скачать книгу бесплатно
– Прости, – сказала я. – Мне так жаль, Коннор. Я напилась, мне было страшно за вас обоих. Это не оправдание, но так уж вышло. И я беру на себя ответственность за свой поступок… – Я умолкла, потому что на лице Коннора отразилась злость. – Он тебе ничего не сказал, да?
– Ни черта он мне не рассказал.
– Я думала, ты из-за этого так расстроился, из-за меня.
– Из-за тебя? – Коннор покачал головой. – Ты не понимаешь, Отем. Мы с Уэсом…
– Что?
Коннор посмотрел на меня, в его зеленых глазах я прочитала бесконечную усталость.
– Ничего. Это не мое дело. Выходит, что это никогда не было моим делом. Я всегда лишний. Но я втянул тебя во всё это, и мне очень, очень жаль, Отем.
– О чем ты?
– Между нами всё кончено, – заявил Коннор. – И это к лучшему. Сейчас ты не понимаешь, но позже поймешь. Скоро.
Он направился к двери.
– Подожди, – окликнула я его. – Коннор, пожалуйста, не уходи вот так.
Он замер, уже взявшись за дверную ручку, потом проговорил:
– Я ухожу, а ты оставайся с Уэсом.
– Пожалуйста, не…
– Останься с ним. И не выпускай его руку, Отем, что бы ни случилось. Не отпускай его.
Он вышел, так и не обернувшись.
Глава пятая
Отем
– Подача наркоза прекращена в девять часов три минуты, – сказал анестезиолог, глядя на настенные часы.
Я сидела с одной стороны кровати Уэстона, а Миранда и Пол с другой. Руби угнездилась на подоконнике. Все мы пристально следили за красными цифрами на часах, и когда те показали 9:04, Миранда сердито посмотрела на доктора Ковальчика.
– Он не просыпается. Вы же сказали, что он проснется, как только перестанут подавать лекарство.
Терпеливо улыбаясь, доктор Кей снял с шеи стетоскоп, склонился над Уэстоном и прислушался. На несколько секунд все затаили дыхание, тишину нарушало только мерное гудение аппарата искусственной вентиляции легких.
Доктор Кей наклонился еще ниже.
– Привет, Уэс! – громко проговорил он. – Слышишь меня? Ты не мог бы открыть глаза, Уэс?
Ноль реакции.
– Ну? – У Миранды округлились глаза, она нервно сплетала и расплетала пальцы.
– Нужно время, – мягко произнес доктор Кей, выпрямляясь и вынимая из ушей стетоскоп. – Процесс может занять от нескольких минут до трех суток. С учетом того, что пациент находился в искусственной коме почти неделю и не приходил в сознание с момента ранения в Сирии, полагаю, пробуждение наступит скорее позже, чем раньше. И, возможно, оно будет сопровождаться побочными эффектами.
– Это какими, например? – спросил Пол.
– После пробуждения Уэс может испытывать тревогу, волнение, возможна даже агрессия. Всё это совершенно нормально, но вам следует быть готовыми.
Миранда коснулась эндотрахеальной трубки, всё еще закрепленной во рту Уэстона.
– А почему за него до сих пор дышит машина? Это тоже нормально?
– Да. Уэс должен проснуться, нам нужно убедиться, что он достаточно окреп, чтобы дышать самостоятельно.
Доктор Кей сказал несколько слов анестезиологу, тот кивнул и вышел из палаты.
– Мне нужно к другому пациенту, – сказал доктор Кей. Он указал на медсестру. – Ронда будет здесь следующие десять часов. Полагаю, вам стоит выпить кофе или перекусить, может быть, даже прогуляться. Процесс пробуждения может растянуться надолго.
– Я никуда не пойду, – заявила Миранда, озвучив мои мысли.
– Хорошо. Я скоро вернусь и проверю, как он.
Миранда взяла сына за руку.
– Он может проснуться в любую минуту, правда, малыш? Мы все здесь тебя ждем. – Она понизила голос. – Ну, почти все.
– Ну, ну, – проговорил Пол. – Коннор тоже нуждается в отдыхе и лечении. И, конечно же, Виктория должна поехать с ним, так же как и мы остаемся с Уэсом.
– «В лечении»? – воскликнула Миранда. – Ради всего святого, мы и так в больнице! Он может остаться и лечиться здесь, хотя бы до тех пор пока мой мальчик не очнется. – У нее в глазах заблестели слезы. – Уэс захочет видеть лучшего друга. Коннору следовало быть здесь.
– Миранда, они прошли через ад, – попытался урезонить ее Пол. – Никому из нас не понять, как сильно страдает Коннор. Нельзя заставлять его делать то, на что он сейчас не способен.
Миранда пожала плечами и тихо пробормотала:
– Коннор втянул моего мальчика во всё это. Неужели он не мог остаться и посмотреть, как Уэс придет в себя?
У меня екнуло сердце, а Руби удивленно посмотрела на меня, приподняв брови.
– Коннор не виноват, – сурово заявил Пол. – В случившемся никто не виноват. Такое может случиться, если человек записывается в армию. Уэс понимал, что рискует. Прошлого не вернешь, нужно двигаться вперед. – Тут его тон немного смягчился. – Обвиняя Коннора, ты не станешь чувствовать себя лучше, дорогая.
Миранда хлюпнула носом, но ничего не ответила.
Время тянулось мучительно долго. Прошел час, потом второй. Уэстон не подавал никаких признаков скорого пробуждения, и Руби наклонилась ко мне.
– Идем, Отем. Нужно что-то съесть или хотя бы выпить кофе.
– Мне не следует его оставлять, – ответила я.
«Коннор попросил меня остаться с Уэстоном. Да я и сама не могу сейчас уйти».
– Иди, милая, – посоветовал мне Пол. – А потом мы с Мирандой сходим перекусить. Уэс не останется один.
Мне ужасно не хотелось уходить от Уэстона, но, с тех пор как пришло письмо из армии, меня словно нес бурный поток: он забросил меня в Балтимор, в эту больницу, погрузил в море переживаний и сумятицы. Во всём этом шторме Руби была словно остров, и я осознала, что напрасно не рассказала ей о том, что произошло между Уэстоном и мной.
– Только кофе, – решилась я.
– Так мило с твоей стороны, что ты осталась с нами, золотце, – проговорила Миранда. – Я думала, ты уедешь вместе с Коннором.
– Я… Уэстон мой друг, – выкрутилась я.
Миранда снова опустилась на стул.
– Приятно знать, что кто-то еще понимает значение этого слова.
Когда мы спустились в кафетерий, Руби отхлебнула кофе и сказала:
– Поговори со мной, подруга.
– О чем?
– Почему ты до сих пор здесь, а не в Бостоне рядом с Коннором?
Я судорожно втянула в себя воздух и выпалила:
– Он порвал со мной.
У Руби округлились глаза.
– Ты не шутишь? Вчера вечером? Он поэтому уехал?
– Отчасти. Главным образом он уехал потому, что полностью согласен с Мирандой: он считает, что виноват во всём случившемся с Уэстоном.
Руби пожевала нижнюю губу.
– Проклятие. Да еще все эти разговоры про то, что у Уэса поврежден позвоночник.
– Думаю, дело и впрямь серьезное, Руби, – пробормотала я, борясь с подступившими слезами. – Коннор так думает, а ему виднее. Он был там, когда Уэстона подстрелили, и потом был с ним в немецкой больнице.
– Бедный Уэс. Боже, а говорили даже об участии в Олимпийский играх, да? Вот черт…
Я кивнула, потом выпрямилась.
– Но мы не знаем наверняка.
Доктора еще должны провести исследования. К тому же они профессионалы. Я постоянно твержу себе, что нужно дождаться, пока они поставят окончательный диагноз, а потом вспоминаю, что Коннор уехал.
Руби поджала губы, всем своим видом выражая сомнение, потом взяла меня за руку.
– Жаль, что вы с Коннором расстались. Знаю, у вас двоих не всё шло гладко, но я никогда не думала, что он бросит тебя в такой момент. – Она склонила голову набок, пристально меня рассматривая. – Ты очень огорчилась?
– Сама не понимаю, что чувствую. Я его люблю. Или любила? – Я нервно пригладила волосы. – Боже, всё так запуталось.
– Несмотря ни на что, Коннору сейчас следовало быть здесь, рядом с Уэсом, – изрекла Руби, качая головой. – Пусть он испытывает чувство вины, но у меня в голове не укладывается, что он вот так слинял.
– Возможно, дело не только в чувстве вины. – Я потупилась и стала пристально рассматривать свой кофе.
– Вот как?
Я зажмурилась и выпалила:
– Я изменила Коннору с Уэстоном.
Когда я приоткрыла глаза и посмотрела на Руби, та таращилась на меня, выпучив глаза и открыв рот.
– Ты… серьезно? Это ты-то? – Подруга наклонилась ко мне и напряженным голосом спросила: – Ты спала с Уэстоном? С лучшим другом Коннора, с Уэсом?
– Спасибо, Руби, а то мне было недостаточно паршиво. Мы только поцеловались, но…
В памяти живо всплыли наши поцелуи, ощущение того, как бедра Уэстона прижимались к моему телу, как задралась моя юбка, как его рука скользнула мне между ног, как я до смерти его хотела…
Я моргнула и обхватила себя за плечи, борясь с волнами удовольствия. Нашла место предаваться подобным мыслям.
– Я была пьяна, мы поцеловались и зашли бы еще дальше, но Уэстон остановился. Но я не собираюсь оправдывать себя. Я поступила плохо, и Коннор имеет право ненавидеть меня. – Я подняла глаза на свою лучшую подругу. – Ты меня ненавидишь?
Руби хохотнула, потом вздохнула, недоверчиво покачала головой.
– О, боже, подруга. Так вы всего лишь поцеловались?
– Всё равно это измена, Руби, и не я прекратила это, а Уэстон.
Руби надула щеки.
– Ух ты. Я просто в шоке. Ты говорила, что вы с Уэстоном общаетесь, но я не думала, что будет что-то большее.
«Что-то большее». Меткое определение. Между мной и Уэстоном было нечто большее. Больше чувств, больше электричества, больше фейерверков, больше желания – невероятно, но факт. Чистое, неприкрытое желание.
– Я тоже не думала, что между нами что-то может быть, но той ночью словно что-то щелкнуло, – призналась я. – Какая-то деталь встала на место, хотя я даже не заметила, когда она успела выпасть.
Руби нахмурилась.
– Что ты имеешь в виду?
Я вертела в руках кружку.
– Не знаю. У нас с Коннором всё было так странно. Он был так красноречив в письмах и стихах, но вот при личном общении… ничего. Или почти ничего. У меня даже появились ужасные подозрения.
– Какие подозрения?
– Его письма и стихи. – Я посмотрела на Руби. – Когда я пытаюсь представить Коннора сидящим за столом и изливающим свое сердце на бумагу, у меня ничего не получается.
