скачать книгу бесплатно
– Глупенький ты, мой, – прошептала Татьяна и впилась в его губы своими горячими губами.
Ангелине Ивановне сегодня снова было не до сна.
Живя с Татьяной, Меченосец совсем не задумывался над вопросом трудоустройства.
Ему иногда приходила в голову мысль о том, что негоже находиться на иждивении молодой женщины, но всякий раз он отгонял эту мысль, оправдываясь тем, что Татьяна сама этого хочет. А Татьяна не то, чтобы этого хотела, но все же побаивалась отпускать его от себя, даже на время работы. Только поэтому она не затевала с ним разговора о трудоустройстве, оттягивая его на лучшие дни. А дни эти все не приходили и не приходили.
Весна сменилась летом, а лето осенью. От ничего не деланья Меченосец как-то заскучал, пластинки ему уже изрядно поднадоели. В обществе Емельяныча он стал чувствовать себя некомфортно, поэтому, как только тот заходил к нему в комнату, старался найти причину, чтобы отвязаться от старика.
В кухне он стал все чаще встречаться со Светочкой и однажды, когда Татьяна была на работе, напросился к ней в гости. И причину же нашел подходящую – хочу, мол, попробовать поступить в техникум, а знаний не хватает.
Светочка, без задней мысли, обещала ему помочь, и Меченосец стал ее навещать.
За учебником математики они чуть лбами не сталкивались, и, в конце концов, он погладил ее по волосам.
Светочка от неожиданности отскочила от Меченосца и, посмотрев осуждающе в его глаза, произнесла:
– Не надо, Павел, это совсем нехорошо.
В этот вечер Меченосец вернулся в свою комнату раньше обычного, но еще долго на своей ладони ощущал тепло прикосновения к Светочкиным волосам.
Светочка у себя в комнате тоже не могла выйти из оцепенения. Ее еще ни разу так нежно не гладили по волосам.
В эту ночь она долго не могла уснуть, а когда все же уснула, то приснился ей сон, будто стоит она под струей теплой воды, а чьи-то нежные руки гладят ее по волосам, опускаясь все ниже и ниже. И когда эти нежные руки опустились на ее живот, она резко вскочила и больше уже не смогла уснуть.
На следующий вечер Меченосец не постучался в Светочкину дверь, не постучался он и потом. Зато потом в его дверь постучалась сама Светочка.
«Что же Вы не заходите, Павел, – проворковала она, – так Вы никогда не поступите в техникум».
Меченосец очень обрадовался, увидев Светочку, но внешне своей радости не показал. Они прошли в Светочкину комнату и уже через час отвлеклись от предмета под названием «Математика».
Их приятная близость была продолжительной и сверхтемпераментной. Кто бы мог подумать, что в тихой Светочке таится такой запас нерастраченной энергии. Во время оргазма ее хрупкое тело так подбрасывало могучие телеса Меченосца, что тот хватался за спинку кровати и всем своим передом старался припечатать Светочку к матрацу. И от этих движений Светочка вновь и вновь улетала в блаженство, стараясь удержать на себе Меченосца как можно дольше.
Если бы не обстоятельства, она не дала бы покоя Меченосцу всю ночь и даже весь следующий день. Она и представить себе не могла, как прекрасны мгновения близости с мужчиной, который умеет удовлетворять женщину. Удовлетворять ее так, что она открывает в себе постоянное желание его ощущать.
Татьяна не сразу заметила изменения, которые произошли с ее молодой соседкой. Но через неделю она обратила внимание на то, что Светочка, как-то уж больно неуклюже, ее сторонится. Стоит Татьяне прийти на кухню, как Светочка стремится тут же из нее уйти.
Да и Ангелина Ивановна подлила в огонь подозрений ехидного маслица.
– Ну, что, милочка, – начала она, выйдя на кухню вслед за Татьяной, – все работаешь?
– Работаю, Ангелина Ивановна, а куда ж денешься, – вздохнула Татьяна.
– Как это куда денешься, – продолжила Ангелина Ивановна, – пора бы уж и кобелине твоему поработать, а то измаялся без дела-то.
– Да он вроде бы учиться собирается, – сообщила Татьяна.
– Собирается, – подтвердила Ангелина Ивановна, – только уж больно хорошо его консультируют.
Сказав это, Ангелина Ивановна взяла со стола чайник и ушла к себе в комнату.
– Так вот почему от меня Светочка шарахается, – подумала Татьяна.
Отпросившись с работы, она пораньше вернулась домой и, не найдя в своей комнате Меченосца, постучалась в Светочкину дверь. Дверь долго не открывали, надеясь на то, что постучат и отстанут, но Татьяна настойчиво продолжала колотить в дверь. Услышав шум, из своей комнаты высунулась Ангелина Ивановна.
– Стучишь, милочка, – спросила она, – стучи, стучи, они уже давно там.
Наконец, дверь отворилась, и смущенная Светочка появилась на пороге. Отодвинув ее, Татьяна вошла в комнату и, увидев склонившегося над учебником Меченосца, гневно спросила:
– Ну, что, занимаетесь, – и, не дожидаясь ответа, продолжила, – хорошо устроились. Кошка в двери, мышки в пляс.
Поняв, что его застукали и оправдываться бессмысленно, Меченосец решил пойти в нападение:
– Ты меня, что ли, мышкой считаешь?
– Да уж, какая из тебя мышка. Ты кот, точней, бессовестный котяра, – не сдерживая себя, заголосила Татьяна, – присосался, как пиявка, да еще и гадишь.
– Ты, Татьяна, не кричи, – попытался урезонить ее Меченосец.
И тут за спиной у Татьяны заговорила Ангелина Ивановна:
– Ишь, какой проходимец. Можно сказать, застукали на месте преступления, а он еще и харахорится.
Меченосец понял, что оправдываться бесполезно, поэтому закрыл учебник математики и встал из-за стола.
Светочка, заткнув уши, удалилась на кухню. И правильно сделала, потому что Ангелина Ивановна и Татьяна в два крикливых голоса продолжили накачку провинившегося Меченосца.
В общем, накачка закончилась тем, что выставила Татьяна за порог вещмешок Меченосца, и пошел он на все четыре стороны.
С Викой не соскучишься
Точнее, пошел наш оскорбленный Меченосец целенаправленно в Летний сад, где намеревался встретиться с Викой и, хотя бы на время, приютиться у нее.
И, действительно, пьяненькая Вика прогуливалась по аллеям Летнего сада, в поисках нового хахаля, как говорили местные старушки. Увидев Меченосца, она раскрыла свои объятья, еще четче обозначив округлость грудей, и пошла ему навстречу.
– Павлуша, я так рада тебя видеть, – обнимая Меченосца, заворковала Вика, – обманщик, ты все же пришел ко мне.
Говоря это, она дыхнула на Меченосца дешевеньким перегаром и обдала таким же дешевеньким ароматом духов. В ту пору гулящие женщины в нашей победившей фашистов стране не ценились так дорого, как сейчас, может быть потому, что не назывались тогда проститутками.
Да, если бы Вику назвали проституткой, она бы очень обиделась. Свое ненасытное влечение мужчинами она объясняла особенностями характера и чуткой душой.
Что касается особенностей характера, то их у Вики было предостаточно, и количество этих самых особенностей объективно зависело от полноты налитого стакана. От малой дозы она румянилась и становилась беззаботно веселой. По мере наполнения спиртным, ее веселость переходила в малую, а потом и в большую агрессивность. А от большой агрессивности ее чуткая душа моментально захлопывалась, и открывались шлюзы эротического беспредела. В таком состоянии Вика могла удовлетворить мужчину любыми способами и в любом месте. На публике сексуальные игры ей даже больше нравились. Каждая пара любопытных глаз вносила в ее жаждущее тело дополнительную волну возбуждения.
В тот момент, когда Меченосец встретил Вику, она была в состоянии легкого подпития, и до большой агрессивности было еще далеко.
Зайдя в кафе, они заказали бутылочку вина и нехитрую закуску.
За бутылочкой портвейна Меченосец наплел Вике красивую историю о том, что его, как опытного специалиста, не хотели увольнять из войск. Чтобы уволиться, ему пришлось переспать с женой военкома, и та устроила все в лучшем виде.
Услышав о женщине, Вика нахмурилась, но потом, что-то вспомнив, спросила:
– Это не та ли коза, с которой я тебя в прошлый раз застукала.
– Она, – соврал Меченосец, – ты в тот раз чуть не сорвала мой план увольнения.
– Ну, прости меня, Павлуша, я же не знала о твоих планах, – пьяненько извинилась Вика.
– Тогда выпьем за мое удачное увольнение, – предложил Меченосец.
– Давай, – с удовольствием согласилась Вика и, чокнувшись с Меченосцем, отпила из стакана большой глоток портвешка.
Закусив конфеткой, она спросила:
– А где же ты теперь остановился?
– Пока нигде, – ответил Меченосец, – сегодня пересплю на вокзале, а завтра пойду искать общежитие.
– Зачем на вокзале, – возмутилась Вика, – пойдем ко мне, у нас с матушкой трехкомнатная квартира на Гороховой.
Глотнув портвешка, Вика разоткровенничалась и рассказала о том, что ее матушка работает в домоуправлении, и когда во время блокады их соседка, имевшая две комнаты из трех, умерла, она сумела оформить на себя освободившиеся комнаты.
Еще Вика сообщила Меченосцу о том, что работает в парикмахерской и «Павлушину небритость и косматость» берет на себя.
Допив бутылку, они покинули Летний сад и направились в сторону Гороховой.
Ухватившись за локоть Меченосца, Вика шла с высоко поднятым подбородком, озорно посматривая на прохожих. Ей было кайфово не только от выпитого спиртного, но и оттого, что рядом с ней шел красивый и здоровый мужчина.
На углу Загородного и Гороховой они не прошли мимо продовольственного магазинчика, где затарились спиртным и кой-ка кой закуской.
Викина матушка уже готовилась ко сну, когда Вика с гостем завалилась в квартиру.
Почуяв запах застолья, Антонина Федоровна, а именно так звали Викину матушку, приоделась и помогла дочери накрыть на стол.
А за столом завязалась оживленная беседа, во время которой Меченосец поближе познакомился с Антониной Федоровной и несколько раз ловил на себе ее лукавый взгляд.
Только в два часа ночи женщины угомонились и, убрав со стола, разошлись по комнатам. В спальне на своей дореволюционной кровати утихомирилась Антонина Федоровна, а на кровати другой комнаты возбужденная Вика скрупулезно исследовала голое тело расслабившегося Меченосца. От Викиного исследования тело Меченосца начало напрягаться и медленно поворачиваться в сторону Вики. Одно из напряжений уперлось в Викино бедро, потом стало медленно перемещаться в сторону живота. Одновременно губы Меченосца нащупали Викины соски, и она, застонала, не сдерживая чувств. А когда напряжение Меченосца вошло в лоно напряженности Вики, ее стоны стали усиливаться, а кровать начала интенсивно прогибаться.
Бедная Антонина Федоровна, Викины стоны рисовали в ее воображении мельчайшие детали половой игры, и она испытывала от этого неописуемое возбуждение. Как тут не испытаешь, если, закрыв глаза, она ощущала чье-то горячее прикосновение ниже пупка, а ее соски пытались выпрыгнуть из—под простыни. А впрочем, зачем простынь, ну ее ко всем чертям, Антонине Федоровне и без простыни жарко. Она сбросила простыню на пол и, в охватившем ее экстазе, стала метаться по широкой кровати. И это не мудрено, ей шел только сорок шестой год, а, устами народа говорит истина: «Если бабе сорок пять, баба ягодка опять».
А поутру они проснулись. Точнее, первой встала Антонина Федоровна. Она вышла в гостиную и, увидев приоткрытую дверь в комнату дочери, невольно заглянула туда.
На широкой кровати, разметав руки в стороны, лежал на спине голенький Меченосец, а у него под мышкой, свернувшись клубочком, сопела Вика.
На Вику Антонина Федоровна внимания не обратила, так как ее прищуренные глазенки впились во внушительное хозяйство Меченосца и ничего другого замечать не хотели.
Так она простояла минуты три, потом, вспомнив о своих домоуправских обязанностях, заторопилась на кухню и, попив чайку, тихо вышла из квартиры.
– Да, – размышляла про себя Антонина Федоровна, следуя на работу, – не обидел Павлушу бог ни силой, ни подживоточным хозяйством. Не по годам крепок мужичок.
Она еще долго бы размышляла о достоинствах Меченосца, но повстречавшаяся ей товарка отвлекла Антонину Федоровну от этих размышлений.
– Привет подружка, – поздоровалась товарка, – что это ты так задумалась?
– Ничего, – смутившись, ответила Антонина Федоровна, – думаю про сегодняшний распорядок, с чего начать, чем продолжить.
– Да уж, полно тебе, – поддержала разговор товарка, – о себе бы подумала, а то все работа, да работа.
– А чего о себе думать, за меня теперь Вика думает, – произнесла Антонина Федоровна.
– А ты, что ж, совсем про любовь забыла? – спросила товарка.
– Да полно тебе, какая уж в моем возрасте любовь, – ответила Антонина Федоровна.
– Как это какая любовь, – возмутилась товарка, – да в твои-то годы от мужиков только перья должны лететь.
– А где теперь мужиков-то возьмешь, – с грустью произнесла Антонина Федоровна, – не все мужики с фронта-то вернулась, да и те калека на калеке.
– Что это тебе все калеки попадаются? Я куда ни посмотрю, одних богатырей вижу, – весело заявила товарка.
– Богатырей видишь, а сама все одна столуешься, – сказала Антонина Федоровна.
– А я, может быть, разборчивая очень, – стрельнув глазками, воскликнула товарка.
– Вот и я, видать, разборчивая, – произнесла Антонина Федоровна.
– Из-за своей разборчивости так и останемся в старых девах, – подытожила товарка.
На том они и расстались.
А Вика, пригретая Меченосцем, проспала все на свете. Если бы не утренний массаж, который сделал ей Меченосец, она, вообще, ни за чтобы не проснулась.
А Меченосец, с трудом открыв заспанные глаза, провел ими по интерьеру комнаты, перевел их под свою подмышку и, обнаружив там Вику, запустил в ее кудрявые волосы свою широкую ладонь.
Вика неохотно зашевелилась, что-то промямлила и подвернула Меченосцу свой соблазнительный зад.
Фантазии у Меченосца тут же разыгрались, а вслед за фантазиями по его телу пробежала возбудительная волна столбняка.
– Ну, что с ним поделаешь, – подумал Меченосец и, пристроившись к Викиному заду, попытался ее растормошить.
Не одну минуту пришлось тормошить ему Вику, наконец, она выгнулась и руками помогла ему в нее войти.
А потом были подъем переворотом, кульбит с завыванием, мах ягодицами и глубокое погружение. И завершился этот спортивный набор победным воплем двух удовлетворенных людей.
Как хорошо, что Антонина Федоровна не слышала этого вопля.
Этого-то она не слышала, а вот другие придыхания ей снова пришлось выслушивать, так как вечером, повторив застольные процедуры, они вновь разошлись по комнатам.
И снова Антонина Федоровна металась по своей кровати в поисках мужской руки, которая в мыслях доводила ее до безумия. До безумия ее доводила не только вся рука, но и отдельные ее пальчики. Они аккуратно массировали ее соски, заставляя их набухнуть, нахально лезли то в рот, то под живот и нежно дотрагивались до вихляющих бедер.
