Гори, гори, моя звезда!

Выйдем на берег; там волныНоги нам будут лобзать;Звезды с таинственной грустьюБудут над нами сиять.Там ветерок ароматныйКудри твои разовьет;Выйдем… Уныло качаясь,Тополь к себе нас зовет.В долгом и сладком забвеньи,Шуму внимая ветвей,Мы отдохнем от печали,Мы позабудем людей.Много они нас терзали,Мучили много, друг мой:Те – своей глупой любовью,Те – бесконечной враждой.Всё мы забудем, как месяцВ темной лазури блеснет,Всё – как природе и рогуГимн соловей запоет!<1845>

«Дитя! как цветок ты прекрасна…» (Из Гейне)

Дитя! как цветок ты прекрасна,Светла, и чиста, и мила;Смотрю на тебя… и любуюсь, —И снова душа ожила…Охотно б тебе на головкуЯ руки свои возложил,Прося, чтобы Бог тебя вечноПрекрасной и чистой хранил.1845

Молитва (Из Гейне)

О мой Творец! О Боже мой,Взгляни на грешную меня:Я мучусь, я больна душой,Изрыта скорбью грудь моя.О мой Творец! велик мой грех,Я на земле преступней всех!Кипела в нем младая кровь;Была чиста его любовь;Но он ее в груди своейТаил так свято от людей.Я знала всё… О Боже мой,Прости мне, грешной и больной.Его я муки поняла;Улыбкой, взором лишь однимЯ б исцелить его могла,Но я не сжалилась над ним.О мой Творец, велик мой грех,Я на земле преступней всех!Томился долго, долго он,Печалью тяжкой удручен;И умер, бедный, наконец…О Боже мой, о мой Творец,Ты тронься грешною мольбой,Взгляни, как я больна душой!<1845>

Ее мне жаль

(Графу Д. А. Толстому)

Дай руку мне… Я понимаюТвою зловещую печальИ, полон тайных мук, внимаюТвоим словам: «Ее мне жаль».Как иногда в реке широкойГрозой оторванный листокНесется бледный, одинокой.Куда влечет его поток, —Так и она, веленью рокаВсегда покорная, пойдетБез слез, без жалоб и упрека,Куда ее он поведет.В ее груди таится нынеЛюбви так много… Боже мой,Не дай растратить ей в пустынеОгня, зажженного тобой!Но этот взор, спокойный, ясный,Да будет вечно им согрет,И пусть на зов души прекраснойДуша другая даст ответ.Да, верь мне, друг, я понимаюТвою зловещую печальИ, полон грусти, повторяюС тобою сам: «Ее мне жаль».<1845>

«Речная лилея, головку…»

Речная лилея, головкуПоднявши, на небо глядит;А месяц влюбленный лучамиУныло ее серебрит…И вот она снова пониклаСтыдливо к лазурным водам;Но месяц – все бледный и томный,Как призрак, – сияет и там…1845

«Люби, пока любить ты можешь…»

Люби, пока любить ты можешь,Иль час ударит роковой,И станешь с поздним сожаленьемТы над могилой дорогой.О, сторожи, чтоб сердце святоЛюбовь хранило, берегло,Пока его другое любитИ неизменно и тепло.Тем, чья душа тебе открыта,О, дай им больше, больше дай!Чтоб каждый миг дарил им счастье,Ни одного не отравляй!И сторожи, чтоб слов обидныхПорой язык не произнес;О боже! он сказал без злобы,А друга взор уж полон слез!Люби, пока любить ты можешь,Иль час ударит роковой,И станешь с поздним сожаленьемТы над могилой дорогой!Вот ты стоишь над ней уныло;На грудь поникла голова;Все, что любил, – навек сокрылаГустая влажная трава.Ты говоришь: «Хоть на мгновеньеВзгляни; изныла грудь моя!Прости язвительное слово,Его сказал без злобы я!»Но друг не видит и не слышит,В твои объятья не спешит.С улыбкой кроткою, как прежде,«Прощаю все» не говорит!Да! ты прощен… но много, многоТвоя язвительная речьМгновений другу отравила,Пока успел он в землю лечь.Люби, пока любить ты можешь,Иль час ударит роковой,И станешь с поздним сожаленьемТы над могилой дорогой!1858

«Знакомые звуки, чудесные звуки!..»

Знакомые звуки, чудесные звуки!О, сколько вам силы дано!Прошедшее счастье, прошедшие муки,И радость свиданья, и слезы разлуки…Вам всё воскресить суждено.Знакомые тени являются снова,Проходят одна за другой…И сердце поверить обману готово,И жаждет, и молит всей жизни былого,Согретое страстью былой.И все, что убито бесплодной борьбою,Опять шевельнулось в груди…На доблестный подвиг, на битву с судьбоюИду я отважно, и яркой звездоюНадежда горит впереди.В возлюбленном взоре, в улыбке участьяПрочел я давно, что любим;Не страшны мне грозы, не страшно ненастье;Я знаю – любви бесконечное счастьеМеня ожидает за ним!Довольно, довольно!.. замолкните, звуки!Мою вы терзаете грудь…Прошедшее счастье, прошедшие муки,И радость свиданья, и слезы разлуки,О сердце! навеки забудь!..1858

«Я у матушки выросла в холе…»

Я у матушки выросла в холеИ кручины не ведала злой,Да счастливой девической долеПозавидовал недруг людской.Речи сладкие стал он, лукавый,Мне нашептывать ночью и днем;И наскучили смех и забавы,И наскучил мне матери дом.Сердце билось испуганной пташкой,Не давало ни часу заснуть;Подымалась под тонкой рубашкойВысоко моя белая грудь.Я вставала с постели босая,И, бывало, всю ночь напролетПод окошком кого-то ждала я —Всё казалось мне, кто-то идет…Я ждала и дождалась мило́ва,И уж как полюбился он мне!Молодца не видала такогоПрежде я никогда и во сне.Очи карие бойко гляделиНа меня из-под черных бровей;Допытать они, видно, хотели,Что в душе затаилось моей.Допытали они, что готоваХоть на гибель для них я была…И за милым из дома родногоЯ, как малый ребенок, пошла.Был он барин богатый и где-тоВсе в далеких краях проживал;Слышь, лечился – и только на летоОн в поместья свои наезжал.Только лаской его и жила я,Белый свет с ним казался милей;Нипочем было мне, что дурнаяШла молва про меня у людей.Да не думала я, не гадала,Что любви его скоро конец;Вдруг постыла милому я стала —И с другой он пошел под венец.Не пригожим лицом, не красоюПриманила дворянка его;Приманила богатой казною —Много взял он за нею всего.С той поры будто солнышка нету.Все глухая, осенняя ночь;Как ни жди, не дождешься рассветуКак ни плачь, а беде не помочь.И с красой я своей распрощалась!Не узнала б теперь меня мать:Ни кровинки в лице не осталось,Словно зелья мне дали принять.Ах! изменой своей – не отравой —Он с лица мне румянец согнал…Буду помнить я долго, лукавый,Что ты ночью мне летней шептал!<1860>

Молчание

Ни слова, о друг мой, ни вздоха…Мы будем с тобой молчаливы…Ведь молча над камнем могильнымСклоняются грустные ивы…И только, склонившись, читают,Как я, в твоем взоре усталом,Что были дни ясного счастья,Что этого счастья – не стало!<1861>

«Ночь пролетала над миром…»

Ночь пролетала над миром,Сны на людей навевая;С темно-лазуревой ризыСыпались звезды, сверкая.Старые мощные дубы,Вечнозеленые ели,Грустные ивы листвоюНочи навстречу шумели.Радостно волны журчали,Образ ее отражая;Рожь наклонялась, сильнееПахла трава луговая.Крики кузнечиков резвыхИ соловьиные трели,В хоре хвалебном сливаясь,В воздухе тихо звенели,И улыбалася кроткоНочь, над землей пролетая,С темно-лазуревой ризыСыпались звезды, сверкая.Июль 1862

«Всю-то, всю мою дорожку…»

Всю-то, всю мою дорожкуРанним снегом занесло!Было время золотое,Да как сон оно прошло.Было время – и блисталоСолнце в яркой синеве,И цветов пестрело многоВ зеленеющей траве.Шумом радостным шумелиБесконечные леса…И звенели в темной чащеВольных птичек голоса.И река спокойно в мореВолны чистые несла;И дрожащим в этих волнахЗвездам не было числа!Но разнес осенний ветерПожелтевшие листы;И под холодом пониклиЗапоздалые цветы…Улетели в край далекий,Под иные небеса,Птички вольные, покинувОбнаженные леса!И в волнах реки шумящихНе лазурный, чистый свод,Не бесчисленные звезды —Тучи смотрятся с высот…Было время – молодоеСердце билося в груди;Жизнь и счастье и свободуОбещало впереди!Божий мир казался тесенДля могучих юных сил;Как орел ширококрылый,В беспредельность дух парил!Жажда подвигов высокихВолновала смелый ум;Много в сердце было страсти,В голове – кипучих дум!Жизнь! зачем же обещанийНе сдержала ты своихИ зачем не пощадилаУпований молодых?Сгибло всё: надежды, силы…Как ненастною поройЗеленеющие всходыПод дыханьем бури злой!Было время золотое,Да как сон оно прошло!Всю-то, всю мою дорожкуРанним снегом занесло!<1862>

«Что ты поникла, зеленая ивушка?..»

Что ты поникла, зеленая ивушка?Что так уныло шумишь?Или о горе моем ты проведала,Вместе со мною грустишь?Шепчутся листья твои серебристые,Шепчутся с чистой волной…Не обо мне ли тот шепот таинственныйВы завели меж собой?Знать, не укрылася дума гнетущая,Черная дума от вас!Вы разгадали, о чем эти жгучиеСлезы лилися из глаз?В шепоте вашем я слышу участие;Мне вам отрадно внимать…Только природе страданья незримыеДуха дано врачевать!<1863>

Ах, зачем твои глазки порою

Ах, зачем твои глазки пороюНа меня так сурово глядятИ томит мою душу тоскоюТвой холодный, неласковый взгляд,Твой холодный, неласковый взгляд?Без улыбки и в гордом молчаньиТы проходишь как тень предо мною,И, в душе затаивши страданье,Я ревниво слежу за тобою,Ревниво слежу за тобою.Ты любовью своей озаряла,Как весной, мои грустные дни.Приласкай же меня, как бывало,Лаской прочь мою грусть отгони.Приласкай же меня, как бывало,Лаской прочь мою грусть отгони.Зачем же твои глазки пороюНа меня так сурово, так сурово глядят.<1860-е>

«Верь, у любви нет выше права…»

Верь, у любви нет выше права,Как все прощать и забывать.Тот мало любит, кто не можетПрощенью в сердце место дать.Когда болит и ноет рана,Утешить мысль тебя должна,Что рана та рукой любимойТебе была нанесена.Когда ж терпеть не станет силы,Умри… но молча: от людей —От той, кого любил, чтоб тайнойОсталась скорбь души твоей.<1860-е гг.>

В последний раз

В голове моей мозг хочет треснуть,Кровью сердце мое истекло;Изменяют мне ноги… О Вилли!Умереть, видно, время пришло.Приложи свою руку мне к сердцуИ щекою приникни к моей.И скажи – ты меня не забудешь,Даже там, – даже в царстве теней?О, к чему утешать меня? Полно!Пусть беснуется горе в груди.Только дай мне наплакаться вволю;На колени меня посади.Дай обнять твою голову, Вилли,Дай облить мне слезами ее;Дай потухшим глазам наглядетьсяНа лицо дорогое твое!Никогда уж я больше не будуНа коленях сидеть у тебя;Я, несчастная мать, без супруга,Умираю, глубоко любя.Приложи свою руку мне к сердцу,Приложи ее крепче – вот так.Это сердце так бешено рвется,Что мой шелковый лопнет кушак.Проклинаю тот день, как впервыеОбраз твой в мою душу проник,Рокового с тобою свиданьяПроклинаю я сладостный миг.И ту рощу, тот рай, где, бывало,Не устанем всю ночь мы бродить,И судьбу, что меня допустилаБеспредельно тебя полюбить!О, прости мне, мой милый; не слушай,Я сказала тебе не в укор,Но ведь я так глубоко страдаю,Ведь на долю мне выпал позор!Вижу – градом внезапные слезыИз очей покатились твоих…Но о чем же ты плачешь, скажи мне?О грехе ль? о страданьях людских?Опостылел мне мир этот, Вилли!Я всех радостей стала чужда;Чем была – не могу я остаться,И женой мне не быть никогда.О, прижми это сердце больноеК своему еще раз, еще раз…Поцелуй эти впалые щеки,На которых румянец погас!В голове моей мозг хочет треснуть!Кровью сердце мое истекло…Еще раз – перед вечной разлукойЯ твое поцелую чело,Еще раз – и в последний, мой милый…Подогнулись колени… прощай…На кладбище, где буду лежать я,Не ходи… надо мной не рыдай.Этот жаворонок, звонкою песньюОглашающий воздух полей,Целый день будет петь не смолкаяНад могилою тихой моей.Эта влажная зелень долиныСкроет бедное сердце мое,Что любило тебя так безмерно,Как тебя не полюбит ничье!Не забудь, где бы ни был ты, Вилли,Не забудь своей Мэри! ОнаОдного тебя только любилаИ до смерти осталась верна.Не забудь, что засыпаны прахомБудут светлые кудри лежать;И прильнет он к ланитам, которыхУж тебе никогда не лобзать!1861

Нищие («В удушливый зной по дороге…»)

В удушливый зной по дорогеОборванный мальчик идет;Изрезаны камнями ноги,Струится с лица его пот.В походке, в движеньях, во взореНет резвости детской следа;Сквозит в них тяжелое горе,Как в рубище ветхом нужда.Он в город ходил наниматьсяК богатым купцам в батраки;Да взять-то такого боятся:Тщедушный батрак не с руки.Один он… Свезли на кладбищеВчера его старую мать.С сумою под окнами пищуПриходится, видно, сбирать…

«Степью иду я унылою…»

Степью иду я унылою,Нет ни цветочка на ней;Деревца нету зеленого,Где бы мог спеть соловей.Мрачно так вечер насупилсяЗвезд – ни следа в вышине…Сам я не знаю, что вспомниласьВдруг в эту пору ты мне!..Вспомнилась ты, моя милая,С кротким и ясным лицом…Вижу тебя… И, мне кажется,Мгла уж редеет кругом;И будто песнь соловьинаяВ чаще зеленой звучит;Волны цветов колыхаются,В звездах все небо горит…<1868>

Цветок (Из Ратисбонна)

Весело цветики в поле пестреют,Их по ночам освежает роса,Днем их лучи благодатные греют,Ласково смотрят на них небеса.С бабочкой пестрой, с гудящей пчелою,С ветром им любо вести разговор.Весело цветикам в поле весною,Мил им родимого поля простор!Вот они видят: в окне, за решеткой,Тихо качается бледный цветок…Солнце не зная, печальный и кроткий,Вырос он в мрачных стенах одинок.Цветикам жаль его, бедного, стало,Хором они к себе брата зовут:«Солнце тебя никогда не ласкало.Брось эти стены, зачахнешь ты тут!»«Нет! – отвечал он, – хоть весело в поле,И наряжает вас ярко весна,Но не завидую вашей я долеИ не покину сырого окна.Пышно цветите! Своей красотоюРадуйте, братья, счастливых людей.Я буду цвесть для того, кто судьбоюСолнца лишен и полей.Я буду цвесть для того, кто страдает.Узника я утешаю один.Пусть он, взглянув на меня, вспоминаетЗелень родимых долин!»1871

Весна

Уж тает снег, бегут ручьи,В окно повеяло весною…Засвищут скоро соловьи,И лес оденется листвою!Чиста небесная лазурь,Теплей и ярче солнце стало,Пора метелей злых и бурьОпять надолго миновала.И сердце сильно так в грудиСтучит, как будто ждет чего-то,Как будто счастье впередиИ унесла зима заботы!Все лица весело глядят.«Весна!» – читаешь в каждом взоре;И тот, как празднику, ей рад,Чья жизнь – лишь тяжкий труд и горе.Но резвых деток звонкий смехИ беззаботных птичек пеньеМне говорят – кто больше всехПрироды любит обновленье!<1872>

Вечерняя песенка

Вечер отрадныйЛег на холмах;Ветер прохладныйДует в полях;Дует, ласкаетТравку, цветы.Тихо качаетРозы, кусты.Роза младаяЛьет ароматы,Птички, порхая,В роще поют.<1870-е>

Легенда (С английского)

Был у Христа-младенца сад,И много роз взрастил он в нем;Он трижды в день их поливал,Чтоб сплесть венок себе потом.Когда же розы расцвели,Детей еврейских со́звал он;Они сорвали по цветку,И сад был весь опустошен.«Как ты сплетешь теперь венок?В твоем саду нет больше роз!»– «Вы позабыли, что шипыОстались мне», – сказал Христос.И из шипов они сплелиВенок колючий для него,И капли крови вместо розЧело украсили его.<1877>

Слова для музыки

(Посвящается П. Н. О<стровско>му)

Нам звезды кроткие сияли,Чуть веял теплый ветерок,Кругом цветы благоухали,И волны ласково журчалиУ наших ног.Мы были юны, мы любили,И с верой вдаль смотрели мы;В нас грезы радужные жили,И нам не страшны вьюги былиСедой зимы.Где ж эти ночи с их сияньем,С благоухающей красойИ волн таинственным роптаньем?Надежд, восторженных мечтанийГде светлый рой?Померкли звезды, и унылоПоникли блеклые цветы…Когда ж, о сердце, все, что было,Что нам весна с тобой дарила,Забудешь ты?<1884>

Николай Федорович Щербина (1821–1869)

Сила песни

«Славным вином на прощанье,Кипрским вином напою…Выпей за наше свиданье,Выпей за удаль свою!Кубок возьмешь на дорогу, —Будешь меня вспоминать;Стану молиться я Богу,Стану тебя ожидать…»Старые песни люблю я,Старую песню запой…Голос их – звук поцелуя,Речи их льются рекой.Хочется песней разлукиТяжесть души облегчить,Звуками плакать и в звукиГоречь любви перелить…Пой! – уж пора нам проститься:Рог капитана трубит…»«Страшно мне в песне излиться:С песней душа улетит».1843

Южная ночь

На раздольи небес светит ярко луна,И листки серебрятся олив;Дикой воли полна,Заходила волна,Жемчуго́м убирая залив.Эта чудная ночь и темна, и светла,И огонь разливает в крови;Я мастику зажгла,Я цветов нарвала:Поспешай на свиданье любви!..Эта ночь пролетит, и замолкнет волнаПри сияньи бесстрастного дня,И, заботой полна,Буду я холодна:Ты тогда не узнаешь меня!1843

После битвы

Не слышно на палубах песен,Эгейские волны шумят…Нам берег и душен, и тесен;Суровые стражи не спят.Раскинулось небо широко,Теряются волны вдали…Отсюда уйдем мы далёко,Подальше от грешной земли!Не правда ль, ты много страдала?..Минуту свиданья лови…Ты долго меня ожидала,Приплыл я на голос любви.Спалив бригантину султана,Я в море врагов утопилИ к милой с турецкою раной,Как с лучшим подарком, приплыл.1843

Таганрог

Примиренье

О, засни, мое сердце, глубоко!Не буди: не пробудишь, что было,Не зови, что умчалось далёко,Не люби, что ты прежде любило…Пусть надеждой и лживой мечтойНе смутится твой сон и покой.Для тебя невозвратно былое,На грядущее нет упованья.Ты не знало в блаженстве покоя,Успокойся ж на ложе страданьяИ старайся не помнить зимой,Как срывало ты розы весной!1848

Николай Александрович Некрасов (1821–1877)

Тройка

Что ты жадно глядишь на дорогуВ стороне от веселых подруг?Знать, забило сердечко тревогу —Все лицо твое вспыхнуло вдруг.И зачем ты бежишь торопливоЗа промчавшейся тройкой вослед?..На тебя, подбоченясь красиво,Загляделся проезжий корнет.На тебя заглядеться не диво,Полюбить тебя всякий не прочь:Вьется алая лента игривоВ волосах твоих, черных как ночь;Сквозь румянец щеки твоей смуглойПробивается легкий пушок,Из-под брови твоей полукруглойСмотрит бойко лукавый глазок.Взгляд один чернобровой дикарки,Полный чар, зажигающих кровь,Старика разорит на подарки,В сердце юноши кинет любовь.Поживешь и попразднуешь вволю,Будет жизнь и полна, и легка…Да не то тебе пало на долю:За неряху пойдешь мужика.Завязавши под мышки передник,Перетянешь уродливо грудь,Будет бить тебя муж-привередникИ свекровь в три погибели гнуть.От работы и черной и труднойОтцветешь, не успевши расцвесть,Погрузишься ты в сон непробудный,Будешь нянчить, работать и есть.И в лице твоем, полном движенья,Полном жизни, – появится вдругВыраженье тупого терпеньяИ бессмысленный, вечный испуг.И схоронят в сырую могилу,Как пройдешь ты тяжелый свой путь,Бесполезно угасшую силуИ ничем не согретую грудь.Не гляди же с тоской на дорогуИ за тройкой вослед не спеши,И тоскливую в сердце тревогуПоскорей навсегда заглуши!Не нагнать тебе бешеной тройки:Кони крепки, и сыты, и бойки, —И ямщик под хмельком, и к другойМчится вихрем корнет молодой…1846

Огородник

Не гулял с кистенем я в дремучем лесу,Не лежал я во рву в непроглядную ночь, —Я свой век загубил за девицу-красу,За девицу-красу, за дворянскую дочь.Я в немецком саду работал по весне,Вот однажды сгребаю сучки да пою,Глядь, хозяйская дочка стоит в стороне,Смотрит в оба да слушает песню мою.По торговым селам, по большим городамЯ недаром живал, огородник лихой,Раскрасавиц девиц насмотрелся я там,А такой не видал, да и нету другой.Черноброва, статна, словно сахар бела!..Стало жутко, я песни своей не допел.А она – ничего, постояла, прошла,Оглянулась: за ней как шальной я глядел.Я слыхал на селе от своих молодиц,Что и сам я пригож, не уродом рожден, —Словно сокол гляжу, круглолиц, белолиц,У меня ль, молодца, кудри – чесаный лен…Разыгралась душа на часок, на другой…Да как глянул я вдруг на хоромы ее —Посвистал и махнул молодецкой рукой,Да скорей за мужицкое дело свое!А частенько она приходила с тех порПогулять, посмотреть на работу мою,И смеялась со мной, и вела разговор:Отчего приуныл? что давно не пою?Я кудрями тряхну, ничего не скажу,Только буйную голову свешу на грудь…«Дай-ка яблоньку я за тебя посажу,Ты устал, – чай, пора уж тебе отдохнуть».– «Ну, пожалуй, изволь, госпожа, поучись,Пособи мужику, поработай часок».Да как заступ брала у меня, смеючись,Увидала на правой руке перстенек.Очи стали темней непогоднего дня,На губах, на щеках разыгралася кровь.«Что с тобой, госпожа? Отчего на меняНеприветно глядишь, хмуришь черную бровь?»– «От кого у тебя перстенек золотой?»– «Скоро старость придет, коли будешь все знать».– «Дай-ка я погляжу, несговорный какой!»И за палец меня белой рученькой хвать!Потемнело в глазах, душу кинуло в дрожь,Я давал – не давал золотой перстенек…Я вдруг вспомнил опять, что и сам я пригож,Да не знаю уж как – в щеку девицу чмок!..Много с ней скоротал невозвратных ночейОгородник лихой… В ясны очи глядел,Расплетал, заплетал русу косыньку ей,Цаловал-миловал, песни волжские пел.Мигом лето прошло, ночи стали свежей,А под утро мороз под ногами хрустит.Вот однажды, как крался я в горенку к ней,Кто-то цап за плечо: «Держи вора!» – кричит.Со стыдом молодца на допрос привели,Я стоял да молчал, говорить не хотел…И красу с головы острой бритвой снесли,И железный убор на ногах зазвенел.Постегали плетьми и уводят дружкаОт родной стороны и от лапушки прочьНа печаль и страду!.. Знать, любить не рукаМужику-вахлаку да дворянскую дочь!1846

«Ты всегда хороша несравненно…»

Ты всегда хороша несравненно,Но когда я уныл и угрюм,Оживляется так вдохновенноТвой веселый, насмешливый ум;Ты хохочешь так бойко и мило,Так врагов моих глупых бранишь,То, понурив головку уныло,Так лукаво меня ты смешишь;Так добра ты, скупая на ласки,Поцелуй твой так полон огня,И твои ненаглядные глазкиТак голубят и гладят меня, —Что с тобой настоящее гореЯ разумно и кротко сношуИ вперед – в это темное море —Без обычного страха гляжу…1847

«Еду ли ночью по улице темной…»

Еду ли ночью по улице темной,Бури заслушаюсь в пасмурный день —Друг беззащитный, больной и бездомный,Вдруг предо мной промелькнет твоя тень!Сердце сожмется мучительной думой.С детства судьба невзлюбила тебя:Беден и зол был отец твой угрюмый,Замуж пошла ты – другого любя.Муж тебе выпал недобрый на долю:С бешеным нравом, с тяжелой рукой;Не покорилась – ушла ты на волю,Да не на радость сошлась и со мной…Помнишь ли день, как, больной и голодный,Я унывал, выбивался из сил?В комнате нашей, пустой и холодной,Пар от дыханья волнами ходил.Помнишь ли труб заунывные звуки,Брызги дождя, полусвет, полутьму?Плакал твой сын, и холодные рукиТы согревала дыханьем ему.Он не смолкал – и пронзительно звонокБыл его крик… Становилось темней;Вдоволь поплакал и умер ребенок…Бедная! слез безрассудных не лей!С горя да с голоду завтра мы обаТак же глубоко и сладко заснем;Купит хозяин, с проклятьем, три гроба —Вместе свезут и положат рядком…В разных углах мы сидели угрюмо.Помню, была ты бледна и слаба,Зрела в тебе сокровенная дума,В сердце твоем совершалась борьба.Я задремал. Ты ушла молчаливо,Принарядившись, как будто к венцу,И через час принесла торопливоГробик ребенку и ужин отцу.Голод мучительный мы утолили,В комнате темной зажгли огонек,Сына одели и в гроб положили…Случай нас выручил? Бог ли помог?Ты не спешила печальным признаньем,Я ничего не спросил,Только мы оба глядели с рыданьем,Только угрюм и озлоблен я был…Где ты теперь? С нищетой горемычнойЗлая тебя сокрушила борьба?Или пошла ты дорогой обычнойИ роковая свершится судьба?Кто ж защитит тебя? Все без изъятьяИменем страшным тебя назовут,Только во мне шевельнутся проклятья —И бесполезно замрут!..1847

Маша

Белый день занялся над столицей,Сладко спит молодая жена,Только труженик муж бледнолицыйНе ложится – ему не до сна!Завтра Маше подруга покажетДорогой и красивый наряд…Ничего ему Маша не скажет,Только взглянет… убийственный взгляд!В ней одной его жизни отрада,Так пускай в нем не видит врага:Два таких он ей купит наряда,А столичная жизнь дорога!Есть, конечно, прекрасное средство:Под рукою казенный сундук;Да испорчен он был с малолетстваИзученьем опасных наук.Человек он был новой породы:Исключительно честь понимал,И безгрешные даже доходыНазывал воровством, либерал!Лучше жить бы хотел он попроще,Не франтить, не тянуться бы в свет, —Да обидно покажется теще,Да осудит богатый сосед!Всё бы вздор… только с Машей не сладишь.Не втолкуешь – глупа, молода!Скажет: «Так за любовь мою платишь!»Нет! упреки тошнее труда!И кипит-поспевает работа,И болит-надрывается грудь…Наконец наступила суббота:Вот и праздник – пора отдохнуть!Он лелеет красавицу Машу,Выпив полную чашу труда,Наслаждения полную чашуЖадно пьет… и он счастлив тогда!Если дни его полны печали,То минуты порой хороши,Но и самая радость едва лиНе вредна для усталой души.Скоро в гроб его Маша уложит,Проклянет свой сиротский удел,И, бедняжка, ума не приложит,Отчего он так скоро сгорел?1851