скачать книгу бесплатно
Перебрав какие-то бумаги, лежавшие на столе, дознаватель сложил пальцы в замок и расположил их поверх этих бумаг. Некоторое время страж внимательно смотрел на меня, а затем, будто не выдержав, устало потёр лицо.
– Хиония, – начал он, но тут же запнулся. – Я даже не знаю, с чего начать.
Молча дала ему возможность подобрать слова. Но казалось, что в любом случае они не порадуют меня.
– Так вот, – с некоторым воодушевлением сказал страж. – Никакого похищения не было, Хиония. Соответственно, и похитителя тоже.
– Но… – попыталась возразить, но не продолжила за бесполезностью этого занятия. – Что же тогда все это было? И где я провела десять дней?
– В день твоего исчезновения у зельеваров проходила практика, на которой в малой дозе всеми был принят яд «Явь». И ты, Хиония, в числе немногих, отказалась от принятия универсального антидота, подписав соответствующий документ, – с этими словами дознаватель протянул мне один из листов, лежавших возле него.
Бездумно взяв бумагу, я пробежалась по ней глазами и признала, что почерк явно мой. Не всегда организм зельевара «запоминал» принятое зелье с первого раза, либо на «привыкание» требовалось значительно большее время. Чаще всего так происходило, если состав больше, чем наполовину, неизвестен. Поэтому нас с первых курсов принуждали пробовать все травки, порошочки и водички. Я никогда не пропускала занятий, ни теоретических, ни практических, и потому привычно подписывала отказ от антидота. Так было и в последний раз. Ведь, несмотря на все утверждения преподавателей, я оставалась уверенной во вреде принятия противоядий впрок. Тем более в приложении к диплому всегда записывались результаты практик, не только с оценочной стороны, но и с отметками о принятии антидотов после.
– Вы хотите сказать, что все это время я находилась под действием яда? – недоверчиво спросила стража. – Но это невозможно, даже не имей я иммунитета к нему. «Явь» воплощает в реальность сны. Понимаете? Я не могла самостоятельно покинуть постель, а затем и академию.
Улыбка дознавателя показалась мне снисходительной, она и заставила меня замолчать.
– Ты плохо слушала материал. Яд не просто воплощает сны в реальном восприятии, но и принуждает жить в нём. Знаешь, «Явь» имела много названий, одно из них – «Свержение короля». Как думаешь, откуда оно взялось? Как ты догадываешься, с его помощью свергали монархов с трона, и не только в нашей стране. А как иначе, если внезапно венценосный творил жуткие, непотребные или безумные вещи?
Я не знала, что ответить стражу. Понимала, что он не врал мне, но и принимать его слова за правду не спешила. Не могло же все случившееся со мной быть только игрой больного воображения?
– Насчёт того, где ты провела эти дни, – продолжил страж. – Полагаю, ты, действительно, находилась в «древнем городе», а это место такие фокусы выбрасывает, что само твоё возвращение оттуда удивительно. И, кроме того, целителями было замечено некоторое искажение твоей памяти.
– Да, они что-то такое говорили, – не стала спорить с ним.
– Скорее всего, это последствия так называемой записи искажённых фактов в неё. Вернее, наложение ложных воспоминаний на существующие. Позже возможны «прорывы» настоящих деталей, но, скорее всего, полную картину прошедших дней ты восстановить не сможешь. Хотя, как понимаешь, я дознаватель, и в таких вещах не сильно разбираюсь. Но ты можешь обратиться к менталисту…
– Нет! – прервала я воплем, близкому к истеричному.
Добровольно на воздействие менталиста согласится лишь безумец или тот, кому уже нечего терять. И дело даже не в болезненном воздействии, а в том, что невозможно заставить вспомнить определённый период жизни, воспоминания идут потоком. При этом они не просто сменяют друг друга картинками прошлого – жизнь проходит заново, со всеми чувствами.
– Я так и думал, – спокойно произнёс дознаватель.
– Одного не понимаю, почему именно вы рассказываете мне обо всём? – тихо спросила его.
– Смекаешь? – полуутвердительно заметил страж.
На миг его лицо озарилось улыбкой, а затем приняло серьёзное выражение. Вновь положив сомкнутые в замок пальцы на стол, дознаватель уставился на меня непроницаемым взглядом.
– Мы проверили браслет, который ты вчера дала нам. И пустой была лишь бусина с остатками яда «Полёт». Понимаешь?
Заторможено кивнула. Конечно, я понимала, к чему он клонил.
– Но я ведь…
– Как я уже говорил, зелья и тому подобное – не самые известные мне вещи. Но очевидно, что без антидота тот несчастный не выжил. Все остальные бусины полные, Хиония. Ознакомься, – он протянул мне какие-то бумаги, но я не нашла в себе сил взять их.
Вздохнув, страж встал со своего места и подошёл ко мне.
– Смотри, – сказал он, положив листы передо мной. – Цвет и размер бусин, состав и количество содержимого.
Я прочла. И всё, действительно, было так, как сказал дознаватель. Кроме яда, ничего не тронуто, что заметно даже по иглам, описание которых тоже присутствовало.
– Но почему я помню все иначе? – спросила сдавленным голосом.
Ведь момент непосредственного введения антидота и ровный пульс мужчины отчётливо отпечатались в моей памяти.
– Мне это не ведомо, – ответил страж и, забрав бумаги, вернулся на своё место. – Тело погибшего пока не было найдено. Но ты же понимаешь, что это вопрос времени, не более.
Я не понимала. Ничего не понимала. Казалось, что все происходящее какой-то абсурд. Не могло же это на самом деле случиться со мной? Я убила? Более того, убила, когда сама находилась под действием яда? Это бред! Точно! И почему я раньше не обратила внимание на такие грубые нестыковки?
– Если бы я находилась под действием «Яви», то у меня наблюдалась бы горячка, сопровождающая избавление организма от яда! – воодушевлённо заявила.
– Хиония, не будь наивна, – только и сказал дознаватель.
Тихо, но его слова словно накрыли неподъёмной тяжестью. Тут же в моей голове возникла вереница догадок. Обращение со мной, когда я пришла, целители, которых вызвали, не задавая вопросов о моем самочувствии, слова профессора Лангеля… Быть может, я и была глупа, но не такой степени, чтобы не осознавать своё бессилие в этой ситуации. Все решено без меня, и остаётся подчиниться этому. Идти наперекор поздно, да и бессмысленно.
Вздохнув, я посмотрела на дознавателя.
– И что теперь?
– Теперь… у управления порядка нет оснований вмешиваться во внутриакадемические разбирательства.
– А как же?.. – растерялась я, ведь ранее он говорил, что найти убитого только вопрос времени.
Сложив руки на груди, страж посмотрел на меня, как на неразумного дитя. Наверное, я таковым и являлась, раз сама не додумалась сразу, что студентка-убийца для академии гораздо нежелательней. Это ещё больший удар по хвалёной безопасности учебного учреждения.
Отодвинув листы, Джес Халти демонстративно взял в руки записывающую пластину и задумчиво посмотрел на неё.
– Я всё поняла, – произнесла почти шёпотом, осознавая, что наш разговор не просто записан, но и проведён в нужном ключе.
– Надеюсь на это, – многозначительно ответил дознаватель. – И ещё. Хиония, не стоит больше обворовывать своих друзей.
– О чём вы? – возмутилась я.
– О браслете, – невозмутимо ответил страж. – Это было экспериментальное изобретение вашего сокурсника, Демиса Рихтора. Около двух недель назад оно пропало из его комнаты, о чём он тут же сообщил преподавателю. И если бы ты внимательно изучила предоставленный документ, то увидела бы его имя, как предоставившего сведения о содержимом бусин.
Наверное, у меня неправильные ценности жизни, раз навет Демиса ударил больнее, чем обвинение в убийстве.
– Ещё и воровка, – заключила я.
Видимо, что-то в моём голосе смогла повлиять на дознавателя, который выдал немного пояснений:
– Для него это было лучшим выходом.
Я непонимающе посмотрела на мужчину. Получается, и Демис не по своей воле скрыл правдивые обстоятельства? С одной стороны, это обрадовало, а с другой – стало стыдно перед однокурсником за то, что втянула его во все это, хотя и сама оказалась ввязанной, вопреки желаниям.
– С твоим женихом также была проведена беседа о том, где ты находилась, и что с тобой произошло, – сообщил страж.
– И что именно ему поведали? – с подозрением уточнила я.
Поведение Грегори было настолько неприятным, что я даже не хотела думать о нём.
– Он понимает, что, скорее всего, тебе не дадут диплом стажёра в этом году, и готов к этому.
– Готов к чему?
– Данный закон давно отменён, но благородные люди следуют ему, – стал пояснять дознаватель. – У тебя нет семьи, насколько всем известно, и потому частично ответственность за тебя ложится на плечи жениха. Он не имеет права оставить тебя в трудной жизненной ситуации. А без диплома…
– То есть это уже решённый вопрос? – перебила я.
Он не ответил, лишь виновато развёл руками. Выдохнув, постаралась собрать всё своё самообладание. Самого плохого мне удалось избежать, и это главное. Не в том я положении, чтобы возмущаться. Нет, конечно, можно было попытаться устроить скандал, позвать газетчиков и рассказать о несправедливости. Но против меня уже собраны улики, да и академия пользуется расположением самого короля. Возможно, не будь этих загадочных наследников и скорых выборов монарха, все обошлось бы куда проще.
– Господин Халти, могу ли я быть уверенной, что подобного со мной не повторится? Ведь, как я понимаю, похитителя никто искать не станет?
– Не было ни похитителя, ни похищения, – настаивал страж. – И убедительно советую никогда не рассуждать иначе.
Привычка соглашаться с несправедливостью воспитана во мне как никакая другая, и потому я даже не попыталась спорить.
– Ты хорошо себя чувствуешь? – внезапно спросил дознаватель.
Я непонимающе посмотрела на него. С чего бы мне плохо себя чувствовать?
– Воды или целителя не нужно? – продолжал он.
– Нет, не нужно, – ответила ему и слегка улыбнулась, уже догадавшись о причинах его беспокойства.
Я не плакала, не закатывала истерик, не сыпала угрозами, и для стража такое поведение показалось странным. Естественно, объяснять свою внешне спокойную реакцию не стала.
– Что ж, – после некоторого молчания заговорил дознаватель, – у меня больше нет к тебе вопросов. Можешь идти.
Не успела я спросить, самой ли мне добираться, как возник портал. Кивнув стражу на прощание, уже безо всякой опаски вошла в подрагивающее марево. На выходе меня ожидал Клаус, который улыбнулся, как мне показалось, ободряюще, и покинул академию. Госпожи Аппель в приёмной уже не было.
Уже без прежнего энтузиазма я всё-таки решила добраться до библиотеки. В то, что меня могут выгнать из академии за полтора месяца до конца обучения, не верилось. Как и в то, что диплом стажёра не светит мне, и эти пять лет были потрачены зря. Знания получены, но применить их без наставника невозможно. Незаконно, по сути. А без диплома стажёра не примет ни один наставник, им недосуг обучать азам или иметь проблемы с нерадивыми практикантами, которые не смогли закончить академию. Тем более всё чаще наставники брали по пять-десять стажёров, выпуская от себя специалистов через два-четыре года. И выбирали всегда лучших. Тем же, кто не проходил по каким-либо критериям, диплом стажёра служил билетом на получения стажа в государственных учреждениях, в зависимости от дара. Минусами такой стажировки были: фиксированный пятилетний срок, отсутствие индивидуальных занятий, соответственно, недоступность каких-либо секретов профессии, коих у наставников завсегда имелось в излишке. Но, в общем, на выходе между специалистами не замечалось сильных различий, и место прохождения стажировки редко влияло на успешность в будущем.
А как быть без диплома, я не представляла. Да и не хотела даже предполагать. Все эти годы я только и делала, что стремилась исполнить свою мечту – стать зельеваром, независимым специалистом, хозяйкой своей жизни. И мне оставалось совсем немного – получить диплом и пройти стаж в два-три года, ну, максимум пять, если не повезёт. Но первый пункт важнее, ведь уже после этого я смогла бы зарабатывать, обеспечивать себя и с полной уверенностью знать, что исполнила обещание, данное брату.
Выходя из библиотеки, я столкнулась с Демисом. Уже хотела привычно улыбнуться ему и поздороваться, но он поспешил уйти, будто и не знаком со мной вовсе. Лишь усилием воли я не заплакала. Неприятно, когда обвиняют в том, чего не совершала, обидно, когда не можешь этого оспорить, но терять друзей во сто крат больнее. Именно это я ощутила, когда поняла, что общаться, как раньше, мы с Демисом никогда больше не будем. Успокаивать себя ложными надеждами, будто все станет по-прежнему, посчитала неуместным – уже не маленькая девочка, верящая в чудеса.
В комнате меня поджидала Исмина. А я рассчитывала не видеть её вплоть до учебных дней.
– Ну, где ты бродишь? – накинулась она, как только я переступила порог.
– В библиотеке, – буркнула в ответ, закрывая дверь ногой.
– Вот не сидится тебе, – проворчала подруга, залезая в шкаф.
Тут же оттуда полетели вещи. По-другому выбирать наряд Исмина не умела. Сгрузив учебники на стол, я уселась на стул.
– Знаешь, я бы на твоём месте давно все бросила, – в очередной раз наставляла она. – Вот зачем тебе эта учёба? Вышла бы замуж, родила бы детишек и ходила бы на приёмы! Ты невеста уже целый год. Это же неприлично много в твоём возрасте!
– Ты не на моем месте, – так же, в очередной раз, ответила ей.
Исмина, вообще, часто любила рассуждать о чём-либо, начиная со слов «я бы на месте…».
– Нет, ну, ты скажи мне, зачем усложнять? Тебе все легко даётся, а ты носом вертишь! – настаивала подруга.
– Исмина, успокойся, – попыталась я прервать её поучения.
Повернувшись, она сверкнула на меня глазами и, достав что-то из кармана, кинула мне под ноги.
– Держи! Надоело уже почтальоном работать! Как будто у нас первокурсников нет!
Я только пожала плечами и подняла записку от Грегори. Ничем другим это быть не могло. Но раскрывать и читать послание не спешила.
– Вы поссорились, что ли?
– Нет, мы не ссорились.
– Тогда почему ты сама к нему не вышла?
– Я выходила, но затем меня потребовали в управление, – немного соврала ей.
Делиться своими переживаниями с Исминой бессмысленно, снова прозвучит «я бы на твоём месте…», и ничего по существу.
– Да? И что тебе там сказали? – спросила подруга, вновь закапываясь в шкаф. – Кстати, где ты была-то? Тут Демис такую панику поднял, что Грегори пришлось тоже об вознаграждении объявлять, иначе пошли бы слухи, будто ему плевать на невесту, а какой-то чужой парень о тебе волнуется.
– В «древнем городе» – ответила ей, а сама задумалась об услышанном.
От мысли, что собственный жених проявлял меньше участия в беде, нежели друг, стало неприятно. Хотя теперь у меня и друга не было.
– Ты как туда попала-то? И как выбралась? Мне такие ужасы рассказывали, будто там неведомые чудовища бродят и жрут всех забредших!
– Это сказки, Исмина. Нет там никаких тварей, – ушла я от вопросов. – Там, вообще, никого нет. Только развалины.
– Все равно жуть, – она передёрнула плечами.
– А ты куда собираешься? – поинтересовалась я, заранее радуясь её скорому уходу. Все же без Исмины намного тише.
– На свидание, конечно! – не поворачиваясь во мне, ответила подруга. – Мне пообещали знакомство с очень перспективным мужчиной. Он из убеждённых холостяков, но, думаю, я смогу изменить его взгляды. В крайнем случае стану официальной любовницей.
– Гадость, Исмина! – возмутилась я.
– А что такого? – невинно отозвалась она. – Сейчас и при жёнах любовниц имеют, но этот-то холостяк.
– Но ты же ещё не знаешь его! Вы незнакомы даже!
– Ой, оставь уже свою убогую святость! С ней счастливо не проживёшь!
