Сад Иеронима Босха

скачать книгу бесплатно

Сад Иеронима Босха
Тим Скоренко

Нет, Мессия не спустился с небес в белых одеждах в окружении ангелов и сиянии славы. Он приехал в Рим на случайной попутке, на ногах у него были грязные стоптанные ботинки, а во рту не хватало нескольких зубов. Он крал, убивал и прелюбодействовал, но это не имело значения, потому что его назвали новым Христом в прямом эфире всех телеканалов мира. И человечество получило того, кого заслуживало.

Тим Скоренко

Сад Иеронима Босха

1

Преддверие

«Выколи глаза самому себе, ибо в слепоте путь к спасению», – скажет Джереми Л. Смит с телеэкрана. Вы тут же возьмёте спицу и прямо перед телевизором лишите себя зрения, я не сомневаюсь. Каждое слово, которое произносит Джереми Л. Смит, – абсолютная истина. Если Джереми Л. Смит скажет, что убивать можно, то все государства мира тут же узаконят убийство и внесут его в конституцию. Потому что Джереми Л. Смит – Правдитель Сермяжный, Мессия, новый Христос.

Всё, что вы читали в учебниках про Джереми Л. Смита, – это чушь. Полностью, от начала и до конца. Всё, что вы знаете о нём, – это та самая трансляция из Ватикана и гора глупостей, придуманных фальшивыми биографами. На каждом уроке по житию Джереми Л. Смита ваши учителя втолковывали вам бред, запомните это.

Ни одного слова правды. Бред сивой кобылы. Правда – это то, что вы видите своими глазами. То, что вы можете купить. То, что вы можете трахнуть.

Вам кажется, что Джереми Л. Смит спустился с небес. Поднялся из ада. Сошёл с корабля слепых. Явился из столпа света. Но это не так. Джереми Л. Смит смотрит с каждой картины Иеронима ван Акена Босха. Лишь Босх и в какой-то мере Питер Брейгель-старший могли увидеть Джереми Л. Смита таким, каким вижу его я. Они всю жизнь изображали его на своих холстах. Человек, пожираемый рыбой, и одновременно рыба, пожирающая человека; слепец, верящий посоху, и посох, обманывающий слепца, – всё это Джереми Л. Смит. Но вы ещё не готовы к истине, поэтому я не буду забегать вперёд.

В 1963 году Ли Харви Освальд убил президента США Джона Фицджеральда Кеннеди. Вы, конечно, читали о том, что ружьё Освальда, карабин «Каркано» M91/38 1963 года, уже на расстоянии в тридцать футов давало отклонение на пару дюймов. На том расстоянии, с которого Освальд якобы пристрелил президента, карабин был бесполезен. Пуля даже не долетела бы до головы Кеннеди. Не говоря уже об угле, под которым она вошла в президентскую голову. И неспроста Освальда убили вскоре после того, как взяли под стражу. Всё не так, как написано.

На самом деле правду не узнает никто и никогда. Никто, кроме фанатов телесериала «Секретные материалы», не знает, кто убил Кеннеди. Последние уверены, что это сделал Курильщик. Остальным приходится довольствоваться версией об Освальде. Будьте довольны этой версией. Другой для вас нет. Кеннеди убит Освальдом из того самого допотопного карабина.

Вы не знаете, кто открыл Америку. Вы не знаете, кто написал «Мону Лизу». Вы не знаете даже, кто был первым президентом США, потому что вы этого не видели. Вы не присутствовали при подписании Декларации независимости, значит, она поддельная. А может, и настоящая. На каждый вопрос есть два ответа: «да» и «нет».

Истины может быть две.

Первая: вы видели это своими глазами.

Вторая: это сказал Джереми Л. Смит.

Вся проблема в том, что Джереми Л. Смит – американец. Вы ненавидите американцев. Этих жирных тупых ублюдков, которые жрут в «Макдоналдсах», а потом подают в суд из-за своего ожирения и почечной недостаточности. Вас тошнит от их Бушей и Обам, от этих недоделанных гундосов, страдающих дислексией и выползающих в президенты. Вас бесит, что губернатором Калифорнии, самого богатого штата, становится недоучившийся качок. Вас раздражают их тупые фильмы, молодёжные комедии и сказки с мегадорогими компьютерными спецэффектами.

Вы ненавидите их бабло – в первую очередь. Они покупают себе дома и машины, когда вы ютитесь в однокомнатной квартирке и тратите на дорогу до работы два часа в день, потому что кольцевую линию метро опять перекрыли.

Но Джереми Л. Смит – американец, которому вы вынуждены поклоняться. Бить лбом. Целовать его изображение и молиться. Тупой ублюдочный пиндос, Мессия, новый Христос.

* * *

Сначала я расскажу вам то, что вы знаете.

Джереми Л. Смит родился в Юте. В крошечном городке на юге штата. Когда ему стукнуло пятнадцать, он убрался из своей клоаки. Сел на первый попавшийся автобус и приехал в Нью-Йорк – через кучу миль и штатов. Вам говорят, что это было его святое паломничество через песчаные земли. Через пустыню. Там его ждали искушения, которые он преодолел. А потом он поехал в Италию – когда ему стукнуло двадцать один. На него снизошло откровение: нужно ехать в Италию. Нужно ехать к Папе Римскому. Его озарило, и он, преодолевая все трудности и невзгоды, пересёк океан. Иона в чреве Левиафана. Потом было то, что вы видели, то есть правда.

А теперь я расскажу вам то, чего вы не знаете.

У Джереми не было отца. Но не потому, что мать страдала непорочным зачатием и прочей религиозной дрянью. Нет, что вы. Просто она давала всем направо и налево. Она была шлюхой, местной шлюхой: для такого городка как раз достаточно одной. Отцом Джереми был мясник, отцом Джереми был молочник, отцом Джереми был даже тот парень с бензоколонки, которого позже размозжило по стене хромированным бампером «Шевроле» 1998 года.

Мать называла Джереми не иначе как «маленьким ублюдком». Нет, я вру. Иногда она называла его «подонком», а иногда «уродливым отродьем». По-всякому. Она била его до тех пор, пока ему не исполнилось двенадцать лет. Просто однажды Джереми поймал её руку в полёте и вывернул так, что она выскочила из сустава. И больше мать никогда не била Джереми. Три года она не разговаривала с ним вообще, а потом провалилась в колодец на заднем дворе. Она сломала обе ноги и руку, получила сотрясение мозга. Джереми вытащил бы её, будь он поблизости. Но в тот момент Джереми курил травку со своим другом Терренсом Бишопом.

Нет, вы ничего не знаете про Терренса Бишопа. Он не дожил и до восемнадцати. Он утонул в местном озерце, когда полез купаться, укурившись в зюзю.

Вы готовы сжечь меня живьём, я понимаю. Я говорю ересь, за которую Святая Инквизиция размазывала кишки по камням пыточных камер. Но я говорю вам правду. Впрочем, вы не видели этого своими глазами, значит, это не может быть правдой для вас. Для меня это – правда, потому что это сказал Джереми Л. Смит.

Вы когда-нибудь интересовались, что означает «Л.» в его имени? Лесли? Людвиг? Ланкастер? Да, сейчас, как же. Ланкастер. Войны Алой и Белой розы. Сейчас.

Он сам приписал себе этот инициал. Потому что ему, этому хитрожопому ублюдку, повезло. В команде «Королевы Марго» был некий Джереми Л. Смит. А наш Джереми был просто Джереми, без всякого «Л.». И он пририсовал к своему имени эту чёртову букву, чтобы пролезть на корабль. Настоящий Джереми Л. Смит в это время гнил где-то в канаве. Он просто нажрался, упал и разбил свою пустую башку об асфальт.

Но я отвлёкся. Надо вернуться немного назад.

Джереми нашёл мамашу не сразу. Просто на третий день он пошёл к колодцу и почувствовал, что оттуда воняет не так, как обычно. Вода была мутная, коричневая и пахла гнилью. Так было однажды, когда в колодец упала коза. Но теперь это была его мать, и Джереми видел её цветастое платье, её волосы и белую руку, которой она цеплялась за стенку колодца перед смертью. Вы думаете, Джереми вызвал полицию? Как бы не так. Он-то сразу понял, что это его мамаша. Поэтому он собрал рюкзак, выгреб из банки мамашины сбережения и пошёл на шоссе. Он никому ничего не сказал, даже Терренсу Бишопу.

Его подобрал старый потёртый «Кадиллак» двадцатилетней давности. За рулём сидел чёрный, который курил какую-то дрянь. Он ежеминутно начинал рассказывать Джереми новую байку о том, какие белые сволочи, и о том, какой он хороший, что взялся подвезти белого. Джереми молчал. Чёрный довёз его до Кантерна. Там по меньшей мере была автобусная остановка. Джереми сел на автобус и поехал в Нью-Йорк.

Чёрного звали Хистер Уистен. Вы все видели его по телевизору. Вы читали о нём в учебниках: одна глава в общеобразовательном и три главы в смитологическом. Он стал пророком, предтечей. Он несёт людям слово, которое готовит их к приходу Смита. Это та правда, которую вы должны знать.

На самом деле Уистен сказал про Джереми Л. Смита только одну фразу. В Кантерне, в баре. Он хлопнул по плечу бармена и на вопрос «Как дела?» ответил, что хорошо. Что он только что подвёз какого-то белого ублюдка и даже ни разу не плюнул ему в морду. Бармен рассмеялся и сказал, что Уистен выиграл спор. Уистен всегда плевал в белых, когда у него была такая возможность.

Если вы были в США, в этой уродской грязной стране, вы, конечно, проехали по маршруту Джереми Л. Смита. Вам говорят, что это тот самый автобус, в котором ехал Джереми Л. Смит, но это тоже правда, которую вам продают за ваши деньги. На самом деле это просто такой же автобус.

С тем самым автобусом у вас уже ничего не получится. Его водитель, Бенджамин Бикс из Огайо, любил выпить пивка за рулём. Он был нетрезв и в тот день, когда на его автобусе ехал Джереми Л. Смит. Сидел на кресле номер тридцать четыре. В учебнике написано, что там, где проезжал автобус, распускались цветы и исцелялись убогие. На самом деле Смит просто пил своё пиво и разглядывал журнал с голыми девками. Но об этом позже, чтобы не травмировать вас вот так, сразу.

Бенджамин Бикс всё-таки спустил свой грёбаный автобус с обрыва. Это произошло через два года после того, как он высадил Смита на автобусном вокзале в Нью-Йорке. Бикс вёз шестнадцать пассажиров, в том числе троих детей. Двухлетней Бетти размозжило голову о стойку поручня. Шестилетний Майкл протаранил своим телом окно и был вмят в землю корпусом автобуса. Выжила Лиза, ей было на тот момент девять лет. Она не получила ни царапины, а кровь, в которой она лежала на крыше перевёрнутого автобуса, принадлежала её матери, насаженной на обломок поручня, как на кол. Бенджамин Бикс умер в больнице через три дня. Автобус после освидетельствования был сплющен и отправлен на автомобильное кладбище.

* * *

Вы знаете всё, что происходило в последующие пять лет. Точнее, вы прочитали об этом в учебнике. Вы видели об этом несколько документальных фильмов. Вы думаете, что знаете всё.

На самом деле это тоже чушь. Сказочка на ночь от доброго самаритянина.

Вам говорили, что Джереми Л. Смит в поте лица работал в автомастерской. Что у него был злой и ужасный начальник, но Джереми Л. Смит простил его и благословил. Что он работал в закусочной, и повар постоянно гонял его, но Джереми объяснил повару, что все люди равны и прекрасны, и повар оказался добрым малым. Вам рассказывали, как Джереми Л. Смит помогал нищим на улицах большого города, как он спас девочку из-под колёс автомобиля, как отговорил самоубийцу от прыжка с моста. Вам рассказывали о том, каким праведником был Джереми Л. Смит, как он учил и просвещал.

На самом деле это – самая большая чушь из всей, которая только есть в биографии Смита.

Он работал в автомастерской три месяца, и это правда. Его большой жирный начальник, отвратительное потливое чмо, всё время орал на Джереми, потому что тот ни хрена не делал. Джереми должен был приносить начальнику чай, и Джереми всегда мочился в него, прежде чем донести до шефа. Механик по имени Гидли регулярно подшучивал над Джереми и издевался над ним. Джереми не благословил его, что вы. Не верьте учебникам. Джереми выбил домкрат из-под «Тальбота» 1984 года, который Гидли ремонтировал. Гидли отшибло обе ноги. Теперь он не может ходить. Он сидит в своей коляске и на чём свет материт Джереми, всё время маячащего на телеэкране.

За это Джереми был тут же уволен. Хотя никто не смог доказать, что Джереми намеренно покалечил Гидли. Напоследок Джереми зашёл в кабинет начальника, пока того не было, нагадил на стол и размазал собственное дерьмо по всему кабинету.

Конечно, Джереми Л. Смит прожил пять лет в Нью-Йорке. Конечно, он должен был работать, потому что иначе он просто не выжил бы. Но ни на одном месте он не держался больше месяца, не считая автомастерской. Он работал не в одной закусочной, нет, что вы. В десятке, а то и в двух. Сначала он мыл посуду в крошечной забегаловке на какой-то мелкой стрит на окраине. А потом его перевели в официанты. И однажды повар поймал его на том, что он вымазывает сопли в салате, который несет посетителю.

Джереми делал это постоянно. Не верите? Да, всё именно так. Джереми обтирал бифштекс о внутреннюю поверхность унитаза в сортире для персонала. Этот говнюк плевал в суп, сморкался в салат и дрочил в хот-доги. Вы ели его слюни. Его сопли. Его сперму. Запомните это, вы все ели то, чем испражнялся этот Мессия, Джереми Л. Смит. То, что плавает в вашем супе, – это не капуста. Это сопля. Длинная. Солёная. Похожая на капусту, но это не она. «Жёлтый китайский чай» – это моча. Она не пахнет мочой, потому что у заварки сильный запах. Но моча там есть. Это отходы Джереми Л. Смита. Продукты его жизнедеятельности. То, что он пропустил через себя.

Самое страшное, что сейчас, после всего этого, вы готовы жрать всё, что он вам предложит. Джереми Л. Смит может приказать с экрана отсосать друг у друга, и вы это сделаете. Он прикажет лизать свою задницу, и вы будете делать это с удовольствием.

Девочка под колёсами была, это почти правда. Джереми Л. Смит толкнул её в спину, чтобы посмотреть, как её размажет по лобовому стеклу «Понтиака». За рулём «Понтиака» – Элли Кардейл, тридцати шести лет, мать-одиночка. Она успела нажать на тормоза. Девочку зовут Эллен Петерс, вы все её знаете. Вы видели её по телевизору. Она говорит, что почувствовала прикосновение Джереми как прикосновение Бога. Она молчит о том, что, когда обернулась и увидела его ухмыляющуюся рожу, громко послала его в задницу. Она сказала, что он ублюдочный мудак, что его мать была шлюхой. Джереми Л. Смиту было плевать. Его мать и в самом деле была шлюхой.

Каждый из тех, с кем хоть раз сталкивался Джереми Л. Смит, готов дать интервью. Рассказать всю правду о величии Джереми. О прикосновении Бога.

Это Хопкинс, смотритель бассейна. Джереми Л. Смит помочился в бассейн, пока смотритель не видел. Хопкинса уволили. Теперь Хопкинс говорит, что это было благословение. Что купавшиеся в освящённой воде исцелялись. И он тоже исцелил своё плоскостопие. В доказательство Хопкинс снимает носок и показывает в прямом эфире свою покрытую грибком ногу.

Это Лада, стриптизёрша из клуба «Ночная свинья». Джереми Л. Смит наврал ей, что умеет делать татуировки и раскрутил её на двадцать баксов. Он изувечил кожу на её плече, в итоге так ничего и не сделав. Теперь она с гордостью показывает священный шрам. Она позволяет дотронуться до него особо приближённым. Её парень, Джимми Картер, мелкий торговец марихуаной, целует её в шрам и говорит, что чувствует при этом особое блаженство.

Это Билл, бездомный. Джереми Л. Смит помочился на него, когда тот спал, накрывшись газетами. Билли не догнал гадёныша. Теперь Билли всем хвастается, что лично знает Джереми Л. Смита. Это такое клеймо. Если на тебя помочились – вы уже знакомы. Как после секса.

* * *

Джереми Л. Смит почувствовал, что на него снизошло просветление, купил билет на белоснежный лайнер и отправился в Ватикан для исполнения своей миссии. Миссии, которая открыла его миру. Это то, что вы знаете. То, что вы прочитали в учебнике.

Джереми Л. Смит не покупал билета. Он бы и за десять лет работы не скопил денег на билет. Почти все деньги уходили у него на марихуану и прочую дрянь. Он не колол себе тяжёлые наркотики – героин и подобные ему – только потому, что у него не было денег.

Просто в тот момент Джереми работал грузчиком в порту. Не простым трудягой, который таскает тяжести из контейнера в контейнер, а грузчиком на учётном складе. Возьми груз номер 2496, перевези на полку 18 в ряду 124 и так далее. Начальником его была женщина по имени Полли Сазер. Вы все её видели по телевизору. Она произносила все эти штампованные фразы, написанные сценаристами. Всю эту чушь про божественное откровение, про ореол вокруг головы Джереми Л. Смита и про его скромность и доброту. На самом деле Джереми Л. Смит просто трахал Полли Сазер, когда она этого хотела, и потому держался на работе. Ей было сорок шесть, муж бросил её десять с лишним лет назад, и ей хотелось, чтобы её трахал какой-нибудь молодой кобель. Джереми было пофиг, в кого вставлять. Пока его держали на работе и платили за неё, он трахал эту старую перечницу, дуру из дур. Он валил её на стол прямо в небольшом кабинетике, или в подсобке, или на пол между дальними полками склада и имел со всех сторон.

Именно поэтому у Джереми был ключ от кабинета. Именно поэтому однажды вечером он забрался в кабинет, чтобы покопаться в вещах и бумагах Полли, найти пару баксов и свалить куда-нибудь. А потом Джереми Л. Смит увидел корабль. Это была его мечта – вот такой огромный лайнер с казино и прогулочными улицами на борту, с ресторанами и бесплатной выпивкой в любой момент. А когда он открыл папку с лайнером, он нашёл в ней документы палубных рабочих, которых Полли «сдавала в аренду» кораблю для тяжёлых работ с грузами в трюме.

Никаких особо тяжёлых грузов в трюме не было и быть не могло. Просто капитан и два человека от Полли знали, что в дальнем конце трюма спрятаны два ящика с героином. Целое состояние. Полли получала свою долю, капитан получал свою. И все были счастливы. Одного из подставных рабочих звали Каспер Снайп, а второго – Джереми Л. Смит. Он не был родственником нашему Джереми. Просто тёзкой и однофамильцем. Мало ли Смитов в Америке. В мире.

Тогда Джереми понял, что у него есть шанс. Из Джереми Смита он превратился в Джереми Л. Смита.

Напоследок он поджёг склад Полли Сазер. Она называет это «божественным очищением».

* * *

Вы ничего не знаете о том, что Джереми Л. Смит делал на корабле. В учебниках эта часть его биографии описана одной фразой. Он сел на корабль и поплыл в Европу.

В первую очередь вы не знаете, зачем он поплыл в Европу. Но этого я вам пока не расскажу. Всему своё время.

У Джереми Л. Смита были очень простые обязанности. Он должен был просто сидеть около груза и сторожить его. Эти два ящика всегда должны были находиться в его поле зрения. Потом его сменял Каспер Снайп, а Джереми мог идти спать. Или не спать – как ему хотелось.

Вы думаете, Джереми и в самом деле сидел на ящиках и смотрел за ними? Как бы не так. Когда Каспер сдавал смену, Джереми выжидал пятнадцать минут и сваливал шататься по кораблю. Он мог пройти в третий класс и даже во второй: удостоверение рабочего позволяло ему это. Но в первый класс у него допуска не было. Он не мог попасть во все эти VIP-зоны, в самое дорогое казино на лайнере, к загорающим блондинкам в купальниках, к их декоративным мопсам и декоративным мужьям.

Вам рассказывают о том, как Джереми Л. Смит шёл по кораблю, вокруг него распространялось сияние, а люди расступались перед его божественной фигурой. Впрочем, даже это – только в специализированных учебниках. В обычных – ничего подобного. Просто сел и поплыл.

Джереми Л. Смит забрался в каюту Уильяма Рокуэлла, пассажира второго класса. Вы видели Рокуэлла по телевизору. Он рассказывает о том, как оказал помощь самому Мессии, Джереми Л. Смиту. Он рассказывает, как дал тому новую одежду и как тот благословил его.

На самом деле всё было проще. Джереми Л. Смит сломал замок в двери Рокуэлла и пробрался в каюту. Он покопался в чемоданах, нашёл приличный костюм и надел его. Он причесался перед зеркалом расчёской Рокуэлла, побрызгался его дезодорантом и побрился его бритвой. Он стал похож на человека, который имеет право пройти в первый класс. Только теперь удостоверение рабочего уже не подходило Джереми Л. Смиту.

Пассажиры второго класса имели доступ к первому. Поэтому Смит дождался, когда Рокуэлл вернётся в каюту, и оглушил его, ударив сзади по голове. Это божественная шишка, Господня гематома. Это черепно-мозговая травма от самого Мессии. Смит нашёл в кармане у Рокуэлла удостоверение пассажира второго класса. Там не было фотографии. Там были имя и штрихкод.

Поэтому, когда Джереми Л. Смит вышел из комнаты, он стал Уильямом Рокуэллом. Он старался идти ровно, не горбясь, как ходил обычно. Он старался не крутить головой по сторонам. Он выглядел хорошо – вероятно, впервые в жизни.

Вы не видели Джереми Л. Смита таким, каким он был на самом деле. Вы никогда не видели его трусов, вонючих и грязных, не менявшихся по две-три недели. Вы не видели его засаленного свитера, который был на нём, когда он ковырялся в автомобилях в мастерской и таскал грузы на складе. Вы не видели его китайских кед, которые он менял раз в год. Тем более вы не видели его носков. Думаю, вы бы не захотели их видеть. Вам кажется, что Джереми Л. Смит – это человек в белом костюме, который светлыми глазами глядит на вас с телеэкрана. Человек с гладкими чистыми волосами и импозантной бородкой. Или чисто выбритый – как когда. Человек, который поднимает руки и благословляет вас. Вы уверены, что находиться рядом с ним – это счастье. Что он благоухает миртом и ладаном.

Это всё чушь. Это не настоящий Джереми Л. Смит. До того момента, как он вымылся в каюте Рокуэлла и переоделся в его костюм, Джереми Л. Смит вонял только потом и мочой. И – иногда – марихуаной.

Охранник, стоящий на проходе между палубами первого и второго классов, пропустил Джереми без вопросов, мельком глянув на удостоверение.

Джереми не боялся, что Уильям Рокуэлл вернётся. Он был слишком взволнован и окрылён. Слишком глуп. Но Рокуэлл не вернулся бы в любом случае. Следующие два дня он пролежал в своей каюте без сознания. А потом ему повезло: он очнулся и сумел вызвать стюарда. Но описать нападавшего он уже не смог: не помнил.

Джереми Л. Смит в это время был в раю. Не он создавал рай вокруг себя, что вы. Вам рассказывают так? Пошлите в задницу любого, кто скажет вам эту чушь. Смит стоял в самом центре верхней палубы. Он смотрел на бассейны, на красоток в бикини, держал в руках бокал с халявной выпивкой. Его куриных мозгов хватало на то, чтобы не высовываться. Чтобы стараться подражать окружающим.

На корабле Джереми Л. Смит совершил несколько мерзких поступков. Потому что он не мог не нагадить тем, кому завидовал всю жизнь. Он зашёл во внутреннее помещение бара, пока бармен был снаружи, а его помощник отлучился, и стащил несколько бутылок виски. Через пару часов он снова повторил этот трюк, поставив на прежнее место бутылку с собственной мочой. Он научился таким штукам, ещё когда работал в ресторане.

Я думаю, не стоит больше описывать подвиги Джереми Л. Смита на корабле. Всё и так понятно. Мы имеем тут дело не с человеком, а с куском дерьма. С пророком из канализации, с мессией-недоделком. Со святым мудаком. Скажи я это вслух, при вас и ваших родителях, ваших друзьях, ваших сёстрах, и вы загрызёте меня. Ткнёте пальцем и заорёте: «Богохульник! Ублюдок!» Говорят, когда Зигмунд Фрейд в начале двадцатого века прочитал свой первый доклад про либидо, из зала кричали, мол, полицию нравов сюда. Вы – такие же. Вы орёте про полицию нравов, про святость, про необходимость подчиняться правилам, про приличия и веру. На самом деле вы просто не хотите мараться в дерьме, даже если оно рядом и мешает вам жить. Вы не хотите убрать навоз, потому что думаете, будто можете жить, не чувствуя его запаха.

Но есть такие, как я. Я не просто убираю навоз вокруг вас. Я беру его и заставляю вас его понюхать. Попробовать на вкус. И только потом – убираю.

Джереми Л. Смит – это всего лишь край навозной кучи.

* * *

Джереми Л. Смит спустился на берег в городе Бресте, Франция. В огромном порту, по техническому трапу для персонала. У человека в костюме, чистого и выбритого, никто не спросил документов. Пассажир, подумали они. Хочет осмотреть порт. Напоследок Джереми Л. Смит обокрал несколько кают. В последнюю ночь перед прибытием, когда все веселились и танцевали на главной палубе. У него были наличные, у него была хорошая одежда. У него было удостоверение на имя Джереми Л. Смита и паспорт Уильяма Рокуэлла. Джереми не был похож на Рокуэлла, но никто не обратил бы на это внимания, нигде.

На самом деле Джереми поехал в Европу не для того, чтобы любоваться её красотами. Не для того, чтобы нести мир и любовь. Он не знал, что такое любовь, потому что его никто и никогда не любил.

Джереми поехал в Европу из-за Джона Джонсона, этого толстожопого идиота, пиндоса с большой буквы, пожирателя гамбургеров и дешёвого пива. Джонсон виноват во всём. Если бы не Джонсон, вы бы никогда не узнали, кто такой Джереми Л. Смит. Вы бы никогда не увидели эту харю на экранах своих телевизоров. Вы бы жили совсем иначе.

Просто однажды Джереми Смит, тогда ещё без всякого «Л.», зашёл в бар пропустить стаканчик. В баре было душно и накурено, а за одним из потёртых столов сидели два завсегдатая, Джон Джонсон и Мак Персон. Они пили пиво, похожее на кошачью мочу, а Джонсон жевал гамбургер. Струйка соуса стекала у него по подбородку. У Джонсона никогда не было бабы. Ему было двадцать семь, и ни одна сука не дала ему за всю его жизнь, потому что он был омерзителен. Жирный ублюдок с дряблым подбородком. Он постоянно сидел на пособиях и иногда получал деньги от матери, жившей на другом конце страны. Теперь вы видите Джонсона по телевизору. Вам показывают чёрно-белые фотографии пухлого мальчугана и одну цветную – полного подростка, улыбающегося во весь рот. Больше ни одной фотографии вы не видели. Потому что на остальных жирный Джон Джонсон изображён в фас и в профиль на фоне светлой стены. Эти фотографии сделаны в полиции. Вам говорят, что Джонсон не дожил до триумфа Джереми Л. Смита, что его трудная и праведная жизнь завершилась отходом на небеса. Бог забрал его, чтобы вознаградить за все мучения, перенесённые на земле. Это чушь. Джонсон умер от инфаркта прямо на улице, около мусорного бака, в грязной луже, в возрасте двадцати восьми лет. Сердце не выдержало нагрузки. Не выдержало гамбургеров и дешёвого пива.

Вы никогда ничего не слышали про Мака Персона. Потому что Персон отказался от съёмок. Он отказался от популярности. От второстепенной роли в Житии Джереми Л. Смита. Он уехал на Аляску, в самый дальний штат, в самый дальний посёлок, он спрятался от всех. Это была единственная встреча Персона и Смита – в тот день, в баре. Они видели друг друга не раз, но говорили только в тот день. Вы ничего не знаете о Персоне, вам и не стоит ничего о нём знать.

Джереми взял пиво и подсел к Джонсону.

Я могу пересказать вам содержание их разговора. Они говорили о тёлках – о сиськах и задницах. Они говорили о машинах – о «Сандербёрде» 98-го года и ещё о каких-то других моделях. Они говорили о пиве, кажется. А потом Джонсон рассказал похабный анекдот про Папу Римского, и они ржали до колик. В анекдоте кто-то целовал Папе Римскому туфлю. И Джереми Л. Смит спросил: «А чё, все, что ль, должны целовать ему ноги, а?» «Все», – ответил Персон, хотя не был в этом уверен. «А кто не хочет, тот должен поцеловать его в задницу», – сказал Джонсон.

Джереми смеялся над шутками Джонсона. Не смеялся даже – ржал. У него не было двух зубов с левой стороны, тройки и четвёрки. Вы видели его сияющую улыбку по телевизору? Это макет, игрушка. У него нет ни одного своего зуба. Его гнилые чёрные зубы вырвали с корнем, все до одного, и вставили новые, белые и ровные, как у голливудской звезды.

Но тогда у Джереми были его родные зубы, испорченные кока-колой и прочей дребеденью, и Джереми смеялся во всю глотку и показывал свои зубы. А ещё у него воняло изо рта. «В задницу, точно вам говорю», – подначивал Джонсон, а Джереми смеялся, и Мак Персон тоже смеялся. «А Папа – лысый, а?» – спросил Джереми. «Наверное, хрен его знает», – ответил Джонсон. И тогда Джереми пошутил: «Значит, его и в лысину можно поцеловать, ага».

Они ржали до колик, три ублюдка, уроды, наросты на теле общества. Отпрыски счастливого американского детства. Гордость страны и мира. Приёмные дети Рональда Рейгана и Джорджа Буша. Ржали, пили пиво и курили какую-то мерзость. Теперь вы видите совсем другого Джереми. Совсем другого Мессию. Такого, какой вам нужен, какого вы просите. Белозубого, улыбчивого, величественного. «Улыбайтесь, люди!» – говорит он с телеэкрана и в доказательство своих слов раздвигает уголки рта. И вы улыбаетесь, потому что это не призыв. Это приказ. Нейролингвистическое программирование. Освящение воды в стаканах на ваших столах. Лечение проказы взглядом.

А потом Джонсон сказал: «Спорим на сто баксов, жопа, что ты не поцелуешь Папу в лысину?» А Джереми сказал: «Спорим, чё». И воткнул в стол перочинный нож.

Вот и вся причина. Они поспорили, два урода, поспорили на сто баксов. И Джереми Л. Смит сел на корабль и отправился в Европу. Папа Римский был для них просто комическим персонажем, Дональдом Даком, Микки-Маусом, героем мультика. Они знали, как выглядят Том и Джерри, но не знали даже имени Папы. Он был их Багзом Банни, псом Гуфи, Скруджем, Чипом и Дейлом. Плюшевого Чипа можно погладить около универсама «Рейнольдс» в Санта-Монике, например. И ещё в двух десятках городов. Папа живёт в Риме, где-то на краю земли, далеко от Центра Мира, от их сияющей Америки, гордости планеты, идиллической картинки из рекламного проспекта. Значит, нужно поехать туда и потрепать его по щеке, погладить плюшевого героя. Логика проста.

Вам кажется, что я несу чушь. Вы не можете мне поверить, не можете меня понять. Вы готовы смешать меня с грязью, потому что я смешиваю с грязью вашего идола, вашего кумира, самого Джереми Л. Смита. Обгадьтесь прямо сейчас, прямо на этом месте: я буду продолжать. Мне плевать на ваше мнение обо мне. Я хочу, чтобы вы знали правду. Даже если вы в неё не поверите.

Джереми Л. Смит ничего не хотел себе доказывать. Ему было плевать даже на эти дурацкие сто баксов. Ему было плевать абсолютно на всё. Что-то щёлкнуло у него в голове, и он сел на тот корабль. А потом сошёл в Бресте, западное побережье Франции.

* * *

В Бресте он купил карту Европы. Когда он садился на лайнер, он знал только, что корабль плывёт куда-то в Европу. Потом он услышал, что корабль плывёт во Францию. Он не знал даже, где эта Франция и где относительно неё находится Рим, в котором живёт Папа. Вы представляете себе? Если бы у Джереми Л. Смита спросили, где находится Америка, и дали ему карту мира, он бы не ответил сразу. Он стал бы искать её. Если провести на улицах США опрос, то половина респондентов будет искать свою великую страну где-то в Африке, потому что Африка – в центре карты. Вокруг Америки вращается мир, думают они, вокруг нас, вокруг наших небоскрёбов и закусочных. Джереми был точно таким же. Он не знал, где Рим, не знал, где Франция, и не знал, куда ему нужно ехать из Бреста.

Поэтому он купил карту Европы и в течение часа сидел на скамейке в парке недалеко от порта в поисках нужных ему дорог. Он нашёл Италию, нашёл Рим и нашёл трассу. Джереми умел ездить автостопом. И он знал единственный язык – английский. Тот самый язык, который понимают во всём мире. Даже в Италии и во Франции. Тут ему просто повезло.

Вы видели эту скамейку, кстати? Видели, наверняка. Она теперь каменная. Чтобы вы не истёрли её своим задом. Чтобы вы не отломали от неё щепочку на память. Когда там сидел Джереми, она была деревянная, некрашеная, с заусеницами и зазубринами. Теперь возле неё стоит охранник и разрешает прикоснуться к святому только за фиксированную плату в 9.99 евро.

Всё, что оставлял за собой Джереми, превращалось в монумент. Каждый его шаг. Каждый его плевок. Каждый его взгляд. «Он наверняка проходил вот здесь и видел моё окно», – говорит какая-нибудь толстая домохозяйка. Она плачет при этой мысли, потому что она не знала тогда, что мимо неё идёт Мессия. «У меня целлюлит, он бы излечил меня», – говорит она. До того как она увидела Джереми по телевизору, она ненавидела американцев. Она называла их тупыми уродами и прокляла своего племянника, который уехал в США и остался там навсегда. Теперь эта страна рождает новых Иисусов. Первый век от рождества Джереми. Двадцать седьмой год новой эры.

Он вышел на трассу с восточной стороны города и остановил попутку.