скачать книгу бесплатно
– Не наше сейчас время, сынок. Нельзя тебе туда. Смотри, что они делают! Варшавский договор распустили. Войска из Германии выводят. Кому ты служить собираешься? Этим гнидам?
– А после института что? Разве что-нибудь по-другому будет?
– После института ты свободный человек будешь. Не на них, а на себя работать станешь. Ну а потом всё вернётся на круги своя. Придут к власти наши, так уж мы дадим им просраться. Умоются они кровавыми слезами.
Этот разговор, видимо, очень задел отца. Глаза его засверкали, зубы заскрипели, а руки затряслись. Он взял бутылку, посмотрел на оставшуюся водку и сказал:
– Давай допьём это. И кончим разговор, а то я ещё не сдержусь, да сам перестройку начну – по-своему.
Только они успели допить водку, как на кухню вошла мать.
– Ты что же это делаешь, старый дурак? – закричала она на отца. – Мало того, что сам от бутылки оторваться не можешь, так ты ещё и сына к этому приучаешь?
– Цыц, дура! – заорал на неё отец. – Знай своё место и не суй нос не в свои дела, когда мужчины о делах разговаривают.
– Какие дела? – не унималась мать. – Были дела, да все вышли! Хоть бы штаны надели! Ну надо же, сидят голые, и с утра водку хлещут!
Мать ушла с кухни, а отец, что-то пробормотав себе под нос, снова заплетающимся языком обратился к сыну:
– Вовка, никогда не слушай баб. Они, как и интеллигенты, только сопли пускать умеют. А на счёт этого дела, – он постучал пальцем по бутылке, – не бери в голову. Это я так, чтобы депресняк снять. На тебя у меня вся надежда. Вот встанешь на ноги, мы с тобой такие дела делать будем! Ты что же, думаешь, у меня связей не осталось? Вот они где у меня все будут. – Отец сжал свой огромный кулак и погрозил воображаемым интеллигентам.
Отца сильно развезло. Он стал что-то невнятное бормотать, голова его стала всё больше и больше склоняться, наконец, она полностью успокоилась на столе, и послышалось ровное и спокойное дыхание. На кухню снова вошла мать.
– Ну слава Богу, угомонился, – проворчала она.
– Да ладно тебе! – прервал её Володя. – Хватит на него нападать. Его ведь тоже понять можно. Шутка ли сказать: был полковником, а стал пенсионером.
– Да неужто я не понимаю? Ты бы, сынок, поскорее свой институт заканчивал, да что-нибудь организовал. Вон, сейчас кооперативы разрешили… Может и для отца бы дело нашлось. А то ведь, он не сможет без дела жить. Сопьётся, а потом вперёд ногами на кладбище. У вас, у мужчин, это сплошь и рядом. Это мы, женщины, себе работу везде найдём.
Володя с матерью подхватили отца под руки и поволокли в спальню.
Только после всего этого Володя надел брюки. Он подошёл к зеркалу и посмотрел на себя.
«Да, его время кончилось, – подумал он про отца, – Теперь наступило моё время. Теперь я главный».
Встретив в институте Раба, я не успел с ним даже поговорить. Увидев друг друга, мы, не сговариваясь, рассмеялись. Мне, конечно, хотелось спросить у него, как он добрался до дома и как его встретили родители, но начались занятия. Пришлось отложить наш разговор до следующего раза.
После занятий наша группа осталась в аудитории, чтобы выбрать старосту. Я сразу вспомнил третий класс. Однако здесь всё происходило с точностью наоборот. Никто не хотел заниматься этой организационной работой. Каждый искал причины, чтобы увильнуть от этого хомута. После долгих споров куратор, который, наверное, уже привык к подобным процедурам, вмешался в ход собрания.
– В таком случае, я сам назначу старосту.
– Ну зачем же такие жертвы! Среди нас есть люди, которые считают, что подневольный труд никогда не может быть плодотворным, – сказал с места Раб.
– В этом есть логика, – ответил ему куратор. – Но, что же делать, если все отказываются? Лично вы кого предлагаете?
– Я могу предложить только себя, – шутливо ответил Володя.
– Никто не возражает? – спросил куратор.
Кто же мог возражать? Все с облегчением подняли руки вверх. Вопрос был решён. Группа уже хотела разойтись по домам, но неожиданно Раб остановил всех.
– Э, нет. Так дело не пойдёт, – громко сказал он. – Скинули с себя хомут и сразу по кустам. А расхлёбывать всё мне?
– А что расхлёбывать? – спросила удивлённая студентка. – Все вопросы решены, чего же ещё надо?
– Я предлагаю скинуться, – заявил Раб.
– А на что? – переспросила девушка.
– Не на что, а зачем, – поправил её Раб. – Нам всем познакомиться надо. Давайте скинемся и поедем куда-нибудь за город. Там поближе познакомимся. Мы же не знаем даже, как зовут друг друга.
– А что? Это отличная идея, – поддержала Раба девушка. – Кстати, зовут меня Наташа.
– Ну вот, с одним человеком уже познакомились, – улыбнулся Володя. – А меня зовут Володя Рабов. Все слышали? Значит так, кто хочет всей группой поехать за город, подходите ко мне записываться.
Володя достал чистый лист бумаги и ручку. Тут же его окружили студенты и стали наперебой совать ему деньги и выкрикивать свои фамилии.
– Раб, меня запиши, – послышался чей-то голос.
Володя засмеялся и повернулся в мою сторону.
– Ну, что я тебе говорил? – сказал он мне. – Услышат или не услышат эту кликуху, всё равно она ко мне прилипнет.
Бабье лето. Интересно, кто придумал его? Если говорить об официальных временах года, то такого понятия просто не существует. Однако в действительности оно есть. Природа как будто вспоминает о каких-то недоделанных делах и снова из осени возвращается в лето. Снова солнце начинает нагревать землю, снова листья подставляют себя золотым лучам, снова надежда зажигается во всём живом на Земле. А может быть, чудо произойдёт? А может быть, возможно повернуть всё назад и вернуться в прошлое? Увы, увы, и ещё раз, увы! Время невозможно повернуть вспять. Всё подчинено только одному закону, это движение вперёд. А бабье лето – только небольшая остановка для того, чтобы оглянуться назад, осмыслить всё произошедшее и снова продолжить свой путь.
Именно такое настроение навевало бабье лето на всю нашу группу, которая по предложению старосты собралась за городом. Студенты сидели вокруг костра на берегу небольшой речушки, смотрели на огонь и слушали потрескивание веток в костре.
Все вспоминали школьные годы и грустили, что эта страница жизни уже перевёрнута и нет на свете силы, которая могла бы перелистнуть её назад. Ну хоть на один день, хоть на час, хоть на одно мгновение! Нет. Только вперёд, никаких послаблений. Воспоминания – это всё, что осталось для каждого из нас.
– А может быть, хватит об этой школе? – вывел из воспоминаний всю группу Раб. – Неужели она не надоела вам за одиннадцать лет?
– Всякое бывало, – задумчиво ответила Катя. – Но, самое печальное, что больше никогда этого не будет.
– Вот и отлично! Надо глядеть только вперёд. Только будущее может быть интересно, – ответил ей Раб.
– Без прошлого нет будущего, – поддержал Катю Дима.
– А если всё время оглядываться назад, то можно голову себе разбить, потому что будешь идти затылком вперёд. – Володя встал и отошёл от костра к речке.
Я, Дима и Катя последовали за ним, желая довести свой спор до конца.
– Мне тоже кажется, что без прошлого нет будущего, – сказал я Володе. – Возьми хоть наше поступление в институт. Каждый из нас мечтал о будущей профессии ещё в школе. Вот и выходит, что наше настоящее родом из прошлого.
– Ну, это ты по себе судишь, – ответил Раб. – Лично я ни о какой профессии никогда не мечтал. Не всё ли равно, какая у тебя профессия?
– Ну, ты же сам решал, в какой институт поступить, – удивилась Катя, – значит, ты думал об этом?
– Если честно, то я ничего не думал. У нас в семье за всех отец думал. Он сказал, вот я и поступил.
– Хорошо, пусть этот вопрос решал отец. Всё равно, он исходил из твоих наклонностей, которые сформировались в прошлом, а не в будущем, – сказал Дима.
– А вот в этом-то ты и не прав. Мой отец как раз исходил не из прошлого, а из будущего. По его расчёту, через пять лет профессия экономиста станет самой высокооплачиваемой.
– Неужели только деньги надо учитывать при выборе профессии? – спросил я.
– А что же ещё? – не понял меня Раб.
– Как минимум, профессия должна приносить удовлетворение, – сказал Дима. – Это же чокнуться можно, работать на работе, которая раздражает.
– Удовлетворение могут принести только деньги и власть. Всё остальное способно только раздражать.
– Но, позволь, – возмутилась Катя, – чтобы достичь власти и денег, надо сначала работать. А деньги – это только оплата за труд.
– Что касается власти, то я с тобой не согласен, – возразил Раб, – Возьми, к примеру, нашу группу. Разве, избрав меня старостой, вы не наделили меня маленькой властью?
– Тоже мне, власть! – усмехнулся Дима. – Скорее, это обязанность.
– Значит, ты считаешь, что у меня вообще никакой власти нет? – Раб с иронией смотрел на Диму.
– Нет, я так не сказал. Власть, конечно, есть, но уж очень маленькая.
– Мы сейчас не будем обсуждать количественное выражение этой власти, – развивал дальше свою теорию Раб. – Главное, что она есть. И это мой главный аргумент в нашем споре.
– В каком споре? – не поняла Катя.
– Вот тебе и приехали… – развёл руками Раб. – Спорили, спорили и забыли, о чём спорили? Ты же сама пыталась мне доказать, что для того, чтобы получить власть и деньги, нужно сначала много работать?
– Да, это я помню, – не понимала старосту Катя. – Я не понимаю, в чём заключается твой аргумент?
– А аргумент заключается в том, что для того, чтобы получить власть, совсем не обязательно долго работать. Вы избрали меня старостой только потому, что никто из вас сам не хотел быть избранным.
– Ну хорошо. А как насчёт денег? У тебя тоже аргумент есть? – спросила Катя.
– Есть. Если есть власть, значит, есть и деньги. А если есть деньги, значит, есть и власть.
– Ну, вот ты и попался! – обрадовался Дима. – Как только что мы выяснили, власть у тебя всё-таки есть. А вот денег от этой власти нет.
– А это что?
Раб достал из кармана деньги и показал их нам.
– Но это же наши деньги, которые мы сдали тебе на поездку, – удивлённо сказала Катя.
– Какая разница, чьи это деньги? Главное, что они есть, и они у меня. Это, как раз, и доказывает, что власть и деньги неразделимы. Маленькая власть – маленькие деньги, большая власть – большие…
– Ну, нет, это не считается, – оживилась Катя. – Ты же не можешь распоряжаться этими деньгами по своему усмотрению? В таком случае, как ты утверждаешь, и кассира в магазине можно назвать человеком, наделённым властью. Попробуй она распорядись деньгами по своему усмотрению, да от неё мокрое место останется.
– Катюша, зачем спорить? – улыбаясь, сказал Раб. – В споре только один аргумент имеет значение – это доказательство. А мы здесь не спорим, а так, только воздух сотрясаем.
– Значит, у тебя нет доказательств? – ехидно спросил Дима.
– Нет, – ответил Раб. – Только не у меня, а у тебя.
Раб пренебрежительно посмотрел на Диму, взял свою спортивную сумку и куда-то ушёл.
– Ну вот, обиделся! – разочарованно сказала Катя.
– А что я, собственно, такого сказал? – удивился Дима.
– Да ладно вам! Ничего он не обиделся. Просто задумал что-то. – Мне почему-то этот спор был неприятен, и я хотел скорее перевести разговор на другую тему. – Смотрите, что это там по реке плывёт?
Я указал рукой в сторону реки. По ней действительно что-то плыло. Катя тут же подбежала к самой воде. Дима не отходил от неё ни на шаг. По тому, как Дима смотрел на Катю, было видно невооружённым глазом, что она ему очень нравится. Катя тоже это заметила. И ей это определённо нравилось. Она нарочно вертелась перед ним, строила глазки, а сама с явным удовлетворением наблюдала за своим поклонником.
– Да это же венки! – крикнула Катя.
Действительно, по реке один за другим плыли венки.
– Это кто-то посылает их нам. Их обязательно надо достать!
Она шла за венками вдоль берега, но венки достать было невозможно. Дима нашёл длинную палку, но и это ему не помогло. Палка не доставала до венков.
– Дима, смотри, лодка! – Катя указала на лодку, которая была привязана к берегу, далеко вниз по течению реки.
Они оба побежали к лодке, обгоняя венки. Я не торопясь пошёл за ними, наблюдая, как бежит Катя, а за ней с палкой несётся Дима.
Катя добежала до лодки и забралась в неё. Дима с палкой тоже устроился рядом с ней.
Я подошёл к ним в тот момент, когда венки должны были подплыть к лодке.
– Димка, не зевай! Палку приготовь! – почему-то шёпотом сказала Катя.
Дима выставил палку вперёд и приготовился ловить венки. Как только они поравнялись с лодкой, он вытянулся вперёд и зацепил палкой венок. При этом лодка накренилась, черпнула бортом воду и Катя с Димой, плавно, как в замедленной съёмке, повалились в воду.
– Ой! – только и успела крикнуть Катя.
Река моментально поглотила её, и она скрылась под водой. Я не успел даже сообразить, что произошло, а Дима уже стоял по пояс в воде и держал на руках мокрую и испуганную Катю. Она прижалась к нему всем телом, обвила руками его шею и только стучала зубами от страха и холода.
Дима, стоя в воде, держал Катю, и даже не пытался выйти из реки. Непонятно, что привело его в оцепенение, то ли падение с лодки, то ли спасение Кати, но мне кажется, что он остолбенел от другого. Мокрое платье Кати стало почти прозрачным. Оно как бы перестало существовать. Впервые в жизни Дима прижимал к себе практически обнажённое девичье тело. Он чувствовал биение её сердца и её дыхание. Именно это привело его в состояние шока, именно поэтому он стоял, как вкопанный и не знал, как себя вести. Однако вечно это длиться не могло. Дима пришёл в себя и огляделся по сторонам. Взгляд его остановился на палке, которая, зацепившись за лодку, покачивалась на воде и держала зацепившийся за неё злополучный венок. Дима, держа на руках мокрую Катю, медленно подошёл к венку, высвободил одну руку и достал его. Потом он вышел на берег и остановился передо мной.
Я смотрел на них, не моргая. Испуг, который овладел мной, стал проходить, а на смену ему пришёл смех, который невозможно было сдержать. Глядя на Диму, абсолютно мокрого, держащего на руках такую же мокрую Катю, да ещё в придачу мокрый венок, я хохотал и не мог остановиться.
– Да ты её хоть на землю поставь, – еле говорил я Диме сквозь смех.
Он поставил Катю на землю. Она была вся синяя от холода, а нижняя челюсть у неё тряслась.
– Платье надо снять, а то заболеешь, – сказал ей Дима. – И к костру надо побыстрее.
Все трое мы повернулись в сторону костра. Он светился маленькой точкой почти у горизонта.
