скачать книгу бесплатно
Жили люди
Вячеслав Смирных
В основу книги легли реальные события и истории жителей села Бендюговка-Успеновка – переселенцев из Украины. Ими были основаны поселки Черняхи и Бендюговка, которую позже назвали Успеновка. Прежде Вячеслав Смирных, родившийся в исчезнувшей нынче Успеновке, также обращался к истории родного края.
Жили люди
Вячеслав Смирных
© Вячеслав Смирных, 2022
ISBN 978-5-0059-4338-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
В.М.Смирных
ЖИЛИ ЛЮДИ
Отчего мне вечно мерещится моя бедная родина,
вечно вспоминается её захватывающий душу простор,
её синеющая даль? А. Эртель
Да разве об этом расскажешь
В какие ты годы жила!
Какая безмерная тяжесть
На женские плечи легла!
М. Исаковский
Я помню тех, кто руку мне подал,
Кто не подал, я помню тоже.
И. Губерман
От автора В детстве ночи были длинные, холодные. На печке возле мамы согреваюсь, дремлю вполглаза и слушаю её рассказы – воспоминания о своей жизни. О том, как её родители с односельчанами в начале 20-го века с Украины перебрались в наш Воронежский край, основали деревеньку Бендюговку. Обустраивались с большими трудностями, преодолевали нужду, лишения, невзгоды.
В начале 20-х годов к Бендюговке подселились десятка три семей из Большой Приваловки. Деревенька получила новое название – Успеновка.
Людям этого крестьянского поселения выпало жить в годы великих событий жестокого 20-го века: войны, революции, военный коммунизм, засухи, голодовки, коллективизация, индустриализация, перестройка…
Всё вынесла деревня.
Рассказы мамы глубоко запали в душу. Наиболее яркие события, факты, интересные лица запечатлелись в памяти. Беспокоят, не отпускают до сих пор. Побудили взяться за перо. В меру своих сил и знаний пытаюсь поведать о тех жителях, о том уже давно минувшем времени.
Допускаю, в тексте могут быть неточности в годах рождения некоторых лиц, нарушена грамматика украинских слов, выражений и т. д. Из этических соображений несколько фамилий изменено. При всём этом, считаю, о Бендюговке – Успеновке главное, основное сказано достоверно.
Помимо маминых воспоминаний, использованы беседы с земляками, потомками хохлов, некоторые архивные материалы (ГАВО, ГАОПИ ВО, архив Верхнехавского района), взяты немногие сведения из Википендии.
Благодарен всем, кто помог в подготовке книги: маме Пелешенко Татьяне Никитовне, сёстрам (в замужестве), Богдановой Лиде, Самофаловой Кате, Подвигиной Любе, Миловановой Зое. Также землякам, знакомым: В.И.Бащенко, М.А.Бащенко, М.Т. и М.Г.Дикоревым, Л. М. Аверьяновой, В.И.Ефремовой, Н.Я.Качалкиной, А.М.Корчагиной, В.Е. и В.А.Летниковым, А.В.Лесных, З.И. и В.В.Минченко, Н.И.Перовой, Р.Л. и М.И.Поляковым, З.С.Пустоваловой, П.К.Столповской, П.И.Штанько, В.Н.Ющенко и некоторым другим.
Глава 1. Переселенцы
Черняхи Испокон веков люди мечтали о счастливой доле, стремились к безбедной жизни, искали землю обетованную, где бы вволю было хлебушка, где спокойно можно растить детей да с радостью ожидать завтрашнего божьего дня. Малоземелье, неурожаи, голод вынуждали крестьян покидать насиженные места, оставлять обжитые дедовские курени да хаты.
Жители юго-восточных районов Украины, Обуховского, Кагарлыкского, Каневского, в поисках лучшей доли двигались вглубь России, за Урал. Оказывались и на Дону, в Фергане, под Краснодаром. Не всем сопутствовала удача. Многие возвращались назад:
– Гарно там, дэ нас нэма, — удручённо вздыхали неудачники.
На стыке двух веков переселенцы потянулись в Воронежскую губернию, в Верхнехавскую волость. Это жители Черняхова, Жуковцов, Бендюговки, Долины, других сёл. Черняхов – поселение огромное, с многовековой историей. Когда-то простые люди – чернь, черняхи, монахи – скрывались в здешних лесах от татаро-монгольских завоевателей. Оттого и пошло соответствующее название поселения. В иные годы в нём насчитывалось за тысячу жителей. Имеется и более значимая географическая мета. Она связана с результатами географических исследований, давших основание учёным открытия именовать новой культурой – Черняховской.
Жуковцы – село меньших размеров. Разбросано на холмистой местности, по оврагам, балкам. И тут красивая округа, богатая природа, сады. В просторечии, «киевские Карпаты».
Из этих мест на восток тронулись семьи Пасечного, Зайченко, Ерёменко, Иванца, Ивахненко, Кикотов. До Киева с детьми, иконами, зерном, домашним скарбом, мелким рабочим инвентарём добирались гужтранспортом. До Воронежа поездом. В 1897 году он уже ходил по Аннинской ветке с остановкой в Верхней Хаве.
В полутора километрах от В. Хавы земля помещика Каверина. (Деревня Каверинка сохранилась до наших дней, влилась в пределы райцентра). Получив в Земельном банке кредит, переселенцы стали оформлять земельные наделы. Правобережье речки Хавы, отведённое для них, оказалось местом чернозёмным, благодатным. Новые жильцы охотно принялись за освоение земли, за своё обустройство.
– Благослови, Боже, дай силы и время закрепиться в этом краю, – просили новосёлы, украинские хохлы, берясь за топоры да лопаты, пилы да молотки.
Первое время ютились в неказистых домишках, тесных хатах. Всего их оказалось до двух десятков. В два ряда вытянулся посёлок. По утрам курился сизый дымок. Слышался крик петухов. Теплилась жизнь. Название получил по прежнему месту жительства новосельцев – Черняхи или «Хохлы».
Со временем посёлок превратился в аккуратный зелёный островок, скрывшийся в деревьях да кустарниках. Появились дома деревянные, добротные. Возводили их с расчётом на долгую жизнь, чтоб хватило и детям, и внукам. Два краснокирпичных массивных дома с датой постройки под карнизом – 1910 – сохранились до наших дней. Они свидетели тех далёких лет, разных событий, человеческих судеб.
Черняховцы хорошо знали друг друга. Многие состояли в родстве. В посёлке в 1900 – 1901 году или годом позже нашли пристанище, имели свой кров жители: Кикоты, Иван Юминович, Антон Емельянович, Афанасий Сидорович, Евмен Ильич, Кузьма Филиппович, Филипп Емельянович, Кикот Фёкла Ильинична, Кикот Мария Ильинична.
Кумейко Андрей Данилович, Ивахненко Михаил Иванович. Зайченко Иосиф Фёдорович, Зайченко Василий Иосифович. Ерёменко Андрей Михайлович, Ерёменко Павел Андреевич.
В повседневном труде, заботах налаживалась жизнь новосёлов. Держали огороды, выращивали урожай, выкармливали скот для себя, на продажу. Поднимали детей. Успешно шли дела у Пасечного Никиты Дементьевича. Недалеко от В. Хавы и возле Бендюговки по купчей[1 - Купчая – документ о купле-продаже земли.] приобрёл землицы в 60 десятин. Сдавал в аренду, получал барыш. Сюда он приехал с женой Вассой Матвеевной да сыном Фомой. На новом месте Бог дал ещё троих: Грицко (Григория), Палажку (Пелагею), Марийку (Марусю).
Жить бы да радоваться. Но жизнь повернулась к Никите Дементьевичу горькой стороной. Умирает Васса Матвеевна. Упокоилась раба божия на кладбище в Звягино (окраина Перовки), верстах в трёх от Черняхов. (Впоследствии черняховцы откроют своё кладбище. Первым его «заселил», по воспоминаниям старожилов, Кумейко Даниил Данилович).
Горюя о безвременной утрате супруги, Никита Дементьевич вскоре почувствовал, как необходима в доме хозяйка, как нужна она детям. «Не пошукать ли семейного счастья на стороне?». Едет на Украину, на родину. Возвертается с новой женой, Борисейко Марией Никитовной и хроменькой дочкой Мариной.
– Дэ ж ты, Микыта, таку красавицу жинку добув? — интересовались земляки.
– Ото ж в Черняхови знайшов! – с гордостью отвечал Никита.
Отец Марии водил по Днепру плоты. Муж, Мирон Борисейко, не прожив и тридцати лет, скончался от простуды. Лёгкие подвели. Дочка Марина осталась без отца. В детстве каталась на санках, зашибла колено. Лечение оказалось безрезультатным. Хромота на всю жизнь.
Семья Пасечного заметно увеличилась. В совместном браке прибавилось две девочки, Таня (1907) и Ганна (Анна, 1911 г.р.). Отец большого семейства ещё старательнее, ещё упорнее стал трудиться по хозяйству, на земле. Обзаводиться скотом. Торговать зерном на усманском да верхнехавском базарах.
Земля чуть не круглогодично требует заботы и ухода. В том числе и сданная на время в аренду. А арендаторы не всегда поступали по чести, по совести. Иные норовили обжулить хозяина, обойти закон. Подобное произошло с Никитой Дементьевичем. Отправился он получить с должника назначенную плату. Дома оставалась жинка Мария с детьми. Таня вертелась возле матери, играя с котёнком. Младшая, Ганна, сладко посапывала в люльке. Мария пряла шерсть и так звонко, так радостно пела, как никогда. Аж душа взвивалась!
«К чому бы это? — сама удивлялась и не могла дать объяснения.
Перед вечером в дом влетела запыхавшаяся, растерянная Палажка.
– А дэ ж отца вбилы? – неожиданно спросила мачеха.
– В Хаве! – выпалила Палажка.
Случилось невероятное. Верхнехавский должник оказался человеком нечестным и злым. После совместной выпивки затеял с Никитой спор об оплате:
– Ничего, хохол, я тебе не должон! Платить не буду! Пошёл ты…
Спор закончился потасовкой. В руках мужика оказалась лопата. Она и вошла остриём в голову Никиты Дементьевича. Удар оказался смертельным. Не пощадил мужик и своей жены, пытавшейся разнять спорящих мужчин. Убитых положили рядком во дворе.
Состоялся суд. Преступник получил три года отсидки. Вернулся из заключения, соорудил возле дома платную карусель. Ребятишки, возвращаясь из школы, заворачивали к нему покататься. Платили по две копейки. Тане Пасечной хозяин разрешал за «так».
Таню любили и в школе, и дома. Звали Тетянкой. Хорошо училась. Мало лишь, всего три зимы. Нелегко добираться в Тарасовскую школу. Особенно зимой, в распутицу. Ежедневно через посёлок на базар в Хаву, из Хавы шли обозы. Редко кто из возчиков предлагал девочке подвезти. Однажды в санки посадил становой пристав. То-то юной школьнице было радостно и интересно!
В школу и обратно её возила старшая сестра Марина. Пока не отказалась от этих поездок: «Надоило. Хаййому бис!». Своенравная была. Мать не всегда слушалась, перечила. Хотя в добром настроении она главная опора и помощница. И пахала, и косила, и ухаживала за скотом. Сводный брат Фома, после смерти отца, стал верховодить, брать хозяйство в свои руки. Не поощрял учение Тетянки:
– Для чого воно тоби? Трэба свинэй пасты.
Оставила Тетянка школу. Проплакала день. Впряглась в домашнюю работу: полола огород, стерегла гусей, гоняла лошадей в ночное (две имелись). Ходила с матерью за коровой, другим домашним скотом. Росла ловкой, смелой девочкой. Отличалась удивительной резвостью. Надо было окоротить упрямую лошадь, гналась, пока не оказывалась впереди этого быстроногого животного. Конём управляла, сидя верхом, не хуже иного хлопца.
Позже Таня очень жалела, что не окончила начальной школы. Её ровесницы, имея начальное образование, поступали на годичные педагогические курсы. Работали в начальных классах.
В семье Пасечных обстановка ухудшилась. Не стало согласия меж мачехой и приёмными детьми. Старший, Фома, человек крутой, с тяжёлым характером. В памяти родных долго хранился случай, когда Фома вёз из Хавы на лошади разный строительный груз. Дорога шла через овраг. После дождя раскисла. Телега увязла в грязи. Лошадь выбилась из сил, не могла сдвинуться с места. Возница принялся её жестоко избивать.
Выход был один: «Разойтысь и жить поризно»[2 - Поризно – порознь.].
Вдова Мария Никитовна присмотрела хорошее место: село Перовку. Тут добрый чернозём, речка за огородом, до волцентра рукой подать и земляки (в Черняхах) не за горами. В Большой Приваловке сторговала подходящий деревянный сруб. Там издавна артельно трудились лесорубы, плотники, столяры. С Мариной перевезла его в Перовку. Наняла двух мужиков собрать сруб, поставить крышу. Жить продолжала в Черняхах. Отделать дом до конца ни времени, ни рабочих рук не хватало. Пока не встретила знакомых плотников:
– Здравствуй, тётка. Что-то тебе важное надо сказать.
– Ну, скажить, послухаю.
– А магарыч будет?
– Обязательно. Як же без його?
И сказали: «Комиссар глаз положил на твой дом. Пустует. Надо, говорит, занять его под сельское правление».
Взволновалась вдова, напряглась. С трудом нашла сельских спецов. Помогли соседи. С дочерью обмазала стены глиной, побелили. Отделали как надо. Не пришлось комиссарам попользоваться чужим добром. В новое жильё
Мария Пасечная заселилась с тремя дочками: Мариной,
Тетянкой, Ганной (Анной). Дети Никиты Дементьевича остались в Черняхах под присмотром Фомы Никитовича
Прогремела революция. Завязалась гражданская война. Спокойствия не стало ни в стране, ни в деревне, ни в семье.
Чуть не ежедневно по окрестным полям и дорогам на Б. Приваловку, на Семёновку, в обратном направлении мчались отряды конницы, то белых, то красных, тянулись обозы. Останавливались на постой. И те, и другие требовали продовольствия, лошадям сена, фуража, амуниции. Случалось, не останавливались перед насилием с применением оружия. Трое красноармейцев зашли в дом к Поповой Марии Андреевне. Попросили сала.
– Нэма сала.
Стали требовать.
– Вам сказано: нэма! — повторила молодая хозяйка.
Отказ дорого стоил ей. Получила пулю в голову из красноармейской винтовки. Мародёры бросились бежать в сторону В. Хавы. Задержали всю троицу и приговорили к расстрелу. Казнили на сельском кладбище.
– Стреляйте меня, невинного! – рвал на груди гимнастёрку низкорослый боец Красной Армии.
Любопытные смотрели поодаль. Среди них Тетянка. Та жуткая картина врезалась в память на всю жизнь.
В стране «военный коммунизм». Объявлена продразвёрстка. Власть запретила свободную торговлю продуктами, мануфактурой. Крестьянам оставляли минимальную норму на еду, посев. Продотрядовцы выгребали из крестьянских ларей жито под метёлку. Не брезговали и личными вещами, предметами быта. Послаблений никому.
Не стерпела однажды Пасечная Мария. Не допустила в дом проверяющих:
– В мэнэ ничого нэ мае. Идить, видкель прийшлы!
Комиссары составили акт. Грозили наказать строптивую женщину. Не испугалась угроз Мария Никитовна. Ответила так, как сочла нужным.
Ещё труднее с солью. Свободная её продажа запрещена. Односельчане Марии чумаковали. Добывали соль в Крыму и привозили на продажу. По старой памяти отправилась она на родину. Через месяц вернулась с мешочком под мышкой. Хворая, измученная добралась до В. Хавы. Дом вот он, крыша виднеется. Тут-то и встретилась Мария Никитовна с продотрядниками (продграбителями). Осмотрели, ощупали:
– Соль везёшь, тётка? Спекулировать? Нельзя.
Отобрали целиком так необходимый, дорого добытый продукт. Глубоко, долго переживала обиду. До самой кончины помнила.
На новом месте, в Перовке, у Марии Никитовны новые заботы: замужество Марины. Взрослой стала дочь. Время обзаводиться своей семьёй. Жених нашёлся: Качаев Платон. Он из многодетной семьи кацапов, не совсем благополучной. Трудиться в семье не любили. Жить экономно, по уму не умели и не хотели. Потому царила тут бесхозяйственность, бедность. Полученную Мариной от матери в приданное лошадь едва не уморили голодом. Вечно паслась возле дома, привязанная за колесо телеги.
Не прижилась Марина в семье мужа. Хлопнула дверью, ушла от Платона с ребёнком на руках, дочкой Галей. Много лет спустя, когда Марина Мироновна проживала в Воронеже, предлагал ей Платон сойтись на жизнь.
– Ну тэбя к чортовой матэри! — ответила бывшая жена. – Живы як знаешь.
За словом в карман не лезла.
На родине, в Черняхове, довелось побывать и Марине Мироновне. Отправилась туда с годовалой дочкой Галей и сестрой Тетянкой. Голод гнал их на юг. Тетянке пришлось пережить неприятность на Курском вокзале. Выбежала за кипятком да на обратном пути не могла сразу найти нужный вагон: все одинаковые. Сильно переволновалась. Вдобавок получила нагоняй от сестры за свою забывчивость:
– Бисова дитына…
От Киева до Черняхова шли пешком. Иного транспорта не было. Много людей брело по грунтовой дороге. Питались всухомятку, ослабли. Часто садились у обочины отдыхать.
Родичи Марину с девочками встретили приветливо. Правда, помочь продуктами особо не могли. Сами жили скудно.
Навестили дядю Шкуренко Мартына Никитовича.
– Жевэ вин на горке, пидля сильрады. У його дочки – Хвэдора, Марыйка, — рассказывала Марина по возвращении в Черняхи.
Повидались с родной тёткой (по матери) Одаркой Кагарлыченко.
Живы были двоюродные браты Орловы, Павло, Моисей, Александр Онисимовичи, сёстры Редько Мария, Настя. Здравствовал двоюродный брат Кагарлыченко Сергей Мефодьевич. Под Киевом – двоюродный брат Борисейко Григорий Иванович (погиб в Великую Отечественную войну).
Бендюги
