скачать книгу бесплатно
Бенджи. Брисеиде было интересно, что случилось с бесстрашным парнем, который взял ее под свое крыло. Вместе они исследовали запретные коридоры крепости. Благодаря ему она посетила таинственную библиотеку, находящуюся в самом сердце Цитадели и, к своему ужасу, обнаружила книгу своей собственной жизни. Бенджи все еще учится в Цитадели вместе с Уиллисом, Кристофом и всеми остальными? Увидит ли она их когда-нибудь снова?
Сейчас я путешествую с группой участников сопротивления. Опять же, не все идет так, как ты ожидал: в Греции херувимы обнаружили мое присутствие прежде, чем я успела прочитать твое письмо, и теперь они знают, что ты мой папа.
Мы переносимся в другую эпоху. Я не знаю, в какую именно, и не могу предположить, как мы будем шпионить за Элитой Цитадели. Если ты получишь это письмо и сможешь ответить на него, пожалуйста, расскажи подробнее о том, что тебе известно.
У Брисеиды оставалось еще столько вопросов, но она слишком ждала возвращения письмоносца. Девушка подписала письмо, свернула его и нашла в подкладке своей пыльно-желтой сумки кусок бечевки, чтобы закрепить послание. Она написала имя своего отца на свернутом пергаменте:
Люсьен Ричетти.
Она просканировала толпу глазами в утопической надежде заметить желтое кепи. Если письмоносец не уехал слишком далеко, возможно, он сможет вернуться?
Увлеченного сопротивленца сменила пожилая, немного пухленькая дама. С поджатыми губами, окрашенными в ярко-красный цвет, и оживленно двигаясь, она отстаивала свою точку зрения перед маленьким, худым мужчиной, который отчитывал аудиторию за то, что она высмеяла ее точку зрения.
– Меня не волнует, что химеры – всего лишь иллюзия! Их влияние на мир так же реально, как и наша система сопротивления! Путешествует только душа, и все наши действия имеют последствия в физическом мире. Почему с химерами должно быть иначе?
– Они обсуждают существование химер, – объяснила Лиз Брисеиде, чтобы ввести спутницу в курс дела.
– Им следует спросить у торговцев: они должны знать больше, чем мы.
– В отношении этого вопроса у них так же много разных мнений, как и о погоде, если ты понимаешь, что я имею в виду.
– Мы не сможем исправить ошибки Цитадели, если позволим себе увлечься ее историями, – сказал худощавый мужчина. – Наша роль заключается не в борьбе с химерами, а в легендах, распространяемых Элитой о них! Они являются источником всех разрушений. Только взгляните на легенду о Темных Всадниках!
– Но вы понятия не имеете, что чувствуют жертвы такой иллюзии!
– Все мы здесь, потому что должны были быть студентами, чтобы пережить иллюзии!
Менг Чу кашлянул себе под нос. Два бойца сопротивления повернулись к нему. Генерал встал и указал на Брисеиду, которая отпрянула назад. Сотня людей уставилась на нее. Она пообещала себе, что однажды заставит Менг Чу заплатить за его бестактность, но смирилась, встала и прочистила горло.
– Я пала жертвой легенды о Темных Всадниках, прежде чем сбежала из Цитадели.
Худой мужчина заглушил восклицания и жестом пригласил ее продолжать. Брисеида подбирала слова.
– Я слышала о Темных Всадниках, которые охраняют врата Цитадели. Я видела легенду, показанную в турнирах судоку, а также страх в глазах техников, живущих в нижнем городе… Но когда Темные Всадники похитили меня… Это как холод, проникающий в сердце, и… Теперь я знаю, что это были мои попутчики, пришедшие за мной… Но в моей памяти навсегда останется травмирующее воспоминание об этом.
– Тогда ты поверила в иллюзию Цитадели? – спросил худощавый.
– Все происходящее казалось мне невероятно реальным. Дым, от которого щипало горло и глаза, запах крови, всадники, убивающие всех на своем пути… У меня до сих пор мурашки по коже.
– Значит, ты признаешь силу психологических манипуляций, применяемых Цитаделью.
– Конечно.
– И ты понимаешь, что Цитадель не нуждается в использовании так называемых химер, чтобы управлять миром. Они нужны, чтобы манипулировать умами.
– Конечно, – пробормотал Леонель, и Лиз кивнула головой в знак согласия.
Брисеида почувствовала нотку грусти: она надеялась, что актриса будет на ее стороне, что она тоже верит в существование химер.
Худой мужчина продолжал:
– Химеры, о которых говорят песочники из пустыни, – это всего лишь идеи. Это борьба разума, которую нужно вести, а не охота на воображаемых существ.
Брисеида молчала. Собравшиеся ждали ее ответа.
– Я бы, наверное, стала придерживаться этой точки зрения, если бы мне не пришлось иметь дело с химерами в реальном мире. Но в Греции, в Спарте, я чуть не погибла в лапах гарпий. Такой опыт меняет мнение.
– Расскажи нам об этом! – нетерпеливо попросила соперница худощавого мужчины, словно желая отомстить.
Затем Брисеида снова рассказала о том, что уже объясняла своей группе перед началом подъема по лестнице в Греции. Как спартанский царь Агис, представитель Альфа-Элиты, беседовал с невидимыми херувимами. Затем он призвал гарпий, таких же невидимых, и привел с ними пленника, Лира, бывшего участника сопротивления. Брисеида невольно вдохнула в себя ангельские значки, превратившиеся в порошок. Физический мир стал размытым, и перед девушкой появились гарпии. Затем херувимы перенесли ее в Цитадель через плоскость реальности, обычно доступную только химерам. Они хотели получить от нее информацию о письме, обличающем их ошибку, которое херувимы хотели найти и которое она сейчас держала в руках. Затем из картин, висевших в коридорах Цитадели, появилось множество химер, чтобы забрать у Брисеиды это письмо, а после прилетел дракон Цитадели…
– Постой-постой, ты твердишь о существовании химер, потому что ты видела некоторых из них после того, как вдохнула порошок?
Все взгляды обратились к ней. Брисеида почувствовала, как толпа молча переминается с ноги на ногу.
– Не просто порошок… Значок херувимов… Но неважно, что произошло в Цитадели. Я не единственная, кто отреагировал на присутствие гарпий в Греции. Царь спартанцев тоже боялся, я видела страх в его глазах. Почему представитель Элиты должен бояться иллюзии?
– Ты же сама говорила, что студенты Цитадели первыми страдают от иллюзий Темных Всадников. Кто такой член Элиты, если не студент, который слишком долго пробыл в Цитадели?
Сердце Брисеиды сжалось. Может ли он быть прав? Тощий наслаждался ропотом толпы. Нет, это не может быть просто иллюзией…
– Цитадели не под силу самостоятельно управлять всем, ей нужна Элита, которая знает, как действовать. У царя был колокольчик, с его помощью он общался с херувимами. Когда я была студенткой, то видела, как проводники Цитадели проделывали то же самое в отдаленных комнатах, загроможденных картинами с химерами. Я видела картины с химерами, висящие в неподходящих местах, например под полем для турниров, куда никто не ходит, кроме, возможно, тех же проводников. Цитадель полна произведений искусства, но на большинстве картин, которые можно увидеть в коридорах, изображены химеры. Мне трудно поверить, что все это просто гигантское совпадение. Кроме того, мы с царем не единственные, кто пострадал от присутствия гарпий. Химеры взяли в плен спартанца, человека, который никогда не был в Цитадели. Это не помешало им задушить его когтями и унести…
Встретив взгляд Энея, Брисеида покраснела из-за своей лжи. Там был не один пленник: помимо Лира гарпии захватили Имэну, молодую жену Энея. Брисеида тоже видела, как ее утащили химеры, и что бы ни думал Энндал – только он из ее спутников знал всю историю, – вполне вероятно, что молодая спартанка не выжила. Перед тем как исчезнуть, Имэна взяла с Брисеиды обещание не рассказывать Энею о ее смерти. Ее муж должен был жить дальше. Брисеида уважала подобный выбор, но ее тайна оказалась тяжелым грузом.
– Поверьте, я была удивлена не меньше остальных, но химеры существуют. И их намерения не самые добрые.
Индийская девушка робко подняла руку.
– Ты была студенткой, прежде чем стала участницей сопротивления… – сказала она писклявым голоском. – Значит ли это, что ты не по своей воле отправилась в путь?
– Да, именно так.
– Значит, ты связана с Цитаделью?
– Да, – вздохнула Брисеида с болью в сердце. – Я не смогу свободно проснуться в конце девяти месяцев, как остальные бойцы сопротивления. Я попала в Цитадель, потому что мой отец отправил меня туда из-за своих экспериментов. Вы начали свой путь с того, что решили вздремнуть. Вы очнулись в хижине старика, не понимая, как и почему вы туда попали. Старик предположил, что бессознательная часть мозга заставляет душу отправляться в Мир Снов. Даже если мы никогда не узнаем, что на самом деле послужило толчком к вашему путешествию, по крайней мере, никто не держит вас в заложниках. Что касается меня, то если я не найду способ раскрыть Великую Тайну Цитадели к концу своего путешествия, то, скорее всего, застряну здесь или в нижнем городе крепости, пока мое бренное тело не умрет от старости.
– Мы этого не допустим, – заверил Энндал, вставая рядом с ней.
– Но… – с отчаянием сказала индианка, – существует столько участников сопротивления, которые уже много веков пытаются раскрыть секрет Цитадели.
– Они проложили дорогу для нашего путешествия, – сказал Энндал. – Эти поиски должны когда-нибудь закончиться. Мы завершим это дело.
Брисеиде не понравилось последовавшее за этим долгое молчание. Мужчина поднял бокал и прокричал в темноту:
– Да здравствует сопротивление! – И толпа откликнулась эхом:
– ДА ЗДРАВСТВУЕТ СОПРОТИВЛЕНИЕ!
2. Незапамятные времена
Казалось, внезапно участники сопротивления, собравшиеся вокруг обелиска, забыли о разгоревшемся споре. Брисеида предпочла бы, чтобы разговор продолжался, но у толпы, потрясенной ее историей, уже не осталось сил на споры. Музыканты принесли свои инструменты из совершенно разных веков и континентов и придумывали диковинные ритмы: смеси племенной, барокко, хард-рока, мистической, классической и футуристической музыки. Затем последовал импровизированный бал на невидимом полу, где каждый пытался подобрать подобие мелодии, которую можно было бы использовать, чтобы исполнить танец, достойный их пространственно-временного происхождения.
Брисеида наблюдала за происходящим со стороны. Даже если девушка старалась оставаться незаметной, она уже не могла сосчитать сочувственные взгляды, брошенные исподтишка, якобы для того, чтобы подбодрить ее. Ни один из членов сопротивления не верил в чудо, которое так отстаивал Энндал. Все они знали, что в конце концов она окажется запертой в Цитадели, и им было очень жаль ее. С каждым взглядом в голове Брисеиды все четче формировался образ: ее реальное тело, оставленное на попечение матери; стареющее год за годом; жалкое времяпровождение на безупречной кухне ее маленького пригородного дома, именно там, где так долго жил ее отец…
– Не обращай внимания на скептиков, – сказал Энндал, обнимая ее за плечи. – В своей жизни они так и не сумели совершить ничего выдающегося. Поверь моему многолетнему рыцарскому опыту.
– Вы смогли узнать что-нибудь полезное? Вижу, ты купил много вещей.
– Боюсь, что напрасно. Ни один из двух торговцев не может нормально объяснить, как они сюда попали… Или что мы, сопротивление, должны делать. Но не переживай, мы обязательно найдем зацепки.
– Я написала письмо отцу, чтобы вновь встретиться с письмоносцем, – ответила Брисеида, пытаясь снова улыбнуться. – Надеюсь, он скоро вернется. Возможно, он сможет сказать нам, кто является вестником моего отца.
– Именно такой настрой нам необходим! Ты должна всегда верить, Брисеида, иначе и быть не может. Мы справимся, вот увидишь. Дай нам знать, когда этот письмоносец появится.
Энндал не скрывал своего энтузиазма, что несколько радовало ее сердце.
Вокруг танцевальной площадки велись разговоры. Неподалеку от Брисеиды Оанко объяснял сомневающейся женщине из Конго очевидный принцип путешествия душ в физическом мире:
– Твоя душа подобна воде: она может быть изменчивой, как туман, который несет ветер, когда ты путешествуешь по Миру Снов, и твердой, как льдина зимой, когда приходит время материализоваться в физическом мире. Сначала ты идешь так легко, как души среди облаков, потом падаешь на землю и переходишь в твердое состояние.
– И как я падаю? Как дождь? – Оанко на мгновение задумался, испытывая сомнения.
– Нет, ты не переходишь в жидкое состояние.
– Откуда ты знаешь? – с недоумением спросила женщина.
– Это же очевидно.
– Например, как то, что время движется по кругу? – невинно спросила Лиз.
– Совершенно верно.
Лиз понимающе улыбнулась Брисеиде.
– Жаль, я бы хотела увидеть это жидкое состояние. Кстати, Брисеида, ты забыла свою скульптуру, – добавила она, протягивая маленькую сферу, на которой было указано только имя ее изобретателя: Нил Куба-младший.
– Брисеида! – воскликнул Эней, встав перед ней с очень серьезным лицом. – Это правда, что в эпоху Леонеля никто не умирает от голода, потому что они накачивают цыплят воздухом так, что те становятся вдвое больше?
– Эм… Нет…
– Я так и знал, – проворчал Эней, побежав за Леонелем, пробираясь мимо танцующих.
– Он ведется! Он действительно на все ведется! – засмеялся тот, ему было тяжело бежать из-за смеха.
– Знаешь, почему я стала актрисой? – сказала Лиз, Брисеиду завораживали ее огненно-рыжие волосы. – Чтобы научиться жить в моменте. Нельзя совершать поступки, думая о прошлом или беспокоясь о будущем. Ты должна быть там, быть наготове, независимо от того, какие секреты хранишь в сердце, или – она оглядела толпу – неуместные взгляды тех, кто не знает, о чем говорит. Пошли танцевать!
Она силой вытащила Брисеиду на площадь.
Запаниковав, девушка сосредоточилась на лице своей спутницы: огромные голубые глаза, брови, нахмуренные с той серьезностью, которая не свойственна Лиз; ровные белые зубы, которые были видны из-за изогнутой губы, когда она смеялась; а ее смех – звонкие, звучные всплески.
– Не думай, танцуй! – выкрикнула Лиз, взяв ее за руки и закружив, как юлу.
Брисеида откинула голову назад, поддавшись импульсу, и рассмеялась.
Она как сумасшедшая танцевала с Лиз, а затем Энндал пригласил ее на средневековый танец, который он, должно быть, репетировал при королевском дворе. Мужчина засмеялся, обнажив мелкие ровные зубы и широкую щель между резцами. Его волнистые каштановые локоны касались колючих щек и цеплялись за растущую бороду, как только он поворачивал голову. Один шаг вперед, три назад, пируэт в сторону, хлопок в ладоши.
Брисеида старательно избегала Энея, не зная, как смотреть ему в глаза со спокойной душой, поэтому приняла приглашение Менга. Ухмыляясь, генерал вел ее строевым шагом в танце, который, как ему казалось, совсем не сочетался с музыкой. Мужчина выглядел так, будто от этого зависела его жизнь, поэтому несколько раз его вид рассмешил Брисеиду. Менг был немного обижен, но решил развлекаться дальше.
Пока девушка переводила дыхание, она наблюдала за великолепным шаманским трансом, в который погрузился Оанко. Леонель предложил ей потанцевать, при условии, что она не будет наступать ему на ноги. Брисеида снова засмеялась, уносясь в безумном вальсе, который с каждым шагом приближал их к краю площади.
– Ты не так уж безнадежна, – с насмешкой прокричал он сквозь шум вечеринки. – Как ты думаешь, твой письмоносец придет и спасет нас, если мы упадем? Или химеры, если они существуют? Но откуда они могут появиться? Оттуда? Со звезд? Нужно попробовать выяснить… Как думаешь? Попробуем?
– Сначала идешь ты, а потом я.
– Я знаю, что ты пойдешь за мной хоть на край света.
– Ха-ха, сейчас надорву живот от смеха.
– Ты можешь хотя бы притвориться, что я тебе нравлюсь, хотя бы этой ночью.
– Может быть, ты мне нравишься…
– То есть как «может быть»?
– …но на край света пойдем как-нибудь в другой раз.
В ночи Млечный Путь рассыпал небесные искры. На неподвижной площади множество звезд мерцали на фоне хрустальных шаров, ваз, воды в маленьких фонтанчиках у прилавков. Лежа на спине, Брисеида прислушивалась к тихому бормотанию расположившихся вокруг нее путников. Они казались счастливыми, окунувшимися в таинственные мечтания. Брисеида же не могла уснуть, ведь даже не чувствовала усталости. Казалось, ее мышцы воспользовались отсутствием времени, чтобы посмеяться над долгими часами ходьбы.
Крепко спящий рядом с ней Эней издал небольшой свист, вздохнул спокойно и пожевал прядь светлых волос, попавшую ему между губ. Брисеида улыбнулась, наблюдая за ним. Эней всегда смешил ее своей наивностью и добродушным выражением лица. Брисеида понимала доверие Имэны, которое она оказала своему мужу, несмотря на обвинения в трусости, которые греческий город предъявлял спартанцу. Эней обладал удивительной жаждой жизни и энтузиазмом, которые не подлежат сомнению. Он не заслужил таких грязных обвинений. Его атлетическое телосложение, которое он приобрел еще в детстве, не могло скрыть реальности, написанной на его лице: молодому человеку с таким мягким характером лучше было бы родиться в другую эпоху.
Брисеида в нетерпении перевернулась на бок. Как долго будет длиться ночь, если день так сильно капризничает?
Когда погасли последние угли костра, она увидела под площадью бездну, едва ли более темную, чем небо над ними. Казалось, будто астральный свод полностью окутал их.
Ей в голову пришел вопрос: во время первого подъема Лиз поскользнулась, и девушку спасли только отточенные воинские рефлексы Энея. Если бы под их ногами не было земли, куда бы они упали, если бы случайно оступились?
Она достала из сумки сферу Нила Куба-младшего и внимательно осмотрела ее. Небольшая плоская поверхность позволяла сложенной скульптуре оставаться в равновесии. Брисеида провела рукой по абсолютно гладкой сфере и нажала на слегка выпуклые золотые буквы. Они стали погружаться внутрь. Без единого звука сфера раскрылась, как цветок, и диски пирамиды изящно развернулись. Брисеида восхитилась внешней хрупкостью тонкого металла. Насчитывалось девять этажей, на самом верху находился зал с драконом. Самый широкий, реалистичный, диаметром тридцать сантиметров.
Девушка искала подсказки, возможно, скрытые в углублениях металла. Но крошечные надписи оставались непонятными. Эней начал храпеть, мешая ей сосредоточиться. Она толкнула его, чтобы тот перевернулся. Вокруг все было неподвижно. Торговцы спали, их прилавки были убраны.
Брисеида вздохнула. Письмоносец не посчитал нужным возвращаться назад. Или, может быть, магия не сработала? Что, если он не заметил ее письма? Терзаясь сомнениями, она решила написать второе послание. Брисеида достала бумагу, перо, чернила и письмо отца, которое дважды перечитала при свете луны. При ближайшем рассмотрении пергамент выглядел не таким устаревшим, как первый. Должно быть, это более свежая копия… Для нее было важно найти своего вестника.
На этот раз Брисеида хотела тщательно обдумать текст письма. Перо танцевало между ее пальцами. Какой птице оно могло принадлежать? Белое и тонкое, оно было похоже на перо херувима. Херувим по имени Сефаидон использовал такое же перо, чтобы выследить группу Брисеиды, когда они отправились за советом к греческому оракулу. Она никогда не забудет, как жрица допрашивала их леденящим душу мужским голосом, держа перо в руке. Херувим вселился в тело женщины, которая находилась в трансе, чтобы увидеть человеческими глазами лица противников. Химеры, похоже, могли различать лица людей только таким способом.
Но у продавца перьев и кистей было большое количество перьев, аналогичных тем, которые он продал Энндалу. Брисеида не могла представить, как торговец усадил себе на колени херувима, чтобы ощипать его… Может быть, это было перо лебедя или пеликана?
Она обмакнула кончик в чернила и прикоснулась к бумаге.
