скачать книгу бесплатно
Четверка заканчивала девятый класс, до экзаменов оставалось две недели. Ребята часто рассуждали идти ли в десятый, или поступать по специальностям.
Однако все их разговоры о будущем заканчивались на том, что учеба по выбранным специальностям – это неминуемое расставание, а ребята просто не представляли себе этого. Их привязанность друг к другу стала настолько сильной, что они с трудом выдерживали двух-трехдневную разлуку, когда Сашка уезжал на соревнования. Ребята замечали, они всегда неосознанно чувствуют тревогу, если кто-то из четверки оказывался в опасности или заболевал. При этом, находясь в одной комнате, они могли часами не проронить ни слова, главное было понимание – у всех четверых все в порядке.
Единственное что осталось прежним это постоянная вражда ребят с ненавистной Любашковой. Хотя и она стала куда жестче. За эти годы ребята пережили несколько серьезных конфликтов с заместителем директора. Но Татьяна Николаевна всегда спасала их от козней Изольды.
Был теплый солнечный воскресный день. Ребята сидели на лавке под большим тополем и резались в карты. Даша с кулечком мармеладных мишек присела напротив. Рядом с ней лежал кем-то оставленный «Вестник Зауралья» – местное информационное издание. Даша, обычно не интересующаяся скучными новостями, взглянула на крупный заголовок: «ПЕРВЫЕ УКАЗЫ НОВОГО МЭРА», ниже красовалась фотография довольного Зельца, важно позирующего в кресле за столом, заваленном бумагами. Увидев знакомое лицо, она начала читать:
«Артур Зельц, новый градоначальник, в понедельник приступил к своим обязанностям. На прошедшем брифинге Артур Самуилович вкратце обрисовал текущую ситуацию в городе, наметил ряд первоочередных поручений, касающихся жизни каждого горожанина. В частности заявлено…»
– Вы слышали, Зельц мэром стал? – крикнула Даша ребятам, показывая газету с фото.
– Да ладно! – Саша повернулся к сестре, – Изольдин что ли?
– Теперь Изольда совсем обнаглеет, – ответил Вася, с силой кидая карту на лавку. – Бито! Я вышел! По-моему, она давно метит в директорское кресло. А если ухажер поможет – думаю, получит.
– Не получить бы и нам теперь по полной, – задумчиво поправил очки Антон.
– Да все будет нормально, – Саша скинул последнюю карту, – Тоха – ты остался!
Последняя учебная неделя подходила к концу. В четверг, после школы ребята смотрели телевизор в игровой комнате, как вдруг туда влетел Толя Смирнов – парень из их блока:
– Мужики! Там Любашкова комнаты обыскивать идет! Говорят, у неё смартфон сперли, искать будут.
Друзья непонимающе переглянулись и побежали к себе. Естественно, новость о краже разнеслась мгновенно, и у комнат уже собралась приличная толпа.
Через минуту появилась Изольда Павловна в сопровождении охранника и физрука.
– Я настаиваю на осмотре комнат старшеклассников, предлагаю начать с этой, – она толкнула дверь в комнату ребят. – Проживают Вторыгин, Крайнов, Першенев. Осмотрите кровати, я загляну в шкаф, – они вошли и начали копаться в вещах.
– Ух ты! – Анатолий Иванович поднял Сашину подушку, под ней лежал смартфон последней модели.
– Ну вот, что я говорила, – воодушевилась Изольда Павловна. – Сейчас мы вызовем полицию, они все оформят. Думаю, Крайнов, в спортшколе очень обрадуются этим новостям! – она торжествующе посмотрела на Сашу.
Через час, в кабине директора было не протолкнуться: двое полицейских, приехавших на вызов, представитель комиссии по делам несовершеннолетних, пострадавшая Любашкова, охранник и физрук в качестве свидетелей, Татьяна Николаевна с валидолом под языком, и подавленный Саша Крайнов. Его в который раз просили рассказать, при каких обстоятельствах он завладел телефоном, а он тщетно пытался объяснить, что этого не делал.
– Ну, это же очевидно, – Изольда Павловна обратилась к сержанту, – Наивно думать, что он сознается. Только это уже не первая кража, у нас периодически пропадают ценные вещи. Крайнов всегда ведет себя вызывающе, притесняет младших ребят, грубит персоналу…
– Простите, Изольда Павловна, – директор встала из-за стола, – Но вынуждена прервать вас, поскольку это не соответствует действительности. Александр не замечен, ни в каких предосудительных поступках, а откуда взялся ваш телефон под его подушкой, думаю, разберутся компетентные лица, – она посмотрела на полицейских…
В это время Даша в голос ревела, уткнувшись в свою подушку, а Вася и Антон не зная как её успокоить, топтались рядом. Вдруг Даша резко вскочила с кровати и с криком «знаю!» выбежала из комнаты, ребята бросились за ней. У кабинета директора стояла Любовь Михайловна, отгоняя желающих подслушать.
– Мне надо войти, – указала на дверь Даша и, видя решительный настрой воспитателя никого не пускать, громко, чтобы слышали в кабинете, крикнула, – Я знаю, кто украл телефон!
Полицейский открыл дверь, Даша вошла.
– А, Крайнова, пришла братца выгородить? Давай, расскажи нам, что ты знаешь, – развела руки Изольда Павловна и с деланным интересом приготовилась слушать.
– Это я,… – запнувшись, Даша растерянно посмотрела на сержанта. – Я расскажу, как все было. Пойдемте в кабинет Изольды Павловны, я вам там покажу.
– Что ты покажешь, Крайнова, телефон пропал у меня НЕ в кабинете, я это точно знаю, – закипала Любашкова.
Сержант попросил замдиректора отпереть замок и все вошли внутрь её кабинета.
– Вы включали телефон? – спросила Даша у полицейского.
– Он работает, но нет ни симки, ни карты памяти, – ответил сержант.
– Конечно, нет, он их наверняка выбросил! – закричала Изольда Павловна.
– И я даже знаю куда, – Даша, не мигая смотрела Любашковой в глаза, – В ваш сейф!
– Да как ты смеешь,… – прошипела Изольда Павловна.
– Простите, – сержант, глядя очень виновато, повернулся к Любашковой, – Но я вынужден попросить вас открыть сейф.
Изольда Павловна достала ключ из сумочки, и открыла дверцу – на папке с бумагами лежали симка и карта памяти.
– Будем считать, вопрос исчерпан! – выплюнула она. Её лицо залилось краской, скрестив руки на груди, она резко отвернулась к окну.
Сержант, помялся, решая, что делать дальше – все-таки почти супруга мэра. Видимо боязнь нажить проблемы с властью, наконец, пересилила совесть, – он объявил, что все могут быть свободны, и вышел из кабинета. Саша и Даша быстро юркнули следом. Остальные, молча, двинулись за ними.
Последней выходила Татьяна Николаевна:
– До чего ты дошла, Изольда! – повернулась она в дверях, – Почему ты их так ненавидишь? Не по-людски это.
– Тебя не спросила!
– Мне жаль тебя…
В комнате ребят, тем временем, четверка бурно обсуждала случившееся. Саша рассказывал, что понятия не имеет, как оказался смартфон у него под подушкой. Ребята пытались понять, откуда Даша узнала про симку в сейфе, но как выяснилось, она и сама не могла объяснить.
– Я думала, останусь одна, если тебя посадят! – Даша крепко обняла брата. – Я очень хотела тебе помочь, но не знала как! Вдруг, как вспышка – я увидела сейф в кабинете Изольды и руку с маникюром, бросающую симку на кипу бумаг. Когда я заходила к вам в кабинет, то не знала что буду делать. Все случилось само собой, – она снова обняла Сашу, – Как я рада, ведь все хорошо закончилось!
– Не думаю, что закончилось, – Вася покачал головой, – Ты выставила Изольду идиоткой при всех, она отомстит, вот увидите. Она этого так не оставит.
Спустя несколько дней все четверо готовились к завтрашнему экзамену по математике. Стояла невыносимая жара, и дверь их комнаты была открыта. Вдруг они услышали крики из коридора. Голоса доносились издалека, где-то от административных кабинетов.
Громче всех звучал голос Любашковой. Заинтересовавшись, ребята вышли из своей комнаты и направились к источнику шума.
– …Тебе давно пора оставить эту работу, ты пенсионерка – сиди дома! – кричала Изольда в кабинете директора.
– Как только областное министерство откажет мне в продлении контракта – я уйду, – парировала Татьяна Николаевна. – Ты не вправе указывать мне, Изольда.
– Ты вцепилась в них, как клещ! А я говорила, их надо сдать куда следует.
– Изольда, прекратим этот разговор, – Татьяна Николаевна заметила ребят в открытую дверь, но та не унималась:
–Ты ухватилась за них, чтоб только мне насолить! Их место было в психушке! Они могли вообще дебилами оказаться! Волчата! Недоношенные идиоты!
– Изольда Павловна! Наш разговор окончен!
– Не затыкай мне рот! – Изольда всё-таки направилась в коридор, но увидев ребят, остановилась, – А, полудурки, явились послушать, что про вас говорят?!
– Изольда, ПРЕКРАТИ! – ребята впервые в жизни услышали, как голос Татьяны Николаевны сорвался на крик. Она вышла следом в коридор, – Только не при детях!
– А то что?! Что ты мне сделаешь?! – не унималась Изольда.
– Ребята, идите к себе, быст-т-ро… – директор оперлась рукой о стену, и, схватившись за грудь начала медленно оседать на пол.
Ребята, поняв, что Татьяне Николаевне стало плохо, кинулись к ней. Даша побежала на вахту, вызвать скорую помощь. Изольда, видимо осознав, что перегнула палку, попятилась назад, но запнулась о ведро – старая уборщица Клавдия Ильинична делала влажную уборку. Ведро опрокинулось, вода потекла по полу.
– Да что, другого времени нет пол помыть?! – закричала Любашкова, пиная ведро, лежащее на боку. Оно прогремело по пустому коридору гулким эхом.
– Так всегда в это время коридоры убираю, после столовой и спальных комнат, – спокойно ответила уборщица.
– Больше не моете! Вы УВОЛЕНЫ! – крикнула ей в лицо Изольда, и поспешила прочь.
– Да много ль согласятся, за такие деньги, грязь-то скрести? – ответила ей в след уборщица, но её слова почти заглушил громкий стук Изольдиных каблуков.
Скорая приехала быстро, Татьяну Николаевну, решили госпитализировать. Когда директора на каталке вывезли к машине, все воспитанники и персонал уже были на улице. Машина не медля ни секунды, рванулась с места, зеваки стали расходиться. Через пару минут у входа осталась только ошарашенная четверка, да уборщица. Она опустилась на ближайшую лавочку:
– Вот ведь как бывает-то, как жажда власти людей-то меняет. Готова Татьяне Николаевне горло перегрызть, лишь-бы директором стать, – Клавдия Ильинична покачала головой. – Правду говорят: не делай добра – не получишь зла!
– Вы о чем? – непонимающе посмотрела Даша.
– Так она ведь даже жила у Татьяны Николаевны по первости, как только в город-то приехала…
– Вы давно её знаете? – спросил Вася.
– Да сколько у нас работает, столько и знаю – мы в одном подъезде живем. Татьяна Николаевна на втором этаже, а я на первом.
Через вахтера ребята узнали, что у Татьяны Николаевны случился инфаркт. Экзамены прошли в каком-то коматозном состоянии, но к счастью все четверо выдержали итоговые испытания…
Через две недели директора выписали домой. Друзья, выяснив адрес у Клавдии Ильиничны, решили навестить выздоравливающую.
Позвонив в дверь, ребята уже хотели уйти, когда, наконец, замок щелкнул, и на пороге появилась Татьяна Николаевна. Было очень не привычно видеть её в домашнем халате и без прически.
– Что, страшная? – спросила она в ответ на их озадаченные взгляды. Выглядела Татьяна Николаевна и правда не очень-то бодро. Всегда живые, немного улыбающиеся серые глаза угасли, под ними виднелись большие темные круги. Щеки на бледном землистом лице ввалились, да и вся она как-то осунулась. Она слабо улыбнулась, пропуская ребят, – Вроде откачали пока, жить буду. Проходите, я чайник поставлю.
Квартира оказалась совсем небольшая, со скромной, но очень уютной обстановкой. Проходя в гостиную, Даша заметила маленькую комнатку, в ней определенно жила девушка. На стенах висели плакаты со смазливыми музыкантами, стоял туалетный столик с косметикой, и большой стол с книгами и разными девчачьими мелочами. Даша не осмелилась туда войти без разрешения хозяйки.
В гостиной было много фотопортретов. Осмотревшись, ребята поняли, что на всех фото одна и та же очень улыбчивая девушка, но не знали кто это.
– Вы-то как? Как экзамены? – Татьяна Николаевна опустилась в кресло и указала ребятам на диван.
– Да вроде сдали, – махнул рукой Антон.
– Татьяна Николаевна, что это было-то? – Даша всё рассматривала девушку на большом портрете.
– Ты про Любашкову?
– Эта Изольда совсем с катушек съехала, – Вася сел.
– Несчастная она. Просто,… пожалеть её некому, – отозвалась Татьяна Николаевна.
– Пожалеть? – Даша округлила глаза на директора, резко забыв о портрете, – Да она Сашку подставила, вас до больницы довела!
– Да, Дашенька, пожалеть! Знаешь, какая она раньше-то была? Приехала после института – глаза горят, куча идей в голове. Красавица! Влюбилась без памяти, выскочила замуж, казалось, счастью нет предела. Да вот только муж наркоманом оказался. Лечили его, как могли,… вроде победили заразу. Она носила первенца, когда он снова взялся за старое. Однажды избил её очень сильно, перед самыми родами. Лицо по частям собирали, даже пластику потом делать пришлось. Ребенка она потеряла, и никогда не сможет иметь детей. Синяки прошли, вместе с ними пропало и доверие к людям. Как будто выключили в ней что-то. Появилась эта злость, жажда власти. А тот отсидел, да вышел, правда умер вскоре от передозировки, вот так-то бывает. Три жизни сгубил…
Ребята помолчали, обдумывая услышанное, потом Вася спросил:
– Когда вы ругались, Изольда сказала, мол, по нам психушка плачет. Почему?
После долгого молчания Татьяна Николаевна тяжело вздохнула и наконец, заговорила:
– На вид вам было лет по шесть, когда после больничной передержки вы появились в детском доме. Похожие на маленьких затравленных зверьков вы совсем не разговаривали, даже имен не называли. Просто молчали, на протяжении нескольких месяцев. Любашкова, имея высшее образование психолога-дефектолога, заявила, что с вами работать не возможно, и рекомендовала отправить вас всех в психоневрологический интернат. Не знаю как, но глядя на вас я сразу поняла – вы нормальные дети, вам надо дать шанс, и сама стала с вами работать. Я убедила комиссию дать еще некоторое время на реабилитацию. Тогда решили, если через месяц улучшений не будет, вас направят в диспансер, – Татьяна Николаевна нервно теребила платок. – Я проводила с вами занятия, мы много гуляли, я постоянно с вами говорила: о погоде, окружающем мире, о любой ерунде. Однажды мы вышли за огороженную территорию и отправились на набережную. Мы сидели на лавочке и смотрели на проходящие по реке суда. Я не заметила как ты, – она посмотрела на Антона, – Копошась в листьях, отошел в сторону, к большому дереву. Внезапно откуда-то выскочила огромная собака, и с лаем кинулась к тебе. Ты вскрикнул «МАМА!» и жутко испугавшись, упал и даже отключился на время. Мы все подскочили с лавки и понеслись к тебе. Ребята стали кричать, тормошить, чтобы ты вставал. Тогда-то я и услышала от вас первые слова, – Татьяна Николаевна обвела мокрыми от слез глазами пораженных ребят. – Потом подбежал хозяин собаки. Оказалось, она заметила кошку в расщелине ствола у тебя над головой. Мужчина долго извинялся за поведение псины, но я его не слушала. Самое главное для меня в этот момент, было пришедшее в голову осознание: вы – МОИ. Я решила сделать все от меня зависящее, чтобы вам было хорошо, чтобы вы были вместе. Опеку над всеми вами мне не дали, сами видите, какие хоромы. А разделить вас, взяв кого-то одного,… да я даже подумать об этом не могла. С тех пор я старалась заботиться о вас, как могла, помогать во всем. Простите, что не всегда получалось,… – она замолчала, слезы катились по щекам.
– Да что вы, Татьяна Николаевна! Вы у нас самая лучшая! – Даша, тоже с мокрыми глазами, приобняла её за плечи, – Мы вас очень любим.
– Спасибо Дашенька, – она грустно улыбнулась, и вновь промокнула глаза.
– А как мы оказались в больнице? – спросил Вася.
– Не знаю! – отрезала Татьяна Николаевна. С тревогой посмотрев на него, она вытерла глаза платком в трясущейся руке и более мягко добавила, – Это очень странная и запутанная история, там больше слухов, чем правды, – она умоляюще посмотрела на ребят и покачала головой, – Я не могу… Вы сможете запросить данные об этом в полиции, если решите, что это нужно. Осталось несколько лет, потерпи?те.
– П-п-почему волчата? – Антон ошарашено посмотрел на Татьяну Николаевну.
– Ребята, только не берите в голову все, что говорит Любашкова. Я верю, все зависит только от нас самих. Вы ведь мне родными совсем стали. Вот и билась за вас…
– Сейчас подлечитесь, и снова в бой, – попытался приободрить Саша.
– Судя по всему, ребятки, отвоевалась я, – кисло улыбнулась Татьяна Николаевна. – Мне теперь с Любашковой не справиться. Зельц – мэр, она наверняка к осени займет мой кабинет. Да и врачи советуют работу поспокойней найти, или совсем на пенсию. Я-то хотела поговорить про вас. Судя по всему, в детдом, я уже не вернусь. Во всяком случае, надолго… Мы разругались перед больницей как раз по поводу вас. Любашкова затеяла перевод Саши и Антона в Сосновский филиал.
– Нет! – запротестовали ребята, – Мы не можем разъехаться, мы же всю жизнь!..
– Да знаю я! Поэтому и хочу предложить вам вот что,… обещайте не отказываться сразу,… подумайте сначала, – Татьяна Николаевна сделала паузу, слова давались ей с трудом. – Я предлагаю вам не ходить в десятый класс, а поступить сейчас, сразу, в какой-нибудь колледж. Только не у нас в городе, чтобы уехать из детского дома, подальше от Любашковой и её бредовых идей.
– Предлагаете просто сбежать? – вспылил Саша.
– Саш, я не смогу больше защитить вас. Любашкова теперь от вас не отступится, слишком уж сильно ущемлено её самолюбие. Если поступите в колледж, сможете быть вместе. Как у сирот у вас не должно быть проблем с поступлением и общежитием. Что скажете? Подумайте…
Попрощавшись с Татьяной Николаевной, они вышли на набережную. Напористый ветер трепал тополя. Ребята долго смотрели на волны, бьющие о берег и молчали, переваривая услышанное. Конечно, они и раньше спрашивали Татьяну Николаевну о том, как попали в детдом, но она всякий раз дипломатично уходила прямого разговора.
– Слушайте, – Антон посмотрел на друзей, – Я только сейчас осознал, ведь я не помню ничего, что было до той больницы. Да и её я помню смутно. Я не помню себя маленьким!
– Я тоже! – отозвался Вася, примостившись на гранитном ограждении.
– Мы с Дашкой тоже как-то об этом говорили…
