скачать книгу бесплатно
Джон передал трубку Роберту и скривился в горькой ухмылке от душевной боли. Он всё собирался оставить Майку, а теперь Майк оставлял ему бизнес, который сам так расширил. Благодаря сыну, его акции просто поползли в гору. И вот кому теперь всё это нужно? Можно подумать, что деньги сына теперь нужны ему. Ему нужен Майк и больше ничего он не хотел. Джон остро ощутил, что хочет умереть, устав от вечной душевной боли, поселившейся в нём на долгие годы.
В семь вечера того же дня Джон Сазерленд принимал у себя адвоката своего сына, он даже не слушал, что зачитывал Чарли, думая о том, что же теперь делать ему, кому всё завещать? На кого поменять завещание? Вдруг Джон вздрогнул, решив, что ослышался, а сердце заколотилось как бешённое.
– Стоп! Повторите, что вы сейчас прочитали! – воскликнул он, поднимая изумлённые глаза на адвоката.
Чарли поверх очков посмотрел на Джона.
– Все свои деньги завещаю своей дочери Надин Могилёвой, которая является российской гражданкой. А моего отца Джона Виктора Сазерленда до её совершеннолетия назначаю опекуном.
Дальше начались нюансы по завещанию. У него есть внучка, о которой он ничего не знал – крутилось у него в голове. Ей уже восемнадцать, и она заканчивает частную школу в Англии. И теперь посмертное требование Майка было таково – Надин должна поступить и закончить Оксфорд по курсу бизнеса и экономики для дальнейшей работы в компании. Джон назначается опекуном и обязан присматривать за девочкой, финансировать только её обучение и проживание из денежных средств Майка и не раньше двадцати трёх лет объявить её наследницей Майка Сазерленда и поменять фамилию.
– Почему двадцать три года? – спросил Джон.
– Такой возраст установлен Майком для того, чтобы Надин объявили наследницей только после окончания в Оксфорде. Школу она заканчивает сейчас, ей восемнадцать лет, плюс пять лет обучения. Итого двадцать три. Необходимо сохранить от неё всё в тайне, даже ваше имя, потому как тут же появятся нежелательные женихи – охотники за её наследством.
– Так. Понятно. Мэт, срочно позовите мне Роберта Блэка, – нажимая кнопку телефона, потребовал Джон от своего секретаря.
Через пять минут в его кабинете находились секретарь Мэт Стенфеллоу, адвокат Роберт Блэк и адвокат Майка – Чарли Берч.
– Я хочу, чтобы никто не узнал о том, что у меня есть внучка, как этого и хотел сам Майк. Информация дальше этого места не должна просочиться. А вы, Чарли, должны рассказать мне о девочке. Какая она, как учится, чем интересуется. Мне необходимо понять, получится ли нам уберечь её и прокрутить тот план, который родился у Майка и у меня в голове. Как я понял, у неё последний год школы, а Майк почему-то хотел, чтобы она продолжила обучение только в Оксфорде. Я не очень последнее время жалую этот университет, хотя понимаю, мы все вышли оттуда. Мне теперь ещё нужно и этим заняться, в Оксфорд не так легко попасть, особенно будут сложности, потому как она поступать должна не под фамилией Сазерленд, а под фамилией… Могилёва, как российская гражданка. Для иностранцев там отведён другой корпус, – вспомнил он. – Пришлите мне как можно больше её фотографий. Я хочу присмотреться к этой девушке, узнать, что она из себя представляет. Какая она – серьёзная? Транжира? Распутница?.. Я женщинам после своей жены не очень доверяю… и ничего не знаю об этой девушке, – Джон почувствовал, что начал нервничать.
– Давайте снимем ей квартиру в Лондоне, пока она не поступит в Оксфорд. Я не считаю, что ей нужно жить в вашем доме, – предложил Роберт.
– А если она захочет домой в Москву? – начал спор Чарли Берч. – И потом, я давно знаком с этой девочкой. Она считает меня чуть ли не дальним родственником, называя «дядя Чарли». Мой офис в Англии, и Майк просил присматривать за ней. Мы с моей женой Софи являемся её опекунами с того момента, как Надин начала учится в Аббатстве с четырёхлетнего возраста. Я многое могу рассказать о ней, ну и, если нужно, я перешлю вам всё, что есть на неё в школе. Фотографии я вам тоже перешлю по электронной почте. Но девочка очень добрая, милая и не испорченная. Когда Надин было два года, Майк сразу её записал в очередь на школу. Школа элитная, только для девочек, с противоположным полом она не встречалась и не встречается. Увлекается хоровым пением, современными танцами, вышиванием, верховой ездой. Очень старательная и хорошо учится.
– Меня не интересуют такие школьные характеристики. Меня интересует её внутренний мир. Почему Майк выбрал именно Аббатство Бромлей? От кого или от чего он хотел отгородить девочку? – поинтересовался Джон.
– У школы высокий рейтинг, отличная дисциплина, к тому же Майку понравилась система подхода к ученицам. Там не только предоставляют образование и из-за высокого уровня оценок многие поступают в Кембридж или Оксфорд, но дело в том, что в Аббатстве развивают независимость, самостоятельность мышления и действий. Девочки учатся принимать на себя риски, применять на практике свой интеллект. К тому же школа тщательно подготавливает расписание и девочкам некогда расслабляться, развивают таланты каждой ученицы в отдельности. Такой подход позволяет развить жизнестойкость, уверенность в себе, стремление к лучшему и достижению самых высоких целей. И главное, она только для девочек. Майк хотел оградить её от противоположного пола, и переубедить его никто не смог, – закончил рассказ Чарли.
– Чарли, сейчас ты опять больше рекламируешь школу. Всё это мне ровным счётом ничего не дало. Поэтому будет лучше, если после окончания школы Надин поживёт в вашей семье. Никаких съёмных квартир. О нашем доме в Лондоне ей лучше не знать совсем. Ваша жена Софи не будет против?
– Нет, конечно. Мы же опекуны с того момента, как был принят «Акт о детях» в Великобритании. Она часто у нас отдыхала. А в Москве у неё и друзей-то нет. Всю бо?льшую часть жизни Надин прожила в Англии.
– Значит, английским она владеет превосходно?
Чарли кивнул.
– Как быть со мной? Я очень хочу с ней познакомиться, но понимаю, что не только рано, но и по завещанию я не могу объявиться. Но теперь у меня есть цель. Я доживу до того дня, когда мы встретимся, а пока лучше, если меня с Надин Могилёвой никто и ничто не свяжет. И ещё, Чарли, будьте со мной на связи, теперь вы также работаете на меня, – закончил Джон Сазерленд.
Джон почувствовал в душе новую пустоту – его не посвятили в тайну. Его лишали внучки все эти годы. Он задумался о том, почему сын ничего не сказал? Почему скрывал девочку от всех? Боялся – ЕГО? Боялся за её судьбу? Вот и Чарли не проронил ни одного слова о том, что у его сына есть дочь. Все восемнадцать лет молчал. Что это – нас тоящая дружба или профессионализм в работе? Наверное, и то, и другое. У него тоже был друг… когда-то. Но после предательства жены, Джон сам порвал все дружеские отношения. Неужели Майк, сопоставив все происшествия, решил оградить девочку от всех, а значит, и от самого главного – от предстоящей впереди беды? Смерть – это не беда, это облегчение. А вот когда живёшь с тяжёлым грузом потери, как он, потерявший жену и сына, как миссис Хардкасл, потерявшая мужа и сына – это и есть беда. Что это – рок, преследующий их семьи? Кажется, его сын – единственный, кто обдумывал, как ЕГО изменить. Майк всё правильно рассчитал и прятал дочь столько, сколько мог от НЕГО, ведь он с самого детства с подозрением относился к НЕМУ, но и верил в НЕГО больше, чем все остальные… Что же ждёт теперь всех впереди?
На следующий день Джон сидел перед экраном монитора и с бьющимся сердцем смотрел на пришедший файл от Чарли. Наконец-то, он её увидит. Почему Чарли вчера не захотел показать фотографию, а настаивал на том, что Джон должен увидеть её потом – один на один, и без свидетелей. Что за этим скрывается? Он изменился в лице, и сердце пронзила боль ещё вчера, когда он узнал, что Майк дал ей имя своей матери. Она бросила сына в годовалом возрасте, сбежав с плейбоем и миллиардером на яхте. Попав в шторм, яхта затонула, и Надин тоже вместе с любовником утонула. Теперь и Майк утонул, тела так и не были найдены. Но почему Майк дал дочери имя своей матери? Ведь, по сути, он должен ненавидеть её. Неужели он решил поставить дочку против НЕГО?
Набрав побольше воздуха, он нажал на файл, и тот открылся.
«Надин Могилева – российская гражданка, поступила в возрасте четырёх лет в закрытую частную школу – Аббатство Бромлей, окрестности города Регели, графства Стаффордшир. Опекуны – Чарли и Софи Берч. На каникулы возвращалась домой к матери в Москву или к опекунам в Лондон – на Рождество, на Пасху и на летние месяцы. Одна из самых способных учениц, талантлива и послушна. Прекрасно развит интеллектуальный энтузиазм. Поёт в хоре, увлекается танцами, верховой ездой. Обучена всем манерам высшего общества, но остаётся дерзкой, весёлой, артистичной, и это её отличительная черта. У неё неординарный ум, Надин необыкновенно смекалистая. Устраивает посиделки после отбоя, рассказывая подругам свои собственные сказки и истории. Она отстояла это право на общем собрании у школы.
Джон хмыкнул. Похоже, внучка пошла в его род. Имя Майка нигде не афишируется. Ни как отец, ни как опекун. Он полностью оградил её от всего, что происходило в их семействе. Джон нажал на папку с фотографиями. И тут… он понял, почему Чарли настоял на том, чтобы он увидел фотографии без свидетелей. Джон охнул – с экрана на него смотрела его жена, но чуточку моложе.
– Этого не может быть… – прошептал он, положа правую руку на область сердца.
Надин оказалась точной копией его жены. Она была среднего роста, стройная, фигура имела форму песочных часов, с длинными ногами и высокой округлой грудью. Кожа была белой, а волосы темно-каштанового цвета, очень длинные, густые и прямые. Глаза светло-карие, но Джон знал, что если она будет сердиться или возбуждаться, то они станут черными. Ресницы можно было даже не красить, так как они были необыкновенно густыми и длинными. Нос был маленьким и вздёрнутым. Рот средний – не большой и не маленький, но красивый, когда же она улыбалась, то на правой щеке появлялась ямочка, как у бабушки. Единственное отличие – у внучки была небольшая родинка на левой щеке. У его жены такой не было. На него сразу нахлынули воспоминания, и он ещё долго сидел и тупо смотрел на монитор.
– Ну, что же… Надин… – наконец произнёс Джон пустой комнате. – Я готов ждать встречи с тобой. Я буду доверять интуиции Майка, потому что мой сын был умнейшим человеком. А тебе придётся потерпеть ещё несколько лет, пока ты узнаешь обо мне. Тебе будет сложно, ты будешь ощущать одиночество, испуг за своё неясное будущее, но всё это в твоих же интересах, чтобы враги наши о тебе ничего не узнали раньше времени. А значит, пока… ты – сирота, живущая за счёт небольшого папиного наследства, оставленного на учёбу в Оксфорде, а опекуном остаётся Чарли Берч.
Джон нажал кнопку на аппарате.
– Мэт, – позвал он Стенфеллоу, – мне нужен Роберт, пусть приедет, когда сможет.
Вечером Джон и его личный адвокат Роберт сидели в салоне и пили чай.
– Роберт, я не могу Надин бросить на произвол судьбы. Оксфорд стало злачным местом для молодёжи. Пьянки, вечеринки, травка. Всё это мне не по душе, не считая сектора для иностранцев. Я постараюсь сделать всё, чтобы её поселили в нужном нам корпусе. И вот о чём я подумал, нужен человек, который постоянно будет при ней.
– Телохранитель?
– Нет! – Джон отрицательно замотал головой. – Надин будет находиться в статусе бедной сироты, так что никаких телохранителей. Я уже всё продумал. Нам нужно найти девушку, предпочтительно возраста Надин, которая бы стала её подругой. Но при этом она должна работать на меня и присматривать за ней. Девушка должна быть современной, не монашка, но при этом никаких мужчин, разврата и пьянок я не допущу. Девушка, которая будет работать на меня, тоже поступит в Оксфорд, и я готов оплатить все расходы на её обучение, а значит, она должна хорошо учиться. Самое сложно во всей этой моей затее, найти такую девушку.
Роберт прочистил горло, а потом немного стесняясь, произнёс:
– Джон, мне не очень удобно предлагать, но у меня есть дочь, не подумайте неправильно. Она заканчивает школу в этом году. Воспитанием занимались мы с женой, не гуляет, разумная и воспитанная. У неё есть молодой человек. Поэтому, она, уехав в Англию, будет верна ему. Я её отец и ручаюсь за все то, что сказал о ней, и мы сможем посвятить её во все наши дела. Она очень ответственная девушка и подойдёт к нашей проблеме очень серьёзно. Она будет знать о Надин всё. А ваша внучка останется в неведении.
– Как зовут вашу дочь?
– Сюзанна.
– Привезите её, я хочу с ней познакомиться, – произнёс Джон Сазерленд.
* * *
Сюзанна Блэк сидела в кафе вместе с Мэтью Баффом и с грустью таращилась в тарелку с салатом.
– Мэтью, я уезжаю в Оксфорд, – тихо произнесла она, подняв на него свои тёмно-серые глаза.
– Как?! Ты же должна была поступить тут! – в больших бронзовых глазах Мэтью возникла острая боль.
Мэтью Бафф происходил из бедной семьи, но будучи очень умным и наделённым прекрасной памятью, он превосходно учился и закончил юридический факультет. Уже второй год он жил в Бразилии и работал в адвокатской конторе Роберта Блэка, занимающегося делами одного из влиятельных и богатых бизнесменов – мистера Сазерленда. Джон Сазерленд был гражданином Великобритании, собственно, как и все, кто работал на него в офисе Роберта Блэка.
Как только Мэтью начал работать, то познакомился с дочкой своего шефа – Сюзанной. Его шеф был ярко рыжим и его дочь тоже. Он помнил тот день, когда ещё шестнадцатилетней девочкой Сюзанна зашла к отцу в офис. Он влюбился в неё с первого взгляда, но не показал вида, прекрасно понимая, что Сюзи ещё ребёнок. Но она росла, и с восхищением смотрела на него, приходя к отцу в офис. Теперь они встречались около года. Отец Сюзанны видел, что они влюблены друг в друга и не противился их отношениям, но намекнул Мэтью, что его дочь ещё слишком мала и неопытна, и между ним и Сюзи семь лет разницы.
– Чувства нужно уметь проверять временем, – сказал Роберт Блэк, разрешая Мэтью встречаться с Сюзанной.
Сейчас же, услышав про Оксфорд, Мэтью совсем скис. Конечно, можно проверять, но не таким расстоянием и не пятью годами учёбы… Это его выбило из колеи.
– Ты уедешь и забудешь меня… – Мэтью отодвинул тарелку с едой. Он очень любил поесть и сразу бросилось в глаза, как ему больно – аппетит был испорчен.
– Мэтью, я не забуду тебя. Мне никто не нужен. Я еду по делам. Я должна отработать свой хлеб. Мистер Сазерленд полностью оплачивает моё обучение.
– Что значит, оплачивает, и как ты будешь отрабатывать? – он взглянул на её немного полноватые губы, на которых играла манящая улыбка в уголках рта.
Сюзанна знала, что не должна ему рассказывать, но решила, что Мэтью можно доверять. К тому же он работал на её отца. Она потом честно признается отцу, что Мэтью всё знает о Надин. Возможно, его помощь тоже пригодится в будущем. И Сюзанна начала рассказ, и чем больше она говорила, тем ещё больше становились огромнее глаза Мэтью.
– Я всё узнала о Надин. Она считается сиротой и бедной по меркам студентов Оксфорда, денег ей должно хватить только на оплату учёбы и проживание. Это будет стимулом для неё, она должна только учиться, не отвлекаясь на всевозможные соблазны, чтобы быстрее закончить Оксфорд, получить диплом и начать работать. И конечно, я удержу её от всей пагубной жизни этого злачного места. Учась все годы в закрытой школе, она будет, как тепличный цветочек, и нужно помочь ей правильно ориентироваться среди разных людей.
– А ты значит знаешь, как ориентироваться, – усмехнулся Мэтью.
– Я знаю. Я часто слушаю разговоры отца и знаю, какими могут быть люди.
– Знать – это ещё не всё! Там будут такие соблазны, что тебе и не снилось! Это же Англия! Там англичане. В Оксфорде снобы, миллионеры, дети сэров, пэров, графов и герцогов. Это английская элита в первую очередь.
– Мэтью, меня не волнуют все эти люди! Это же каста избранных, куда мы никогда не попадём. Есть только одна проблема в Оксфорде… Одна! И её надо решить в первую очередь! Макс Хардкасл! – это имя Сюзанна выплюнула с отвращением. – Ему остался ещё один год в Оксфорде, и мне любыми путями нужно оградить Надин от него. Правда, о внучке Джона он не знает и ещё очень долго не узнает, поэтому девяносто процентов, что он даже не обратит на неё внимания. Но вот пересечься в университете они могут. И учиться мы будем на том же отделении, что и он – на бизнесе. Главное, чтобы его не заметила Надин и его внешность не сразила её.
– Знаю… – буркнул Мэтью. Он видел этого щёголя и сразу почувствовал ревность, когда узнал, что Сюзи будет учиться с ним в одном заведении. – А тебе он нравится?
– Мэтью, не говори ерунды! Конечно, он мне не нравится! У меня на него иммунитет. К тому же, просмотрев о нём всё, что есть у мистера Сазерленда, я пришла к выводу, что Макс любит тёмненьких и кареглазых, а вот Надин как раз подпадает под его вкус. И знаешь, она по-своему красивая, и даже очень… Мне придётся оберегать её и охранять, и чтобы ни один придурок не узнал о её наследстве и не начал обхаживать девушку из-за денег, которые ей полагаются после совершеннолетия. Но об этом знает очень узкий круг людей, и ты теперь тоже принадлежишь к этому кругу… Я люблю тебя, Мэтью. И всегда буду тебя любить, – закончила Сюзанна, улыбнувшись.
Мэтью немного успокоился, начав есть, правда, едва ощутив вкус еды – боль от расставания с Сюзанной становилась всё сильнее. Теперь он боялся даже признаться, что любит её.
Но в день её вылета в Англию, он прижал её к себе и тихо произнёс:
– Я буду ждать тебя и очень сильно тебя люблю.
Услышав это признание, Сюзанна расплакалась…
Глава 1
…Четыре девушки зашли в ресторан и заняли столик. Девушку, пригласившую подруг на этот обед, звали Надин, остальных – Сюзанна, Мишель и Маргарет, и они являлись самыми близкими её подругами по Оксфорду. Правда, Маргарет кардинально отличалась от всех остальных подруг характером и свободным поведением – она являлась заядлой любительницей вечеринок и ночных клубов, была настоящая светская львица. Надин иногда задавалась вопросом, зачем Маргарет их троица ботаников и зубрилок? Но та тянулась к ним, а именно к Надин.
– Я не понимаю, что она делает среди нас? – удивлялась Сюзанна.
– Я думаю, что Маргарет находит в нашей компании настоящую духовность и теплоту.
– Я мирюсь с её присутствием только из-за тебя, – фыркала Мишель. – Не нужна ей теплота и духовность. Мы слишком разные.
Оксфорд – это не просто известнейший университет, это университет для английской элиты. И именно к ней принадлежала Маргарет Густман. Можно быть нуворишем или богатым иностранцем, но главным до сих пор остаётся – миссия оксфордского образования нести высокий культурно-политический уровень. Университет должен был воспитывать лучшие кадры из светлых аристократических голов англиканского вероисповедания. Маргарет в их компании была единственной англичанкой. Эффектная блондинка, стройная, высокая, глаза были небольшими серо-голубого цвета. Нос прямой и удлинённый. Немного портил лицо рот с тяжёлым подбородком, но она нравилась противоположному полу, а значит, было в ней что-то притягивающее. Отец Маргарет был не только миллионером, владельцем пакетом акций в транспортной компании и сетью известных магазинов, но и принадлежал к старым элитным семьям Англии. Обычно такие, как она, с вежливым безразличием относятся ко всем остальным учащимся.
– По какому поводу собрались? – вытаскивая изо рта конфету на палочке, спросила Маргарет.
– Сегодня ровно год, как погибли мои родители, – тихо произнесла Надин, и на её глаза выступили предательские слезы. Но она, заморгав, сдержала их. – Я хотела бы в этот день вспомнить их не одна, а с самыми близкими подругами.
– О! Извини! – вставила Мишель.
– Всё нормально. Со мной всё хорошо.
– А кто у тебя после их смерти остался? – с любопытством спросила Маргарет.
– Совсем никого. Отец оставил деньги только на учёбу и проживание. Но это ничего… после Оксфорда я всегда смогу найти себе работу, – произнесла Надин и ободряюще улыбнулась. Но когда она заговаривала об этом, всегда где-то внутри появлялась пустота. Надин становилось страшно, она не знала, что ждёт её одну в будущем.
– Образование, конечно, хорошо. Я его тоже получу, но только я не хочу работать, – Маргарет рассматривала свои длинные ногти, накрашенные розовым лаком. – Я девушка из благородной семьи, и самое главное для меня, выйти бы замуж за красивого и богатого парня с целью достойного продолжения рода, – мечтательно произнесла она.
– И за кого же? – усмехнулась Сюзанна и, как ненормальная, стала пинать Надин под столом ногой. Надин догадалась, что и Мишель тоже получает пинки под столом другой ногой Сюзанны. У Мишель от беззвучного смеха подрагивали губы и подбородок.
– Ну, например, за Макса Хардкасла… – томно произнесла Маргарет.
Надин, Сюзанна и Мишель в один голос громко рассмеялись – Макс Хардкасл был мечтой большинства учащихся Оксфорда, и Маргарет входила в это большинство. В этот момент им принесли еду, и они на время отвлеклись.
– А зря вы смеётесь, – немного обиженным тоном произнесла Маргарет, после того, как проглотила кусочек мяса. – Ты, Надин, его даже не видела. А он – на самом деле мечта любой женщины.
– Очень надо! – фыркнула Надин. – Сюзи нам очень подробно о нём рассказала, – она сделала большое ударение на слове «очень». – Такого сокровища нам не нужно.
– Ну видела я его. И что? Голову не потеряла, – презрительно скривив губы, произнесла Сюзанна. – Ужасно высокомерный, сексуально озабоченный тип.
– И ничего он не озабоченный! – стала заводиться и защищаться Маргарет. – На него женщины сами вешаются, поэтому он и возбуждается. И это даже очень хорошо. Макс страстный любовник и не импотент какой-нибудь. Когда самец видит самку, у него вырабатывается специальный гормон. А если бы женщины не вешались на него, то он не был бы озабоченным, но всё равно оставался бы таким же очаровашкой. По словам других женщин, я могу сказать только одно – он не примитивный в постели. А его высокомерность заключается в том, что он – красив и сам знает об этом. А кроме того, – Маргарет победоносно посмотрела на девушек, – он сказочно богат. У него дома, бизнес по всему миру, огромнейший замок Хардкаслов, и вроде бы есть собственный остров где-то в океане.
– Мардж, не смеши меня! Ну и представь себе такого мужа. Ты же совсем не будешь его видеть. Он будет постоянно находиться в этих домах в различных частях мира, и там его будут ждать любовницы! – начала спорить с ней Надин. – Давайте прекратим это. Я всегда завожусь, когда мы открываем тему об этом сказочном и богатом петухе. И самое ужасное, половина Оксфорда говорит о нём, – Надин последнее время раздражали эти разговоры о Максе Хардкасле. – Хоть бы одна девушка, мечтающая о нём, включила мозги и подумала о том, будет ли она счастлива с таким мужем? Или любовь их совсем не волнует, только его деньги, какой-то идиотский остров в океане да плюс в довесок – внешность плейбоя?..
– Нет уж, Надин! Подожди! Я должна закончить, так как кардинально не согласна с твоими наивными и детскими мыслями. Против любовниц нужно знать искусные трюки в сексе, которые сохраняют заинтересованность мужчины. В отличие от вас, я знаю их. У меня огромная практика, а вот вы – ещё зелёные неоперившиеся пташки, поэтому и рассуждаете на уровне детского сада. А я буду жить на острове. Купаться и загорать, – Маргарет победоносно воззрилась на своих подруг.
– Мардж, не смеши меня! Какая может быть заинтересованность без любви?! Сколько Макс продержится с тобой на этих твоих трюках? Ночь, две? Год? – Надин вопросительно посмотрела на подругу. – И поверь мне, ты сбежишь с острова через месяц. Там же нет твоих тусовок, дискотек, друзей, салонов и модных бутиков. О чём ты вообще говоришь?!
– Остров можно переделать и устраивать на нём дискотеки. И там тусовки будут покруче, чем на Майями. Их можно устраивать с друзьями, которых привозят на шикарных яхтах или вертолётах. А споришь ты со мной лишь потому, что сама влюблена в Джонни Беррингтона! И не хочешь признавать, что Макс Хардкасл богаче и красивее него, – со злостью произнесла Маргарет, чем очень удивила Надин.
– Я не видела Хардкасла и не могу оценивать его внешность, как и подсчитывать его деньги. Но мне достаточно увидеть боль в глазах брошенных девушек, которые, кстати, очень старались и придумывали трюки искусной любовной игры в постели с ним, чтобы понять, Макс Хардкасл негодяй и бандит с большой дороги. Схватил, попользовался и выбросил! Но, видимо, причина ещё и в том, что ни девушки, ни он не знают, что такое настоящая любовь! – взвинтилась Надин. Глаза её в этот момент стали чёрными. Слова Маргарет про Джонни она решила проигнорировать. Надин не разобралась окончательно, что она испытывает к этому молодому человеку, но однозначно, что он ей очень нравился, а достаточно этого или нет для серьёзных отношений, она пока ещё не знала, но он был первым, от которого у неё сильнее стучало сердце.
Мишель за время этого разговора пока не проронила ни слова, но уже со злостью смотрела на Маргарет. Ей хотелось встать и уйти, но ради Надин и этого дня она терпела. Слушая сейчас разговор, она думала о том, когда и как эта противная девица свалилась на их голову?
– Ну, всё! Хватит! Прекратили споры! – требовательно попросила Сюзанна, хлопнув в ладоши. – Мне надоели эти разговоры. Почему всегда они крутятся вокруг Макса и Джонни? Нет другой темы? И вообще нет никакого острова, Макс живёт в Нью-Йорке и в Лондоне, а всё остальное сплетни жёлтой прессы!
– Да, ты права, Сюзи, – Надин улыбнулась и прикрыла своей рукой кисть Сюзанны, давая понять, что все уже успокоились. – Мы пришли сюда не для того, чтобы обсуждать две эти персоны.
– Вот именно, – произнесла Сюзанна и выразительно взглянула на Маргарет.
* * *
С Сюзанной Надин познакомилась в самый первый день, когда приехала в Оксфорд для прохождения тестов и собеседования.
– Волнуешься? – спросил её кто-то.
Надин повернулась и увидела перед собой высокую девушку с длинными ногами манекенщицы, но манекенщица тут же отпадала из-за большой груди девушки. Надин невольно улыбнулась, девушка, как и её мама, была ярко-рыжей, но волосы не прямые, а вьющиеся. Белая кожа на лице покрыта россыпью веснушек. Нос имела дерзкий и курносый. Глаза были выразительными тёмно-серыми, а губы чувственными и полными.
– Немного! Мне очень нужно поступить, – произнесла Надин, а потом добавила. – Я Надин Могилёва.
– Сюзанна Блэк. Раз мы тут, значит, мы на экономику, поэтому держимся вместе, – произнесла рыжая и, взяв Надин за руку, потащила её в готический зал на сдачу теста.
Они сдружились сразу. Сюзанна никого в Англии не знала, подруги Надин по школе разбежались, она осталась одна на целом свете, и две девушки ухватились друг за друга. Они обе принадлежали к такому классу общества, где поступление в Оксфорд являлось подарком судьбы. Им несказанно повезло, возможно, сыграло роль то, что Надин закончила элитную английскую школу, но зачислили их туда, где жила и училась именно английская элита. Надин, не особенно обласканная судьбой, понимала, что такие подарки надо держать крепко, не отпуская, а Сюзанна стала тем паровозиком, который вёл её вперёд правильной дорогой, не отклоняясь ни влево, ни вправо. Она была весёлая, жизнерадостная и очень добрая, но при этом всегда в ней присутствовала какая-то педантичность. Это качество иногда доходило до абсурда, но именно в такие моменты Сюзанна очень смешно выглядела и веселила собой Надин и Мишель.
Мишель Браун – американка, очень милая, добрая и с ангельским характером. С ней Сюзанна и Надин познакомились, когда началась учёба.
– Смотри, какая милашка. И кто это такой одинокий и пугливый стоит в сторонке? – произнесла Сюзанна, показывая Надин на девушку. – Надо поддержать девушку, – Сюзанна потянула Надин за руку, направляясь к блондинке.
