скачать книгу бесплатно
–Что, Вы. Алексей Иванович. Мне льстит Ваше поклонение, – снова заговорил сидящий в кресле. – Вуглаз! Поднимите его и посадите на диван. Это же наш гость.
Вуглаз поднял Алексея Ивановича также легко, как ребенок поднял бы конфетку, и посадил на диван.
–Алексей Иванович, – продолжил говорить субъект, сидящий в кресле. – Я искал резиденцию. И волею случая, мой выбор пал именно на Ваше жилье. Надеюсь, Вы не против?
–Что, Вы? Что, Вы? – растерянно ответил Алексей Иванович. – Делайте что хотите, только позвольте мне уйти.
–И куда же Вы, собрались? – удивленно спросил незнакомец в кресле.
–Я? Знаете, я, кажется, не туда зашел. Я пойду к себе.
На минуту в квартире повисло полное молчание. Алексей Иванович замер, надеясь, что в его слова поверят. Вуглаз и девочка отошли в сторону и не смели произнести ни слова, пока говорит их господин.
–Алексей Иванович. Разве Вы, не знаете, что лгать не хорошо. Еще и в такой наглой форме.
Я, я. Понимаете…– растерялся Алексей Иванович, не зная, что ответить.
–Как ты посмел солгать мне? – голос незнакомца в кресле стал на ноту громче. Но было видно, что, по большей части, незнакомцу было плевать на того, с кем он разговаривает. Его голос звучал плавно и отрешенно.
–Простите! – взмолился Алексей Иванович, понимая, что другого выхода у него нет.
–Ты не знаешь, сколько раз мне доводилось слышать ложь. Я разговаривал с правителями, с добродетелями и тиранами. С людьми, чьи деяния повлияли на ход истории. Я видел то, из чего зарождались религии, и я был там. Людям всегда было свойственно объяснять то, что они не понимают, деяниями злых или добрых сил. Бога или дьявола. Аллаха или Шайтана. И многих-многих других. В своей глупости вы доходили до того, что поклонялись обычным деревьям. Что и говорить, даже сейчас подобных примеров множество. Вы, люди, можете лгать себе, но не смейте лгать мне. Ваша жизнь стоит на лжи, и вы не можете без нее.
–Я лишь хотел спастись, – тихо вымолвил Алексей Иванович.
–Вуглаз! – произнес незнакомец в кресле. – Отправь его ТУДА.
Алексей Иванович с ужасом уставился на Вуглаза и девочку в красном. Они единовременно засмеялись и ухватили его. В их глазах сверкала ненависть и торжество. Словно голодному псу разрешили съесть кусок мяса. Вуглаз ухватил ничего непонимающего Алексея Ивановича за шиворот и придвинул его к себе вплотную. После чего глаза Вуглаза стали белыми, словно стеклянные шарики. Свет померк в глазах Алексея Ивановича. Сделав последний глубокий вдох, он провалился в забытье…
Семен Владимирович Добров ехал на вызов за рулем «УАЗ*ика», принадлежащего отделению полиции города Кургановск. Обычный вызов, ничего такого. Дежурный в отделении дал указание всем, кто свободен, проверить анонимный вызов, который и принял Семен. Скорее всего, думал Семен Владимирович, ему снова придется ловить какого-нибудь подростка, решившего поиграть и посмеяться в эту ночь. Такие постоянно звонят в полицию, а после сбрасывают звонок. Вот и думай, убивают там кого, или это скучающий подросток. В любом случае, полиция либо кого-то арестует, либо выпишет штраф.
Семен Владимирович полицейский со стажем. Когда он начинал работать в правоохранительных органах, страна переживала тяжелые времена девяностых. На его счету было множество перестрелок и задержаний. И, к слову, свыше десятка убийств преступников, совершенным им при задержании. Все эти события отразились сединой на его голове. Но Семен Владимирович был не из тех людей, что слабы характером. Семен Владимирович всегда поддерживал хорошую физическую форму и в свои сорок два года выглядел на тридцать пять. Только седина и говорила о его истинном возрасте. За свои годы службы Семен Владимирович дослужился до старшего лейтенанта. Он мог бы получить звание много больше нынешнего, но в его карьере было слишком много темных моментов. И сейчас, за рулем служебного автомобиля, Семен Владимирович выглядит образцовым полицейским. Гладко выбрит, в аккуратной поглаженной синей полицейской форме. Что не сказать о его напарнике.
Напарником Семена в этот вечер оказался совсем молодой парень двадцати пяти лет. Его звали Николай Васильевич Ласинский, и он был полной противоположностью Семена Владимировича. Его форма всегда была мятой, он курил по пачке сигарет в день, и часто ходил небритым, словно шел на работу напрямую с веселой гулянки. Семен не раз удивлялся, каким это образом, этот нерадивый правоохранитель смог дослужиться до младшего сержанта.
Полицейский автомобиль мчался по ночной дороге, освещаемый светом фонарей, стоящих на всем ее протяжении. В это время, в этой части Кургановска, дорожная полоса была практически чистой. Район Васильки всегда считался спальным, и сейчас, большинство его зрителей спали в объятиях любимых людей, или же в окружении подушек, четырех стен и электронного света, падающего на них с экранов телевизоров и мониторов.
Наконец, полицейский автомобиль повернул на улицу Пушкина и подъехал к дому номер девять. Полицейские покинули автомобиль и направились к дому. К тому моменту, как они подъехали, дежурный-диспетчер сообщил им, что номер телефона, с которого был совершен звонок, зарегистрирован за неким Алексеем Ивановичем Воробьевым, проживающим в квартире номер тридцать три выше указанного дома. Семен Владимирович без труда определил нужный подъезд. Он набрал нужный номер и принялся ждать ответа.
–Да, – раздался из домофона голос маленькой девочки.
–Хм, девочка. Мы из полиции. Алексей Иванович Воробьев может подойти?
–Уже нет, – ответила девочка. – Он немного занят.
–Скажи ему, что мы из полиции. Старший лейтенант Добров.
–Я же говорю. Он не сможет подойти, – ласково ответила девочка.
–Так. Он что там? Пьяный? – встрял в разговор младший сержант Ласинский.
Девочка, чей голос шел из домофона, засмеялась.
–Девочка? – растерянно спросил старший лейтенант.
–Да, – сквозь смех ответила девочка.
–Ты откроешь нам. Нам нужно проверить, все ли у вас в порядке?
–Да, да. Конечно. Поднимайтесь.
Дверь открылась, и полицейские проследовали внутрь. Затем зашли в лифт и поехали на девятый этаж.
–Как думаешь? – спросил Ласинский. – Обычная «бытовуха»?
–Да, наверняка, – спокойно ответил Добров. – Пьяный отец теперь буянит. Наверное, жена нас вызвала. Будем надеяться, что никто никого не прирезал. У меня таких случаев за все время работы набралось полным-полно.
–Если что скрутим, – взволнованно ответил Ласинский.
Младший лейтенант Ласинский волновался не просто так. В последний раз, когда он столкнулся с семейными разборками, то в первый раз увидел истекающий кровью труп молодой женщины. Она была в белой спальной рубашке, проще говоря «ночнушке», ставшей от крови наполовину красной. Она лежала на белой плитке, устилавшей пол, а ее черные волосы покрывали засохшие сгустки крови. В ту ночь, когда Ласинский ее видел, он не мог заснуть. Ее образ стоял перед его глазами, словно фотокарточка. И теперь, Ласинский боялся, что такое может повториться снова. Кто знает? Может там труп женщины. А маленькая девочка немного тронулась умом, глядя на мертвую маму и валяющегося рядом с ней пьяного отца?
Лифт остановился, развеяв тяжелые мысли работников правоохранительных органов. Полицейские вышли и подошли к квартире номер тридцать три. Старший лейтенант Добров нажал на звонок. Пронзительный звон раздался в квартире. Добров убрал палец со звонка, и полицейские принялись ждать. Прошла минута, две, три. Никто не открывал дверь. Тогда Добров позвонил еще раз. И в этот самый миг дверь квартиры номер тридцать три распахнулась.
На пороге возник мужчина. Весь его вид был невероятно странным и отталкивающим. Начиная от серого костюма, который был мал мужчине, рукава пиджака и штанины брюк доходили лишь до локтей и колен соответственно. Сам мужчина был невероятно высок, его голова доходила до верха входной двери, и он был на голову выше, самого высокого из полицейских, Доброва. А кожа на его предплечьях, ногах и лице немного отвисала, подобно защищающему, подобранному не по размеру, костюму. Больше всего это было заметно на лице, где кожа свисала на щеках, а в прорезях глаз, у самых уголков, были заметны слабые кровяные потеки. А с подбородка, вытягивая кожу, висела маленькая бородка.
–Вежи его! – тут же крикнул старший лейтенант Добров и бросился на мужчину.
Полицейские накинулись на высокого мужчину. Добров без труда повалил несопротивляющегося незнакомца на спину. В один миг наручники защелкнулись на кистях мужчины.
–Осмотри квартиру! – крикнул старший лейтенант Добров младшему сержанту Ласинскому.
Ласинский тут же принялся заглядывать во все, находящиеся по пути, комнаты. Он заглянул в санитарный узел, в ванную комнату. Все было в порядке. Ничего подозрительного. Все на своих местах и ни одной живой души. Тогда он заглянул в еще одну комнату, но, как и прежде, ничего подозрительно там не обнаружил, лишь на кухне Ласинский обнаружил валяющуюся у газовой плиты разбитую и сломанную пополам плазму, а все остальное – кухонный гарнитур и стол, стояло не тронутым. На них не лежало ни окровавленного ножа, ни чего то подобного. На них не лежало вообще ничего. Тогда он заглянул в зал. Картина в зале была немного иной. Шкаф-купе с пустым местом от плазмы, стоящие в разные стороны кресла, одно было отвернуто к окну, и диван, на котором, прямо посередине, расположилось красное пятно крови.
–Помогите! – раздался детский голос слева от Ласинского.
Ласинский от неожиданности вздрогнул и отскочил в бок. Ноги его подкосились, и он с грохотом упал на пол.
–Что там?!!! – закричал старший сержант Добров.
–Ничего! – тут же ответил Ласинский. – Здесь девочка! Маленькая девочка!
Ласинский смотрел на то, что его напугало. В углу, прикрытая распахнутой дверью комнаты, сидела маленькая девочка в красном бальном платьице. Ее бледное личико, как и пряди ее черных волос, покрывали разводы крови.
–Старший лейтенант! – закричал Ласинский. – Она вся в крови!
–Так осмотри ее, кретин! – прокричал в ответ Добров. – Я здесь смотрю за этим мужиком.
Ласинский поднялся и подошел к девочке. Его сердце бешено стучало. Он начал ожидать, что где-нибудь, в одном из углов комнаты лежит тело женщины. Мамы ребенка, которого он сейчас видит.
–Ты в порядке? – Ласинский наклонился над девочкой. – Все хорошо?
–Нет,– ответила девочка и пронзительно зарыдала.
Младший сержант Ласинский взял девочку на руки, при этом осмотрев ее голову. Видимых признаков травмы он не обнаружил.
–Что случилось, детка? – спросил Ласинский, трясущимся от волнения голосом.
–Он, – заговорила сквозь слезы девочка. – Папа меня ударил. И он. Он забрал маму. Он унес ее!
После этих слов девочка истерически заревела. Ее плач смешался с криком отчаяния и боли. Сейчас эта девочка совсем не походила на того смеющегося ребенка, которого они слышали в домофон.
Ласинский с девочкой на руках вышел в коридор и подошел к старшему лейтенанту Доброву.
–Что здесь твориться? – спросил Добров. – Там труп, случайно, не валяется?
–Нет, – ответил ему Ласинский. – Что будем делать?
–Вызывай дежурного! – раздраженно крикнул Добров.
Ласинский тут же схватил рацию с пояса и нажал на вызов. Но рация не ответила даже писком, сообщающем о работоспособности. Что и говорить, никаких сигналов, а уж тем более помех и голосов из нее не последовало. Тогда Ласинский достал мобильный телефон. На что лишь раздраженно вздохнул.
–Что случилось? – глядя на него спросил Добров.
–Рация не работает. И мобильник сдох.
–Вот раздолбай! – разозлился на него Добров.
Все это время мужчина, что лежал лицом в пол под коленом старшего лейтенанта Доброва, улыбался. Словно все происходящее его забавляло. И когда Добров попробовал сделать вызов на своей рации, но у него ничего не получилось, не смог сдержать смех. Добров на него лишь раздраженно посмотрел, и достал свой мобильник.
–Какого черта! – выругался Добров, когда понял, что и его мобильник не работает.
–Не знаю, – растерянно ответил младший сержант Ласинский.
–Ладно, берем его и девочку. В отделении все объясним.
Полицейские повели смеющегося мужчину к выходу. Младший сержант Ласинский все также нес на руках маленькую девочку, заливающуюся слезами. Полицейские вышли из квартиры, Ласинский громко хлопнул дверью. Они благополучно спустились на лифте. Лишь на пятом этаже в лифт хотел зайти молодой парень, лет двадцати двух. Но увидев полицию, а уж тем более повязавшую кого-то, он отвернулся в сторону, сказав, что подождет другой. И вот, полицейские сели в служебный автомобиль и помчались в отделение.
–Да, заткнись ты! Наконец! – Ласинский не выдержал смеха арестованного мужчины, сидящего рядом с ним.
В служебный автомобиль за руль, как и прежде, сел старший лейтенант Добров. А вот младший сержант Ласинский сел на заднее сиденье, посередине между арестованным мужчиной в маленьком сером костюме и плачущей девочкой. И вот Ласинский не выдержал смеха арестованного и ударил того ладонью по затылку. Добров лишь посмотрел на него с укором, но промолчал.
–Как думаете, старший лейтенант? – заговорил Ласинский. – Что там могло произойти?
–Думаю, это мужик прирезал свою жену, – без промедления ответил Добров.
–А насчет раций и мобильников?
–Даже не знаю, что и думать. Такое в моей практике впервые.
И словно в ответ на вопрос Ласинского, рация на ремне Доброва засвистела и застрекотала. Добров радостно ее выхватил, но тут же бросил в сторону.
–Вот черт! – выругался Добров. – Она меня током ударила.
В этот миг полицейские ясно услышали, как по рации заговорили.
–Дежурный! – раздался в рации мужской голос.
–Дежурный! – снова повторил голос.
–Да, слушаю вас, – раздался в рации другой голос.
–Это старший лейтенант Добров. Вызов ложный. Подросток шалит. Мамочке его выписан штраф.
Полицейские в ужасе переглянулись. В это миг девочка перестала плакать, а арестованный мужчина снова засмеялся.
–Понял вас. Отбой, – снова раздался голос в рации.
Добров начал сбавлять скорость, желая остановиться. Арестованный мужчина повернулся к младшему лейтенанту и ткнул его плечом в бок. Взволнованный Ласинский раздраженно посмотрел на него. В его глазах читалась тревога и непонимание происходящего. Но, как только он сосредоточил взгляд на арестованном мужчине, его перекосила гримаса ужаса. Мужчина, сидящий рядом с Ласинским, стянул с кистей наручники вместе с кожей. Под ней оказались измазанные в крови тонкие кисти другого человека. После чего мужчина поднял руки вверх и стянул с головы кожу и волосы, подобно резиновой маске. Только она рвалась и по салону разлетались ошметки человеческой кожи.
Ласинский закричал. На крик обернулся Добров. Он увидел, как арестованный мужчина скинул накладную кожу, и что под ней оказался совсем другой человек, с неестественно тонким лицом, словно лишенный под кожей плоти. Вся его голова была в крови, оставшейся после снятой им человеческой кожи. И тут же девочка, что сидела и плакала, разразилась смехом, подобно арестованному мужчине и вцепилась своими тонкими пальчиками в горло Ласинскому, тем самым, заглушив его крик.
У старшего лейтенанта Доброва перехватило дыхание. Он почувствовал, что вот-вот, и у него будет сердечный приступ. И тут руки мужчины, что сидел сзади и скинул с себя кожу, вцепились в шею Доброву. Добров от неожиданности нажал педаль газа.
–Вперед! Навстречу смерти! – выкрикнула девочка, и ее смех сменился на истерический хохот.
Старший лейтенант Добров лишь успел заметить яркий свет фар впереди и темный силуэт фуры. После чего, резкий наплыв боли сменился всепоглощающей тьмой.
Глава 9.Бледный череп.
Денис помнил, как тысячи игл вонзились в его тело, принося ужасную боль. Они проникали в каждый миллиметр, в каждую частичку его тела. Он кричал, но его рот тут же заполнялся иглами. Они медленно входили в его тело, чтобы Денис помнил и чувствовал. Миллиметр за миллиметром, тьма толкала в него невидимые иглы, а может это и была сама тьма, ставшая вдруг жесткой острой материей, которая хотела поглотить Дениса, навсегда заключив его в свои объятия. Денис помнил и чувствовал, что умирает. Болевой шок просил ему незначительное облечение. Нечем было дышать, но Денис жил. Какая-то неведомая сила поддерживала в нем жизнь.
И вот, тьма поглотила его. Он растворился в ней. Время замерло свой ход. Да и было ли оно здесь? Денис не мог думать. Боль отгоняла все чувства, и наконец, он сдался. Тьма, боль и больше ничего. Остался ли он сам? Нет. Тьма забрала его, и никогда впредь не собиралась отпускать…
Денис открыл глаза. Свет, бледный свет ослепил его, заставляя их снова закрыть. Денис зажмурился, привыкая к нему. Глаза упорно не хотели привыкать к свету, а Денис видел лишь бледный свет, словно вокруг был яркий непроницаемый туман. Наконец, бледный свет стал рассеиваться, и Денис увидел очертания гор вдали. Тая, словно раздуваемый ветром, бледный свет совсем рассеялся, и Денис увидел пустыню. Вокруг него были лишь безжизненные камни, да песок, смешанный с серым грунтом. Никаких следов жизни. Только такие же безжизненные горы вдали. Денис взглянул на себя. На нем надеты джинсы, кеды и черное пальто, поверх тоненькой черной кофты. В голове Дениса возникла мысль, что вся эта одежда была на нем тогда, когда он…
Кто он? Когда она была надета?
Ответов Денис не нашел. Он лишь чувствовал, что кофта и пальто для него были чужими. Словно не принадлежащие ему. В ответ на его мысли, подул ледяной ветер, погнав на Дениса стену песка. Денис успел закрыть глаза и поднять отворот пальто. Песок, смешанный с серым грунтом, подымаемый ветром с земли, ударил в Дениса и чуть не сбил с ног. Порыв ветра закончился также внезапно, как и начался.
Денис снова осмотрелся. Вокруг один и тот же песчаный вид. Решив, что больше ничего ему не остается, он проследовал вперед.
Кто он? Зачем он здесь? И что это за место? А может это все ему сниться? Иллюзия больного разума? Только вот его ли?
Денис шел вперед, с каждым шагом понимая, что вокруг что-то не так. Он не видел на небе ни солнца, ни облака. Но вокруг было очень светло. Свет был неестественно белым. И у него не было источника. Свет наполнял таинственную пустыню, при этом, не исходя ни откуда.
Одна песчаная насыпь сменялась другой. Одни камни сменялись другими. Ветер то дул, то стихал в одно мгновение. Денис не знал, сколько он шел. Время определять было абсолютно ни почему. Так Денис и шел, пока ноги его не налились кровью, и он ни сел, не в силах больше поднять ноги, ставшие тяжелее камней, что лежали вокруг него. Его горло ужасно пересохло, казалось, еще чуть– чуть и язык в его рту прилипнет к небу.
–Денис! – словно из ветра раздался голос маленькой девочки.
