаю, – так, из чистого желания избежать долгого разговора.
– Так вот, он приехал сегодня. Короче, – видно боссу и самой надоело ходить вокруг да около, – его надо поселить. В гостинице он жить наотрез отказывается. Да ты и сама знаешь, какая она тут у нас. Заберет он Мишу или нет тоже вопрос не решенный, а жить ему эту неделю все равно где-то надо. Вот мы и решили – пусть у тебя поживет. Тем более ты из нас лучше всех по-английски говоришь.
В шесть утра информация до меня вообще плохо доходит, а такое ее количество сразу теряется.
– Стоп-стоп, у меня? Да кто он такой, что в гостинице не поживет? Я все понимаю. Я понимаю, что есть шанс для Мишки. К слову – этот загадочный иностранец дал гарантии, что там у них будет подходящий уход и лечение?
– Если он его усыновит, то да. На все сто. Наташа, я понимаю, это накладно… просто он со своими тараканами.
Пялюсь на старенький красный плед, в который, видимо, замоталась ночью.
– Да елки-палки! С какими такими тараканами? – чувствую, что закипаю. Ах, вашу ж мать, чудесный-расчудесный мистер «как вас там»! Боится свое холеное тело покалечить на наших кроватях типа «пионерлагерь»?
– У него спина, – Элла Владимировна делает глубокий вдох, я завязываю узелок на бахроме пледа, – вроде как повреждена. Агент уже выслала целый список по этому поводу.
– Плевать, – твердо произношу, пялясь на свои пальцы, которые работают уже пятый узел, – Переводчиком буду, воля ваша. А вот про «пожить» не было такого уговора.
– Натусь, – голос начальницы превращается в мед, – ты же говорила, что какой-то там супер-матрас купила. С премии.
– Распаковать даже не успела.
– Ну и вот.
Что именно «ну и вот» мне спрашивать не надо. Анатомический матрас. Больная спина нашего «благодетеля». Я называю это кармой. Сучьей мгновенной кармой.
– Элла Владимировна, давайте я приеду в Дом и мы все обсудим, – выдавливаю из себя и кладу (не швыряю!) трубку.
Вот ведь!
***
Дорогой я мысленно посылаю подальше всех распрекрасных иностранцев. С тараканами и без. И хотя я понимаю, что с Мишкой случай особый, что ему только годик и что пусть лучше он вспоминает какую-нибудь солнечную Калифорнию, чем наш суровый край, но все-таки сердце щемит. Нянька? Ну и пусть, что русскоговорящая. А все-таки не мама! Но мама-то как раз и бросила. А у пацана бронхит, острая форма, аллергия на этом фоне, и вообще не далеко до астмы. И так можно сказать повезло – этот дядька из Америки как раз искал ребенка на усыновление, а мы усиленно искали семью для Мишки. Как там друг на друга вышли обе стороны я в подробностях не знаю, но свершилось чудо – и теперь американский гипотетический папка на всех парусах прилетел сюда. Можно, наверное, потерпеть. Разгрести, в кои то веки весь хлам в моей однушке. Может даже окна помыть, а то вдруг какому-то из пунктов этого особого «списка» не соответствует замызганное окно. А еще надо бы перестать себя накручивать и представить лицо Мишки, его глазища, в которых только недавно пропал какой-то животный страх. И просто отпустить любую возможную ситуацию.
***
– Ты же понимаешь, что его содержание мы тебе не возместим, – как-то смущенно произносит Элла Владимировна, – финансирование не позволяет.
Она фланирует по кабинету. Вроде такая же как обычно, но уголок воротника – вон одернула. И руки свои все мусолит и мусолит.
Бросаю взгляд на окно. Вчера вроде дождь обещали, а оно вон как распогодилось.
– Да ничего мне не надо, – выдыхаю тихо.
Главное, чтоб у Мишани все сложилось. Помню первое время к нему даже не подходил никто надолго и на руки не брал, чтоб не привыкал. Он даже не плакал, терпеливо ждал нянечку. Да и сейчас такой же – терпеливый и послушный.
– Ты уж постарайся. Ну, знаешь, не ударить в грязь лицом, – что за скепсис во взгляде, Элла Владимировна? – Он… из Голливуда.
– Да кто он такой-то?
– Локвуд. Я сама лично не знаю, что это за фрукт такой, но ты наверняка слыхала. Дэниэл Локвуд.
– Да ладно!
– Пойди сама посмотри. Он сейчас у Миши.
***
И пойду. И шуточки вот такие обязательно запомню. Потому что это уж слишком. Ну, во-первых, я влюблена в этого самого Дэниэла Локвуда лет с пятнадцати, а во-вторых… Да о чем я? И первого достаточно.
Усиленно отвлекаюсь на картинки, висящие по стенам коридора, на грамоты, на роспись, которую закончила со старшими буквально месяц назад. Орнаменты, все такое. Улыбаюсь. Ох и вывозились же тогда мы в краске с детворой!
А вот и дверь заветная. Божья коровка, заменяющая номер, привычно улыбается, держа в лапках большую ромашку. Мишкин домик. Сколько сил потрачено, чтоб превратить неприветливую палату в уютный, мягкий уголок для этого мальчишки. И теперь вот какой-то дядька увезет? За тридевять земель?
Нет. Это дурные мысли. Там Мишке будет лучше. Лучше. Твержу себе это, пока открываю дверь. Потом еще раз, как набатом в голове – пока переступаю порог.
И вот тут мне приходится стараться изо всех сил, чтоб прямо на пороге не потерять так тщательно приделанное с утра лицо – потому что, склонившись над кроваткой, стоит он. Дэниэл.
Вторая глава
Дэниэл до умопомрачения официален. Юрист – дама бальзаковского возраста с наводящей тоскливый ужас гулькой волос на затылке – так и сверлит хмурым взглядом. А мистер Локвуд ну прямо лед, Арктика. Все очень обстоятельно, только Элла Владимировна дрожит, как березовый лист. Ответственность, конечно, бешенная, но это не повод вот так перед ним превращаться в желе.
Перевожу все юридические заковырки с трудом, тем более что в них я абсолютно ни бельмеса. Но, похоже на то, что все складывается удачно. Только меня лично напрягает одно – непроницаемое лицо Дэниэла. Он совершенно отстранен. И вообще складывается впечатление, что он машину собирается покупать, а не усыновлять годовалого мальчишку. Когда это до меня доходит, когда начинает раздражать, я вспыхиваю. Именно этим можно оправдать то, что я мгновенно становлюсь в стойку и плюю на политес.
– Мистер Локвуд, а ЗАЧЕМ вам, собственно, этот ребенок? И насколько ваше решение серьезно? Вы же понимаете, что если у вас с ребенком «не срастется», то это стресс, прежде всего для него!
У меня перед глазами только личико Мишаньки, та смесь внезапной радости, осветившая его черты, смущения и удивления, при виде Дэниэла. Клянусь, он все-все понял. Понял, что этот высокий темноволосый дядечка в темно-синем – ох и дорогом же – пальто, приехал посмотреть на него. Понял, что если что-то пойдет не так, то дядечка развернется и уйдет. Удивительно смышленый для своего возраста, хотя это объясняется той жизнью, которая безжалостно играет с ним с самого его рождения.
– Так что вы скажете, Дэниэл? ЭТО серьезно? – я даже не вижу его, но мне холодно. Потому что ни один мускул не дрогнул, покер фэйс остался, как надоевшая маска, с которой, в определенные моменты, он срастается.
– Определенно, – ну вот, Ната, умойся. И тоже примерь покер фэйс. Иногда так и надо, только так и надо.
– Отлично, – нет, так не потому, что ты мне не ответил в чате, и я теперь буду не любить тебя всю оставшуюся жизнь. Это мелочи. Так, потому что ну не верю я в тебя. И не понимаю. Мишка тянул ручонки, улыбался, не расхныкался, когда ты не взял его. А когда нянечка все-таки вручила тебе его – сидел смирно, не дергал за нос и волосы, просто смотрел. И вот когда его черные глазенки сфокусировались на твоем лице… я поняла: ты, сам наверное того не желая, стал всем его миром. И все, что вас окружало в тот момент, сузилось до вас двоих. Только ты этого не почувствовал, потому что тут же уложил ребенка в манеж. Хорошо, хоть руки не побежал мыть. Одно слово – мистер северный полюс. Ну как на твоем убогом английском донести до тебя эту магию? Магию, ощутимую для всех, кроме тебя. Ладно. Я все-таки, наверное, себя накручиваю, смотрю слишком поверхностно. Мало что и как там расставлено в твоей голове. Может это я с чудинкой – а ты просто идеально воспитанный и сдержанный человек не с нашей планеты?
– Я бы хотел все-таки отдохнуть, если позволите. Или у вас есть еще ко мне вопросы? – смотришь на меня так внимательно, что желание провалиться под землю появляется сразу же и заливает краской от макушки до подбородка. Как же я так вляпалась?
– Нет, ну что вы, мистер Локвуд, – одергивая свитер, мямлю я.
Элла Владимировна непонимающе смотрит сначала на нашего гостя, потом на меня.
– Все в порядке, Наталья?
– Конечно.
Ох, сука, в каком же все непорядке, в каком ужасном, невообразимом беспорядке.
***
Поднимаемся ко мне в тишине. Скрипят и гнутся деревянные ступеньки. Вы, мистер Локвуд ну просто какой-то гигант. Не представляю, как буду размещать вас в своей однушке, чем кормить, чем занимать неделю. О, боги, неделю! Мозги сразу начинают работать на построение плана. Сейчас, пока вы будете размещаться и, наверное, принимать душ – я пулей в магазин. Потому что ничего кроме замороженных пельменей (пусть и домашних) и вчерашнего борща у меня не водится. Потом звонок Игорю – отменить наш поход до следующей пятницы. Ну, а там дальше исключительно по обстоятельствам.
Но все мои планы летят в трубу.
– Я бы хотел еще раз увидеть ребенка, – и все, и никаких разговоров. Двужильный вы что ли?
– Да, конечно. Но вы не хотите… отдохнуть с дороги?
– Думаю, что это может подождать. Я же имею право прогуляться с ним?
Так. А там, в Доме, это что было на секундочку? Идеально отрепетированный эпизод с участием заморского купца? Это как же вашу мать, извиняюсь, понимать?
– Миша никуда не денется, – окидываю тоскливым взглядом вымытые окна. Я отдраила их так, что Подольск видно!
– И все-таки, я хотел бы увидеть Майкла еще раз, – ледяным, не терпящим возражений тоном, размещая рюкзак на полу, отвечает Локвуд, – Я думаю, что необходимо еще раз попробовать наладить контакт с ребенком.
Приехали. Что в вашей голове, мистер Локвуд? Какие тараканы, размером со слонопотамов курсируют там табунами? Ладно, надо как-то подстраиваться все-таки. Ради Мишаньки. Цепляю самую искреннюю улыбку из имеющихся у меня в арсенале.
– Никогда не гуляли по тайге, не выходя из города, мистер Локвуд? – будем ходить с бесспорных, проверенных козырей, потому что никто еще не устоял против северных красот.
– Тайга? Здесь? – ага, взлетели брови!
– Да, не выходя за черту города. Дальше не советую – комары съедят.
На твоем лице написан определенный ужас или точнее шок. Так и вижу, как в твоих мозгах мигает красным «РОССИЯ».
– А в городе? – спрашивает аккуратно.
– Здесь нет. Серьезно нет. Их травят просто, распыляют специальный репеллент. Можно гулять спокойно.
***
Короче говоря, мы отправляемся на прогулку. В коляску грузятся игрушки-погремушки. Какую-то животину дикой расцветки пацан сразу тащит себе. Дружно с нянечкой облачаем мелкого в иностранные футболки-комбинезоны, на голову завязывается бандана – и мы готовы!
Дэниэл залихватски правит коляской, как будто это и не коляска вовсе, а его любимый мотоцикл, но Мишке это нравится, он заливисто ржет. Вообще при свете дня оказывается, что они как-то едва уловимо похожи – и дело тут не в одинакового цвета и марки кедах даже. Те же темные глаза, слегка миндалевидной формы, та же улыбка, и может быть – та же любовь к скорости.
На выезде из двора нашего Дома Дэниэл тянется к карману. Достает темные очки, оглядываясь по сторонам.
– Нет, нет, не надо. Правда. Пожалуйста, – я буквально одергиваю его, нечаянно касаясь рукава пальто, – тут вас все равно никто не узнает…
Конец этой фразы, совершенно нелогичный, между прочим, я прячу глубоко в своем сердце: а я смогу видеть твои глаза, колдовские. Или мне так просто кажется в свете северного утра?
Дэниэл улыбается, прячет темные очки, и мы продолжаем двигаться по направлению к парку. Я только сейчас осознаю, что выбираю самый длинный путь. Провожу Дэниэла через дворы, детские площадки, которых в нашем городке с прошлого года, наверное, стало больше раза в два. Мишка нетерпеливо крутится в коляске. О, я уже знакома с темой. И это только начало. Сейчас он будет пытаться выудить себя из ремней-шлеек. Возьмешь на руки – будет изворачиваться до бесконечности. Пока не вырулим на площадку. Мишка ну просто невообразимо любит детвору, любит наблюдать, как мальчишки носятся по детскому городку, поднимая клубы песка, как верещат, съезжая с раскрашенных горок.
– Свернем? – Дэниэл кивает в сторону цветастых башенок, и я не могу сказать «нет». Что угодно сейчас, лишь бы замедлить этот невообразимый момент, когда с твоего лица спадает маска непроницаемости.
***
Легкий ветерок играет в волосах, осторожное северное солнце медленно плывет над нами. Выруливаешь на песчаную тропинку. Тайга разворачивает свои широкие, разлапистые еловые объятия. По левую сторону тянутся велодорожки. Дальше – только протоптанные среди деревьев и трав тропинки. А впереди высоченные, мачтовые сосны. Голова до сих пор кружится от того, что они тут вот такие – до неба. И все это чудо посреди города. А сам город – просто корабль, плывущий по тайге и песчаникам, среди кружева рек, озер и болот. Цепляет бортами соцветия полыхающего иван-чая, ржавчину мхов и несется вперед со скоростью света. Почти так же быстро, как я тону сейчас в звездах твоих глаз.
Дэниэл молчит. Понимаю его – эти просторы пугают, эта высота выбивает землю из-под ног, перехватывает дыхание. Наверное, после того, как увидишь тайгу, никогда больше не станешь прежним.
