скачать книгу бесплатно
– Слава, уходим отсюда.
Цыганки заплакали, Шандор продолжал громко кричать, только теперь его крик был направлен не на отца, а в пустоту.
– Намишто! Намишто! – орал он.
– Пап, что теперь будет? – спросил я, когда мы вышли на дорогу.
– Да ничего. Но вы туда больше не ходите.
– А вдруг… – я запнулся. – Вдруг они придут сюда?
– Не думаю. Слав, маме об этом знать не нужно, согласен?
Я кивнул.
Отец с Ником вернулись домой, я свернул к Кирюхе. Не терпелось рассказать ему о сцене, невольным свидетелем которой я стал.
Глава третья
Что скрывает ночь?
Весь день мы играли в теннис, а ближе к вечеру Стасу внезапно стало плохо. У него резко заболел живот, появился жар, тошнота. Примерно час спустя боли в животе и рвота начались у Лильки. Виной всему маринованные грибы, которые все, включая и меня, ели за обедом. Но скрутило почему-то только двоих, наверное, все дело в ослабленном организме.
– Я больше всех грибов съел, – говорил Кирюха. – И хоть бы хны!
– Сплюнь, – я толкнул друга в бок.
– А чему ты удивляешься, – Лилька лежала на диване в большой комнате, измеряя двадцатый раз температуру. – Тебя ни одна зараза не возьмет.
Они начали пререкаться, я пошел домой. Часов до двенадцати просидел за компом, посмотрел фильм, а в начале первого меня разморило. Я лег и сразу заснул.
Сны снились однотипные, в основном кошмары, и в каждом присутствовал старый цыган. Шандор! Вечером я побродил по инету, и нашел много разной информации касательно значения имени Шандор. Она была противоречивой, но на одном сайте удалось узнать, что Шандор происходит от греческого имени Александрос, что означает «защитник людей».
Защитник… Хм-м! Как-то не вяжется у меня образ старого цыгана с защитником людей. Выглядит он уж очень устрашающе. Хотя глупо судить по внешнему виду о внутреннем мире человека.
…После завтрака к нам пришла Лиля.
– Как себя чувствуешь? – спросил я, видя, что у Лильки блестят глаза.
– Нормально. Слушай, Славка, разговор есть, – она покосилась в сторону моих родителей и едва заметно кивнула на выход.
– Понял, – прошептал я. – Идем.
На улице Лилька долго молчала.
– Случилось что? – не выдержал я. – Со Стасом, да?
– Стас с Кириллом в теннис играют, не о них речь… Короче, Славка, я ночью почти не спала, а в пять утра увидела цыгана. Старика.
– Где увидела? – у меня вспотела спина, захотелось присесть. Я подошел к скамейке, и мы с Лилькой, не сговариваясь, сели.
– Они стояли возле ваших ворот.
– Они?
– Со стариком была молодая цыганка. Они переговаривались, потом старик достал что-то из кармана и бросил вам на участок.
Я похолодел. Только этого не хватало.
– К нашей калитке тоже подошли, постояли с минуту и к Поляковым потопали. Предчувствие такое было, что должно что-то произойти. Зачем они ночами по деревне шастают?
Я бы тоже хотел это знать, но больше всего меня интересовало, что конкретно Шандор бросил нам на участок.
– Покажи то место, где они стояли, – попросил я Лильку.
Мы вышли за калитку, Лиля встала у ворот, повернувшись ко мне боком.
– Он здесь стоял, цыганка сзади. Старик сунул руку в карман, – Лиля облизала губы. – Я не видела, что он достал и швырнул за ворота. – Она ткнула пальцем на растущие кусты сирени. – Может, камень бросил?
Минут двадцать я отчаянно просматривал участок земли, в надежде увидеть цыганский подарок. Нет, искал я не камень, я был уверен, Шандор швырнул не его, и сейчас, пытаясь зацепиться взглядом за (пока неизвестную мне вещь), я констатировал свое поражение. Увы!
– Лиль, Кирюха в курсе?
Ответ был отрицательный, Лиля ничего не рассказала брату, так как вечером после моего ухода они не хило поскандалили. Наговорили друг другу много гадостей и теперь были на ножах. С ними такое частенько случается, дня два поиграют в молчанку, а потом все встанет на свои места.
Кирилл, узнав о ночном визите Шандора, повел себя несколько неожиданно. Мой рассказ его взволновал, было непривычно видеть вечно подтрунивающего над всеми Кирилла растерянным.
– Слав, он приходил не просто так, это связано со смертью его собаки. Точнее убийством! Твой отец убил его пса.
– Брось. Папа защищал Никитку, и удар был не таким уж сильным. В собаке еле теплилась жизнь, она могла умереть от чего угодно, от комариного укуса, например.
– Но умерла от удара, который нанес твой отец, – поддержал Кирюху Стас. – Чувствуешь разницу?
– Слав, – Кирюха тронул меня за плечо. – Скажи отцу, пусть сходит к цыганам, извинится.
– Ребят, вы чего, серьезно говорите, или прикалываетесь? Кирюх, Стас… Лиль, ты-то скажи что-нибудь. Если у этих двух не в порядке с головой, ты же в адеквате. Лиль!
– Хоть и противно такое произносить, но сейчас я согласна с ним, – Лилька кивнула на брата. – Если старик решит отомстить…
– Цыгане могут наслать проклятие, – перебил её Стас.
– От цыганского проклятия избавиться нелегко, – слова Кирюхи окончательно выбили меня из колеи. Ну ладно Стас, Лилька, но Кирюха. Кирюха верит в проклятия? Бред! Идиотизм!
– Не гоните. Какие ещё проклятия? Детский сад тут развели, – я попытался рассмеяться, но не смог. Сомнения, подогреваемые нарастающим страхом, пустили корни.
– Тебе трудно с отцом поговорить?
– Да не пойдет он извиняться, вы чего?! Я знаю своего отца, в лучшем случае поднимет меня на смех, в худшем запретит с вами общаться. Если вы верите в цыганские проклятия, то с мозгами у вас явные проблемы.
– Тогда у тебя они тоже есть, – заявил Кирюха. – По глазам вижу, ты понимаешь, что мы правы, но боишься в этом признаться. Давай, Слав, поднапрягись, о чем тебе внутренний голос говорит? А?
– Он молчит, – буркнул я.
– Есть ещё вариант, если твой отец никуда не пойдет, иди ты, – посоветовала Лилька.
– Я?
– Ну да – ты! – Кирилл положил на теннисный стол ракетку и сунул руки в карманы. – А мы составим тебе компанию.
Они загнали меня в тупик. Я уже сам начал накручиваться, холодея от ужаса при мысли о цыганском проклятии. Нет, в принципе я не против сходить в табор и переговорить с Шандором. Вопрос в другом: согласится ли старик меня слушать, а если даже и выслушает, будет ли от моего визита толк?
Пытаясь мыслить логически, я наспех разложил по полочкам имеющуюся информацию. И скажу откровенно, мне стало фигово. Шандор стоял возле наших ворот – факт неоспоримый. А вторым неоспоримым фактом являлось то, что старого цыгана привела к нашему дому определенная цель. Цель, которая всегда оправдывает средства.
…Цыганских кибиток на опушке уже не было, табор уехал. На том месте, где цыгане разжигали костер, тлели угли, и пахло жареным мясом. А у самого леса Стас заметил небольшой холмик свежей земли.
– Смотрите, – крикнул он. – Вроде могила.
На влажной земле лежала золотая цепочка с овальным медальоном. Кирюха его поднял.
– Положи! – заорала Лилька, но Кирилл уже вертел медальон в руках.
– Здесь Шандор похоронил собаку, – сказал я присутствующим, хотя это было очевидно и без моих пояснений.
– В медальон вставлена фотография, – Кирилл смотрел на молодого мужчину, улыбающегося с черно-белого маленького снимка.
– Это его сын.
– Который подарил щенка и умер? Слушайте, а вдруг цыган верил, что душа сына после смерти вселилась в подаренного щенка.
– Намекаешь на реинкарнацию? – недоверчиво спросил Стас.
– Такое вполне возможно.
– Возможно что? – не поняла Лилька. – Сама реинкарнацию или вера старика в переселение душ?
– И то и другое. Но сейчас я имел в виду веру Шандора. – Кирилл сглотнул. – Не зря он медальон здесь оставил. Слав, что скажешь?
Мне нечего было сказать, если Кирилл поверил в реинкарнацию – дела наши плохи. А что дальше, Кирюха скажет, что верит в инопланетян, снежного человека и Лохнесское чудовище? Я, конечно, не отрицаю бессмертия нашей сущности и вполне допускаю, что после смерти душа не погибает, а переселяется в другую – новую – оболочку, но… Касательно животных сильно сомневаюсь, что душа умершей собаки перевоплотится в душу новорожденного человека или наоборот.
Все это очень сложно и сейчас лично для меня не имеет никакого значения. Я напуган другим. Меня пугают не души умерших, а живой человек. И имя этого человека – Шандор.
Мне вдруг стало неуютно находиться возле собачьей могилы, я пошел назад. Практически побежал. Ребята кричали, просили остановиться, а я не мог, ноги несли меня вперед. Вернее, уносили от опушки, с которой так поспешно уехали цыганские кибитки.
***
С того дня многое в нашей деревне пошло наперекосяк. А началось все с рисунков Никитки. Ник любит рисовать и, обложившись альбомами и фломастерами, может просидеть за столом весь день. В основном рисует машины, самолеты-вертолеты и прочие вещи, интересующие мальчишку его возраста.
Но теперь Ник начал рисовать людей. Мне его рисунки не нравились, они пугали и отталкивали; все люди у Никитки имели синий цвет лица, красные глаза и длинные когти вместо пальцев. Некоторых людей Никита рисовал прикованных цепями к собачьим будкам или заборам, других рисовал с намордниками, передвигающихся на четвереньках. И все это в черно-синих тонах. Почему Ник перестал пользоваться любимыми зелеными, желтыми, оранжевыми фломастерами для нас осталось загадкой.
С ним разговаривал отец, разговаривала мать, даже я пытался выяснить, почему Никитка больше не хвастается новыми рисунками с изображениями эмблем машин, а с утра до вечера рисует клыкасто-зубастых монстров. Должна же быть причина?!
Ник только вертел головой, пожимал плечами и хватал черный фломастер.
– На пустом месте такое не случается, – переживала мама. – Его что-то тревожит, и тревога находит отражение в мрачных рисунках.
– Пройдет, не надо на этом зацикливаться, – неуверенно отвечал отец.
У него, как и у меня, не раз за последние дни проскальзывала мыслишка касательно связи между нынешним поведением Никиты и смертью цыганской собаки.
– Пап, Никитка тогда здорово испугался, может, он до сих пор под впечатлением? Отсюда и странные рисунки.
– Возможно.
– Но ведь это прекратится?
– Конечно, прекратится, Слав. Вы бы брали Никитку с собой, когда у Кирилла в теннис играете. Отвлеки его, займи чем-нибудь.
Тем же вечером отец привез из города красный «Порше» на дистанционном управлении. В любое другое время Ник прыгал бы до потолка, играл с машиной до глубокой ночи, а потом в обязательном порядке нарисовал бы её на альбомном листе, и прикрепил магнитом к холодильнику.
Но сейчас подарок отца остался проигнорирован. Никитка вяло взглянул на красивую коробку, провел по ней ладонью и поднялся к себе.
– Да что с ним? – мама едва не плакала.
Я взял коробку, зашел в комнату брата, сел рядом с ним на кровати.
– Никит, смотри, классная тачка. Она на дистанционке. Давай поиграем, а?
Он мотнул головой.
– Да ты чего, смотри сюда, я начал открывать коробку, пытаясь правдоподобно изобразить неподдельный интерес к машине. – Суперская машина! Ник, давай, бери пульт.
И вроде я заинтересовал брата. Сначала он безынициативно нажимал кнопки и дергал маленькие рычажки, а потом стал оживать: глаза заблестели, движения руками стали более быстрыми, Никитка заулыбался.
Я спустился вниз, заявив родителям, что Никитка пришел в себя.
А ночью, проснувшись от грома, и выйдя в коридор, увидел брата сидящим на полу. Он рисовал. Снова людей с синими лицами, красными глазами и длинными когтями. Правда, на тот раз один из рисунков был подписан. Никитка научился писать в три года, он знал все буквы и писал довольно легко, но раньше свои рисунки не подписывал. И вот теперь в левом верхнем углу, как раз над лохматой головой очередного синелицего существа я увидел надпись: «Шандор».
Остатки сна с меня смыл покатившийся градом пот.
– Что это значит?! – закричал я на Ника. – Зачем ты это написал?
Брат растеряно смотрел на меня, моргая длинными ресницами.
– Отвечай! – я тряхнул его за плечи.
Никитка испугался, он выглядел обиженным и беззащитным, а я уже не мог остановиться. Продолжая трясти брата за плечи, требовал от него признаний, совершено забыв, что Ник не умеет разговаривать. Я словно обезумел, не понимал, что творю, находился в каком-то полугипнотическом состоянии.
В себя пришел, когда из комнаты на первом этаже вышел отец.