скачать книгу бесплатно
– Ведь были и те, кто отождествлял с демонами душу человека, возвращающуюся после смерти в свою стихию.
– Тогда круг замыкается и всё, что демоны, это и есть мы сами, внешние или внутренние, не важно, если ты провоцируешь меня на развитие, то ты и есть тогда я. А кого я могу любить сильнее, чем себя?!
– Да, никого…
– Демон – это твой гений, который ведёт тебя через тьму в пропасть… А что в этой пропасти?! А кто может знать…
– Да, – никто…
– Никто, – эхом отозвалась я.
Дремон моих снов.
Глава 18. Демо-демон
Как часто так бывает. Ты говоришь: «Я подумаю». А сам ведь не думаешь об этом совсем, делаешь что-то, ходишь, говоришь, занимаешься вроде бы «неотложными» делами. А потом вдруг в один миг всё решаешь. Почему так происходит? Кто думает-то?..
Думала о демонах, о том, как говорят, что их якобы «нужно кормить». Много думала. Вот. Из меня всё больше стихи лезут. Их не остановить. Надо отдохнуть. А они, как демоны взявшись за руки, один за одним выходят на белый свет. И я им радуюсь, так радуюсь…
Сытые.
Научиться владеть собой.
Осознание своей силы и владение ею важно.
Не бежать от себя и переживаний, трудностей. Испытывать весь спектр чувств.
Подход к открытию любых эмоций, переживаний, чистоты собственного я.
Принятие любого опыта.
Духовное преображение. Преображение как вовнутрь, так и вовне.
Нет, дичь. Дичайшее невообразие…
А если он есть этот талант преобразования? У всех есть.
Значит – есть эта необыкновенная сила преобразовывать мир в добро и свет!
Аккумулированная поколениями.
Ведь меня не надо заводить, я итак заведённая.
У меня своё мировосприятие – и, значит, оно для меня идеально, скажем так, – для моей модели – и если мне кайф и грустить, и смеяться – значит, я одинаково могу кайфовать и так, и так, зачем загонять себя в кем-то придуманные рамки?
Ведь хочу испытывать радость бытия от любого своего состояния – потому что я люблю себя любую, больно мне, страшно, грустно, весело – всё равно люблю.
Расширять сознание очень тяжело, рамки двигаются лишь с неимоверным трудом, прилагаемым непосредственно к ним.
Одинокая во фрейме. Все одиноки, каждый в своём фрейме. Фрейм (английский «frame» – кадр, рамка) – в самом общем случае данное слово обозначает структуру, содержащую некоторую информацию.
Фрейм (социальные науки) – понятие в социальных науках, таких как социология, психология, означающее определённого рода целостность, в рамках которой люди осмысливают себя в мире. И т. п. и т. д.
Раздвигая фрейм.
Демо-демо-демон…
Глава 19. Максимумы
Мы уже подъехали к дому. Я остановила машину и заглушила мотор. Он всё ещё рассказывал что-то о событиях, людях, перипетиях каких-то лет, но это всё ускользало в пустоту, он говорил горячо и как бы очень увлечённо. Я знала, он говорит только потому, что боится остановиться и замолчать. Боится моих слов. Нет, не боится, просто хочет избежать этого, инстинктивно. Я тоже такая. Я также боюсь.
Я коснулась руки Макса:
– Постой. Постой ещё мгновение, – сказала я вкрадчиво, не глядя в глаза. Помолчи.
– Давай потом, – сказал он неуверенно, – когда все разойдутся.
– Когда все разойдутся, я уеду вместе с ними.
Он молчал. Не двигался. Возникла неловкая пауза. Я тоже молчала и ничего не делала, смотрела вдаль.
– Просто останови это мгновение и запомни. Это же так легко, – сказала я.
– Нет, я знаю, что ты будешь сейчас делать, – ответил весело он, – ты будешь меня целовать.
– Не угадал, – поддержала я его игривый тон, – это ты будешь целовать меня.
Ему хватило секунды замешательства, после чего он с силой притянул меня к себе, мои губы к его губам, и они слились в каком-то волшебном, нежном и отчаянном поцелуе. Волна легкости, нежности и сладкого восторга прокатилась по моему телу. Электрическими разрядами раскатилась его энергетика по моим биополям.
– А есть в этом что-то, – сказала задумчиво я. Стоило ждать.
Он смотрел на меня как победитель, которому только что вручили кубок первенства Союза. Он знал. А знал ли он?!
Я вышла из машины, и мы быстро вернулись в компанию. Всё было как прежде. Разговоры, чай, настойка на брусничных листьях, музыка, политика, баловство и победы. Ничего не изменилось. Да и что могло измениться?!
Несколько нервных импульсов. Перекодировка энергетик, прямое влияние на сознание. Слияние энергий, сдвиг астрально-ментальных планов, их соединение. Чёткий отпечаток. Полное слияние энергетических биополей. Чувство восторга, переплётённое с чувством эстетической победы. Полный крах прошлых установок и – «Здравствуй, новый энергетический мир!», – новая субстанция ушла в жизнь…
Ничего не изменилось. Всё в порядке.
Я улыбаюсь тебе, и вселенные наших глаз светят друг другу неземной радостью. Наши губы помнят наши поцелуи. И в реестре вселенских событий есть многочисленные записи об этом. Встречи, успехи, каталог жизней и новые ветки на деревце под названием жизнь.
Береги себя, мой родной.
– Ты поедешь со мной?
– Поеду.
Глава 20. Просто
Ты самый важный и дорогой человек для меня. Потому что даже несколько мгновений проведённых вместе, даже пара случайно оброненных между нами слов вмещает месяцы и годы наполненных глубоким смыслом разговоров с другими. Сама удивляюсь, как так может быть?! Но окунаясь в теплоту объятий, я получаю больше энергетики, чем триста солнц могли бы мне подарить. Ты мой ангел в обличии демона. Ты мой рай в безмерном аду свершений в обличии этого ада. Ты всё, что у меня есть, ты моё соединение с бесконечностью, с тихой и безмятежной мною собой. Эти часы, проведённые вместе, обернулись для меня вечностью, вечностью тёплого светового излучения. И в нём я живу. Люблю тебя. В восторге вечности пребывая, бесконечно вбираю твоё тепло, так заботливо оставленное мне. Мой покой, моё умиротворение. Моё неведомое счастье. Моя любовь.
Эти строки были записаны в моём дневнике. Чьей-то заботливой рукой. Моей.
Любить – принимать любым, любым быть.
Любовь – не слабость, как почему-то многие хотят считать, это сила, которая способна творить совершенно волшебные чудеса.
Глава 21. Пастораль
– Мужчина всё равно должен быть главным, – понимаешь? – лекторским тоном продолжал Пастор.
– А мне кажется, уважаемый Пастор, что когда мужчина понимает, что он главный, он уже не парится о такой ерунде, потому что он итак знает – кто тут главный. А, вот, если он сомневается в себе, тогда у него будут уже возникать подобные вопросы, и он будет из-за этого изводить свою женщину. Уверенный в себе мужчина спокоен по таким пустяковым делам, – я вас уверяю.
– Бог учил нас быть смиренными, дитя моё, – настаивал Пастор.
– Не будем затрагивать эти темы, Пастор, я явно не из того ребра сделана, которое Бог подготовил для этого процесса.
– Никогда же ты не можешь выслушать! Все души будут спасены – и твоя тоже, когда наступит день судный и воскреснут все, кто когда-либо жил на земле…
– Вот это хаос, Пастор, и как вы себе это представляете?! Это же полный бардак будет! Там индейцы, тут кроманьонцы… Можно этот спектакль без меня, я потом одним глазком гляну?.. А покамест посплю.
– Не ёрничай! Это всё серьёзно! – и лицо Пастора Геннадия исказилось нотационной гримасой или даже озлобленной, а голос сорвался на крик.
– Не буду, – быстро согласилась я.
Тем временем за нашими спинами сатана совершал свои магические обрядовые пляски и игры на тайных инструментах ваших душ… И даже какой-то смельчак успел запечатлеть это на фото, которое потом появилось в соцсетях, и было горячо обсуждаемо многочисленным увлечённым всякой дурацкой мистикой народом. В особенности людей привлекали необычные старинные музыкальные инструменты данного персонажа. Звучат они сладко и красиво. Уж поверьте…
Я вышла на улицу. Присела на скамью у стены дома. Сквозь листву, проглядывали одинокие звёзды. Ветер трепал листья так, что мне подмигивали то одни, то другие звёзды. Вот, она, – живая природа… Луна была где-то за домом. Просидев так в тишине около часа, в раздумьях, я стала потихоньку засыпать, облокотившись на колено. И тут, уже в полудрёме произошёл этот странный диалог:
– А ты кто?
– Я «поэт Синельникова».
– А я Сергей Есенин.
– Что-то сегодня ветрено…
– Так это к Спасению
Всех душ…
– Вот будет воскресение,
Выпьемте тогда пунш,
По кабакам разгорячённые,
И погода не в лёт,
Окорока копчёные
И прочий комфорт…
– Вот, тогда, моя душенька,
Будет рай!
– Ну, а сегодня, слушай-ка,
Спать давай!..
Скрипнула дверь, появилась полоска электрического света, и из дома вышел Пастор.
– Ты чего тут сидишь? Спишь что ли? Иди в дом уже. Все разошлись. Иди спать. Я тебе в сенях постелил давно. Давай, иди уже. Холодно тут и ветрено.
Я поплелась, понурив голову вслед за Пастором, уже скрывшимся в доме. У порога я ещё раз оглянулась, – за мной никто не шёл.
– И, слава Богу, – пробормотала я и легонько перекрестилась, войдя в дом и закрыв плотно двери.
– Хотелось так, чтобы Пастор подержал меня хотя бы за руку, пока я усну. Но пришлось справляться со своими проблемами самой. Боюсь, Пастор бы совсем ничего не понял про Сергея, и мало ли какие другие выводы сделал бы… Ах…
– Темнота, ты моя темнота, – пробормотала я чуть слышно, но вслух.
– Только не отвечай, – пришлось мне добавить быстро.
Теперь луна светила в небольшое окошечко над моей головой, освещая сени. Страх куда-то улетучился сам по себе, и я уснула с улыбкой на губах.
– Умаялась, дочь моя…
Глава 22. Зеркала счастья
Я часто бываю в твоей комнате. И смотрюсь в твоё зеркало. В нём я всегда вижу себя той, самой счастливой, какой себя уже более нигде, я не смогу найти. Эти глаза искрящиеся счастьем, эти порозовевшие щёки и блуждающая улыбка на губах… Да, это я. Я люблю вот так останавливаться и подолгу смотреть на себя. Ты никогда не закрываешь форточки, надеясь, что я приду. Но я не стану тебя будить. Спи. Я счастлива тут. С тобой. Эта энергетика застыла тут, и ни что не в состоянии уже выгнать её отсюда. Запах герани и я. Это самая настоящая я. Вот такая.
Спим.
Глава 23. Притча
Как-то одним суровым февральским вечером, мне пришлось много думать, размышлять. Что делать с жизнью-то? Куда направить лодку своего счастья и безмятежья?.. Что теперь?.. Какое решение принять?..
И вот, в этот вечер, пришёл ко мне мой старый знакомый казак, из вольных что. Внезапно так вот, постучал в дверь. Удивил, значит, приездом. Да ещё и дома застал, удачно так. Да ещё и в унынии. Двойная удача, что сказать.
И поведал он мне в тот вечер вот такую притчу.
Жила в их селении некая Донна Анна. И очень любила эта Донна подумать, поразмышлять. И вот, как-то прознали все местные бабы, что в их селение должен приехать бравый казак, ну, просто загляденье, мечта бабская одним словом.
Намыла Анна сени, занавески новые повесила, сервиз лучший чайный достала. И стала ждать.
Но вот, соседка Нюрка, что жила через дорогу, видать на все свои сбережения, купила новую молодую корову – да, просто шикарную корову, глаз не нарадуется, глядючи на неё. Да ещё и молоко та стала давать просто чудо, о чём уже быстро прознала вся улица. И стали ходить все к ней на дивную корову смотреть, да причитать: «Ох, Нюрка, хозяюшка! Первая на деревне невеста!»
Побежала тогда Донна Анна на базар и купила себе золотую курицу, которая стала нести такие огромные яйца, посмотреть на это диво тоже стал сбегаться народ со всего села, у её забора стало не протолкнуться. Нахваливали люди Донну Анну всячески. Она возгордилась, да и успокоилась. Стала ждать поджидать, когда ж уже добрый молодец появится.
Нюрка, увидев всё это, съездила в город и купила там себе самые дорогие лаковые туфли. Посмотреть на Нюрку приходило всё село, а она всё щеголяла в них по двору, то к поросятам, то к утятам, то к курям… «Ох, и красотка!» – судачил народ то там, то сям.
Думала, Анна, думала… Сбегала к ювелиру и заказала у него самое дивное ожерелье из бус красного цвета.
Эка, диковинка, подумала Нюрка и купила себе в местном продмаге самую яркую губную помаду.
Эх, поглядела, на это Донна Анна, и побежала в продмаг, бураку взяла, щёки натёрла докрасна. И стала так сидеть у оконца своего, из-за свежих, цветастых занавесочек выглядывать своего доброго молодца.
Нюрка посмотрев на это всё, подумала-подумала и поехала в город, где в новой парикмахерской ей сделали самую модную причёску… Такой павой и красоткой вернулась она в селение, на каблучках, села на своей завалинке и давай ждать-поджидать того самого добра молодца.
Думала, Донна Анна, думала… Но так ничего придумать и не смогла. Взяла табурет, да и повесилась.
