скачать книгу бесплатно
Она хотела, чтобы вокруг нее собралось как можно больше родных и близких людей.
Степа согласно кивнул, и Ника нажала на кнопку звонка.
Либо все уже давно собрались в прихожей и ждали их прихода, либо бегом бежали, услышав долгожданный звонок. Дверь открылась почти мгновенно, Ника не успела даже отпустить руку.
– Ника! Девочка! Да как ты? – конечно же, воскликнула мама.
Все хорошо, – пробормотала Ника, прячась в ее объятиях, и уже через мамину руку оглянулась назад.
Она могла не беспокоиться: Степина уверенность не знала пределов. Он и не думал смущаться, словно уже сто раз приходил по утрам в Никин дом и давно знал его обитателей. Он спокойно пережил взрыв страстей, вызванный их появлением, и не колеблясь ни секунды, утвердительно ответил на предложение Никиной мамы позавтракать вместе с ними.
– Может, тебе не ходить сегодня в школу? – предложила мама за завтраком.
– Нет. Что ты! Я лучше пойду.
Сочувственные взгляды и жалостливые голоса мешали забыть ей о том, о чем забыть очень хотелось, беспрестанно напоминая о случившемся, в памяти возвращая туда, куда совершенно не хотелось возвращаться. А в школе никто ничего не знал, и Ника совсем не прочь была присоединиться к незнающим и неведующим, ведь все закончилось вполне благополучно: она счастливо спаслась, почти не пострадав. Стоило ли тогда вспоминать? Надо войти в обычную колею. Все же прошло, все обошлось.
– Я забегу домой, – сказал Степа и исчез, но через несколько минут появилась Марина, всезнающая болтушка Марина, и много-много других замечательных людей.
А потом начался урок, сорок пять минут рабочей тишины и вполне возможного безделья, когда независимо от желаний начинаешь задумываться.
Почему? Почему? Как он осмелился придти? Он же знал: Ника – девушка Дениса. И, все равно, пришел, нисколько не сомневаясь, что она примет и его. «Ты нарочно хотела завести меня». Но ведь все происходило как раз наоборот! Ей и смотреть-то на него было противно, а уж танцевать с ним… Разве она не поэтому отказалась? «Они все обнимают тебя и целуют». «Они»? Кто «они»? Ника никогда не подпускала к себе никого из Денисовых приятелей, особенно тех, кому не терпелось распустить руки. Но, оказывается, со стороны все выглядит иначе.
Будто она готова пойти с каждым из них. Будто она такая стерва и потаскуха, что никто даже не сомневается в ее безотказности, и только присутствие Дениса удерживает от непристойных предложений. И он пришел, уверенный, что она не будет против. Дениса же рядом нет, ничего не мешает! Она же нарочно дразнит, изображая из себя недотрогу, а на самом деле, она обычная шлюха, которую всем можно лапать и иметь. И недаром не так уж много времени затратил Денис на то, чтобы уговорить ее лечь с ним в постель. Шестнадцатилетняя девочка легко согласилась на любовь двадцатипятилетнего мужчины. Разве это не настораживает?
Бред! Не может быть! Уж сама-то себя знаешь.
«Так тебя ласкает Денис». Нику передернуло, она словно опять почувствовала на себе грубую, похотливую руку.
Он видел тогда, у Дениса, и все запомнил. И значит, не только он, но и многие другие думают, будто им позволено вот так, бесцеремонно, легко и просто, и она не откажет.
Ника сглотнула подступивший к горлу комок, сжала пальцы и вдруг заметила вокруг себя спокойный, привычный мир: обыкновенный школьный кабинет, склонившихся над тетрадями ребят. Она посмотрела налево: Степа бесстрастно пялился в окно, вертел в руках авторучку; вперед: у Марины чуть заметно шевелилось плечо, вторя движениям пальцев, выводящим в тетради буквы.
Все прекрасно! Все замечательно!
Ника вслушалась в рассказ учительницы. Та торопливо писала на доске формулу за формулой, время от времени повышая голос для того, чтобы выделить самые важные слова. Ника открыла тетрадь и переписала с доски, только что появившиеся там белые буквы.
А может, лучше пойти домой, чем переживать еще сорок пять минут затишья и жутких мыслей? Ну уж нет! Глупости! Дома такое же одиночество. И потом, она уже справилась с всякими мыслями! Все! Хватит! К чему мучиться фантазиями какого-то придурка, маньяка, гада! Мало ли что пригрезится его воспаленному мозгу! Нет, она совсем не такая, как привиделось ему! Конечно, нет! Любой Никин знакомый это подтвердит.
Ника опять повернулась налево и с надеждой посмотрела на Степу.
Да отвернись же ты от окна! Скажи хоть слово! Степа!
Ах, да… Степа… Вместо того чтобы поискать поддержки у подруги, сестры или родителей, она опять обращается к парню. Она, не колеблясь, соглашается пойти к нему домой и легко позволяет обнять себя. И пусть все это вполне невинно, по-дружески, но… Почему же все-таки с парнем, а не с сестрой, подругой или родителями?
Как тяжело сидеть и молчать, когда внутри все мечется и рвется наружу!
Неужели она сама виновата? Недаром он пришел и сказал: «Я знаю, ты не будешь против!»
14
На перемене Ника тщательно вслушивалась в слова, произносимые Мариной, стараясь заинтересоваться тем, что рассказывает подруга и активно поучаствовать в разговоре.
– Ой, батюшки! – вдруг всплеснула руками Марина. – Кто к нам идет!
Ника оглянулась. По рекреации целеустремленно шагал молодой человек. Но отчего Марина была уверена, что он нацелился именно на них?
– Это Бурыкин. Из параллельного, – не заставили себя ждать ее пояснения и комментарии. – Я с ним встречалась в прошлом году, – Марина разочарованно махнула рукой. – Не обращай на него внимания.
Молодой человек, действительно, остановился возле них и воссиял широкой и, несомненно, неотразимой, по его мнению, улыбкой.
– Привет, Мариночка! Может, ты познакомишь меня со своей подружкой? Столько разговоров ходит!
Марина красноречиво вздохнула, будто сказала: «Ну вот! Так оно и есть! Ничего нового!»
– Ну, знакомься, знакомься! Это Ника.
Бурыкин опять улыбнулся, теперь уже искренне и приятно, превратившись в милого, симпатичного парня, любящего время от времени порисоваться и поиграть. И сразу же Марина перестала выразительно вздыхать и разводить руками, и взор ее сделался менее ироничным и более благосклонным.
Только Ника ничего не заметила и не расслышала, и все еще звучала в ее ушах странная, многозначительная фраза: «Столько разговоров ходит!»
Каких разговоров? Ее обсуждают. О ней болтают. Да разве без этого обойдется? Но почему, почему «столько разговоров ходит»? О чем? О том, что она встречается с мужчиной, который гораздо старше ее? О том, что она танцует в ночном клубе? О том, что она…
Ну отчего сияющий парень из параллельного класса, которого она раньше ни разу не видела, без стеснения подлетает и сразу же заявляет: «Познакомь! Столько разговоров ходит!»?
Ника вздрогнула, когда неожиданно над самой головой раздался безжалостно громкий, требовательный звонок.
– Ох, как не хочется уходить от вас, девочки! Какие вы замечательные! – Бурыкин нахально, пока подружки не успели опомниться, приобнимает обоих за плечи, довольно улыбаясь.
Ника чувствует, как скользит по спине торопливая рука, и испуганно передергивает плечами, опустив глаза и на какое-то время перестав дышать. А потом резко вскидывает голову и, вызывающе щурясь, смотрит вслед уходящему парню.
Так вот какие ходят разговоры! Каждый может подойти и обнять. Без лишних слов!
Марина, как все остальные направляясь к кабинету, обернулась и спросила нетерпеливо:
– Ника, ты идешь?
– Да. Я сейчас! – Ника не двигается с места, наблюдая, как проходят мимо нее ребята, шагают к дверям и исчезают в классе.
Вот уже все зашли, и кабинет наполнился обычными для начала урока звуками: скрипом передвигаемых стульев, стуком небрежно бросаемых на крышку стола сумок, шелестом страниц и тихими голосами. Но вместо того, чтобы шагнуть вперед, к раскрытым дверям, Ника оглядывается назад.
У окна, опираясь о подоконник, стоит Степа, вопросительно смотрит внимательными глазами, чуть приподняв одну бровь.
– Ты как?
Он протягивает руку и Ника неотрывно следит, как движется к ней его ладонь, и когда его пальцы уже почти касаются ее кожи, вдруг стремительно отскакивает в сторону.
Нет! Не надо!
Ника торопливо движется по коридору, с каждым шагом все быстрее и быстрее, по лестнице она спускается уже бегом.
Раздевалка заперта. Ника бессмысленно и отчаянно еще раз дергает ручку, зло пинает неподдающуюся дверь. Хорошо, что раздевалка у старших классов в отдельном, довольно скрытом закутке! Ника прижимается спиной к тонким деревянным брускам. Пожалуй, она вполне обойдется и без куртки!
– Ника!
Степа подходит совсем близко, и Ника мгновенно ловит легкое движение его руки.
– А почему бы и нет! Всем так хочется дотронуться до меня! Вы думаете, мне жутко нравится, когда вы лапаете меня?
Степа делает шаг назад, его губы вздрагивают, готовясь произнести какое-то слово, но Ника больше не в силах слушать никого и ничего, она не может больше молчать.
Ну и пусть! Раз она, действительно, такая порочная тварь, что скрывать! Тем более все уже давно об этом знают. Она ведь не случайная жертва, внезапно встреченная на улице. Недаром пришли именно к ней! Потому что, всем известно, она не будет против. Она сама во всем виновата! Будь она хорошей, порядочной девушкой, этому подонку и в голову бы не пришло явиться в ее дом.
– Разве не так? – Ника впилась глазами в Степу. – Я сама виновата. Я веду себя, как последняя шлюха. И я знаю, тебе на это тоже нечего возразить.
Но он, похоже, вовсе и не собирался возражать. Он отступил еще на шаг и негромко произнес:
– У тебя вся юбка в мелу.
– Что? – Ника словно оступилась: бежала, бежала, не заметила ямку, нога подвернулась, сердце екнуло, шаг сбился.
Еще секунду назад снедающие ее чувства царили безраздельно и единолично, причиняя боль и мучая, а выражающие их слова сами срывались с губ, безжалостно унижая и раня, и вдруг все спуталось и перемешалось.
Ника растерянно посмотрела на свою юбку, заметила едва различимую белую пыль на боку и, еще больше разозленная и взбешенная, но уже от внезапного замешательства, враждебно взглянула на Степу.
– Ты… да пошел ты!
Она резко и непримиримо развернулась к нему спиной, высокомерно отошла к окну и уселась на подоконник.
Степа молча постоял некоторое время, то ли собираясь с силами, то ли дожидаясь, пока Ника поуспокоится, а потом очень вежливо попросил:
– Можно, я тоже сяду?
На что Ника безразлично пожала плечами.
– Как хочешь.
Степа, не спеша, подошел, устроился на подоконнике немного поодаль.
– Зачем ты обращаешь внимание на слова какого-то придурка! Мало ли, что привидится его больному воображению. Он же псих, маньяк, и все, что он говорил – чушь. Ты сама знаешь! Так что, забудь! Выбрось из головы. Ты ни в чем не виновата. Ну разве только в том, что очень привлекательна. И это что – плохо? Многие девчонки хотели бы быть такими.
Ника сидела неподвижно, обхватив себя за плечи, ощущая затылком холод оконного стекла.
Почему его болтовня действует на нее так умиротворяюще? И жизнь уже не кажется такой беспросветно черной, и сама себе видишься не такой уж безнадежно плохой. А ведь можно почувствовать себя еще лучше, если…
– Степ! Обними меня.
Не поворачиваясь, краем глаза Ника замечает удивленный взгляд и готовый открыться иронично изогнутый рот, и торопливо добавляет:
– И ничего не говори.
Степа послушно придвигается ближе, и его рука осторожно обхватывает Никину спину.
– Не знаю, почему, но так мне гораздо спокойнее.
И целую минуту Ника сидит молча и, кажется, ни о чем не думает, не шелохнувшись, впитывает мир и покой, а потом чуть поворачивает голову, отрывая взгляд от ровной, одноцветной поверхности стены.
– И все-таки я не так уж не права, – она замирает на мгновенье. – Сколько раз ты меня обнимал? А я не возражала. А ведь у меня есть Денис. А я обнимаюсь с тобой.
– Прекрати! – недовольно морщится Степа. – Ты думаешь совсем не так, как говоришь.
– Да? – вызывающе восклицает Ника.
Он прав, он как всегда прав. Она с трудом соединила их: мудрого, жутко проницательного мальчика и любимого котика Дениса. Ее саму покоробило от собственного невозможного сопоставления и лживой холодности слов. Он что, читает ее мысли? Очень сильно раздражают чужие, не терпящие возражений заявления от твоего имени.
– А как я думаю? Тебе-то, конечно, видней! Можно подумать, тебе не нравится меня обнимать! А может…
Усмехнувшись, она внезапно устремилась к его губам, но, уже почти коснувшись их, услышала Степин голос, холодный и отрезвляющий, словно металлический звон будильника поутру:
– Не надо.
Нет, он не отшатнулся, не поторопился отодвинуться, он просто твердо произнес: «Не надо!», но это оказалось куда действеннее. На какое-то мгновенье Ника почувствовала себя именно той, дрянной и низкой, о которой кричала несколько минут назад, и уже не возникало сомнений в собственной вине. Она испугалась, смутилась – она бы обязательно покраснела, если б не умела сдерживать краску – и торопливо спрыгнула с подоконника, боясь, что Степа уберет свою руку раньше, чем она сама успеет сбросить ее.
– Я, наверное, все-таки пойду домой.
– Ладно, – спокойно согласился Степа, взглянул на часы и направился к лестнице, а Ника еще раз дернула запертую дверь раздевалки и рассерженно пробормотала:
– Здесь когда-нибудь появится хоть кто-то с ключами?
К дому Ника двигалась, не торопясь, легкомысленно размахивала сумкой. А куда ей спешить? Что такого примечательного ожидает ее, заставляя стремиться вперед, сломя голову? Ничего! Марина думает, что она свихнулась, Лада и родители – что она расстроена и подавлена. А вот и нет! Не угадали. Все в ней и вокруг нее светло и пусто. Даже мысли и чувства в этой пустоте отзываются эхом, постепенно превращаясь в сплошной неразборчивый гул.
Эге-гей! Ку-ку! Светло и пусто! Пусто и светло! А Степа в ней разочаровался. Из-за того, что она засомневалась в чистоте и невинности его чувств к ней. Ему не нужны неискренние, дешевые поцелуи. Ну и пожалуйста! Мы никому не навязываемся.
Дома Ника первым делом вымыла голову. Так, для ясности мысли. Ну, и чтобы смыть с себя пыль двух прошедших дней. А потом легла спать. Сегодня вечером ей еще танцевать на каком-то концерте или фестивале. Она станцует, она обязательно станцует так, что все будут смотреть на нее восхищенно, и восторгаться, и аплодировать, и орать: «Браво!».
15
Поднявшись по лестнице, Степа остановился между этажами, опять устроился на подоконнике, дожидаясь звонка.
В начале следующего урока Марина, развернувшись на стуле, сперва непринужденно доложила, делая вид, будто именно в том и заключалась ее единственная цель:
– Софочка тобой интересовалась! – и только потом, как бы между прочим, спросила: – Где вы пропадали целый урок? – уверенно соединяя их вместе. – И куда делась Ника?
– Ушла домой.
И все? Он считает, что это достаточный ответ на ее вопросы?
Марина все еще воплощала собой полное внимание, явно надеясь на продолжение – хотя бы на самые крупные подробности – и очень даже хорошо, что Алле, то есть преподавателю математики и их классному руководителю Алле Сергеевне, не понравилось созерцать ее милую девичью фигуру со спины (всегда приятней видеть лицо того, к кому обращаешься!), и она, конечно же, потребовала: