скачать книгу бесплатно
– Стас, ты знаешь кого-то из этих банкиров?
Стас прочитал список и прокомментировал так:
– А зачем они нам? Это все новые люди. Тут один «Внешэксимбанк» более или менее надежный, поскольку государственный. Ты же помнишь Каретина, нас тогда Ярошевич с ним знакомил. Впрочем, его там уже нет. Говорят, не справился он.
– Да нужно нам профинансировать одну сделку. Здешние банки не возьмутся, боюсь.
– Какую?
Питер задумался: говорить или нет? Но потом решил сказать.
– Это в связи с выкупом компании у стариков, который мы недавно обсуждали. Надо им как-то средства перевести. Голландцы, да и швейцарцы, я проверял, не готовы этого сделать. Говорят в один голос: криминальное дело.
– Так бы сразу и сказал, дело общее, надо помочь, – улыбнулся Стас. – «Внешэксим» на это не годится. Надо из молодых да ранних выбирать. Сегодня там семь главных. Эти ребята лихие. Как там у нас говорят, подметки режут на ходу. Дай мне с Москвой потолковать, я потом скажу.
Позднее он позвонил Питеру по интеркому и сказал, что его московские контакты посоветовали обратить внимание на два банка: «Молна-банк» и «Аутфит-банк». Эти, мол, самые активные на международном рынке и даже имеют представительства в Швейцарии.
Питер быстро нашел представительства этих банков в Цюрихе и договорился на следующей неделе о встрече там с их руководством.
6. Банкирщина
Менеджер «Аутфит-банка» господин Изюмов показался Питеру каким-то слишком рафинированным и сухим даже для швейцарского банкира, которым он на самом деле не был, а только довольно неумело подражал их манерам. В разговоре он почему-то перескакивал с немецкого на французский, а потом на английский, словно пытаясь поразить своего собеседника эрудицией. Но и Питер был не промах – он прилично знал пять европейских языков и немного понимал русский, так что менеджеру особенно поразить его не удалось, тем более что ничего особо умного он не сказал.
Питер быстро уяснил только, что «Аутфит-банк» чрезвычайно озабочен своей репутацией и не может позволить себе ввязываться в какие-либо сомнительные операции не только в Швейцарии, но и в России. Питер проформы ради поинтересовался, не согласится ли банк финансировать некоторые производственные процессы на российских предприятиях.
– А какие будут гарантии? – тут же поинтересовался Изюмов.
– Мы обычно кредитуемся под залог сырья и экспортных контрактов.
– А что за сырье? Металлы? Химия какая-то? – Лоб Изюмова покрылся морщинами от плохих школьных воспоминаний.
– Ну да, химия, – кисловато ответил Питер.
– Извините, но для химии у нас нет экспертизы, – притворно пожалел Изюмов, – мы даже не сможем понять, обманываете вы нас или нет! – улыбнулся он своей шутке. – Вот если бы нефть или что-то подобное…
– С нефтью у нас как раз полный порядок, – усмехнулся Питер, – там как раз финансирование устойчивое.
В общем, надежды на «Аутфит-банк» оказались напрасными, и теперь Питеру предстояло встретиться с президентом «Молна-банка» Борисом Хватдурковским.
Президент «Молна-банка», напротив, произвел на Питера очень приятное впечатление, несмотря на факт, что он был явный еврей. Природный антисемитизм Спундера тут дал сбой, потому что и внешность, и манера общения Бориса Хватдурковского мигом растворили его предвзятость.
Высокий и стройный брюнет с благородным лицом под орлиным носом, распахнутыми улыбчивыми глазами. Когда он разговаривал, его ясный взгляд сразу доносил до собеседника, что говорит он искренне и буквально обожает того, кто напротив.
«Такое нечасто встретишь, – высоко мысленно оценил своего визави Питер. – В коммерческих делах это незаменимое качество. Такой, пожалуй, и в политике не пропадет! Надо с ним ухо востро держать!»
А вещи он говорил именно такие, которые Питер мечтал от него услышать. «Не может быть, чтобы мне так сразу повезло! – осаживал свой забурливший энтузиазм Питер. – Не бывает, чтобы так карта шла!» Тем временем Борис продолжал рассказывать, какие связи у него в правительстве, как его уважает молодая команда экономистов-реформаторов, какие законы они принимают с его подачи и какие еще примут, будь на то нужда.
– Нас интересует один, пока один, но конкретный вопрос: можно ли через вашу банковскую структуру провести средства, которые наши владельцы много лет использовали для финансирования торговли с СССР? – спросил Питер, прищурившись.
– Напомните, вы в какой области специализируетесь? – ответил вопросом на вопрос Хватдурковский.
– Мы в химии и нефтехимии специализируемся, – ответил Питер, а про себя подумал: «Ну вот, опять эти дела начинаются». Он не любил, когда ему не отвечали прямо, а задавали встречный вопрос.
Но Хватдурковский и бровью не повел на изменившийся тон собеседника.
– Мы вам можем предложить и получше вариант. Хотите послушать?
– Для нас сейчас это приоритет!
– Но мы, может, решим все в комплексе? Мы вам, а вы нам?
– Говорите, Борис, что у вас на уме, – согласился Питер.
– Мы, как вы, возможно, знаете, приобрели недавно несколько нефтяных активов. Попутно нам достались и некоторые химические и пластиковые предприятия, – ухмыльнулся он, – подмели как пылесосом. – Борис постучал пальцем по какой-то синенькой папке, которую он, однако, не открывал.
– Мы и с нефтяными можем помочь, у нас есть специалисты.
– Здесь мы как-нибудь сами, – обрезал Хватдурковский, – невелика наука!
Питер проглотил обиду и спросил:
– А какая у вас химия?
– Удобрения вас интересуют? В частности фосфорные?
– Не особенно, там цены в журналах публикуют. Весь заработок только на транспорте. Есть что-нибудь еще?
– Полиэтилен? Это как?
– На экспорт? – заинтересовался Питер.
– Да куда захотите! Мы весь завод вам предлагаем!
– Какой завод? – удивился Питер.
– В Кавалерийске.
Питер внутренне оторопел. Виду не подал, но затянул с ответом.
– Хм. Там директор проблемный, – наконец вымолвил он, – нам его нипочем не сломать. Всегда гнет свое!
– А его и ломать не придется! – веско сказал Борис. – Мы его уже сломали – то есть уволили. Там сейчас наша временная команда.
От такой новости и немедленно возникших перспектив у Питера даже немного закружилась голова. Дело было в том, что с этим заводом фирма уже работала, и довольно успешно.
На это предприятие фирма поставила Эдуарда Думбинского – сына хитрого эмигранта из Киева, который вместо Израиля ловко проскользнул через Вену в Штаты.
Эдуард оказался крайне толковым парнем и без особой помощи окончил в Америке университет Лиги Плюща, где получил отличную финансовую квалификацию. За ним, правда, волочился шлейф кредитов, но с его талантом было понятно, что он скоро с ними расправится. Эдуард чудесно ладил с генеральным и коммерческим директорами этого завода, тем более они относились к тому же роду-племени.
В последние годы внутренний толлинг [2 - Переработка давальческого сырья на стороннем предприятии.] на разных химических заводах России позволял фирме выводить в зону личного комфорта огромные материальные средства. Но тут был другой масштаб! Тут в руки сам падал огромный завод!
«Сколько он запросит? – пульсировала в голове мысль. – Трейдеров пошлем к чертовой матери, только мы с Дереком! Эдди надо срочно ликвидировать! А может, и Дерека к чертям? Я тут горбачусь, а он там в своем японском садике прохлаждается? Хорошо устроился! Эх, была не была! – подумал Питер. – Рискну!»
– Вы сколько за него хотите? – спросил он напрямик.
– А сколько вы дадите? – ухмыльнулся Борис.
– Но вы же предлагаете – вы и цену назовите! – резонно напер Питер.
– Пятнадцать миллионов? Долларов! – сказал, как отрезал, Борис.
Питер уже готов был закричать, что он на все согласен, только бы Борис не ушел из комнаты и не унес с собой это предложение, но старая и прочная коммерческая закалка спасла его от опрометчивого шага.
– Наличными? – спросил он.
– Конечно, на офшорный счет. Никаких налогов! А бумажки мы параллельно оформим. С ценой вы согласны?
– Сегодня не отвечу, – осторожно сказал Питер, – я один тут не решаю. Мне надо пару-тройку дней, вы можете подождать?
Он немедленно поехал в аэропорт и вернулся в Амстердам. Уже вечером они сидели с Дереком в ресторане и обсуждали развитие событий.
– Давай прикинем, какова у нас финансовая ситуация, – говорил Дерек. – У нас сейчас в обороте только по России миллионов семьдесят, не меньше.
– Да, – подтвердил Питер.
– Нам их надо обналичить и вернуть старикам плюс еще двадцать пять?
– Правильно, – опять кивнул Питер.
– Плюс надо еще пятнадцать за Кавалерийск и месяца на два оплатить для него сырье. Я правильно считаю?
– Да, – кивнул Питер. – Выходит сто двадцать с лишним миллионов!
– Это расходы. А доходы?
Партнеры задумались. Питер посмотрел на Дерека и явственно увидел над его плешивой головой золотой нимб. «Это что за видение? – подумал он недоуменно. – Переутомился, что ли, я?» Но Дерек продолжал молча клевать из своей тарелки, и нимб никуда не девался, только покачивался в такт его движениям. Питер вгляделся в этот нимб и определил, что он состоит из множества сверкающих золотых монет, которые, слабо покачиваясь и позвякивая, витали над головой Дерека. Питер потер виски, закрыл веки и потер их. Нимб исчез. «Первый раз такое. Что это? Давление надо проверить…» – подумал Питер.
– Мне как-то мало верится, что такой завод могут продать за пятнадцать миллионов, – сказал наконец задумчивый Дерек, – надо сделать разведку. Но и доходы надо рассчитать!
– Это правильно, – кивнул Питер, – завтра же лечу в Москву. Это что-то невероятное!
7. Владимир Неминовский
Прежняя жизнь в советской Москве была неподражаема! Сухая, почти стерильная атмосфера в отношениях с иностранцами. Нудное следование протоколу. Даже пьянство с советскими партнерами было омрачено ожиданием какого-то неприятного происшествия. Доступные девицы, имевшиеся в некотором количестве в гостиницах для интуристов, вызывали законное подозрение. Прежде всего своей неуязвимостью. Всесильная госбезопасность, казалось, власти над ними не имела. Ой ли? Расчеты, которые Питер делал в отношении людей в своей коммерческой голове, ясно указывали на то, что девицы эти именно и представляли внешнему миру привлекательный и сексуальный образ этой пресловутой госбезопасности.
Но он все равно оказывал девицам внимание. И даже тратил на них деньги. «Да черт бы их побрал с их компроматом! – размышлял он. – Ну скажут они моей жене, что я ей изменил, – ну и что? Может, мне только этого и надо? Легче будет развестись, если что…» Энергии у него было много – жажда успеха двигала им, но и девицам доставалось, ибо Питер был в расцвете сил.
Однако за какие-то пару лет Москва поразительно изменилась. Нет, она не стала похожа на Париж или какой-нибудь Нью-Йорк. Питеру представлялось (а ему было с чем сравнить), что она скорее стала похожа на Стамбул. То же хаотичное дорожное движение, торговцы повсюду – просто уличные, а кое-кто в наспех сколоченных ларьках, мелькание повсюду огромных клетчатых сумок. Толпы народа на улицах, и надо всем терпкий потный дух коммерции.
Надувались и лопались, как воздушные шарики, товарные биржи и банки. Финансовые пирамиды зазывали к инвестициям. Это стало модным словом, поскольку оно оправдывало любую глупость и даже преступление. Не брезговало такой деятельностью и правительство, которое по какому-то лингвистическому капризу называло себя демократическим.
В этот приезд Питеру требовалось решить важные дела и, главное, собрать информацию о компании Хватдурковского.
Еще на закате советской власти на переговорах в одном из химических внешнеторговых объединений ему представили нового вице-президента этого объединения, который недавно вернулся из длительной командировки в Китай.
Это был очень примечательный человек. Когда они встретились с Питером через несколько дней за ланчем в центре мировой торговли, он без обиняков рассказал ему, что никакой химией он никогда не занимался, а работал в Китае по «линии внешней разведки». Питер был вначале поражен такой откровенностью, но потом быстро понял ее выгоду. Далее Владимир Неминовский – а именно так его звали – заявил, что, работая много лет в Пекине, стал председателем дипломатического клуба гурмэ. Глядя на его необъятную фигуру примерно семьдесят восьмого размера, Питер этому факту не удивился. Однако он правильно понял намек, что в обычные рестораны ходить его партнер не будет, а только в самые изысканные. В центре мировой торговли самым оригинальным в то время был новый японский ресторан с типичным для этой страны названием «Сакура». Вот тут и наслаждался Владимир Неминовский своим сашими, мясом из Кобэ, прозрачным супом с мисо и грибами, лапшой с морепродуктами и иногда сукияки-жу в лакированных коробках.
Владимир Неминовский не занимался разными глупостями вроде контрактов на поставки того или иного химиката. Это были дела не его уровня. Бывало, в один из приездов Питера встречались они на ланче, и после вручения ему очередной коллекционной бутылки «Чиваса» Владимир доставал из кармана обрывок бумажки и зачитывал Питеру:
– Питер, нам нужна смола, что-то я тут не разберу… а, вот – CN-243G.
– А сколько? – спрашивал Питер, записывая марку.
– Да немного, до килограмма. Больше не надо. Ну так, чтобы в чемодане привезти.
– Хорошо, – кивал Питер, – обязательно сделаем.
Америка – страна больших возможностей. В ней есть все, что только можно себе представить. И даже смо
лы с такими экзотическими названиями. И есть там благодарный народ, который почти безвозмездно готов помочь. А за деньги почтет за счастье так поступить.
Когда Питер привозил смолу, или другой подобный продукт, ему обеспечивали проход через зал официальных делегаций, другими словами – в обход обычной таможни. Практически на той же неделе в офис компании поступал заказ из внешнеторгового объединения на поставку по импорту какого-то продукта. Сотрудник по телефону подтверждал, что их устроит любая приличная цена. И контракт шел в дело.
Вот с этим Владимиром Неминовским и хотел Питер обсудить в Москве, происходит ли на белом свете то, о чем он узнал от Хватдурковского.
– Питер, дорогой, это еще цветочки! – засмеялся, но не очень весело, Неминовский. – Погоди, еще будут ягодки!
Питер не очень понял эти русские иносказания и попросил Владимира объяснить поподробнее.
– Ты же всегда с министерством работал? А где они теперь? Понимаешь меня? Управлять некому! Нету власти теперь в промышленности!
Питер уже давно об этом знал и по-крупному использовал безденежье и отсутствие сырья на предприятиях для переработки собственного сырья, купленного недорого у прежних смежников. Но говорить Владимиру он этого не хотел, поскольку считал это за коммерческую тайну и собственное «ноу-хау». Он пытался выведать у Неминовского нужную ему теперь информацию.
– А где ты, Владимир, сейчас работаешь? – спросил он. – Министерство, как ты сказал, закрылось?
– Непросто теперь, – тяжко вздохнул Неминовский, – много народу кто в отставку, кто на улицу пошел… а я тут у одного крепкого бизнесмена консультантом. Слышал, наверное, фамилию – Гнусинский Володя? Раньше он театральным деятелем был, но масштаб теперь у него куда шире! Думаю его к химии привлечь – все же мне это больше знакомо, чем нынешние дела…
– Да что-то краем уха про него слышал, – соврал Питер, – и насчет химии поговорим. Это наша тема. А ты про Хватдурковского что-нибудь знаешь? Кто такой, где работает, чем дышит?
– Ну, мой милый, ты замахнулся! Этот парень – птица высокого полета! Нам до него как до Луны!
– Он что? Из новых? Никогда о нем не слышал!
– Да что ты говоришь?! И «Молна-банк» не знаешь? – недоверчиво и пытливо спросил Неминовский. – Впрочем, давай-ка пока закажем!
Питер подозвал миловидную официантку. Неминовский по памяти назвал несколько блюд и продолжил разговор.
– Банк этот организовали как бы молодые ученые, так его и назвали: Молодая наука, сокращенно «Молна», да так оно и прилипло! Они там все бывшие комсомольцы – с кооперативов начинали. Не остановить их было! Потом на компьютеры перекинулись – с Тайваня волокли, а здесь цены заоблачные. Вот тебе и банк! Да, брат, наука не подведет!
