скачать книгу бесплатно
– Нет, не на самом Марсе, конечно, – смутилась женщина, – просто мы с мужем так это называем. Когда мы с Митей разговариваем, ответ запаздывает почти на четыре минуты. Вот муж и придумал шутку, что это у нас сеансы связи с Марсом.
– А я могу с ним поговорить?
– Наверное. Сходи к нему в деканат, там тебе все расскажут.
Борис так и поступил. Сеанс ему разрешили и даже предоставили отдельный кабинет с терминалом. Но разговора не получилось. Четырехминутная задержка делала общение не то чтобы невозможным, но качественно иным. Мысли нужно было капсулировать отдельными пакетами, отслеживание мгновенной реакции исключалось. И еще это томительное ожидание. Риторические вопросы «как жизнь?», «как дела?», не требующие содержательного ответа и служащие единственно для настройки на собеседника, полностью теряли смысл. Как и все нюансы общения, не служащие непосредственно для передачи информации.
Если бы его вопрос был проще и конкретнее, проблем бы, наверное, не возникло. Но тема была слишком деликатной и болезненной. Борис поинтересовался Митиными планами на лето и с облегчением свернул разговор. Ладно, подожду неделю, – решил он. – Перетерплю. Но к чему же все-таки их готовят в этом институте?
6
Через неделю они встретились в парке. Борис начал издалека, не решаясь задать прямой вопрос, но Митя оборвал его:
– Извини, у меня мало времени. Ты ведь хотел что-то спросить?
– Знаешь, я часто вспоминаю нашу последнюю встречу. И не могу понять – как ты тогда смог просчитать ту девушку? Это же просто магия какая-то.
Митя пожал плечами, и Борис подумал, что сейчас тот скажет свое коронное «Элементарно!». В школе это было его обычной реакцией на непонимание собеседника.
– Элементарно! – ответил Митя.
И сделав небольшую, но ощутимую паузу, добавил:
– Ты ведь знал, что я так скажу? Вот в этом и есть наша магия.
– Это просто, я же тебя давно знаю. А ту девушку ты ведь видел первый раз?
– Первый, – подтвердил Митя, – но там трудно было ошибиться.
– Почему?
– Понимаешь, ты по умолчанию видел в ней личность со сложным внутренним миром. И, соответственно, ожидал от нее широкого спектра возможных реакций. Но спектр на самом деле гораздо уже. Не нужно было детально разбираться с ее психикой – для предсказания это не имело значения.
– Вот и расскажи, на что там надо было смотреть, – попросил Борис.
Митя остановился, сорвал листик с куста и растер его в пальцах.
– Не все так просто. Этого в двух словах не объяснишь. Ты же читал про Шерлока Холмса? Он бросал беглый взгляд на ботинки посетителя и сразу понимал, откуда тот пришел. Метод прост до безобразия – смотришь на ботинки, анализируешь грязь. Но чтобы сделать правильный вывод, надо знать все сорта лондонской грязи. Иметь в голове огромную базу данных и уметь оперативно работать с ней. Вот и с людьми все примерно так же – смотришь и анализируешь. Лицо, глаза, позы, жесты. Все на виду, надо только уметь прочесть невысказанное.
Борис помрачнел.
– То есть у меня ничего не получится? Или все же есть какие-то простые маркеры, которые даже я смогу считывать?
– Сомневаюсь. Маркеры-то, конечно, есть, но там часто столько оговорок, что все легко может обернуться своей противоположностью. Впрочем, это не важно – в твоем случае глубоко копать не надо.
– В каком еще случае? – подозрительно спросил Борис.
– Тебе же понравилась девушка? Она первокурсница?
– Откуда ты… – начал было Борис, но тут же одернул себя. – Ладно, забей. Первокурсница.
Задним числом он понимал, что все действительно лежит на поверхности – весна, внезапно всплывшее воспоминание об экспресс-предсказании, желание встретиться с другом и расспросить его о девичьих маркерах. Какой вывод тут напрашивается? И про первокурсницу тоже можно было догадаться – в просвете его бытия вдруг появилось новое лицо. Полтора года он и не вспоминал о Мите, а тут вдруг засвербило. Действительно – элементарно; но задним числом обычно все кажется простым.
– Так что ты мне посоветуешь?
– Спонтанность. Просто подойди к ней, и все само образуется.
– Уверен?
– Практически. Я же видел, как ты смотришь на девушек. И твоя избранница не могла этого не заметить. Так что если бы ты ей не нравился, ты бы уже это почувствовал.
– А может я и почувствовал?
– Вряд ли, – ответил Митя, – тогда бы я это заметил.
7
Митя, как всегда, оказался прав – еще не успев подойти к Синициной, Борис понял, что она этого ждет. Девушка стояла у окна и что-то читала – или делала вид, что читает. Черная майка с глубоким вырезом и низко сидящие джинсы открывали выступающие ключицы и тазовые косточки; они казались тонкими и хрупкими, как будто из мира с другой силой тяжести. «Обнять и защитить» – древняя программа, над которой можно смеяться, пока речь идет о других. Но потом уже не до смеха.
Борис шел прямо к девушке, и когда сомнений в этом не осталось, Синицина подняла голову и встретилась с ним взглядом. Понимание пришло мгновенной вспышкой полной ясности. От нахлынувшей радости губы непроизвольно растянулись в улыбке, сдержать которую не было ни сил, ни желания. Борис уперся плечом в стену рядом с девушкой. Блаженная улыбка не сходила с его лица, и Синицина так же непроизвольно улыбнулась в ответ.
– Привет!
– Привет!
– Меня зовут Борис. Можно – Боб.
– Я знаю, – ответила девушка и смутилась как-то совсем по-детски, видимо поняв, что говорить об этом не стоило. – А меня Оля.
Оля-Оленька, пугливый олененок. Имя подходило ей идеально; еще минуту назад Борис не знал его, а сейчас был уверен, что никакого другого у нее и не могло быть. Но как же просто все сложилось, просто и правильно. И почему он так долго тянул?
Через несколько дней Борис столкнулся с Митей на выставке перспективных разработок средств дальней связи. Митя выглядел отдохнувшим и довольным.
– Привет, какими судьбами! У тебя, я вижу, все получилось?
– А что, разве есть сомнения?
– Нет, конечно. Просто надо же как-то начинать разговор, и лучше начать его с чего-то приятного.
Но тут Митя ошибся. Краткая эйфория воспоминания почти без перехода сменилась болезненным раздражением. Борису было неприятно находиться рядом с человеком, от которого ничего нельзя скрыть. Как будто границы личного пространства рухнули, защиты отключились, и он остался голым и беззащитным посреди ледяного мира.
– Я уже понял, что вас учат видеть всех насквозь. Но неужели вас не учат нормально общаться с людьми?
Улыбка исчезла с Митиного лица, и он сразу стал серьезным.
– Ты прав. Нас все преподы предупреждали, что на младших курсах мы будем вести себя как настоящие говнюки. Знал бы ты, как мне порою трудно с родителями.
– Или им с тобой?
– Особенно им со мной.
Самокритичное «говнюки» немного примирило Бориса с Митей, хотя напряжение осталось. Он подумал, что такое же неприятное чувство Митя, наверное, каждый день испытывает в своем институте.
– Хотел бы я посмотреть, как вы общаетесь со своими преподами. Они же у вас, наверное, настоящие монстры.
Митя покачал головой.
– Нет, что ты. У них-то с маскировкой все в порядке. Мой куратор по Древним, например, на монстра совсем не тянет; я бы даже сказал, что он скорее выглядит слегка придурковатым. И изъясняется обычно какими-то напыщенными банальностями. Про твою ситуацию он никогда не сказал бы «это естественно», но непременно изрек бы что-то пафосное, вроде «колеса судьбы катятся по рельсам неизбежности». Умнейший человек, а с виду и не скажешь.
– Куратор… по кому? – не понял Борис.
– По Древним.
– По каким Древним, ты что? Нет же никаких Древних.
– Да, их самих уже нет, – согласился Митя, – но их программы остались и продолжают работать.
– Ты имеешь в виду агрессию, ненависть? Вот это? – догадался Борис.
– Не совсем. Это всего лишь известные неудобства, а мы занимаемся проблемами.
– И какие же проблемы оставили нам Древние?
– Многие. Например, стремление к размножению.
– А в чем тут проблема? Это же, наоборот, прекрасно.
– В том-то и загвоздка. Современный человек жестко социализирован и на автомате гасит агрессию – потому что в ее основе лежит социально порицаемый негатив. Этот негатив он учился контролировать тысячелетиями. Но в основе стремления к размножению лежит сплошной позитив – любовь, дети и все самое хорошее. А к контролю позитива человек совершенно не готов.
Обсуждать эту тему Борису совсем не хотелось, он предпочел бы свернуть разговор и поскорей распрощаться с Митей.
– Ну и отлично. Вы же считаете себя рыцарями, борющимися со злом? Так и боритесь с ним, а добро оставьте в покое, оно и без вас прекрасно обойдется.
Митя скорчил трагичную гримасу.
– Не все так просто. Угроза перенаселения уже вполне реальна – а для ее сдерживания у человека нет никаких внутренних запретов. Значит, если припрет, придется ограничивать рождаемость внешними мерами, а они, мягко говоря, не очень популярны. Никто не любит внешние принуждения.
– Это верно, – подтвердил Борис, – и я тоже не люблю. Пока.
– До скорой встречи! – улыбнулся Митя.
Это вряд ли, – подумал Борис, – я теперь этот институт за версту буду обходить. Или Митя опять что-то знает, и от моего желания уже ничего не зависит?
8
Похоже, Митя действительно что-то знал – потому что в следующий раз они столкнулись на территории университетского спорткомплекса. Какие у него тут могут быть дела? – раздраженно подумал Борис. – Интересно, он опять сделает вид, что встреча случайна, или признается, что искал меня?
Вид у Мити был непривычно озабоченный, от его обычной расслабленности не осталось и следа. Он рассеянно поздоровался и замолчал, как будто не решаясь начать разговор.
– Какой-то ты смурной сегодня, – заметил Борис, – тоже сессия пригрузила?
– Что? Сессия? Нет, у нас другая система.
– А что тогда?
– Да вот, есть работа.
Митя говорил в своей обычной манере – туманно и многозначительно. Бориса это всегда раздражало, и сейчас ему снова захотелось поддеть друга.
– Какая работа? Как всегда – спасаете мир?
– Не совсем. Скорее, поддерживаем.
– Это как?
– Ты ведь математик? Ты можешь представить актуальную ситуацию как уравнение со многими неизвестными?
– Ну, допустим.
– Тогда тебе должно быть очевидно, что чем больше данных будет в твоем распоряжении, тем точнее окажется результат.
– Согласен.
Борис не мог понять, куда клонит его собеседник, но желание уйти уже пропало. Митя продолжал:
– Отлично. Мы исходим из того, что хорошее будущее – это развитие. То есть усложнение, введение в ситуационное уравнение множества новых параметров. Поэтому хорошее будущее практически невозможно просчитать. А плохое будущее, наоборот – деградация, уменьшение числа параметров. Просчитать плохое будущее гораздо проще. А дальше уже дело техники – чем лучше мы понимаем негативную тенденцию, тем больше шансов, что ее можно будет как-то исправить.
Разговор увлек Бориса, первоначальное раздражение поблекло и отступило. Мите всегда удавалось поразить и озадачить его, хотя ни сейчас, ни прежде он не открывал ничего нового. Всегда говорил лишь то, что всем и так известно. Но Борис опять попался на эту удочку. Ему уже хотелось знать, к чему приведут Митины построения. Однако у него не было ни малейшего желания открыто демонстрировать свой интерес.
– Значит, ты Кассандра, умеющая предсказывать одни лишь гадости?
Митя коротко хохотнул.
– В самую точку! Зачем предотвращать хорошее – пусть случается! Нет, кто-то наверняка занимается и позитивными прогнозами. Но наше дело – регламентное обслуживание настоящего. Чтобы не было сбоев в будущем.
– Звучит красиво, – признал Борис, – но от меня-то вы чего хотите? Ты ведь не просто так здесь оказался?
Митя посмотрел на него с легкой досадой; видимо, он рассчитывал прочитать целую лекцию. Выплеснуть поток общих фраз, не сказав ничего конкретного.
– А ты быстро учишься.
– Есть у кого. Ну так что?
Митя замялся, но после прямого вопроса оттягивать объяснение было бы совсем глупо.
– Понимаешь, я получил одно задание… Очень ответственное задание…
– Какое задание, что за бред?! Ты же еще студент!
