скачать книгу бесплатно
(с) Александр Солженицын
Бывшая Россия, ныне – Святоземье, г. Святоград, 10 сентября, 2025 год
Рассвет поливал своими яркими, тёплыми лучами небо, одаривая приятной солнечной лаской красивейшие пейзажи зелёных лесных массивов и простирающиеся поля. На зелёных равнинах с небольшими холмами и возвышенностями до самого горизонта тренировались новые отряды будущих крестоносцев. Недалеко от берегов небольшой речки, протекающей возле леса вдоль зелёных равнин, свежо и прохладно. В это время года, уже в который раз, стояла очень жаркая погода. Климат окончательно сбился из-за вторжения демонов ада в этот мир и нарушения равновесия в энергетике всего мироздания.
Святоград за эти годы очень сильно разросся: население города увеличивалось. Успешность в производительности пищи, в добыче нужных ресурсов, а также в развитии полезных ремёсел и технологий опережала даже предполагаемые прогнозы. В результате спасения людей из небольших поселений, организованных в глубинах Европы и США, Святоград существенно преобразился. Пополнились и продолжали пополняться ряды крестоносного воинства, рабочих, строителей, учёных, агрономов, врачей, инженеров и других полезных обществу людей.
Недавно спасённое немецкое поселение немного увеличило население города. Перемещение всех людей из бывшей Германии в Святоземье прошло без проблем, через порталы крестоносцев. Как только все жители поселения оказались в Святограде, в честь их спасения был назначен пир и празднество.
Каждому из выживших европейцев было предоставлено жильё, возможности выбора тёплой и лёгкой одежды, а также еда и вода. А самое главное – все люди получили безопасность и убежище. Жизнь у новых граждан полиса крестоносцев начала налаживаться.
Но вот, уже после празднований и веселья, командир крестоносцев Сергий Александров находился в большом полуподземном помещении недалеко от казарм Христианских Карателей. В этой просторной комнате стояли сорок восемь закрытых гробов, с именными табличками на каждом из них.
Сергий стоял в самом начале комнаты, у входа, смотря взглядом своих серо-голубых глаз на своих погибших рыцарей. Хоть битва прошла уже три дня назад, Александров всё равно не верил своим глазам: сорок восемь молодых ребят, каждого, из которых он очень хорошо знал лично. Каждого он ценил, как брата, как сына и как солдата. Перед глазами командира крестоносного воинства проплывали в памяти лица каждого убитого крестоносца, лежащего теперь в деревянном гробу в этом холодном помещении. Живые, радостные лица, полные веселья, чувств, любви, искренности, мужественности и доброты.
От всех этих воспоминаний и от груза ответственности за них, сердце Александрова словно начинало колоть иголками. К горлу Сергия ощутимо подходили слёзы, готовые вырваться потоками из его серо-голубых глаз. Взгляд лидера крестоносцев выражал неизлечимую боль, которая отзывалась эхом ужаса по всей его душе. Левой рукой Александров коснулся своего лба и тихо прошептал:
– «Простите. Простите меня, братья, что не уберёг вас. Прости меня, Господи, за то, что не сохранил им жизни на поле боя».
Железная воля и нерушимая выдержка не позволили Христианскому Карателю обронить из глаз свои скупые мужские слёзы. Опустив от лица руку, Сергий развернулся и увидел позади себя более, чем двухметрового коротко стриженного гиганта Александра Твердохлебова, стоявшего всё это время на пороге помещения. Друг нашёл друга, будучи в его скорби.
– Здравия, Серёга. Почему-то знал, где тебя искать – сказал Александр, с едва видимым в его серых глазах сочувствием, но с абсолютным пониманием в душе.
Командир крестоносцев повернулся к гробам и, смотря даже не на них, а в давящую пустоту, произнёс:
– Я не смог спасти их. Они верили мне. Почти все они были женаты. У большинства были дети, а у некоторых они так и не успели ещё появиться. Они доверились мне, а я их подвёл. Их родных, их близких и их любимых – тоже.
Подойдя поближе к Сергию, Твердохлебов положил свои руки на плечи своему командиру, повернул его к себе и сказал, глядя в глаза:
– Они знали, на что шли. И каждый из них мечтал умереть в бою под твоим командованием. За честь, за добро, за справедливость, за веру… За любовь. Все они уважали и до сих пор уважают тебя. Теперь они попали в Царство Небесное, вошли в жизнь вечную, где теперь их настоящий дом. Где все мы окажемся, рано или поздно. Они ни о чём не жалеют. И тем более – не держат зла на тебя. Ты сам об этом знаешь.
Командир крестоносцев отошёл в сторону, затем развернулся и стал рассуждать вслух, расхаживая по комнате, периодически переводя взгляд то на Александра, то на убитых соратников:
– Мне это всё не нравится, Саня. Думаешь, мне приятно этим заниматься? Нет. Я тоже хотел бы жить мирной жизнью. Но в то же время с ужасом понимаю, что больше ничего не умею. А если бы и умел, то зная, какой силой обладаю, не смог бы спокойно жить и смотреть, как люди вокруг страдают, умирают. Причём, далеко не естественной смертью. А я сижу в тепле и радуюсь жизни.
Сделав несколько шагов навстречу Твердохлебову, Александров твёрдо произнёс, глядя в напряжённые серые глаза своего друга:
– Не время сейчас для отдыха и скорби, Сань! Наше призвание – быть крестоносцами до конца. Ты прав: я это знаю. И поэтому – приложу все усилия, чтобы эта резня закончилась, как можно скорее. Раз и навсегда.
Александр покивал головой и немного улыбнулся, радуясь тому, что командир снова наполнился боевым духом. Легко хлопнув по плечу своего соратника, Сергий направился к выходу из помещения. Но, остановившись на пол пути, Александров обернулся и обратился к своему другу:
– Пойдём в город, Сань. Давно не общался с тобой по душам. Не о делах, а так, просто.
Александр догнал своего соратника, и они отправились на улицы Святограда. Уже у самой лестницы и двери наверх, командир крестоносцев пропустил вперёд Твердохлебова, обернулся к телам своих покойных братьев по оружию и тихо промолвил:
– Спите спокойно, братья. Царство Вам Небесное. До встречи.
Сергий и Александр прогуливались по небольшому парку Святограда. Александров уже немного отошёл от неприятных воспоминаний, путём развития приятной дружеской беседы со старым напарником. Тишина, пение птиц, приятный аромат цветов, красивые лица влюблённых пар вокруг и просто отдыхающих людей радовали душу и давали приятное тепло. Три маленькие девочки, со смехом и интересом от очередной детской игры, пронеслись мимо двоих крестоносцев. Посмотрев на них, лидер Христианских Карателей вспомнил свой недавний разговор с Александром, но уже в более позитивном русле:
– Ты давно был у Максимиана, Сань? Говорят, что его сын растёт, как на дрожжах.
Александр улыбнулся и ответил:
– Давно, командир, давно. Куда уж там? Марина уже второго от него ждёт. У него свои заботы теперь. Так то, видимся часто, но на тренировках и на поле боя. А в гостях у него давно не был уже.
Сергий тоже улыбнулся и сказал с радостью за своих друзей:
– Точно. Николас тоже с сыном возится постоянно. Александра ему такого парня родила. И тоже, кстати, скоро второго ребёнка Рихтеру подарит.
Александр сначала заулыбался, а потом, указательно выставив вперёд себя правую руку, вспомнив очень важную информацию, произнёс:
– А Влад? Он ведь тоже отцом стал! И тоже мальчик родился! Вот так! Уже три будущих воина растут.
Командир крестоносцев покивал головой и довольно сказал:
– Да. Три Рыцаря. Три лучших друга в будущем. Уверен, что они наследовали лучшее от своих отцов и матерей. Впрочем, плохого я в них и не вижу ничего.
Буквально минуту два воина света прошли по парку в тишине. Выдержав паузу, Сергий спросил своего соратника:
– Как там Анжелика?
Александр становился довольным и улыбчивым каждый раз, когда слышал это имя. Больше всего на свете Твердохлебов любил свою жену – Анжелику. И дело было даже не в том, что такой доброй, интересной и красивой девушки он никогда не встречал. А ещё и в том, что Александр сам спас её во время одного из рейдов в разрушенные и захваченные демонами города, ещё четыре года назад.
Сначала они просто дружили. Но Твердохлебов уже тогда полюбил Лику всем сердцем. Он ждал очень долго, пока она сама не раскрыла ему свои чувства. Ведь было бы нечестно давить на неё, учитывая, что у него было моральное преимущество: дар внушения, которым обладал каждый крестоносец. Это был самый счастливый день в жизни Александра. С тех пор, уже почти три года они живут полноценной молодой семьёй.
– Анжелика? Хорошо. Даже очень – чуть не закатывая от счастья глаза говорил гигант Александр:
– Даже не знаю, как я мог жить все эти годы без неё. Так хочется всегда быть рядом с ней. Вот, в данную минуту, мы общаемся с тобой, а уже так безумно по ней скучаю. С ней всё стало иначе. Она вдохнула жизнь в меня. И я сделаю всё, чтобы она была счастлива. И чтобы её никто никогда не обидел. Самое прекрасное время дня – это когда я её обнимаю. А самое лучшее время в жизни – это ночи, проведённые с ней.
Внезапно Александр нахмурился. Он видел, что Сергий улыбался, но Твердохлебов очень хорошо знал своего друга. И то, что было у него на душе в данный момент.
– А ты? Ты долго ещё так будешь жить, Серый? Я понимаю: ты всё ещё любишь её, но ты не должен быть один. Ты воин. И тебе, как никому другому, нужна девушка. Любящая тебя.
Сергий помрачнел, уже тогда, когда Твердохлебов только начал озвучивать свою последнюю мысль.
– Я не просто всё ещё люблю её, Александр. Я именно люблю её даже сейчас. И всегда любил.
Командир крестоносцев немного отошёл в сторону, затем развернулся к Александру и продолжил изрекать свою мысль:
– Нас сделали воинами, защитниками, солдатами нового мира. И тем, кем я стал – обязан, в том числе и ей. Благодарю Бога за то, что мы нашли с ней друг друга. И за то, что Он дал мне такую сильную любовь. Но время и опыт показали, что мне больше никто не нужен. Она со мной здесь – сказал лидер Христианских Карателей, приложив свою правую руку, сжатую в кулак, к своему сердцу. Через секунду Александров произнёс:
– И там, где душа моя неразрывна с Богом и держит Его за руку – там же и моё сердце бьётся в ладонях Наталии, выбивая своими ритмами и стуками её имя.
Александр расстроился, ощутив боль своего друга. Но Сергий тут же положил руку ему на плечо, добавив:
– Всё нормально, Сань. Я рад за тебя и за остальных. Но даже, если в моей жизни и появится другая, даже если Господь подарит мне ещё одну любовь – место Наташи в моём сердце останется занятым ею навсегда.
– Да, помню. Было уже такое у тебя, совсем недавно. Всё же – верю, что всё нормально сложится в твоей жизни, Серый. И у Константина всё тоже наладится.
Командир крестоносцев улыбнулся и поправил Александра:
– У Константина то всё хорошо: он участвует в духовной тренировке новобранцев. В одном из самых важных этапов их становления, как крестоносцев. Он укрепляет веру в их сердцах и в душах. Он делает их христианскими воинами. Можно сказать – наш Костя окончательно ушёл в монашество.
– Вот именно. И ты такой же уже стал, со временем. Но мы всё равно тебе невесту найдём! Насильно, но женим!
Оба друга негромко посмеялись вслух. Оглядевшись, они поняли, что загулялись, поскольку прошли весь парк и были уже возле дома Александра. Твердохлебов поспешил пригласить своего командира на ужин:
– Зайдёшь к нам? Анжелика была бы рада тебя видеть.
Сергий выставил вперёд обе руки и ответил, мотая головой в стороны:
– Нет, спасибо, Сань. Мне пора домой. Пожалуй, сегодня посплю. А то уже последние два месяца вообще не спал. Надо бы и поспать теперь ночь, пожалуй.
– Это полезное дело. Удачи тебе, командир. И не расстраивайся. Мы тебя никогда не оставим.
Сергий улыбнулся и обнял своего друга после таких тёплых сказанных им слов. Твердохлебов ушёл к себе домой. Через несколько минут Александров и сам оказался в своём доме, на другом конце улице.
Командир Христианских Карателей пребывал в своих мыслях и уже был готов отойти ко сну, когда увидел в соседском цветочном саду недалеко от своего дома двух беседующих людей, сидящих на одной из скамеек сада. Александров непременно узнал их: это были Константин Ланевский и Николас Рихтер. Они что-то обсуждали, и Сергий решил навестить старых друзей, с которыми так редко удавалось пообщаться в простом быту.
Командир крестоносного воинства спустился в благоухающий цветами и красивыми растениями сад, пока двое его соратников о чём-то очень оживлённо общались. Подойдя поближе, Сергий перебил активно рассуждающего в эту минуту Николаса простым и дружеским приветствием:
– Здравия, братья.
Николас Рихтер и Константин Ланевский одновременно взглянули на Александрова и тут же улыбнулись. Первым встал Николас и приобнял своего старшего соратника. Следом поднялся и Константин. Ланевский обнял своего командира сразу же после того, как Николас разжал свои объятия и отпустил Сергия.
– О чём так жарко беседуем, воители? – улыбаясь, спросил своих друзей Александров.
Николас тут же ответил, но с неохотой в голосе:
– Да я со своей поругался. Скорее даже не поругался, а поставил её на своё место.
Сергий широко раскрыл глаза от удивления и спросил:
– В смысле «поставил на место?» Она у тебя что, на полке стоит и падает, чтобы ты вновь «ставил её на её место?»
– Ты же знаешь: у нас сын растёт. Она уже второго ребёнка ждёт от меня. Мы уже отдельная семья, в которой теперь растёт новая жизнь. Но она уже третий раз жалуется, что я слишком долго пропадаю на тренировках, а также всегда участвую в спасательных рейдах и в Крестовых Походах. Но в этот раз я не выдержал. Решил не использовать наш дар воздействия на разум, а поступил по-другому.
Сергий внимательно слушал рассказ своего соратника, почёсывая себе подбородок пальцами правой руки, и поинтересовался:
– И что же ты сделал?
Николас развёл в стороны руками и ответил с иронией в голосе:
– В том то всё и дело: не сделал ничего. Кроме того, что накричал на неё, сказал ей, что она прохлаждается тут, пока мы своими жизнями рискуем, и она ещё чем-то недовольна. Потом собрался и ушёл на тренировку по стрельбе.
С того самого момента, когда речь пошла о том, что Рихтер не выдержал и поступил по-своему, Константин медленно начал тереть себе лоб и закрытые глаза пальцами правой рукой. Когда Николас закончил, Ланевский, опустив с лица свою руку, не дожидаясь реакции Сергия, спросил Рихтера:
– Ник. Когда она начала жаловаться?
– С начала пятого месяца беременности.
Константин кивнул и задал ещё один вопрос:
– Так. И это было всего три раза, верно?
– Верно.
Разведя в стороны руками, Ланевский спросил Николаса:
– А сколько раз при этом она, например, вспоминала свою маму, своего отца, своего старшего брата, свою младшую сестру и лучшую подругу, которых она больше никогда не увидит? Много раз?
– Да. Очень даже много. Она ведь скучает по ним. Потому что больше не увидит их в этой жизни.
Константин был рад, что подвёл наконец-то ту черту, к которой шёл, чтобы всё объяснить одному из своих самых лучших друзей:
– Верно! Скучает! Она скучает не только по ним всем, а ещё и по тебе. Пойми: ей очень нелегко. Она тут одна, в другой стране, с другими людьми. А если ещё учесть тот факт, что она беременна? Ведь у беременных эмоциональный фон очень меняется из-за гормонов. На каком она уже месяце?
– На восьмом… – раздумывая произнёс Николас.
– Да. То есть, за три месяца ты трижды услышал от неё жалобы и рассердился из-за этого? А услышав десятки раз слова «мама», «папа», «брат», «сестра», «подруга» и так далее – ты не понял, что ей нужно? Что она хочет с тобой поговорить о чём-то более глубоком? О своих родственниках, о близких, о тех, кого она потеряла, и не просто получить, а ощутить твою поддержку? Не верю, что ты этого не понимаешь, Ник. Это не свойственно нам – крестоносцам.
В глазах Николаса была видна его вина перед женой. Он задумчиво посмотрел в сторону домов и улиц Святограда. Сергий сложил руки на груди и сделал вывод:
– Вот что: ты сейчас идёшь к Александре, собираешь ей букет красных роз, даришь ей его, обнимаешь её и говоришь всё, что ты к ней чувствуешь до сих пор. А я знаю, что ты к ней испытываешь сейчас. Вижу это. И это хорошо. Ваша любовь очень сильная. И стала только сильнее. Тебе надо учесть, что она не крестоносец, хоть и получает часть твоей силы от тебя и твоё спокойствие. У неё никого, кроме тебя сейчас нет. У тебя есть она. У вас есть сын. А вскоре – будет уже два прекрасных ребёнка. А ты ещё позволяешь себе такие вещи делать. Нельзя так себя вести рыцарю, Николас. Нельзя. Иди.
Николас встал со скамьи, одобряюще покивал головой, в знак согласия. Выставив вперёд себя левую руку, с разжатой ладонью и пальцами, Рихтер принялся рассуждать:
– Ты прав. Я так и сделаю. Но ей тоже надо было следить за своими словами. Я же воюю за неё. И могу умереть в любой момент. Иногда, кажется, что она этого не ценит. И не понимает. Знаю, что она любит меня. Но она как-то…
Сергий перебил Николаса, сильно схватив его за плечи и твёрдо сказал:
– Она то всё прекрасно понимает! А вот ты, похоже, не хочешь её понимать и идти ей навстречу, несмотря на то, как она тебя ценит! Несмотря на то, что тебе это сделать несложно, в силу наших способностей, но ты начинаешь показывать характер с пустого места, отказываясь идти на уступки в отношениях, руководствуясь своей гордыней!
Александров отпустил слегка шокированного Рихтера, который не ожидал таких эмоций от своего командира. Глубоко вдохнув и выдохнув, Сергий отвернулся в сторону. Когда Александров повернулся к Николасу и поймал полный раскаяния взгляд синих глаз своего друга, Сергий спокойно произнёс, уже с добродушной интонацией, с явной добротой и какой-то горечью в душе, так как ему было с чем сравнивать:
– Она жива, Ник. Она – жива. И это главное. Не тратьте свою любовь и свои бесконечные светлые чувства на такую глупость, как мелкие ссоры. Тем более – в такой момент для неё. Цени её. Потому что только Бог знает, что будет завтра.
После этих слов Александров положил свою правую руку на левое плечо Рихтера и, с добрым взглядом, сказал:
– Ты хороший человек, Ник. Но ты можешь быть лучше. Я знаю это. Как раз, Саша тебе в этом поможет: она тебя любит. По-настоящему. Иди к ней и сделай всё, что требуется. Не губи своё счастье. Будь силён там, где слаба она. А там, где она сильна – будь ещё сильнее. Ни в коем случае не извиняйся перед ней за вашу ссору. И не извиняйся никогда перед своей женщиной, если ты прав. Не проявляй слабость. Она убьёт ваши отношения. Но просто покажи ей свою любовь. Это так мало, но так нужно. Поверь мне, брат.
Николасу стало стыдно за свои действия перед своей женой. Он опустил голову, с печалью в глазах. Глубоко вздохнув, Рихтер вновь поймал своими яркими синими глазами твёрдый, но добрый взгляд серо-голубых глаз своего командира. Николас сказал лишь то, что мог сказать в эту минуту:
– Спасибо тебе, Серый. Ты прав. Мне не нужно было так себя вести. И тебе спасибо, Костя, что выслушал. Я пойду, братья. Пока.
– Конечно. До скорого, дружище – ответил Константин немного растерянно, так как тоже не ожидал такого потока эмоций от своего обычно постоянно собранного и невозмутимого командира.
– Увидимся, Ник – одобряюще произнёс Сергий, и Николас пошёл к себе домой, где крестоносца уже ждала любящая его супруга.
