скачать книгу бесплатно
100 знаменитых судебных процессов
Яна Александровна Батий
Мария Александровна Панкова
Валентина Марковна Скляренко
Валентина Валентиновна Мирошникова
100 знаменитых
В этой книге вы узнаете о самых знаменитых судебных процессах. От тамплиеров и до Садама Хусейна от террористов до секты «АУМ Синрекё». Эти процессы до сих пор у всех на слуху.
В.М. Скляренко, В.В. Мирошникова, М.А. Панкова, Я.А. Батий
100 знаменитых судебных процессов
Правосудие во имя политики
Процесс тамплиеров: мифы и факты
Едва ли не самым громким процессом средневековья было дело тамплиеров – духовно-рыцарского ордена Храма Соломона. Со временем события, связанные с ним, обросли множеством легенд. Эти легенды стали широко использовать в произведениях так называемой массовой культуры. Наиболее полное отражение они нашли в знаменитых романах Дэна Брауна «Ангелы и демоны» и «Код да Винчи». Однако реальные факты, связанные с процессом, да и с самими тамплиерами, очень далеки от того, какими их пытаются изобразить не только писатели, кинематографисты и поклонники тайных знаний, но и некоторые ученые.
Казнь Жака де Моле
С процессом тамплиеров связано прежде всего знаменитое «проклятие тамплиеров». Вот суть этого мифа. Во время казни приговоренный к сожжению великий магистр ордена Жак де Моле будто бы проклял короля Франции Филиппа IV Красивого и папу Климента V, виновных в его осуждении. Проклятие не замедлило сбыться. Уже через несколько месяцев и папа, и король скончались.
Если верить второму мифу, то инквизиция имела полное основание осудить тамплиеров. Ведь они оказались чернокнижниками, поклонялись дьяволу, владели секретом философского камня и другими тайными искусствами.
Миф третий, напротив, утверждает, что тамплиеры не были еретиками и обрели огромное могущество благодаря тому, что завладели таинственным Граалем – чашей с кровью распятого Иисуса Христа (Граалем называли чашу для причащения, которая служила Христу и апостолам во время Тайной вечери).
Наконец, четвертый миф утверждает, что тамплиеры не были уничтожены, что они до сих пор играют важную роль в современных политических событиях, как правило, негативную.
Тем не менее сохранившиеся документы позволяют судить об истории тамплиеров и их процессе более прозаически. В то же время они дают яркую картину судопроизводства того времени, куда более интересную, чем романтические фантазии Нового времени.
Орден тамплиеров (храмовников) был основан в 1118 году рыцарем из Шампани Гуго де Пайеном. Знаменательно, что с французского его имя переводится как «язычник». Вначале вокруг него объединились всего девять рыцарей, которые дали обет бедности, целомудрия и послушания. Девять лет они охраняли паломников на пути к святым местам, питаясь подаянием.
Слава о рыцарях быстро дошла до завоевателя Иерусалима, короля Иерусалимского Болдуина II и аббата из Клерво, более известного как святой Бернар. Король пожаловал рыцарям кое-какую собственность, а аббат призвал Папу Римского собрать собор для официального признания ордена.
14 января 1128 года в Труа прибыли два архиепископа, десять епископов, семь аббатов и множество других духовных лиц. Одобряли создание ордена папа Гонорий и патриарх Иерусалимский Стефан. Их стараниями Гуго де Пайен и его последователи обрели устав, написанный Бернаром Клервосским, и получили право на ношение белой одежды с красным крестом – символов невинности и мученичества.
Король Болдуин подарил рыцарям дом, построенный, по преданию, на месте Иерусалимского храма, возведенного царем Соломоном. На этом месте они со временем построили здание ордена – тампль (храм). Отсюда и название – тамплиеры, то есть храмовники. Орден был не только монашеской, но и военной организацией. Его основу составляли рыцари-монахи. Но в орден принимали и светских лиц. Как правило, они служили конюшими и сержантами.
Со временем орден разросся. Крестовые походы, многочисленные пожертвования и привилегии сделали его одним из самых богатых духовных учреждений того времени. Тамплиеры первыми освоили банковские услуги, изобрели систему банковских чеков, что сделало их еще богаче и усилило их политическое влияние.
Богатства ордена вызывало зависть как у власть имущих, так и у простого народа. Неприязнь к храмовникам усиливала и их подчеркнутая отчужденность от всех, кто не принадлежал к ордену. Даже во время встречи караванов паломников они старались не общаться с теми, кого были призваны охранять. Кроме того, ходили слухи о связях тамплиеров с сарацинами, их тайном участии в мусульманских ритуалах. Недоверие вызывала и таинственность, которой храмовники окружали свои церемонии. Все это сказалось на судьбе ордена самым трагическим образом.
В 1291 году мусульмане взяли последний оплот крестоносцев в Палестине – Акру. Орден переместился сначала на остров Родос, а потом во многие страны Европы и быстро создал там некое подобие международного государства, которое не знало границ. Скрупулезная честность в делах и прекрасно организованные банковские услуги превратили орден в мощную и надежную финансовую державу. Его командорства выросли во многих европейских городах, а великие магистры позволяли себе разговаривать на равных с королями. Такое положение не могло продолжаться до бесконечности. В начале XIV столетия над головой тамплиеров сгустились тучи.
В марте 1306 года в Париже вспыхнуло восстание. Французский король Филипп IV Красивый вынужден был искать убежище в крепости тамплиеров Тампле. Тамплиеры были его банкирами и хранителями казны Франции. Крепость занимала целый квартал в Париже. Ее обитатели были неподвластны королевскому суду и зависели только от ордена. Король воочию убедился в огромных богатствах и мощи ордена. Возможно, именно в этот момент у него родилась идея захватить эти богатства.
В деньгах Филипп очень нуждался. Помимо гигантских трат на содержание двора, ему нужны были средства и для более важной цели. Он задумал занять освободившийся в 1309 году трон императора «Священной Римской империи германского народа». Императора избирали семь электоров: архиепископы Майнцкий, Трирский и Кельнский, король Богемии, пфальцграф Рейнский, герцог Саксонский и маркграф Бранденбургский. Чтобы обеспечить их голоса, требовались огромные суммы.
Кроме того, Филипп находился в конфликте с папским престолом. Незадолго до описываемых событий король с помощью Гийома Ногаре, своего советника и хранителя королевской печати, пытался добиться отречения папы Бонифация VIII, который угрожал ему отлучением от церкви. Король без каких-либо доказательств обвинил верховного понтифика в ереси и симонии – продаже церковных должностей. Только смерть спасла папу от позорного церковного собора. Однако его преемник Климент V, слабовольный, упрямый и болезненный человек, оказался в зависимости от Филиппа IV, который угрожал возобновить дело против Бонифация и тем самым опозорить Римский престол.
Имея такой рычаг воздействия на папу, король Франции и Ногаре решили добиться роспуска ордена тамплиеров, чтобы завладеть его богатствами. Необходимые факты для обоснования публичной диффамации – распространения порочащих сведений – у них были.
Около 1300 года некто Эспиус из Флуорана, осведомитель при арагонском и французском дворах, заявил, что он узнал секреты тамплиеров. Они якобы во время вступления в орден отрекались от Бога и начинали поклоняться идолу – говорящей голове, Бафомету. Об этом Эспиус сообщил Ногаре. Тот велел найти свидетелей. По его приказу в темницу Корбей было брошено несколько тамплиеров. Их содержали в большой секретности. Очевидно, кое-какие из нужных королю свидетельств от них удалось добиться.
Весной 1307 года Филипп впервые высказал Клименту V свои подозрения по поводу храмовников. Тот сначала не поверил обвинению, но со временем вынужден был согласиться на проведение суда и следствия.
14 сентября того же года Ногаре от имени короля направил секретное послание, адресованное сенешалям, бальи и прево[1 - С е н е ш а л ь, или сенешал, – в южной части средневековой Франции королевский чиновник, глава судебно-административного округа (сенешальства); на севере Франции ему соответствовал б а л ь и. П р е в о с XI века называли королевского чиновника, обладавшего судебной, фискальной и военной властью в пределах административно-судебного округа. В XIII веке прево были поставлены под контроль бальи на севере Франции и сенешаля – на юге.]. Оно было заключено в двойные конверты и должно было быть распечатано только в назначенный день и час. Неделей позже такое же письмо советник направил верховному инквизитору Гийому Парижскому. В нем содержались инструкции духовенству. Инквизиторам предлагалось допрашивать подозреваемых, которых должны были доставлять им люди короля. А 13 октября по всей стране одновременно начались аресты тамплиеров и захват имущества ордена. Папу об этом Филипп в известность не поставил.
Первым делом люди Парижского судейского округа овладели резиденцией (командорство) ордена Храма в Тампле. Великого магистра ордена Жака де Моле захватили в постели. В тот же день Филипп перебрался в Тампль и завладел имуществом ордена. А средства эти были огромными. Тамплиеры свезли сюда со всей Франции пожертвования на новый крестовый поход. Деньги поступали из всех командорств ордена. Они исчезли бесследно. Никто не знает даже их приблизительной оценки, ведь Филипп ни перед кем не отчитывался.
В тот период во Франции существовали 3 или даже 5 командорств ордена Храма. Они объединяли 4 тысячи тамплиеров. Однако по документам число обвиняемых не превышало тысячи. Что сталось с другими, неизвестно. Возможно, они погибли от пыток в заключении, кому-то, возможно, удалось спастись.
Храмовников обвинили в надругательстве над крестом, идолопоклонстве и содомии. Узников помещали каждого отдельно, под надежной охраной. Предполагалось двойное расследование: королевским судом и инквизицией. Однако до королевского суда дело не дошло. Инквизиция прекрасно справилась со своими обязанностями. Тамплиерам предложили признать обоснованными все обвинения, а в случае отказа угрожали пыткой. За чистосердечное же признание им обещали полное прощение. При этом их называли не обвиняемыми, а «свидетелями, поклявшимися говорить правду о себе и о других».
19 октября 1307 года Гийом Парижский начал следствие. Известно, что он и два его помощника использовали пытки, угрозы и обещания. Только в одном Париже в течение месяца было замучено 36 тамплиеров. Очень скоро инквизиторы убедили подследственных, что те никогда не выйдут из застенков живыми, если не подчинятся обвинителям. Тамплиеры пали духом и начали давать нужные инквизиторам показания. Их «свидетельства» записывали нотариусы и подписывали специально приглашенные свидетели.
Уже после 11 дней заключения Жак де Моле признался в отречении от Христа и фактах оплевывания креста, но отверг другие обвинения. Пыток к нему не применяли. Повидимому, он надеялся на защиту папы. Однако Климент V, узнав о признаниях де Моле, поверил в виновность храмовников и издал приказ об арестах тамплиеров во всех странах Европы и конфискации их имущества.
Обвинения тамплиеров в ереси, отрицании божественной сущности Христа, видимо, были справедливы. Известно, что с 1136 года в соответствии с Уставом храмовники могли принимать в свои ряды рыцарей, отлученных от церкви за святотатство, ересь, богохульство и убийство. Поэтому к ним примкнула значительная часть гонимых церковью последователей ереси катаров, которые отрицали божественность Христа, одобряли самоубийство и т. п. Очевидно, многое из своих тайных доктрин тамплиеры почерпнули на Востоке. В то же время поражает разница в показаниях подследственных. С 11 апреля 1309 года по 26 мая 1311 года было допрошено 225 тамплиеров: рыцарей, приоров, священников и слуг. Из них без всяких пыток 107 тамплиеров признали, что во время вступления в орден отреклись от Христа, однако они плевали не на крест, а в сторону; 16 человек утверждали, что во время их посвящения они ни с чем подобным не сталкивались; 153 отрицали, что им разрешалось мужеложство, чтобы не грешить с женщинами. Однако 72 признали, что получали такие рекомендации, но ими не воспользовались; 219 свидетельствовали, что никогда никаким идолам не поклонялись. Эти и многие другие факты, изложенные в документах процесса, толкуют по-разному. С одной стороны, утверждают, что тамплиеры были просто запуганы и клеветали на себя, чтобы получить обещанную свободу или избежать страшной казни на костре. С другой стороны, предполагают, что не все братья ордена имели одинаковую степень посвящения. Большинству были не известны многие его тайны, поэтому и говорить им было не о чем. Именно эти противоречия и стали главной почвой для мифологизации истории тамплиеров. В то же время среди подследственных оказались и такие, которые выдержали страшные пытки и настаивали на том, что все обвинения являются клеветой.
Скорее всего, решающую роль в результатах следствия сыграли заранее сформулированные судьями признания, которые они предлагали допрашиваемым подтвердить. Все обвинения, предъявленные тамплиерам, остаются спорными по сей день. Но как бы то ни было, сам факт признания вины, при существовавшей в практике судов инквизиции презумпции виновности, однозначно обрекал тамплиеров на гибель, а орден на полную ликвидацию. Это только усиливало позиции короля и ослабляло положение Климента V.
Вскоре ключевые фигуры процесса – Жак де Моле и генеральный смотритель Храма Гуго де Пейро – отказались от своих признаний. Великий магистр ордена сумел передать некоторым заключенным вощеные дощечки с призывом последовать его примеру. Он все еще надеялся на помощь папы. Но надежда была напрасной и теперь он оказался в еще худшем положении. В судебной практике инквизиторов существовал определенный порядок: считалось, что всякий еретик, отказавшийся от своих признаний, вновь впадет в ересь, а значит, подлежит сожжению на костре.
В 1311 года орден был ликвидирован. Еще до оглашения приговора по приказу епископа Сансского 54 тамплиера, вызвавшиеся защищать свой орден против несправедливых обвинений, были сожжены как упорствующие еретики. По словам свидетелей, несчастные во время казни не переставали кричать, что их «тела принадлежат королю, а души Богу». Всего же было сожжено 68 тамплиеров, в том числе Жак де Таверни, духовник короля.
19 марта 1314 года, спустя семь лет после ареста, Жак де Моле и главный командор Нормандии Жоффруа де Шарнэ были сожжены заживо на острове Ситэ. Перед казнью великий магистр после молитвы обратился к присутствующим. Он заявил, что орден оклеветали, что сам он испугался пыток, а также был обманут льстивыми словами папы и короля, что Бог отомстит за смерть его и братьев-тамплиеров. Последними словами де Моле стала просьба привязать его лицом к собору Богоматери.
Папа умер через несколько недель после гибели великого магистра. Это и неудивительно, ведь врачи пытались лечить его многочисленные немощи толчеными изумрудами. Такого лекарства не смог бы выдержать и более здоровый организм. А 29 ноября в Фонтенбло умер Филипп IV. По одной версии причиной стал инсульт, по другой – отравление, которое приписывали тамплиерам.
В других странах Европы комиссии, заседавшие по делу тамплиеров, не смогли собрать убедительных доказательств их вины. В Испании собор отверг все обвинения храмовников в ереси. А на Кипре вся знать, горожане и священники засвидетельствовали добропорядочность тамплиеров.
Часть храмовников влилась в основанный в 1319 году португальским королем Дионисием орден Христа. В том же году по просьбе арагонского короля в Арагоне, Валенсии, Каталонии, на Сицилии и Корсике, чтобы собрать уцелевших тамплиеров, был создан орден Святой Марии Монтесской, который был позже передан в ведение рыцарей ордена Калатравы. Однако уже через тридцать лет об ордене забыли. Воспоминания о нем сохранилось только в народных легендах. В XIX столетии тамплиеры возникли из небытия, разбуженные первыми романтиками. Именно писатели и поэты того времени проложили путь мифологизации ордена. И только сравнительно недавно архивисты и археологи начали работать над документами, которые дают возможность восстановить истинную историю ордена Храма Соломона.
Королевская кровь на плахе: первый опыт суда и следствия
Судебный процесс по делу королевы Шотландии Марии Стюарт стал первым в европейской практике опытом, который закончился казнью особы королевской крови. Именно благодаря ему стали возможны суды над английским королем Карлом I Стюартом, французскими монархами Людовиком XVI, его женой Марией Антуанеттой и их казнь. Они ознаменовали переход от монархической власти к власти большинства.
Мария Стюарт
В средние века монархам приписывали необыкновенные свойства. Молва твердила, что одним своим прикосновением они могли приносить исцеление страждущим. Их считали помазанниками Божиими – власть им, как утверждала Библия, была дана от Бога. Поэтому особа монарха считалась священной и неприкосновенной. Его нельзя было судить и тем более казнить. Правда, в счет не шли всякого рода преступления, связанные с насильственным устранением монархов, которые организовывали претенденты на трон. Это было внутренним делом правящей верхушки. Но судебная власть на монархов не распространялась. Как сказал Стефан Цвейг, «у ступеней трона правосудие умолкает».
Мария Стюарт была дочерью шотландского короля Якова V и Марии де Гиз, женой рано умершего французского короля Франциска II Валуа. При этом она заявила о своих правах и на английский престол.
В Англии же того времени сложилась сложная династическая и политическая ситуация. После смерти короля Генриха VIII, который ввел в Англии протестантизм в виде англиканства, английский трон унаследовала его дочь от брака с испанской принцессой Марией Арагонской, известная в истории как Мария Кровавая. Она царствовала 16 лет. За это время в стране было реставрировано католичество, а приверженцы Реформации подверглись жестоким преследованиям.
Политика Марии вызвала протест со стороны нового дворянства, нарождающейся буржуазии и простого народа. Поэтому когда престол заняла дочь Генриха VIII и Анны Болейн Елизавета, английские протестанты ликовали, а католики с первых же дней ее правления начали организовывать заговоры с целью свержения молодой королевы.
Елизавете было чего опасаться. Развод ее отца Генриха VIII с Марией Арагонской не был признан Римом. Но это было еще не все: ее любвиобильный отец, стремясь расторгнуть свой брак с Анной Болейн, матерью Елизаветы, обвинил Анну в супружеской измене и казнил, а Елизавету парламентским актом объявил незаконнорожденной. Если бы не поддержка протестантов в королевстве, Елизавета вряд ли стала бы королевой. И ее беспокоило поведение родственницы – Марии Стюарт, которая на момент ее, Елизаветы, восшествия на престол была женой наследника французского престола и заявила о своем праве называться еще и королевой Англии, кроме того, что уже была королевой Шотландии, а через год после этих событий стала и королевой Франции. (На рыцарском турнире был смертельно ранен Генрих II, и вскоре королем Франции стал шестнадцатилетний Франциск II, муж Марии Стюарт.)
Свои претензии на трон Англии Мария Стюарт обосновывала тем, что была правнучкой Генриха VII Тюдора (ее бабка по отцу была старшей сестрой Генриха VIII), и, таким образом, Мария приходилась внучатой племянницей Генриху VIII и племянницей нынешней королеве Англии Елизавете, но, в отличие от последней, никто не мог назвать ее незаконнорожденной. Королева Англии была оскорблена. Она отказалась признать право Марии Стюарт на английский трон.
Ситуация в Шотландии тоже не была стабильной. Первенство на политической арене здесь в то время приобрела шотландская знать, которая исповедовала кальвинизм – одно из самых распространенных религиозных протестантских направлений. Шотландских кальвинистов поддерживала протестантская Англия. И в такую страну в начале 1651 года вернулась с малых лет воспитанная в католической Франции Мария Стюарт (она попала туда в пятилетнем возрасте).
Молодая, привыкшая к роскоши и развлечениям королева оказалась в бедной суровой стране, где все для нее было чужим. Она была вынуждена подчиниться обстоятельствам и назначила первым министром своего сводного брата, незаконнорожденного сына Якова V, протестанта графа Меррея.
Последующие три года в стране фактически правил Меррей. Королева лишь председательствовала. Как будто бы наладились и отношения с Елизаветой. Королевы стали обмениваться письмами и подарками. К сожалению, Мария, в отличие от Елизаветы, не была дальновидным политиком. Она была капризна и честолюбива. Шотландской короны королеве было мало. Она с удовольствием сменила бы ее на корону другого, богатого и сильного, королевства. Поэтому очень скоро перешла на сторону католической партии, вступив в союз со своими родственниками во Франции де Гизами.
Союз католических стран в то время фактически возглавляла Испания и Папа Римский. Некоторое время между шотландским и испанским дворами шли переговоры о возможном браке между Марией и наследником испанского престола доном Карлосом. Однако Карлос медлил с ответом, а Елизавета между тем всячески стремилась помешать этому браку. Она отлично понимала, что такое замужество усилит позиции католицизма в Шотландии. Она допускала и возобновление притязаний Марии Стюарт на английский престол в этом случае. Поэтому королева Англии сама решила подыскать жениха «любимой сестре», как в письмах она называла Марию.
Первой кандидатурой стал Роберт Дадли. Трудно сказать, почему Елизавета решилась предложить этот скандальный вариант. Дадли не принадлежал к королевскому роду. Он был обыкновенным дворянином, которого срочно возвели в ранг графа Лестерского, к тому же Дадли слыл любовником Елизаветы. Стюарт с возмущением отказалась.
В это время в Шотландии находился один из английских принцев крови – Генри Дарнли, который по материнской линии был правнуком Генриха VII, то есть кузеном Марии, и к тому же католиком. Дарнли был молод, красив, прекрасно держался в седле и танцевал. Жених, правда, не отличался умом, но шотландская королева страстно влюбилась. Против этого брака выступил Меррей. Он понимал, что этот союз означал реставрацию католицизма в Шотландии. Сильно встревожилась и Елизавета. Она приказала Дарнли вернуться в Англию, пригрозив конфисковать все земли его отца. Но тот не послушался. Тогда Елизавета предложила Марии сделку. Она выразила готовность признать права Марии Стюарт на английский престол в случае своей смерти, если та откажется от брака. Но для влюбленной женщины трон Англии уже не имел цены. Ранним утром 29 июля 1565 года венчание состоялось.
Тогда Елизавета решила организовать в Шотландии мятеж. Она не жалела денег для подкупов. Однако мятежные бароны в конце концов покорились своей государыне, а Меррей был вынужден бежать в Англию.
Но брак Марии оказался очень неудачным. Когда очарование первых месяцев замужества прошло, королева увидела рядом с собой тщеславного юнца, глупого и заносчивого, который сорил деньгами и упивался обретенной властью. Тогда Мария лишила мужа всех привилегий и перестала приглашать на заседания государственного совета. Супружеские отношения тоже были прерваны. Как только Мария узнала, что беременна, она отказала Дарнли в супружеской близости, якобы для того, чтобы не навредить ребенку.
Дарнли был в ярости. Его только поманили властью и теперь отбросили, как ненужную вещь. Он везде и всюду жаловался вельможам на королеву и в конце концов произошло невозможное – он согласился возглавить заговор против своей жены, королевы шотландской.
Особенную ненависть у вельмож-протестантов вызывал личный секретарь королевы пьемонтец Риччо. Бывший певчий, он за свою верную службу удостоился покровительства и дружбы королевы. А протестанты считали его папским агентом и хотели уничтожить. Муж королевы согласился возглавить заговор с целью устранения Риччо, заранее даровав убийцам свое прощение, о чем они и заключили письменное соглашение, так называемый бонд.
9 марта 1566 года вечером во время ужина в королевских покоях, куда ворвались заговорщики, они убили Риччо, а королеву фактически посадили под домашний арест – заперли в спальне и даже не допускали к ней ее слуг. Мария Стюарт решила действовать хитростью: она прикинулась испуганной и умоляла супруга помочь ей. Слабохарактерный и недалекий Дарнли согласился обмануть своих недавних сообщников и вместе с королевой бежал из замка Холируд. Оказавшись на воле, Мария поклялась отомстить.
Первым делом она объявила народу, что Дарнли не причастен к заговору и внешне изменила свое отношение к мужу. Супруги вернулись в Холируд в полном согласии. 19 июня 1566 года у них родился сын, будущий король Англии Иаков I. Елизавета поздравила родителей и на крестины подарила новорожденному золотую купель, украшенную драгоценными камнями.
Королева Мария очень изменилась. Несмотря на счастливое разрешение от бремени, она была мрачна и часто плакала. Она снова влюбилась. Ее избранником на сей раз стал верховный адмирал и главнокомандующий вооруженными силами Шотландии Джеймс Хепберн, граф Босвел. Это был сильный и смелый воин авантюрного склада. Хотя Босвел был женат, а Мария Стюарт замужем, все равно они стали любовниками. Однако Босвел вскоре охладел к королеве. Она понимала: единственное, чем она может привязать его к себе, это корона Шотландии. Она могла сделать его королем. Конечно, королева могла развестись с мужем, но это плохо отразилось бы на ее сыне, его стали бы считать незаконнорожденным. И, по-видимому, Мария решилась на преступление. В стремлении избавиться от никчемного короля ее поддерживали многие лорды.
В это время Дарнли, который как будто бы что-то предчувствовал, уехал в свой родовой замок, где перенес оспу. Мария поехала за ним и уговорила вернуться в Холируд – она сама заманила его в ловушку. Но Дарнли отвезли не в королевский замок, а поместили в небольшом одиноко стоящем доме за городской стеной Эдинбурга, так как якобы опасались распространения оспы. Мария часто навещала мужа. 9 февраля она как обычно появилась в домике, но вскоре ушла, так как спешила в замок на свадьбу слуг. А в два часа ночи страшный взрыв разнес в щепки дом, где находился король и его слуги. Их трупы нашли в саду; поговаривали, что их задушили.
Поведение королевы после смерти мужа многим казалось странным. Она не соблюдала траура и ничего не сделала, чтобы разыскать и наказать виновных. Правда, тем, кто назовет имена убийц, была обещана награда в две тысячи шотландских фунтов. Однако желающие так и не объявились, а на рыночной площади появились афишки, где убийцей называли Босвела и его слуг. Тем не менее Мария приняла его в замке лорда Сентона, куда вместо приличного для нее уединения отправилась погостить.
Теперь даже Папа Римский, ее всегдашний покровитель, гневно обличал королеву. Елизавета настойчиво советовала ей не бояться задеть тех, кто ей близок, но виновен, то есть Босвела. Однако Мария потеряла всякую осторожность. Тогда отец Дарнли, граф Ленокс, потребовал ареста Босвела. Королеве пришлось дать согласие на суд над дорогим ей человеком. Однако Босвел не растерялся. В его руках была армия. Он явился в зал заседаний с мечом на боку и в окружении вооруженного отряда. Граф Ленокс, опасаясь за свою жизнь, на суд не явился, а судьи по той же причине вынесли обвиняемому оправдательный приговор.
Елизавета направила Марии второе письмо. Она писала: «Даже если бы Вы не ведали за собой вины, однако такого попустительства было бы достаточно, чтобы Вас лишили королевского сана и отдали на поругание черни. Но чем быть подвергнутой такому бесчестию, я бы пожелала Вам честно умереть».
Однако вопреки здравому смыслу Мария решила обвенчаться с Босвелом. К тому времени его брак был расторгнут. Предлогом послужило близкое родство супругов. Мария понимала, что такой мезальянс вызовет страшное возмущение в королевских домах Европы. Она рисковала стать изгоем. Тогда Босвел придумал план. Он должен был инсценировать похищение королевы. В таком случае ее честь могла быть восстановлена только заключением брака с похитителем. 21 апреля 1567 года план был приведен в исполнение. И уже 15 мая королева тайком обвенчалась с любовником по протестантскому обряду.
Однако расчеты Марии и Босвела не оправдались. Ни в Европе, ни в Шотландии никто не верил в похищение. Все были уверены в том, что оно было совершено с согласия королевы. Елизавета перестала отвечать на письма Марии. Не было известий и из Франции. Чувствовалось осуждение и со стороны придворных.
Результатом опрометчивого поведения шотландской королевы стал мятеж шотландских лордов. Их войско захватило Эдинбург и двинулась на крепость Бортуик, где в это время Мария и Босвел пытались переждать бурю. Силы были слишком не равными. Королеве поставили условие: она должна отказаться от брака с Босвелом и вместе с войском лордов вернуться в Эдинбург. Ей пришлось согласиться, а Босвел вынужден был спасаться бегством.
Королеву везли в столицу в окружении солдат, что само по себе было для нее унижением. Потом ее заключили в замок Лохливен, который находился посреди озера и был отрезан от суши. Под угрозой обвинения в убийстве Дарнли Марию заставили отречься от престола в пользу Иакова. Регентом при малолетнем короле стал Меррей.
В Европе по-разному отнеслись к заключению королевы. А в Шотландии ее стали считать особой, которая недостойна королевского венца. Однако неожиданно на ее сторону встала Елизавета. Английская королева понимала, что, защищая Марию, она защищает собственную королевскую власть. Королевскому совету Шотландии Елизавета написала несколько писем. В одном из них она увещевала мятежников: «Вашего обращения с королевой Шотландии мы не можем ни одобрить, ни стерпеть. Велением Божьим вы – подданные, а она ваша госпожа, и вы не вправе приневолить ее к ответу на ваши обвинения». Однако лорды не вняли письмам королевы соседнего государства, и Елизавете пришлось отступить.
Босвел был далеко. Он бежал в Данию, но прислал в Эдинбург слугу, который должен был выкрасть из его дворца ларец с важными бумагами. Посланца схватили и подвергли пыткам. Не выдержав их, слуга выдал тайник. Ларец был найден и открыт в присутствии шотландских лордов. В нем находились бумаги Босвела, письма и сонеты королевы и другие важные документы. Они свидетельствовали о причастности королевы к убийству Дарнли. В шотландском парламенте «письма из ларца» были зачитаны вслух. Их содержание стало широко известно и в Европе. Однако уже тогда многие считали эти письма подделкой. В наши дни ученые тоже разделились на два лагеря: одни считают их фальсификацией, другие убеждены в их подлинности.
Казалось, Марии не на что надеяться. Но она продолжила борьбу. 2 мая 1568 года ей с помощью Джорджа Дугласа, одного из лордов-католиков, удалось бежать из Лохливена. Мятежный лорд сумел собрать под ее знамена 6 тысяч воинов. Однако 13 мая Меррей разбил это войско. Марии пришлось бежать в Англию и обратится за помощью к Елизавете. С этого момента фактически и начинается история суда, а точнее, судов над шотландской королевой.
Елизавета отказалась от свидания с Марией и выдвинула условие: та должна очиститься от обвинения в соучастии в убийстве Генри Дарнли. Мария Стюарт после некоторого колебания согласилась. Для расследования дела была создана комиссия из английских пэров. Главным обвинителем был Меррей, а защищал Марию епископ Лесли. Первый суд не нашел достаточного количества улик против королевы. Однако и подозрения с шотландской королевы сняты не были. Елизавета по-прежнему не допускала ее ко двору, но и выпускать из Англии не хотела, опасаясь за свою власть и судьбу протестантизма в стратегически важной для Англии Шотландии.
Практически Мария находилась в заточении, хотя ей и не вынесли обвинительного приговора. Ее переводили из замка в замок, хотя содержали с комфортом. Бывшая королева ела на серебре. Ее покои освещались дорогими свечами. У нее было около пятидесяти слуг. Елизавета ежегодно выдавала на содержание узницы 52 фунта. Ежегодный пенсион в 1200 фунтов присылали из Франции.
Но Мария Стюарт не смирилась. С первых же дней заточения она сумела установить контакты со своими сторонниками в Париже, Мадриде и Шотландии и вела с ними оживленную переписку. Письма прятали в белье, книгах, под подошвами обуви, в крышках футляров с драгоценностями. Однако очень скоро все каналы общения королевы с внешним миром становились известны английскому министру полиции Уолсингему. Друзья Марии все чаще попадали в тюрьму или на плаху.
Пиком интриг Марии стали события 1572 года. Неожиданно судьба дала королеве шанс вырваться из неволи. Ей обещал помочь герцог Норфолк, который возглавлял первый суд над Марией и был одним из крупнейших феодалов в Европе. Очевидно герцог рассчитывал на брак с Марией, что давало ему шанс занять английский трон. Мария ответила согласием. Тогда Норфолк поднял мятеж, его поддержало католическое население. Однако он был разбит и казнен. Эти события в который раз напомнили Елизавете, что Мария Стюарт все так же опасна. Выяснилось, что герцог и Мария вели тайную переписку с Филиппом Испанским.
Последней надеждой Марии оставался ее сын Иаков. Она попыталась наладить с ним связь. Однако молодой король был воспитан врагами своей матери. К тому же Елизавета, испугавшись, что они договорятся, пообещала Иакову английский престол после своей смерти. Между ними был подписан тайный договор, и Иаков окончательно отвернулся от матери. Мария прокляла сына.
Между тем положение Елизаветы на международной арене усугубилось. Против нее выступали все католические государи. Папа Римский отлучил ее от церкви, а в 1580 году объявил, что всякий «убивший Елизавету с благочестивыми намерениями совершит Божье дело». Было раскрыто несколько заговоров, имевших целью устранение Елизаветы. В этой ситуации Мария стала представлять нешуточную угрозу для английской королевы. Католики в Англии пытались сделать ее своим знаменем в борьбе против протестантства и власти Елизаветы.
Режим содержания пленницы был ужесточен. За ее слугами постоянно следили, чтобы лишить их возможности покидать замок и передавать письма на свободу. Любые посылки королевы тщательно досматривались. Марию лишили лошадей. Теперь она не могла совершать прогулки. Но Елизавете и ее министрам и это казалось недостаточным. Было решено устроить ловушку, чтобы обвинить узницу в организации заговора с целью убийства английской королевы.
Главным организатором провокации стал Уолсингем. Узнав об очередном заговоре, он не стал арестовывать его участников, а, наоборот, стал провоцировать их. Марию перевезли в замок Чартли, который находился рядом с поместьем дворян-католиков. Контроль над ней был как будто бы ослаблен. К королеве допустили молодого мелкопоместного дворянина Бабингтона, который хотел освободить королеву Шотландии. Он наладил передачу тайных писем, которые прятали во флягу и опускали в бочку с пивом для слуг. Однако эти письма не были тайной для полиции. Их предварительно расшифровывали, прочитывали и копировали и только потом отправляли в замок.
Наконец, в одном из писем, Мария, подстрекаемая своими сторонниками, дала согласие на убийство Елизаветы. Капкан захлопнулся. Письмо тотчас изъяли. Все заговорщики, в том числе и шотландская королева, были арестованы.
Елизавета торжествовала. Однако она четко осознавала, что все же оказалась в сложном положении. Казнь королевы ставила под сомнение божественную природу власти монархов, то есть ее собственную. Вот если бы Мария во всем созналась, покаялась и отдалась на личную волю Елизаветы, суда можно было бы избежать. Тогда ее можно было бы безбоязненно держать где-нибудь в уединенном замке до самой смерти. А весь мир восхищался бы милосердием английской монархини.
Однако Мария наотрез отказалась признать себя виновной, но согласилась дать объяснения посланцам королевы, то есть фактически предпочла судебное разбирательство. Суд на Марией Стюарт проходил в парадном зале замка Фотерингей – месте ее последнего заключения. В глубине зала на возвышении стояло кресло под королевским балдахином. Оно символизировало власть английской королевы. Кресло для Марии стояло несколько ниже. Не желая ни в чем поступаться своим королевским величием, Мария отказалась сесть на предназначенное ей место. «Я королева, – заявила она, – я была супругой французского короля, и мне надлежит сидеть выше».
Главных свидетелей – Бабингтона и его товарищей – незадолго до этого поспешно казнили. Судьи зачитывали их письменные показания, полученные под пыткой. Главные документы, в том числе и основные улики, были представлены не в оригиналах, а в списках. Мария имела полное право заявить: «Как могу я быть уверена, что мои письма не подделаны для того, чтобы было основание меня казнить?»
Впрочем, это заявление судьи не приняли во внимание. Адвоката у подсудимой не было, а она не была знакома с английскими законами, поэтому заранее была обречена на проигрыш. Вместо того чтобы сосредоточиться на сомнительных пунктах обвинения, Мария начала лгать, поставив под сомнение все свои заявления. Несмотря на то что было легко доказать ее знакомство с Бабингтоном, она его вначале отрицала.
28 октября суд в последний раз собрался в Вестминстерской Звездной палате и огласил приговор. Не считал доказанной вину королевы только лорд Зуч, которого не убедили доводы обвинения. Суд провозгласил: «…названная Мария Стюарт, притязающая на корону сего, английского, государства, неоднократно измышляла сама и одобрила измышленные другими планы, ставящие себе целью извести или убить священную особу нашей владычицы, королевы Английской». Такое преступление заслуживало только смертной казни. Елизавета должна была признать или отклонить решение суда.
Многие придворные убеждали ее: спокойствие в стране наступит только после смерти Марии Стюарт. Живая, она всегда будет создавать угрозу для власти английской королевы. Было известно, что Филипп Испанский собирается организовать десант на остров, чтобы освободить Марию. Было ясно, что в его руках она станет серьезным козырем в политической игре с целью уничтожения протестантизма в Англии. Однако французский посол предостерег Елизавету, что она погрешит против Господа, подняв руку на королеву.
Елизавета долго колебалась. Наконец она нашла выход из положения. 1 февраля 1587 года второй государственный секретарь Девисон принес на подпись к королеве смертный приговор шотландской королеве. Елизавета сделала вид, что по рассеянности в числе других подписала и этот документ. 8 февраля приговор был приведен в исполнение.
Узнав об этом, Елизавета разыграла целый спектакль. «Кто осмелился без моего приказа казнить королеву Шотландии!» – кричала она. Всю вину за происшедшее она возложила на «нерадивых» придворных, в первую очередь на Девисона. Против него было возбуждено уголовное дело. Жертву политической интриги приговорили к штрафу в 10 тысяч фунтов и тюремному заключению. Якову Шотландскому английская королева направила письмо, в котором призывала Бога в свидетели того, что она не виновна в казни его матери. Впрочем, этому в Европе не поверил никто. Тем не менее каких-либо действий со стороны венценосных особ эта казнь не вызвала. Заблудшая овца упокоилась с миром.
С тех пор трагическая, полная страстей история Марии Стюарт интересовала только литераторов и историков. Ей посвящено множество романов, где красавица-королева, как правило, представлена несчастной жертвой подлых интриг злодейки Елизаветы. Авторы подобных произведений забывают, что Мария Стюарт все-таки была причастна к смерти своего мужа Генри Дарнли. Поддержала она и заговор (не важно, что его сфальсифицировали) против Елизаветы, чтобы лишить соперницу жизни. Просто в этом споре «кто – кого» победила не она.
Обе королевы покоятся в Вестминстерском аббатстве. Именно сюда, в усыпальницу английских королей, по приказу сына Марии Стюарт Якова был перевезен ее прах. Это случилось уже после смерти Елизаветы, когда сын ее соперницы занял трон Англии. Так, в конечном счете, на английском троне утвердились Стюарты.
Дело о «Пороховом заговоре»
В ноябре 2006 года Великобритания праздновала 400-летие «порохового заговора». Этот национальный праздник, известный также под названием «заговора Гая Фокса» или «праздника фейерверков», отмечается в Соединенном королевстве ежегодно (5 ноября). В основе этой традиции лежат реальные исторические события, связанные с попыткой католиков ликвидировать в Англии протестантизм. Заговор был раскрыт, а его главари предстали перед судом и понесли жестокое наказание.
Гай Фокс
После смерти Елизаветы I, исповедо вавшей англиканство, на английский трон в 1603 году взошел сын ее непримиримой противницы, католички Марии Стюарт, которую она отправила на плаху, Яков I. Однако он не предпринял даже попытки изменить господствующую религию. В 1604 году по его приказу в стране было даже проведено несколько показательных казней католиков. Это не понравилось противникам англиканства, и они решили убить нового монарха, а заодно уничтожить и парламент. После смерти короля предполагалось возвести на престол его малолетнюю дочь принцессу Елизавету, которая должна была стать католической королевой Англии, Шотландии и Ирландии. Регентами при ней должны были быть католики.
