скачать книгу бесплатно
Разум и Бездна
Павел Вячеславович Славин
История о путешествии в великую пустоту, в ходе которого горстка отважных людей противостоит разрушительному влиянию Бездны и пытается сохранить разум, тягу к знанию, любовь и смысл существования.
Павел Славин
Разум и Бездна
Глава 1
Этот день был не похож на предыдущие.
Юлий знал, что слово “день” должно означать не то, к чему он привык. Отец говорит, что день – это не просто мера времени, а еще и радостное событие, когда небо сияет светом, когда на земле растут диковинные и съедобные живые существа – растения. Настоящий день позволяет людям видеть друг друга без светочей и ходить без курток, потому что пространство наполнено теплом и светом. Отец говорит, что это не сказка, что такие дни действительно были – когда-то давно, еще до того, как их Остров откололся и поплыл в Океан. С тех пор прошло много времени, много дней – уже других, темных дней, которые так похожи один на другой… В такие, скучные дни небо всегда черное, вокруг дома всегда холодно, и можно ходить только в куртке с капюшоном, иначе заледенеешь и погибнешь. Небесный источник света и тепла давным-давно скрылся во тьме, и остался только Океан. С тех пор Остров, на котором стоит Дом, медленно-медленно плывет по Океану – так медленно, что это почти всегда совсем незаметно. Только изредка земля и все предметы на острове начинают медленно и лениво качаться – по словам Отца, в такие моменты Дом “проходит сквозь волны тяготения”. Юлий толком не понимал, что означает тяготение – но каждый раз, когда случалась эта качка, Юлий смотрел на Океан из окна или из башни с маяком и видел, что Океан изменялся. Если обычно он был черным, слегка блестящим в бледных лучах маяка, абсолютно неподвижным – то “волны тяготения” превращали его в сморщенное одеяло. Морщины быстро кружились вокруг острова, смешивались друг с другом, становились то выше, то ниже, затем постепенно теряли силу и скорость и исчезали, а берега Острова на некоторое время подтопляла черная вода. Через несколько минут она отступала, но подходить к кромке берега долгое время после этого было особенно страшно.
Юлий боролся со Страхом сколько помнил себя. А помнил он не так уж много – всего сотню-другую дней. Браться и сестры, которые жили с ним в Доме, тоже помнили не больше. Юлию казалось, что память такая короткая именно оттого, что дни стали не такими яркими и интересными, как описывает Отец в своих историях – наверное, в голове есть какой-то специальный орган, который смывает однообразные воспоминания… И в самом деле, стоит ли помнить множество дней, если все они похожи – как похожи круги, описываемые часовой стрелкой на циферблате над тумбой с прахом Отца....
Но этот день был не похож на предыдущие.
В этот день Океан заговорил с ним.
Может быть, он говорил и раньше, но Юлий уже не помнил?
Ему было очень досадно, что память здесь, на острове, такая короткая. Если верить Отцу, то люди должны помнить очень-очень многое. Много дней. Тысячи дней, множество историй, целые горы слов, знаний и событий. Люди, которые остались там, далеко, где дни яркие, – они живут так, потому что нет Страха; но здесь, в Океане, люди не могут помнить много. В Океане живет Страх – и если запомнить много Страха – сойдешь с ума и умрешь. Отец не любит говорить об этом. Только если рассердится на кого-то из братьев или сестер, начинает пугать Океаном и Страхом. В такие минуты все члены семьи – даже неистовый кузнец Герман и черноволосая гадалка Вера – замолкают и слушают, а юная красавица Анна судорожно сжимает руку ближайшего брата.
Юлий тоже боялся Океана – хотя, наверно, меньше, чем остальные. Впрочем, не считая лекаря Михаила, самого старшего члена Семьи. Тот вообще ничего не боялся, он был самым хладнокровным. Именно Михаилу Юлий должен был приносить то, что удавалось поймать в Океане. Когда с маяка кто-то из братьев или сестер кричал, что к Дому приближается плывущий Валун, чаще всего именно Юлий отправлялся на перехват на моторной лодке. Такая охота была очень неприятной – потоки холода исходили от медленно качающейся на воде каменной глыбы, и с этим холодом в тело вползал тот самый Страх. Не обычное чувство, а нечто полуживое и хищное, порождаемое Океаном и его отпрысками-Валунами, некая убийственная сила, которая высасывала из человека все человеческое. Когда лодка приближалась к Валуну, Юлий тратил большую часть сил не на управление и даже не на стрельбу – самым сложным делом было удержаться от паники, от желания пронзительно закричать, сжать голову руками так, чтобы в ней исчезли все мысли, и, перевалившись через борт лодки, свалиться в Океан. Почему-то в те моменты казалось, что если прыгнуть в воду, то Страх сразу же исчезнет. Только потом, уже на берегу, приходило понимание – вместе со Страхом тогда исчезла бы и жизнь.
Валуны нужно было отгонять Белым Огнем. Снаряды с этим спасительным веществом делал кузнец Герман. Ему досталось больше всего умения от Отца, и сам Отец помогал ему в его работах. Если бы не Белый Огонь и устройства-метатели, Дом бы давно был разрушен Валунами. Чаще всего, когда снаряд попадал в Валун, раздавался раскатистый очень низкий рев, Океан покрывался рябью, а сам Валун рывком отскакивал назад – и скрывался во тьме. А иногда, если особенно везло – Валун раскалывался на части, и обломки бессильно плавали на поверхности воды. Они были очень холодные. Юлий подбирал некоторые из них, складывал в лодку и по возвращении относил в Дом. Их исследовали Михаил, Вера и Герман, а потом долго говорили с голосом Отца возле тумбы с его прахом. Юлий не знал, о чем – но ему безумно хотелось узнать и понять, что это за Валуны, и зачем Океан их посылает.
И вот, возможно, Океан расскажет ему об этом сам. Иначе, зачем тогда он заговорил?…
Юлий стоял на берегу, возле того места, где хранились моторные лодки. Их было три. Ближе всего к воде была его лодка, самая быстроходная, со специальным упором для метателей Белого Огня и большим черпаком для обломков. Чуть дальше от кромки воды, поднятая на каменных подпорках, покоилась лодка сестры Анны. На ней было много часов, стекол и странных соединенных банок – эта лодка нужна была для изучения воды Океана, хотя на ней выходили очень редко. Дальше всего от воды лежала большая и неуклюжая лодка, способная поднять всю Семью. За ней виднелся обвалившийся вход в тоннель, который когда-то вёл от причала прямо в Дом. Много лет назад в Остров врезался большой Валун, и тоннель засыпало, поэтому Юлий, сколько себя помнил, всегда ходил к лодкам по поверхности Острова, надев куртку с капюшоном.
“Должно быть, это было очень мощное столкновение – то, что привело к обвалу тоннеля… Но почему-то на острове нет обломков того гигантского Валуна. Наверное, их унесло волнами обратно в Океан… Страшный, тяжелый удар, грозивший расколоть Остров… Ведь это так непохоже на скучные, однообразные события, из которых состоит наша настоящая жизнь. Почему же мы не помним это столкновение? Я не помню, братья и сестры тоже не помнят… Память к нам несправедлива…”
Юлий смотрел на черную воду, а в голове у него вереницей плыли мысли – о Доме, о братьях и сестрах, о светлых днях и о вечной тьме, о Валунах, об Отце… Он пытался отгонять от себя мысли, мешающие слушать, – ведь Океан мог снова заговорить. Но Океан был почти неподвижным и совершенно безмолвным. Пятно света, испускаемое налобным светочем Юлия, лежало на воде возле берега и очень медленно шевелилось вместе с водой. Юлий прикрыл рукой кристалл светоча на лбу – и стало темно. Снова открыл – и отраженное пятно на воде опять медленно наполнилось матовым блеском.
Налобные светочи были источниками тепла и света, незаменимым средством выживания за пределами Дома. На Башне, правда, был большой маяк, и именно благодаря его серебристому свечению тьма отодвигалась от острова; но уже у берегов свет маяка становился холодным и рассеянным, дающим возможность видеть лишь темные очертания скал и водяной глади. Без светочей люди, осмелившиеся удалиться от входной двери Дома, были бы полуслепыми, беспомощными, обреченными на неминуемую смерть от холода и Страха.
У всех членов Семьи были светочи одинаковой конструкции – легкий, почти невесомый серебристый обруч и кристальная овальная вставка посередине лба, постоянно горевшая белым светом. Яркость светоча зависела от того, насколько темно было вокруг – в Доме он мог просто ненавязчиво и уютно тлеть, но за пределами стен жилища или посреди Океана разгорался очень ярко. Кроме того, белый цвет сияния иногда изменял оттенок – хотя Юлий никогда не мог понять, внешние ли силы вызывают эти изменения или его внутреннее настроение. Отец говорил, что светочи были его творением, и он подарил их Семье перед тем, как его жизнь во плоти закончилась. Без этих маленьких светящихся предметов никто бы не выжил. Снять светоч – означало умереть. Так говорил Отец, и Юлий ему верил. Даже внутри Дома сила Океана могла проникнуть в тело и превратить его в заледеневшую статую – поэтому светочи были прикреплены к коже головы так, что снять их было невозможно. Впрочем, никто и не посмел бы это сделать. Перспектива расставания со светочем была настолько пугающей, что Юлий старался избегать любых мыслей на эту тему. Почувствовав, что он как раз начинает приближаться в своих рассуждениях к этой страшной идее, Юлий усилием воли заставил себя думать о голосе Океана и загадке, которую этот голос ему задал.
Однако, через минуту он снова отвлекся. Послышался легкий шорох за спиной, и Юлий, даже не оборачиваясь, сразу же определил по шагам, кто идет. Это приближался самый младший в Семье, стрелок Иосиф. Именно младшего брата Юлий любил больше остальных – за прямоту и безусловную дружбу, за умение чувствовать, где нужна помощь и где будут рады его присутствию.
Иосиф был самым искусным стрелком. Он умел метко стрелять Белым Огнем не только из лодки, но и из башни с маяком. Также он прекрасно умел закидывать из лодки цеплялку – длинную тонкую веревку, на конце которой был приделан гладкий камень, притягивающий все твердое, что плавало в Океане. Старшие братья и сестры, которым Отец поручал изучать Океан, очень благодарили Иосифа, когда ему удавалось поймать цеплялкой что-то новое.
Юлий тоже почувствовал благодарность – ему было всегда и легче и приятнее вдвоем с Иосифом во время плавания в Океане.
Он отвернулся от воды, и лучи светочей братьев пересеклись.
–Готовишься к охоте? – спросил Иосиф, остановившись в двух шагах.
–Я готов. Ты поплывешь со мной?
–Да, я хочу быть рядом. Валун очень большой. Тебе пригодится помощь.
–Ты хорошо рассмотрел?
–Я был в башне, – слегка нахмурившись, ответил Иосиф. – Оттуда я всегда вижу хорошо. Этот – крупнее остальных.
–Первый Валун за сорок дней, – пробормотал Юлий, снова посмотрев на Океан. Там, где-то вдалеке, медленно плыл этот Валун. Его еще не было видно с берега. Скоро он подойдет ближе – и Страх усилится.
–Да, их давно не было. Отец говорит, Океан становится все более пустым. И форма у этого валуна странная. Другие обычно округлые и твердые, а этот постоянно меняется....
–Сегодня происходят особенные вещи, – тихо сказал Юлий.
–Особенные? Какие?
–Океан говорил со мной…
Иосиф отступил на шаг назад и снова нахмурился.
–Говорил? Как это?…
Юлий пожал плечами.
–Трудно объяснить. Это было похоже на Страх. Но другое. Сильное, неприятное чувство. Не мое. Снаружи…. Оно шло из Океана. Я даже могу сказать точно, откуда. – он показал рукой вперед и вправо перед собой, на черный горизонт.
–Слова? Ты слышал оттуда голос?
–Да, голос, – почти прошептал Юлий. – Но он не говорил. Он как будто вставлял мысли мне в голову. Не могу объяснить…
–Какие мысли?
–Океан сказал, что мы добрались до очень далекого места… Он сказал: “самое далекое. Скоро будет самое далекое место во всем мире. В этом месте Океан выливается наружу. Вам туда нельзя…”
Иосиф ничего не сказал, услышав эти слова, но черты его лица как бы заострились, а губы сжались в тонкую нить. Теплые лучи светоча со лба Юлия хорошо освещали брата, и было явственно видно, как сильно побледнела кожа на его лице. Юлий понимал, что Иосифу стало страшно. Он и сам ощущал волны Страха. Валуна еще даже не было видно, а Страх уже пришел.
И тут к ним обратился Отец. Его голос зазвучал в воздухе вокруг них, и они оба его услышали. Это тоже было необычно – Отец чаще всего говорил с каждым отдельно, так, что слышать его мог только тот, к кому он обращался. Иногда Отец одновременно говорил о разных делах с несколькими братьями и сестрами… Юлий всегда поражался, как у Отца это получалось – говорить одновременно многими голосами разные слова. А если Отец говорил громко, одними словами для всех – то только в Доме, возле тумбы со своим прахом. Всего несколько раз на памяти Юлия Отец говорил громко за пределами дома.
–Ты рассказал очень важное, Юлий. – сказал Отец. – Ты молодец, что решил поделиться с братом.
–Я поделился бы и с тобой, Отец, – сказал Юлий. – Просто не успел.
–Что означает этот голос из Океана? – спросил Иосиф. – Мы не знали, что Океан может говорить. И что означают его слова?
–Говорил не Океан, – ответил Отец.
–А кто? – хором спросили братья.
–Пока неизвестно.
Юлий шагнул к лодке и поднял прислоненный к борту метатель Белого Огня.
–Отец, мы с Иосифом прогоним Валуна, вернемся и придем в дом. Там расскажем всем остальным.
–Нет! Не уплывайте! – быстро и тревожно сказал Отец.
Юлий и Иосиф переглянулись. Оба они не помнили, чтобы Отец когда-либо беспокоился.
–Мы в опасности? – спросил Иосиф.
–Этот Валун не стоит встречать в лодке, – ответил Отец. – Возвращайтесь в Дом. Вместо того, чтобы его прогонять, наш остров сам поплывет в сторону и разминется с Валуном.
–Разве это возможно? – удивился Юлий. – Ведь остров не лодка, у него нет руля и мотора.
–Возвращайтесь в Дом. Скорее. – повторил Отец, и его голос растаял с последним словом.
Почти сразу же после слов Отца остров начал качаться – сначала едва заметно, потом сильнее и сильнее. На поверхности Океана возникла матовая черная рябь – “волны тяготения”.
–Пойдем, брат. Пойдем скорее! – потянул его Иосиф за рукав куртки.
Борясь с головокружением, они поспешили к входу в Дом.
Глава 2
В комнате возле тумбы с прахом Отца уже собрались все остальные братья и сестры. Прекрасная, светловолосая Анна, всегда серьезная Вера с острым взглядом и заплетенными в длинную косу черными волосами, бородатый силач Герман, хладнокровный худощавый Михаил – и даже чтец Ян, самый скрытный член Семьи, которого Юлий видел реже остальных. Братья и сестры стояли полукругом, держась близко друг к другу и смотря на тумбу, а внутри прозрачного шара на ее верхушке горел ровный голубоватый свет. Это означало, что дух Отца уже здесь, и он хочет говорить со всеми членами Семьи сразу.
Услышав входящих Юлия и Иосифа, чтец Ян повернулся к ним и коротко кивнул.
–Хорошо, что вы не успели уплыть, – сказал он.
Братья подошли к остальным и тоже встали в полукруг возле тумбы. Свет в прозрачном шаре стал ярче, и, наконец, голос Отца раздался в комнате. Он был не особенно громким, но мощным, проникающим в разум, притягивающим внимание; и в то же время добрым, заботливым, мудрым.
–Дети, мы плывем по Океану уже очень давно, – сказал Отец. – Очень, очень давно… Скажите, помнит ли кто-нибудь из вас, с чего началось путешествие?
–Ты говорил нам, что мы плывем из тех краев, где есть источники света в небе, – басом сказал силач Герман. – Из мест, где много вещества и энергии.
–Ты сказал, что мы должны изучить Океан, и поэтому отправились в это путешествие, – добавил Михаил, старший брат.
–Да, правильно. Так я вам сказал, – отозвался Отец.
–Разве это не правда? – своим звонким голосом спросила красавица Анна.
–Конечно, правда, – строго возразил Ян. – Отец всегда говорит только правду. Дух не может лгать.
–Это правда, – сказал Отец. – Но я не просил вас пересказывать то, что я рассказывал. Я хочу знать, что помните вы. Вы лично, каждый из вас. Вы помните начало путешествия?
–Нет… – вместе ответили все братья и сестры, и их голоса слились в единый хор.
–Что вы знаете о себе? – немного помолчав, спросил Отец.
–Я Михаил. Я лекарь и исследователь. Я старший брат и глава Семьи. Мне пятьдесят лет, – тотчас же ответил Михаил.
–Я – чтец. Мне сорок пять лет. Мое имя Ян. Я должен сохранять знания, – торжественно проговорил Ян.
–Я – Анна. Я делаю ткань, слежу за состоянием воды и еды. Вы все носите куртки, которые я шью. Мне двадцать шесть…
–Я – Вера. Мне двадцать девять. Я гадалка. Предсказывать и предполагать – моя работа…
–Мое имя Юлий. Мне двадцать девять лет. Мое дело – лодки, охота, защита. – сказал Юлий, когда до него дошла очередь. Он смотрел на лицо каждого члена Семьи во время объявления имен. Светочи на лбах каждого брата и каждой сестры начинали слегка мерцать после того, как были сказаны слова. Мерцание продолжалось пару секунд, а затем светоч снова горел ровно. “Какие удивительные и странные предметы – эти светочи, – вдруг подумал Юлий. – Почему они иногда горят ровно, а иногда – мерцают? Почему меняют оттенки? Почему их невозможно снять со лба? Почему они разгораются, когда мы приближаемся к тумбе с прахом Отца”…
–Я – Герман, – раздался в комнате гулкий бас силача. – Мне сорок. Я кузнец и мастер устройств. Я могу что угодно починить или собрать.
–А я – Иосиф. Мне двадцать пять. Я младший брат. Я стрелок и дозорный…
После того, как высказались все, на несколько секунд шар на верхушке тумбы горел намного ярче обычного, так, что было даже больно смотреть. Но никто не отвернулся, и свет постепенно потускнел до нормальной яркости.
Дом ощутимо качнуло, Юлий почувствовал, как пол словно уходит из-под ног. Слегка разведя руки в стороны для равновесия, он удержался на месте и ничего не сказал. Однако, по лицам остальных, он видел, что Страх возрастает.
–Вы все знаете, сколько вам лет, – сказал Отец. – Вы знаете свое предназначение. Но вы помните только малое количество дней. Меньшее, чем даже один год вашей жизни.
–Все именно так, Отец, – ответил Михаил. – Ты ведь говорил, что это из-за Океана. Океан воздействует на разум, вызывает Страх. Память защищается от Страха, чтобы не разрушились наши мысли, и мы не сошли с ума.
–Теперь пришло время изменений, дети, – объявил Отец. – Нам всем, возможно, придется впустить в свою жизнь больше Страха.
–Почему? Что случилось? Что изменилось? – наперебой заговорили Иосиф, Анна и Герман.
Гадалка Вера обвела всех своим острым взглядом.
–Океан изменился, – сказала она.
–Да, Океан изменился, – подтвердил Отец. – В последнее время Океан становился все более пустым. Валуны попадались все реже – но были все более мощными… и странными. Сегодня мы увидели очень странный Валун. И еще Юлий слышал из Океана Голос.
Все обернулись на Юлия и посмотрели на него. Юлий потупил взор, он боялся увидеть недоверие в глазах кого-то из братьев и сестер.
–Я позвал вас чтобы предупредить, -продолжал Отец. – Возможно, скоро мы достигнем цели нашего путешествия. Может быть, понадобятся смелые, решительные действия. Возможно, Океан будет враждебен нам. Океан – или, возможно, некие силы в Океане, о которых мы пока не знаем. Скоро я расскажу вам больше. Старайтесь не бояться, когда услышите и увидите то, что вам непривычно. Не поддавайтесь Страху. Помните, наш Дом крепок, а мы как Семья – сильны. Я буду чаще говорить с вами – и всеми вместе, и порознь. Я буду предупреждать обо всех изменениях. Заготовьте как можно больше снарядов с Белым Огнем. И не покидайте остров. Сейчас это опасно.
–Кого мы опасаемся, Отец? – спросил Герман.
–Скоро нам всем станет это известно. – помолчав, проговорил Отец, и после этого прозрачный шар померк. Беседа была окончена.
Выйдя из комнаты с прахом Отца, Юлий не сразу пошел к себе. Пройдя через коридор в привратный зал, он сел в кресло возле большого окна и обвел взглядом стены и потолок.
Массивная двойная входная дверь – ее часто называли Вратами – располагалась в конце короткого пустого хода. За этой дверью были холод, тьма и Океан. Там, снаружи, все было холодным и суровым, смертельно опасным для человеческого тела – поэтому и приходилось носить куртки с капюшонами. Но внутри Дома были и тепло, и свет. Дом питался энергией Белого Огня. Эта энергия зажигала потолочные и стенные светильники, грела воздух, помогала готовить еду. Юлий знал, что все устройства питает растворенный Белый Огонь, который течет по тонким трубкам в стенах. Главный же резервуар был закопан глубоко в землю Острова, где-то под Домом.
Стены Дома были массивными и прочными, Врата казались неприступными – но в эти минуты Юлию думалось, что в сравнении с холодной безграничной мощью Океана их жилище – всего лишь ничтожная скорлупка.
“Неужели Дом в опасности?.. Отец сказал, что многое может измениться. Да, моя жизнь однообразна и полна Страха, но я почему-то не хочу перемен. Я держусь за этот привычный уклад, за Дом, Семью и распределение ролей. Вернее… вернее, если говорить честно, то я не просто не хочу перемен. Я их боюсь. Очень боюсь…”
Заслышав шорох шагов, Юлий поднял голову. В комнату вошел Иосиф.
