скачать книгу бесплатно
– Всё просто. Твои подопечные хорошего о тебе мнения, и я подумала, что пора бы тебе расширить свои горизонты и попробовать что-то новое за пределами субботнего волонтёрства. Думаю, с твоей стороны было бы опрометчиво упускать возможность дополнительного заработка и бесплатно посмотреть в летнем отпуске карельские достопримечательности, совместив приятное с полезным.
После этих слов начальницы я тут же вспомнила, что отзывы обо мне тёти Лены и дяди Вани и правда были положительными. По этой причине Тамара Михайловна уже несколько месяцев предлагала мне оставить работу в ресторане и переквалифицироваться из волонтёра социальной службы в её штатного сотрудника. Интерес во мне Тамары Михайловны, как к рабочей силе, был вполне понятен, однако я не собиралась оставлять свою работу повара, на которого несколько лет училась в техникуме и которым три последних года трудилась в ресторане домашней кухни. К тому же оклад социального работника был ниже поварского, а ежедневный уход за немощными стариками – гораздо более тяжёлый в психологическом и физическом плане труд, нежели приготовление еды. Поэтому я неизменно отвечала начальнице социальной службы отказом на её предложения мне стать штатным работником, предпочитая сохранять не обременяющий меня статус волонтёра.
С самого начала работы в ресторане я мечтала об открытии своего кафе или бистро, ежемесячно откладывая с зарплаты на реализацию этой цели некоторую сумму денег. Поэтому предложенные Тамарой Михайловной пятьсот евро за недельный уход за парализованным мужчиной были бы совсем не лишними в моих накоплениях. К тому же мне было любопытно приобрести опыт ухода за куда более молодым мужчиной, нежели мои пожилые подопечные, и я никогда прежде не бывала в Карелии.
– Я нахожу ваше предложение интересным, – наконец дала я начальнице социальной службы ответ, предположив, что мне не составит особо труда покормить с ложечки парализованного мужчину, почистить ему зубы и мыть раз в день его пластиковые контейнеры для сбора отходов жизнедеятельности. – Когда нужно приступать к работе?
– Я знала, что на тебя можно положиться, – удовлетворённо ответила Тамара Михайловна, очевидно, рассчитывая, что её хитроумный план по обращению меня в штатного работника социальной службы стал на один шаг ближе. – Я вышлю тебе телефон клиентки для связи, с которой ты можешь обсудить все детали.
После этих слов начальница повесила трубку и прислала мне эсэмэс с телефонным номером Дианы, так звали старшую сестру моего нового подопечного. Диана пояснила, что уезжает на днях в рабочую командировку и не хочет оставлять своего брата Льва без присмотра. Несколько месяцев назад Лев сломал позвоночник и оказался парализован ниже шеи, впав в депрессию и утратив желание жить. Диана решила, что для улучшения психологического здоровья её брату будет полезно выбраться за пределы его комнаты и совершить путешествие по Карелии, которую Лев собирался посетить по работе незадолго до произошедшей с ним трагедии.
На протяжении нескольких последующих дней, которые ушли на оформление моей визы в Россию, я немного отдохнула от работы и изучила высланный мне Дианой по электронной почте план путешествия, который женщина очень подробно расписала, арендовав для поездки на Русский Север целый автодом с водителем. Ознакомившись с информацией о туристических локациях, которые мне надлежало посетить вместе с Львом, я обрела ясное представление о предстоящей поездке и рассчитывала привезти из Карелии много сувениров и ярких впечатлений.
Ранним утром следующего вторника я приехала с рюкзаком на плечах к автобусной парковке, расположенной у Рижского железнодорожного вокзала, и увидела перед собой длинный белоснежный дом на колёсах. Подобные кемперы ежегодно вереницами пересекали Ригу в летний период отпусков и не раз прежде попадались мне на глаза.
Никогда не покидая пределы крохотной Латвии, я всегда завороженно глядела на проезжающие по центральным улицам Риги дома на колёсах, считая подобный вид туризма крайне увлекательным и романтичным приключением для свободолюбивых натур. Мне даже одно время хотелось приобрести собственный кемпер и объездить на нём мир, однако, узнав, что стоимость автодома начинается от нескольких десятков тысяч евро и доходит до пары миллионов, в то время как суточная аренда кемпера составляет не менее ста евро, я поняла, что подобный вид туризма не для меня.
И вот судьба предоставила мне уникальную возможность совершенно бесплатно совершить путешествие в кемпере, да ещё и заработать при этом денег, которые я смогу отложить на открытие своего будущего кафе или бистро. От подобных подарков судьбы не принято отказываться, поэтому, подходя к большому дому на колёсах с тонированными окнами, у входа в который меня ожидала Диана, я была мысленно благодарна Тамаре Михайловне за сделанное ей мне предложение.
– Доброе утро, Амелия! – поприветствовала меня кареглазая женщина лет сорока с чёрными волосами и смуглой кожей. – Я думала, вы будете несколько постарше.
– Здравствуйте, Диана! – смущенно ответила я женщине, очевидно, ожидавшей увидеть перед собой более взрослого и опытного социального работника. – Полагаю, моя начальница сообщила вам, что я занимаюсь уходом за людьми с ограниченными возможностями менее года и работаю поваром в ресторане.
– Да, Тамара Николаевна рассказала мне о вас, заверив, что в вашем лице мой брат обретёт не только терпеливого и ответственного помощника, но и прекрасного повара.
– Надеюсь, я смогу оправдать ваши ожидания.
– Здесь ваша зарплата за уход за Львом и его паспорт, а также деньги на питание в кафе и ресторанах Карелии, на посещение туристических объектов и топливо для кемпера, – протянула мне увесистый конверт Диана. – Кроме того, в вашем распоряжении полный холодильник продуктов в кемпере.
– Благодарю, – ответила я женщине, взяв из её рук конверт и поместив его в рюкзак. – Я изучила ваш список туристических локаций и предприятий общественного питания Карелии, которые вы отметили, и обещаю строго следовать вашим предпочтениям.
– Рада это слышать, – улыбнулась Диана и, подойдя ко мне почти вплотную, неожиданно произнесла доверительным тоном: – У меня нет причин не доверять выбору Тамары Михайловны относительно вашей персоны на роль помощника Льву, однако, исходя из вашего юного возраста и скромного опыта работы в сфере социального ухода, я всё же должна вас предупредить. Мой брат совсем недавно утратил дееспособность, тяжело переживая своё нынешнее физическое состояние, и пребывает в депрессии, предприняв некоторое время назад попытку самоубийства.
Последние слова женщины заставили меня инстинктивно поёжиться, однако я мужественно осталась стоять на месте и сдержалась, чтобы не отступить назад. Я знала, что мне надлежит ухаживать за парализованным мужчиной, однако новость о том, что мой новый подопечный склонен к суициду, застигла меня врасплох, заставив усомниться в правильности своего решения взяться за эту работу, которая уже не казалась мне такой простой.
– Я позаботилась о том, чтобы Лев больше не смог себе навредить, но вы должны быть готовы к тому, что мой брат способен попросить вас помочь уйти ему из жизни, – продолжила Диана, в глазах которой я прочла искреннюю обеспокоенность о близком человеке. – Моему брату требуется время на то, чтобы принять новые обстоятельства жизни, поэтому я прошу вас отнестись к Льву с предельной чуткостью и терпением. Скажите, вы способны проявить о моём брате заботу, подобную той, какую вы бы оказали в отношении своего родного человека?
– Можете об этом не беспокоиться, – ответила я женщине. – Я обеспечивала паллиативный уход за моей мамой, которая умерла год назад от рака, поэтому вполне готова к работе с любыми подопечными, включая вашего брата.
– Простите. Соболезную вашей утрате.
– Ничего страшного. Худшее осталось позади и, ухаживая за мамой, я развила в себе достаточную чуткость и терпение к нуждающимся в заботе людям.
– Тогда я, пожалуй, могу доверить вам брата, – с облегчением улыбнулась мне Диана. – После смерти родителей мы остались с Львом самыми близкими людьми, и я желаю ему только добра, поэтому надеюсь, что это путешествие и ваша забота подействуют на моего брата наилучшим образом, позволив ему оставить дурные мысли позади.
– Уверена, так и будет, – ответила я женщине и понимающе погладила её по плечу.
После этих слов я зашла вслед за Дианой в открытую дверь кемпера с выдвижной электроподножкой и оказались в уютном доме на колёсах. Женщина представила меня сидящему за рулём полноватому водителю лет пятидесяти, одетому в брюки и рубашку, после чего провела из гостиной зоны кемпера в его единственную спальню, расположенную в задней части автодома.
– А вот и Амелия, – представила меня Диана сидящему у кровати, в инвалидном кресле, мужчине лет тридцати пяти. – Она будет помогать тебе во время поездки.
Смерив меня хмурым взглядом человека, который отнюдь не рад новому знакомству, весьма похожий на свою старшую сестру смуглый мужчина с чёрными, как смоль волосами, карими глазами и не стриженной несколько месяцев бородой и усами, молча отвернулся к тонированному окну спальни.
– Прошу тебя быть вежливым и учтивым со своей новой помощницей, – мягко обратилась к брату Диана, ничуть не смутившись его неприветливому поведению.
– Закрой, пожалуйста, за собой дверь и попроси меня не беспокоить до прохождения пограничного контроля, – сухо ответил сестре мужчина, не отводя глаз от окна.
Прежде чем Диана выполнила просьбу Льва, закрыв в его комнату лёгкую раздвижную дверь, я успела рассмотреть кресло парализованного ниже шеи мужчины, которое отличалось от обычных инвалидных колясок. Кресло Льва имело удобный подголовник, подлокотники с углублениями для рук, а также подставку для ног и фиксирующий ремень безопасности на уровне живота и груди. Помимо этого, инвалидное кресло располагало электрическим мотором, что позволяло его хозяину автономно передвигаться в коляске с помощью расположенного на уровне подбородка рычага управления. Правда сам рычаг, которым Лев мог бы направлять кресло подбородком вперёд, назад, влево или вправо отсутствовал, делая, таким образом, мужчину полностью зависимым от воли управляющего его коляской помощника.
Простившись с Дианой до воскресенья, когда нам надлежало вернуться обратно в Ригу из Карелии, я положила свой рюкзак на расположенный у входа в кемпер диван, являвшийся на ближайшую неделю моим спальным местом. В то время как Михаил завёл мотор и выехал с парковки у железнодорожного вокзала, я с любопытством принялась изучать убранство автодома, внутри которого находилась впервые в жизни.
Предназначенный для удобного проживания человека с ограниченными возможностями кемпер имел четыре спальных места: одно в спальне Льва, второе в гостиной, на диване, и ещё два в алькове, расположенном над кабиной водителя. К алькову была приставлена узкая металлическая лестница, позволяющая забраться в него и отгородить спальное место плотной шторкой.
Перпендикулярно моему дивану стоял закруглённый стол с двумя креслами с одной стороны и местом для инвалидной коляски с другой. Вверху и внизу, по бокам гостиной зоны располагались ящики для хранения вещей, а перед единственной спальней дома на колёсах возвышался гардеробный шкаф. Кемпер имел тонированные окна с антимаскитными сетками с обеих сторон гостиной зоны и в спальне.
Из удобств, создающих в автодоме комфорт, имелся биотуалет с душевой кабиной, унитазом и раковиной, а также газовая плита, мойка, холодильник, микроволновка, кондиционер, телевизор со спутниковым телевидением и радио. Словом, в кемпере имелось всё необходимое для уютного проживания четырёх человек, делая этот автодом весьма привлекательным местом для путешествий небольшой семьи или трёх малознакомых людей, как в данном случае.
Ближе к полудню мы добрались до международного автомобильного пункта пропуска в Эстонии, прошли паспортный контроль и въехали на территорию России, проведя в тысячекилометровой дороге до Петрозаводска остаток светового дня. За двенадцать часов пути я успела вдоволь насмотреться из окна кемпера на бесконечные ряды зелёных сосен и берёз у шоссейной дороги, а также приготовить для себя и мужчин обед, покормив им Льва во время нашей короткой остановки в Санкт-Петербурге.
Добравшись к вечеру до столицы Карелии, мы поужинали и остановились на ночлег в самом центре Петрозаводска, у его железнодорожного вокзала. Перед сном я почистила просидевшему весь день в своём кресле Льву зубы и переодела его в пижаму, уложив с помощью Михаила на кровать, после чего водитель отправился спать в альков, а я прилегла на диване, застелив его найденными в бельевом ящике простынёй, подушкой и одеялом. К моему удивлению, спустя минуту привыкший к постоянной дороге Михаил мерно засопел за серой занавеской алькова, в то время как я не могла заснуть на новом месте ещё несколько часов.
Проведя весь день в дороге, я размышляла о том, каким образом мне искать подход к своему новому подопечному, который не испытывал ни малейшей тяги к общению и обмолвился со мной за минувшие двенадцать часов лишь парой слов, позволив себя дважды покормить и подготовить его ко сну. Я с пониманием отнеслась к поведению Льва, помня о словах Дианы, и надеялась, что уже завтра, когда начнётся наш первый день посещения достопримечательностей Карелии, Лев ими хоть немного заинтересуется и приоткроет мне дверь к своей загадочной душе.
Тем временем Лев неподвижно лежал в своей запертой спальне, в одноместной кровати, и так же долгое время не мог заснуть. Утратив способность двигаться, мужчина проводил большую часть времени в своих мыслях, отгородившись от внешнего мира и предаваясь воспоминаниям о прошлом. Ещё пару месяцев назад Лев был успешным фотографом для журналов мод, сделал невесте предложение, готовился к свадьбе и собирался завести детей, пока несчастный случай не поставил крест на благополучной жизни и мечтах молодого мужчины в самом расцвете сил.
Развлекаясь накануне свадьбы на мальчишнике в арендованном доме с бассейном, Лев позволил себе выпить лишнего и прыгал с друзьями с двухметрового трамплина в бассейн. Безудержное мужское веселье внезапно закончилось, когда в один из прыжков Лев неожиданно поскользнулся на трамплине, упал в бассейн вниз головой и ударился ею о одно, сломав два шейных позвонка. Во время сильного удара мужчина отключился, а когда вновь очнулся, обнаружил себя лежащим у бассейна, в недоумении глядя на обеспокоенные лица своих друзей.
Поначалу Лев решил, что ничего страшного не произошло, и он отделается лишь внушительной шишкой на затылке и сотрясением мозга, ведь на мальчишниках и не такое случается. Однако когда мужчина обнаружил, что более не властен над своим телом и способен двигать лишь шеей, то пережил овладевшую им паническую атаку и горько пожалел о том, что друзья не оставили его лежать без сознания на дне бассейна.
Вернувшись мыслями в настоящий момент, Лев закрыл глаза и сжал в немом бессилии желваки. По заросшим густой щетиной щекам мужчины потекли горькие слёзы отчаяния, ощущение теплоты которых напомнили Льву о том, что он был всё ещё жив, продолжая бессмысленное существование в навеки утратившем подвижность теле.
Глава 4. Карельские терминаторы
Проснувшись ранним утром, пока Михаил и Лев ещё спали, я приготовила на всех пышный омлет с сыром, ветчиной и томатами, а также румяные тосты с маслом и абрикосовым вареньем, и заварила кофе, бодрящий запах которого вселял в меня позитивный настрой на предстоящий день. Когда завтрак был готов, я надела медицинские перчатки, постучалась в спальню Льва и открыла её раздвижную дверь, увидев перед собой лежащего в кровати мужчину.
– Доброе утро! – поприветствовала я своего подопечного, смерившего меня отчуждённым взглядом. – Как вам спалось на новом месте? Как настроение?
– Спалось, как убитому, – ответил Лев. – Настроение – весь день лежать в постели и не высовывать носа из кемпера.
– Боюсь, ваша сестра этого не одобрит, оставив мне чёткий план путешествия, придерживаться которого я пообещала Диане, получив от неё оплату вперёд.
– Моей сестры здесь нет, чтобы вас контролировать, а я заплачу вам в два раза больше, если вы оставите меня в покое до конца поездки и не станете повсюду таскать за собой, словно сломанную куклу.
– Уверена, намеченные Дианой к посещению достопримечательности Карелии не оставят вас равнодушными, а приготовленный мной завтрак придаст вам нужный настрой для получения от сегодняшнего дня позитивных эмоций.
Сочтя равнодушное молчание мужчины за согласие, я сняла с него одеяло и отложила его в сторону, после чего деликатно спустила с Льва пижамные штаны и вытащила из его уретры и ануса гибкие катетеры, выбросив их в мусорную корзину. Затем я провела мужчине влажными салфетками утренний туалет и сняла прикреплённые к его голеням сборники для мочи и кала. Опорожнив и вымыв пластиковые сосуды, я вернула их обратно на ноги Льва и осторожно ввела в его уретру и анус новые катетеры, соединив их другой конец со сборниками отходов жизнедеятельности.
– Можете так не стараться, – обратился ко мне мужчина после того, как я сняла перчатки и переодела Льва в уличную одежду. – Моё тело ничего не чувствует, а мне всё равно, как я выгляжу. От человека во мне осталась лишь шея и голова.
– Несмотря на потерю чувствительности, ваше тело продолжает исправно функционировать, а помимо головы у вас ещё есть мысли, чувства и переживания, которые никто не сможет у вас отнять, – ответила я мужчине, усадив его в инвалидное кресло и закрепив на груди Льва ремень безопасности.
– Ну да, всё вышеперечисленное при мне, и я продолжаю вести богатую и полную смысла жизнь в этом неподвижном теле.
– В судьбе каждого из нас случаются трагедии, разделяя жизнь на до и после, однако никто не в силах помешать нам обрести утраченный смысл бытия, кроме нас самих, пусть для этого и требуется определённое время и усилия с нашей стороны.
– Вы говорите словами моей сестры, однако обе вы передвигаетесь на своих двоих, а не сидите в инвалидной коляске с трубочками в выходных отверстиях. Поэтому не нужно рассказывать мне об исцеляющем душу значении времени и усилиях, пока не окажетесь на моём месте.
– Простите, я не хотела вас обидеть. Мне нужно умыть вас перед завтраком.
– Тогда молча делайте свою работу и не стройте из себя философа. Что вы вообще можете знать о жизни в свои двадцать с небольшим?
В ответ на слова мужчины я могла бы поведать ему о том, как выросла без отца, ухаживала за умирающей мамой и забочусь о двух одиноких стариках, однако решила не провоцировать Льва на новые упрёки в свой адрес. Пусть я и не считала себя виноватой в том, что пожелала немного приободрить мужчину, он всё же был прав в том, что мне не следовало поучать его жизни, не зная, какого ему приходится в парализованном нише шеи теле.
– Так я и думал, – хмыкнул Лев, сочтя моё примирительное молчание за капитуляцию.
Завезя коляску мужчины в туалет, я умыла лицо Льва влажным полотенцем, почистила ему зубы и причесала растрёпанные после сна волосы.
– Доброе утро, Амелия! Спасибо за вкусный завтрак, – поприветствовал меня сидящий за обеденным столом кемпера Михаил, расправляясь со своей порцией яичницы с тостами и ароматным кофе.
– Приятного аппетита! – ответила я водителю, будучи благодарна ему за тёплые слова, после чего разместила коляску Льва у стола и села в кресло напротив него.
– Куда нам ехать дальше? – поинтересовался у меня Михаил, закончив завтрак и поместив грязную посуду в раковину из нержавейки.
– На набережную, к городскому порту, – сказала я мужчине, когда тот сел за руль автодома и включил навигатор. – После завтрака я повезу Льва на прогулку по набережной и попрошу вас сходить в расположенный у порта ресторан «Фрегат», чтобы забронировать нам обеденный столик на троих.
– Принято, – ответил Михаил и завёл мотор дома на колёсах.
Покинув оживлённую парковку железнодорожного вокзала Петрозаводска, мы направились по проспекту Ленина и Пушкинской улице в направлении порта. Голодный Лев молча съел из моих рук сытный омлет и тосты, запив всё кофе, после чего я вытерла мужчине салфеткой рот и позавтракала оставшейся частью своей еды.
К тому моменту как я закончила мыть посуду, кемпер устроился на парковке Петрозаводского порта, расположенного между городской набережной и гостинично-ресторанным комплексом «Фрегат», выбранным Дианой в качестве места, где нам предстояло совершить знакомство с традиционными блюдами карельской кухни. В то время как я вывезла Льва из автодома на улицу, Михаил отправился к занимающему внушительную площадь комплексу «Фрегат», за двухэтажным зданием которого возвышалось колесо обозрения, являющееся частью парка детских аттракционов.
Вдохнув щедро пропитанный запахом хвои летний воздух, я окинула взглядом находящуюся на берегу Онежского озера Александровскую пристань, с причалов которой регулярно отправлялись на остров Кижи быстроходные «Кометы» и гостили многоярусные круизные теплоходы, курсирующие по центральной части России. Вдали величественной Онеги, являющейся вторым по величине пресным озером в Европе, на северо-восточном побережье Петрозаводской губы виднелась густая поросль елей и сосен «Заозёрского» заказника, занимающего площадь более двух с половиной тысяч гектар.
Восхитившись необъятными просторами Онежского озера, воды которого пребывали в этот утренний час в состоянии обманчивого покоя, я с воодушевлением повезла Льва на неспешный променад по набережной Петрозаводска. Набережная являлась главной достопримечательностью города, раскинувшись посреди Петровского сквера, между устьями рек Лососинка и Неглинка, и предлагала посетителям живописную прогулку меж россыпи авангардных скульптур, подаренных Петрозаводску городами-побратимами в честь трёхсотлетия столицы Карелии.
Первую остановку во время прогулки с Львом по берёзовому скверу мы совершили у памятника основателю города – Петру I, заложенному в честь двухсотлетия со дня рождения императора и открытому в 1873 году в честь векового юбилея Александровского завода, который некогда выплавлял чугунные пушки и ядра для нужд русского флота и крепостной артиллерии. Правой рукой бронзовая статуя трёхметрового Петра в парадном мундире и ботфортах указывала на устье Лососинки, где в 1703 году были заложены металлургический и оружейный завод, дав основание Петрозаводску, который приобрёл статус города при Екатерине II, в 1777 году.
– Вас что-то рассмешило?! – удивлённо обратилась я к Льву, заметив улыбку на лице мужчины, взирающего снизу вверх на памятник первого российского императора.
– Не думал, что у меня с Петром найдётся так много общего, – загадочно ответил Лев. – Мы оба обречены на вечную неподвижность, будучи лишены возможности уйти и полностью зависим от воли приглядывающих за нами людей.
Понимая, что никогда бы не подумала о статуе Петра I в подобном ключе, я мысленно принесла императору благодарность за создание столицы Карелии, по причине чего наше путешествие с Львом смогло состояться, после чего повезла мужчину далее вдоль Онежской набережной. Мощёная карельским гранитом, диабазом и шокшинским малиновым кварцитом набережная была обустроена выстроившимися в ряд фонарными столбами и скромным количеством небольших скамеек. Слева к ухоженной набережной прилегал изумрудный газон, за которым пролегала обрамлённая берёзовой рощей пешеходная дорога для любителей прогулок в тенистом сквере. Справа набережная нисходила в манящую таинственной синевой Онегу, освещаемую тёплым светом безоблачных небес.
Немногочисленные в утренний час прохожие мирно сидели на скамейках, прогуливались по набережной или пересекали её на велосипедах и электросамокатах, придавая своим присутствием данному месту оживлённый вид. Свернув с набережной налево, на серую брусчатку, мы оказались с Львом у стилизованного под берёзу искусственного дерева, безлиственные ветви которого были украшены разноцветными скворечниками.
– Это «Дерево желаний» – скульптура, подаренная Петрозаводску шведским городом Умео, – поделилась я с мужчиной своими знаниями, полученными при изучении списка Дианы обязательных к посещению мест Петрозаводска и Карелии. – По замыслу автора скульптуры, если прошептать своё желание в ушную раковину, прикреплённую к дереву, оно непременно сбудется.
– Скупость шведов не ведает границ, – пробурчал себе под нос Лев, разглядывая расположенную на дереве, на уровне головы человека среднего роста, большую ушную раковину. – Золотая рыбка исполнила три желания старика, щука – ещё больше желаний Емели, а это шведское бревно со скворечниками исполняет всего одно.
– Зато сокровенное, – возразила я мужчине и прошептала в искусственное ухо своё желание, загадав, чтобы это путешествие прошло успешно, и по его завершению Лев вновь научился смотреть на мир в радужных тонах.
– Вы действительно верите в подобные суеверия?! – усмехнулся мой подопечный. – Может, вы и в Деда Мороза верите, и в вечную жизнь после смерти?
– Всегда нужно верить во что-то светлое и надеяться на лучшее, – ответила я Льву, вернувшись к его коляске.
Рассчитывая, что следующий арт-объект понравится мужчине больше, я вывезла Льва обратно на каменную набережную и остановилась у расположенной у воды изящной скульптуры, состоящей из двух схематично выполненных из металлических прутьев фигур, которые забрасывали в Онежское озеро ажурную сеть.
– Это скульптура «Рыбаки», ставшая первым установленным на набережной Петрозаводска арт-объектом, подаренным городу кубинским скульптором Рафаэлем Консуэгра, – пояснила я мужчине. – По идее скульптура, этот памятник представляет собой русского и американского рыбака, осуществляющих совместный труд по закидыванию в озеро сети.
Будучи заинтересован весьма необычной скульптурой, Лев довольно долго её рассматривал, вглядываясь в лица металлических «Рыбаков», после чего, наконец, нарушил молчание и скупо изрёк: – Стрёмные они какие-то, особенно американец. Сразу видно, замышляет недоброе, думая стащить у русского сеть, а то и весь улов.
– К слову, петрозаводцы называют эту скульптуру «Карельские терминаторы» или «Борющиеся с паутиной дистрофики».
– Точно! Терминаторы-дистрофики. Теперь я понял, на кого похожи эти железяки.
Оставив «Рыбаков» забрасывать в многоводную Онегу металлическую сеть, я повезла Льва далее по набережной, остановившись у другой железной скульптуры, расположенной возле изумрудного газона и раскидистых берёз.
– А эта композиция современного искусства называется «Тюбингенское панно», состоя из закреплённых в земле и устремлённых в небо шестидесяти одной мачты различной высоты. Скульптура была подарена Петрозаводску немецким городом Тюбингеном, являясь наиболее загадочным арт-объектом во всём Петрозаводске. В некоторые из металлических мачт скульптуры вмонтированы восемь камней, собранных в исторических местах Тюбингена и Петрозаводска. Мачты символизируют многовековую историю двух городов, а также воспоминания об их тесной дружбе.
– Ну, тут хотя бы всё понятно. Выпившие после рабочей недели немцы пытались собрать очередной «Мерседес», но что-то пошло не так, и у них получилась эта загадочная хрень. Всегда знал, что современное искусство очень переоценено.
– Считается также, что эта скульптурная композиция отображает неповторимость человеческих судеб, олицетворяемых непохожими друг на друга мачтами, однако, даже авторы «Тюбингенское панно» не дают точного ответа на вопрос, что именно символизирует их творение.
– Конечно, не дают. Уверен, немцы настолько набрались баварского пива во время труда над своим гениальным творением, что даже не помнят, что хотели этим сказать.
– Петрозаводцы называют данную композицию «Памятник набору отмычек» или «Смерть парашютиста».
– В принципе, оба варианта хорошо подходят, но сдаётся мне, что это вовсе не мачты, а удочки кубинских терминаторов-дистрофиков.
Оставив ироничное предположение Льва без ответа, я отвезла его далее к высокой авангардной скульптуре из финского города Йоэнсуу под названием «Искра дружбы», которая представляла собой символические голубые ворота, разомкнутые наверху, из двух половинок которых вырывались золотые искры. Сразу за воротами располагалась другая абстрактная скульптура «Волна дружбы» из финского города Варкауса, олицетворяющая тему роста добрососедских отношений между двумя городами, подобно морской волне, которая становится с годами только сильнее.
– Ага. Видимо, финны из большой дружбы с Россией вступили в НАТО и строят на границе с Карелией многокилометровый забор с колючей проволокой, стремясь укрепить многовековую дружбу двух народов, – едко заметил мужчина в ответ на моё описание ему финских скульптур.
Поняв, что Лев не питает особой любви, по крайней мере, к четырём западным державам, мне стало любопытно, удастся ли мужчине собрать Флеш-рояль у следующего арт-объекта.
– Эта скульптура называется «Спящая красавица», подаренная французским городом Ла-Рошель, и символизирует карельскую женщину, томно покачивающуюся на волнах в единении с природой, олицетворяя собой продолжательницу рода и саму жизнь.
– Может, скажете сразу, как именуют сие творение петрозаводцы?
– «Карельская мадонна».
– Вот эта металлическая баба, лежащая на бетонных трубах, словно молочный поросёнок на вертеле – мадонна?! Может быть, есть ещё какое-нибудь название?
– «Мечта сантехника», – повержено ответила я Льву, с лёгкостью превратившему своё Каре во Флеш-рояль.
– Другое дело! – одобрительно ухмыльнулся мужчина. – Именно так и выглядит сокровенная мечта о женщине годами не просыхающего французского сантехника. Разве можно было ожидать от лягушатников чего-то иного?
Заметив неподалёку пару стоящих на набережной декоративных пушек, напоминающих о былой деятельности Александровского завода, я была почти уверена, что уж оружие-то моему подопечному должно понравиться.
