скачать книгу бесплатно
Мария ничего не обещала, она исследовала, изучала и наблюдала. Потом что-то анализировала, сравнивала, уточняла. Отправляла меня на новые исследования. А после заявила, чтобы я готовилась к операции. Совсем скоро она должна была вызвать меня в клинику, чтобы попытаться вытащить то, что разделило мою жизнь на до и после.
Думать о том, что будет, если операция окажется неудачной, не хотелось. Сомнения и так долгое время терзали душу, пока искала врачей и обзванивала клиники. Все же извлечь из нервной ткани металл и ничего не повредить вокруг него было делом непростым.
Свен даже предлагал обратиться к лекарям, но в мир магии я решила вернуться только в крайнем случае. И дело даже не в том, что мне страшно было встретиться с кем-то из прошлого, кто опять назовет «пустышкой». После всего, через что я прошла, это мелочи. У меня совершенно не было стремления встречаться с безопасниками, а особенно с агентом Бри.
– А вы не думали прибегнуть к помощи лекарей? – Галя кивнула на кресло и попыталась изобразить наивный взгляд. – Вот у Дани родители специализируются на лечении людей и магов. Так сказать, на два фронта работают.
Я бросила быстрый взгляд на юношу. Тот нервно заерзал на стуле и уткнулся взглядом в чашку.
– Ветровы. Может, слышали? – продолжила мелкая зараза. Ведь специально по больному давит. Знает, что у меня нет магии, что я ушла из семьи. Знает и давит.
– Ветровы, – медленно произнесла я, не сводя взгляда с молодого мага, – что-то знакомое, но увы. Нет.
– У них своя лечебница открылась несколько лет назад, – включилась в игру вторая близняшка. Я успела заметить их быстрые переглядывания. – Совсем недавно появилась. Об этом трубили обозреватели на каждом углу.
– Нас всех будут вызывать полицейские для дачи показаний, а мы будем в это время учиться, – Пётр вклинился в разговор, предотвратив тем самым весьма вероятную ссору между мной и сестрами-близняшками. Ругаться со спасительницей я не собиралась, но и терпеть ее выходки в собственном доме тоже не было никакого желания.
– Верно, – легкий наклон головы, и вот я уже выгляжу несколько беззащитно. За то время, что я лежала в больнице, успела весьма неплохо изучить различные приемы мимики, чтобы создавать нужный образ. – Повестки придут на тот адрес, который вы указали в документах, но явиться вы все равно должны будете сюда, в Париж.
– Мы можем остановиться здесь, если визит займет пару дней?
– Легко. Я предупрежу дворецкого, и он вас пустит.
– А вы?
– Я не всегда здесь живу. Приходится ездить по миру. Управление делами иногда требует моего личного присутствия, – на одном дыхании выпалила я. Говорить о том, что основными вопросами, связанными с управлением собственностью, занимаются поверенные юристы, а мне приходится только отчеты читать да подписывать документы, не стала. Не тот уровень доверия у нас, далеко не тот.
– Спасибо. Нам нужен адвокат. Хороший, – добавил Пётр.
– Это несложно устроить.
– И помощь для получения информации в одном приюте из магического мира: кто и кого усыновлял шестнадцать-семнадцать лет назад, – желваки на скулах у юноши заходили ходуном.
– Ты ищешь своих биологических родителей. Зачем? Неужто в доме Бельских о тебе плохо заботились? Богатые, аристократичные, способные…
– Я пустышка. А они…
– Чистокровки, – закончила я. – Представляю, как был недоволен Михаил.
– Вы его знаете? – искренне удивилась Лара. У меня появилось стойкое ощущение, что за Петра она действительно переживает.
– Мир чистокровных семей тесен, и многие знакомы друг с другом лично. С Бельскими мы пересекались пару раз на каких-то мероприятиях. – Презрительные взгляды, что он тайком на меня бросал, я помню, как и то, что при маме и остальных родственниках помалкивал и источал показное радушие и доброжелательность. – София чаще всего общалась с Элизой, моей тетей. Но не думаю, что они были подругами и та была в курсе секрета Бельских, – предположила я. – Посмотрим, что можно тут сделать, хотя возможности не безграничны.
– А здесь вы – всемогущая? – Галя и не думала скрывать сарказм в голосе. – Извините, не заметила.
Со стороны ее друзей послышалось шипение и легкое негодование. Лара даже дернула сестру за рукав рубашки.
– Здесь, Галина Камранова, миром правят деньги. А у меня много денег. Очень много. И они способны замять дело о проникновении четырех подростков в особняк, чтобы ограбить беспомощного инвалида.
– Но мы, – Даня отставил со звоном чашку, – ничего такого не делали!
– И даже если кто-то из этой четверки пострадает, то любой суд сочтет это необходимой обороной. – Я резко вытащила из потайного отделения коляски пистолет и положила на стол. Девушки ахнули и инстинктивно отпрянули назад. – Поверьте, пуля бывает быстрее магии, за применение которой вас в один миг исключат из школы. А может, и лишат ее. – Я в упор смотрела на взбалмошную девчонку, которая решила поиграть в крутую подружку Петра. Ее магический браслет мигал фиолетовым, что означало, что она сомневается, применять магию или нет. – Сейчас любое использование вашего браслета будет необоснованным и повлечет разбирательство. Интересно, как вы объясните безопасникам свои посиделки за чашкой чая у дочери Ужасной Анны?
На кухне воцарилась тишина. Лара крепко держала сестру за руку, чтобы та не начала колдовать. Даня стиснул зубы и сжал кулаки, готовый ринуться на меня, защищая спутниц. Весельчак явно не ожидал, что я могу удивить их. Обычное мнение большинства, считающего инвалидов слабыми и беспомощными.
За месяцы, проведенные в больницах, я поняла, что инвалиды, наоборот, одни из самых сильных людей, которых я когда-либо видела. Не ноют, не плачут, когда больно, тяжело и страшно, когда одна за другой идут операции и гарантий на успех никто не даст. Когда проводят часы в утомительных процедурах, которые раньше могли выполнить легко и непринужденно. Или когда преодолевают привычный, но такой сложный маршрут от дома до магазина. Когда занимаются спортом и воспитывают детей. Когда просто живут.
Глупы те, кто считает всех инвалидов слабыми. Люди разные. Есть те, кто борется, а есть те, кто сдается. Многое зависит от самого человека, от его стремления, труда и мотивации. И сильные это понимают. А слабые сдаются или обвиняют окружающих в своих бедах.
– То есть тогда, на стоянке, вы тоже так могли сделать? – аккуратно спросил Пётр, покусывая нижнюю губу. Его слегка возмущенно-обиженный взгляд казался отчего-то знакомым и милым. Мальчику не дали побыть героем и спасти принцессу от злобного дракона. Обидно. Зато в следующий раз будет быстрее соображать. И неважно, что у него нет магии. Мозги-то на месте.
– Возможно. Не знаю. История сослагательного наклонения не имеет. Она происходит, и изменить ее никак нельзя.
– Но можно интерпретировать по-разному.
– Можно, – согласилась я с Петром. – Но надо ли?
На кухне атмосфера напряженности немного спала, но былого комфортного настроя не было и в помине. А потому молодежь поспешила откланяться, оставив номер телефона для связи. Мне же необходимо было обдумать все, что произошло за этот суматошный день.
Во-первых, надлежало собрать об этой четверке информацию. Подробную и достоверную. Не верю я в совпадения и случайности. Давно уже не верю. С данными на Бельского и компанию поможет Свен.
Я вообще удивлена, что он еще не примчался сюда. Видимо, не знает о неудавшемся покушении, которое в очередной раз устроил племянничек Генри. Иначе вокруг меня плотным кольцом уже была бы дюжина телохранителей, нанятых моим суматошным другом.
Во-вторых, действительно нужно связаться с адвокатом, чтобы проработать вопросы по делу Кристофа. Да и ребятам он поможет подобрать грамотного юриста, чтобы не дергали их постоянно. Можно, конечно, и не магов привлечь к этому делу, но нужен такой, который не станет трепаться об этом на каждом углу. Это непросто, но решаемо. Деньги и связи могут многое.
В-третьих, приют и Бельские. Временные рамки надо немного расширить, Пётр вполне может быть чуть старше, чем его друзья. И его могли усыновить не в младенчестве, а где-нибудь в три-четыре года. Память потом подтерли и все дела. Пусть отрывочно и фрагментарно, но какие-то картинки приютского прошлого всплывали бы. А раз он не знал, не догадывался, значит, до пяти лет. К этому делу Свена привлекать не нужно. Если сам узнает, то другое дело, а специально рассказывать – ни к чему. И так зачастил что-то Олбу. Сюда. Ко мне.
Легкое прикосновение к кнопкам, и кресло плавно отъехало от стола.
Лишняя надежда, которую я оправдать не в силах. Кто же знал, что его юношеская влюбленность выльется в серьезные чувства? Жаль. Мы хорошие друзья. Ценю его помощь и поддержку. Но дать что-то большее, чем дружба, я не могу. Не хочу.
Направляю коляску из кухни на второй этаж, в кабинет. Все лестницы в доме переделаны, хоть на третьем этаже я и бываю крайне редко. Зачем? Там спальни для гостей, а таковых практически нет. На первом этаже, как это и было при прабабушке Зое, располагается кухня, столовая и большая просторная гостиная. Ее дизайнер поделил на несколько тематических зон, даже как-то удалось создать небольшой кабинет для приема юристов. Управление активами, доставшимися в наследство от прабабушки, я давно освоила. А вот с той собственностью, что оставил Генри, предстоит разобраться. Месяцы, что я провела в больницах и на лечении, делами занимались поверенные, пора бы и самой входить в курс дел.
Второй этаж был только моим. Большая спальня и гардероб, ванная комната и огромный кабинет, где и почитать можно, и посмотреть кино, и подумать. Все, как в большинстве домов в округе. Зато есть и кое-что необычное. За это надо сказать спасибо прадедушке Этьену: его тайный кабинет между третьим и вторым этажами. Туда я тоже заходила крайне редко. И не потому, что боялась прошлого: именно в том кабинете много лет назад маги Коллегии убили прадедушку за его отказ делиться секретами «Прометея». Ему удалось выяснить, что маг может передавать свою силу другому. И таким образом вопрос о наследовании магических сил переставал быть злободневным. Ведь с каждым поколением магическая сила чистокровных семей уменьшалась. Никто не знал почему. Некоторые связывали это с уменьшением взаимодействия мира магии с Бездной. Другие считали это платой за политику чистокровок против остальных. В любом случае открытие прадеда грозило кардинальными изменениями. Но ничего не случилось. Тайну он не поведал миру. Не успел.
Я не заходила в кабинет родственника, потому что там все напоминало о моем настоящем. Я – пустышка. Без магии. Без сил. Без возможности колдовать. Без мира магии. Без любви.
Когда-то я, Рид Рогова, была одной из сильнейших студенток европейской магической школы. Но необузданные амбиции двоюродного брата, который не мог смириться, что я обхожу его в силе и способностях, стоили жизни моему лучшему другу Луке Лукиани, а мне – магических сил. После этого я перебралась к родителям моего папы и стала жить обычной человеческой жизнью, не догадываясь, что папа давно не человек.
Патрик Мак Кенси был человеком, когда встретил мою маму Анну Рогову, ученого из мира магии, одержимого разгадать тайну Прометея. Они встретились, поженились, и родилась я. И где-то между этими событиями они экспериментировали с магией, надеясь сделать из папы мага. Не получилось. Зато мой магический потенциал стал огромным. Единственным в своем роде. У меня было два магических браслета после экзамена. Такого не было никогда, нигде и ни у кого. Но их пришлось отдать вместе с магией, чтобы спастись от Григория Рогова, моего двоюродного брата. Вот уже десять лет, как я – пустышка.
И пока я училась в Эдинбургском университете, а мама за попытку захвата власти Коллегии Девяти магов Европы находилась в лечебнице Лукреции, папа проник в мир магии, став магом. Незаконно, нарушая правила морали и природы, но стал. Думается, этому поспособствовала прабабушка Зоя, но свои тайны она унесла с собой в могилу, оставив мне особняк, приличный счет в банке и дневник.
Пять лет назад папа предложил сотрудничество с ним, чтобы вернуть мне силу, а потом вытащить маму из рук безопасников. Но пока ничего из задуманного осуществить не удалось.
Глава 6. Дневник. Старые знакомые и друзья
В дверь настойчиво звонили. Я даже догадывалась, кто пришел. Свен. Открыть ему мог и дворецкий, но именно сегодня у Гийома был выходной. Впрочем, как и у кухарки и у садовника. А потому старине Свену Олбу, красавчику и покорителю женских сердец, придется подождать, пока я спущусь со второго этажа.
Хорошо, что половина лестничного пролета переделана в пандус. Иначе ждать ему пришлось бы целую вечность. Пандусы появились в старинном особняке, пока я валялась на больничной койке после очередной попытки вытащить осколок. Кто же знал, что горнолыжные подъемники изготавливают из такого качественного материала?
Пока консилиум врачей совещался о том, как лучше меня лечить, чтобы не повредить всевозможные нервные окончания спинного мозга, я дистанционно занималась ремонтом особняка. Уже тогда я будто чувствовала, что кататься на кресле предстоит не один месяц и даже не два. Ведь при успешном итоге операции предстояли месяцы реабилитации и физиопроцедур. К этому я была готова. Даже ждала, когда, наконец, можно будет заниматься и приводить себя в форму. Вся эта медицинская суматоха помогала отвлечься от мыслей о тех, кому тогда повезло меньше, чем мне.
Выходя замуж, я совсем не ожидала, что стану вдовой во время медового месяца. И чуть не потеряю лучшую подругу и ее мужа: Сью и Майк Шос. С ними я познакомилась в бытность моей учебы в Эдинбургском университете. Они компьютерные гении и хакеры, а я маг, лишившийся магических сил и сбежавший из родного мира в человеческий, и почти профессионал в туризме и гостиничном деле.
Со Сью мы познакомились в магазине компьютерной техники и незаметно подружились. Возможно, мне не хватало дружеского общения после смерти Луки и отъезда Кайсы. И потому мысль заполнить пустоту, начав общаться с людьми, показалась очень привлекательной. Познакомились, начали общаться, подружились, и вот спустя пару месяцев я уже была свидетельницей на свадьбе Майка и Сьюзен. А спустя год с небольшим я держала на руках их маленькую, уморительно смешную девочку Габриэллу. Габи. Малышку Габи. Мою маленькую крестницу, которую я оставила почти без родителей. И хотя Свен постоянно твердит, что моей вины в этом нет, он ошибается.
Все ошибаются.
Lana Del Rey – West Coast
Подъезжаю к входной двери и почти слышу сопение Свена, нетерпеливое постукивание всегда начищенных ботинок. Мы давно окончили школу, а он все так же придерживается официально-делового стиля. Даже на наши встречи он приходит в тройке. Что это: дань моде или приверженность выбранному стилю – не знаю. Он не ответил, когда я как-то спросила друга об этом.
– Боже, Рид. Как же долго!
Лишь только я открываю дверь, как Свен спешит с порога ко мне. Он совсем не похож на себя, когда мы расстались в парке. В его голубых глазах читается искреннее беспокойство и тревога за меня.
Чувствую, как внимательным взглядом он скользит по мне, выискивая царапины, ссадины или порезы. Он будто не верит, что со мной все в порядке. Свен тянет свои длинные ухоженные руки и сцепляет с моими. Знаю, будь его воля, он стиснул бы меня в объятьях, но кресло мешает. А потому друг просто бережно перебирает мои пальцы и присаживается на корточки рядом, чтобы наши глаза были вровень.
– С тобой все в порядке? Я как только узнал, так сразу примчался. Я так испугался.
В этих голубых глазах, наполненных заботой и нежностью, можно было утонуть, раствориться, позволив их обладателю решить все мои проблемы и сложности. И он бы справился. Одно слово – и многомиллионное состояние семейства Олбу будет брошено к моим ногам. Знаю, что Свен сделает все возможное, чтобы я была счастлива. Но… я не скажу ему тех слов, что он жаждет услышать. Мне не нужно утопать и растворяться в голубых, как арктическое небо, глазах. И проводить рукой по белоснежным мягким волосам, поправляя непослушную прядь, я тоже не хочу. Я не могу и не стремлюсь дарить иллюзию, что когда-нибудь отвечу на его чувства. Отчего-то я знаю, что этого не будет.
Свен – мой друг. Хороший, заботливый, нежный, но не более. Так было в школе, так и останется.
– Я в порядке. Честно, – пытаюсь улыбаться и казаться сильной. Свену совсем не нужно знать, что тогда, на стоянке, я здорово испугалась. Если позволить Олбу хоть на секунду предположить, что я чего-то боюсь, то он снова окружит меня удушающей заботой. Такое уже было после несчастного случая, когда я стала вдовой, а моя лучшая подруга и ее муж попали в кому. И с каждым днем их шансы очнуться становятся все меньше. Их четырехлетняя дочь растет не с родителями, а с дядей и тетей. Благо Генри Ривельстоун, старший брат Сью, души не чает в Габи. Вместе с женой они все свои силы и время посвящают малышке.
– После такого нельзя быть в порядке, – укоризненно замечает Свен.
– Но я в порядке. Хочешь чаю?
– Рид.
Мы смотрим в глаза друг друга, и Олбу отводит взгляд первым. Он никогда не мог соперничать со мной в «гляделки». Не то что Егор и Генри. Один обладал ангельским терпением и мог пересмотреть кого угодно, а второй – целовался лучше всех, а потому было не до взглядов.
Воспоминания… От них никуда не деться. Они тревожат и бередят душу, иногда разрывая ее на кусочки, но зато отвлекают от настоящего. И потому я благодарна, что есть что вспомнить. Если бы их не было, даже не представляю, как бы пережила все эти месяцы в больнице. Правильно говорят, что время лечит. И то, что раньше причиняло неимоверную боль, преобразуется в легкую грусть. Да, грустно, печально осознавать, что счастье было потеряно. Но оно же было. Были годы любви и поддержки, приключений и многочисленные жаркие ночи. Да, они прошли. Но у некоторых нет и этого. Необходимо ценить моменты счастья, возможность быть с тем, кого любишь, даже если это длится всего миг.
– Не начинай, – резко перебиваю Свена и выставляю руку вперед. – Все нормально. Исполнителя схватили, поймают и заказчика. Это всего лишь дело времени.
Маг поднимается и нервно проводит по волосам. Мерит шагами коридор.
– Охрану я тебе обеспечу. И не спорь со мной. Пока этого гаденыша не схватят, ты одна из дома не выйдешь. – Свен не сводит с меня пристального взгляда. – Пойми. Так всем нам будет спокойнее.
И вот это «всем» меня обезоруживает. Папа знает о покушении на меня. Знает и переживает. А это опасно. Если Свен мог быть рядом, то с папой дело обстояло совсем иначе. В моей жизни даже намекать на его присутствие опасно, не то что произносить имя. Если безопасникам вот уже пару лет на меня наплевать, то за папой они продолжают охоту. Они уже поняли, что я оборвала связь с Патриком Мак Кенси, но теперь… Если он здесь появится, то они могут опять устроить слежку, а этого допустить никак нельзя. Не сейчас.
Вот уже восемь месяцев я живу почти под колпаком у полиции. Надоело. Если еще придется терпеть присутствие агентов службы магической безопасности, то я точно сойду с ума. Вот все вокруг обрадуются.
– Это только привлечет ненужное внимание, – от охраны нужно было отказаться хотя бы потому, чтобы заставить поверить скандинава в мою неустрашимость.
– И пусть! – не унимался Свен. – Лучше внимание к живой, чем забвение… – маг запнулся. – Прости, – в его глазах светилось сожаление. – Кажется, ты предлагала выпить чай.
Шифровка о чае досталась мне в наследство от прабабушки Зои. Она очень любила этот напиток, отдавая предпочтение именно ему, а не кофе или какао. Сама ли она или кто помог, но были придуманы зашифрованные послания. Вроде и тема тривиальная: предложить гостям выпить чашечку чая или кофе, но на деле все оказывалось куда более интереснее.
С самого детства, слушая неспешные семейные беседы в поместье Роговых, я отмечала ужимки, переглядывания, поджимание губ и прочие мелкие проявления мимики и жестов, которыми обменивались прабабушка Зоя и моя мама. А после наблюдала, как они поддерживали друг друга на семейных советах даже в тех делах, которые до этого вроде и не обсуждали.
Когда подросла, то и меня обучили этому несложному тайному языку. Как раз в этом самом особняке во время очередных школьных каникул. А после я научила этому и друзей: Луку Лукиани, Кайсу и Свена Олбу. Но один друг погиб, а с другой – мы не общаемся. Давно. Уже лет пять, а может, и больше. Со мной остался только Свен.
Кайса. В последнее время мне ее не хватает. Циничные шутки, звонкий смех, отрезвляющий арктический креатив в исполнении Кайсы отлично скрашивали школьные будни. Интересно, она сильно изменилась или осталась такой же упрямой, гордой и независимой? И ведь даже у Свена не спросишь: он давно живет отдельно от семьи и почти не общается с ними. Предпочитает вести бизнес с людьми. Особенно в последнее время, особенно после знакомства с Маком, моим отцом. Почему-то его часто так называют подельники. Папа на это только отмахивается.
Свен познакомился с папой почти четыре года назад, когда скандинав неожиданно нагрянул ко мне в гости в Эдинбурге. Я тогда еще жила у папиных родителей, а сам Патрик Мак Кенси приехал в очередной раз зазывать меня в мир магии. Лишь только Свен услышал, что есть возможность вернуть мне магические силы, как его голубые глаза загорелись от этой идеи. И не в фигуральном смысле, а вполне себе в настоящем. Я первый раз видела, чтобы друг не смог контролировать свой выброс магии. Такое обычно происходит с детьми, реже с подростками, но чтобы со взрослыми магами…
Магические силы наполняют всю сущность мага. Они пронзают его кости, мышцы, органы. Магия растворяется в теле, а ее ток можно почувствовать вместе с движением крови по венам. Чтобы колдовать, необходимо собирать силы и направлять в определенную точку. В этом помогает магический браслет.
Студентам в школе выдают такие браслеты. Они называются учебными и имеют равный друг другу заряд, минимизируя разницу в потенциалах. На полную можно применять магию с помощью настоящего личного браслета, который маг получает после выпускного экзамена. В принципе, в этом и заключается экзамен: получить личный магический браслет.
Вот после такого экзамена Свен и заявился ко мне. Дедушка и бабушка приняли гостя легко и благодушно, чего нельзя было сказать о папе. Но и тот вскоре оттаял и принялся уговаривать меня на одно авантюрное приключение.
После приключений в сельве мне не особо хотелось засиживаться на одном месте. Иногда даже казалось, что Дмитрий Делянов ищет меня, чтобы отомстить за смерть друга. И пусть я лично не виновата в смерти Малыча, высоченного и накаченного начальника поискового лагеря, но косвенно все же причастна к тем трагическим событиям. Мы тогда здорово помешали планам людей по поимке студентов европейской школы магии и попутно освободили индейцев-работников, нанятых на раскопки обманным путем. Мы – это я и Карлос. Венесуэлец, информатор, папин соратник, авантюрист, красавчик, бабник и мой друг.
Я до сих пор не знаю, почему доверилась этому человеку пять лет назад. Но не жалею о принятом тогда решении. Карлос – отличный друг. Он для меня почти как старший брат. Вместе с дедушкой Уильямом он выдавал меня замуж, пока папа изображал одного из гостей.
Папа не расстался с идеей увеличения магической силы. По всему миру он ищет источники магии в надежде стать полноценным магом. Пусть. Я уже как-то успокоилась и смирилась, что силы не вернуть. Побывав пару раз в мире своего детства и юности, почувствовав ряд неудач в работе с чужими украденными браслетами, я отдалилась от дел отца.
Не могу я использовать чужой браслет. Не могу. Меня будто выворачивало наружу. Все внутренности разом решили поменять свое место, стоило только взять в руки украденный магический браслет. До сих пор помню холодный пот, что стекал по спине, как тряслись руки, когда я надевала его. Папа решил, что это все от волнения. Но нет. Это от отвращения. Когда же от приступов тошноты стала кружиться голова, я сорвала магическое украшение, сдирая кожу на запястье.
Как ни уговаривали меня папа и Свен, но надеть и уж тем более применить чужой браслет я не могла. Браслеты-подделки с нелегального рынка на меня не действовали так остро. Они вообще не действовали. То ли обычные побрякушки, то ли в них было так мало магии, что она и не ощущалась.
– У тебя что, есть подключение к Бездне? – не удержался от шутки папа, забирая пустой самодельный браслет. – А как иначе объяснить, куда девается магия из этих самокруток?
– Они бракованные, – бурчал Свен.
– Потенциал. У нее очень большой потенциал. Вот мы его и не можем наполнить. – Отец усмехнулся и активировал свой браслет. У него они долго не задерживались. Все же внутреннего магического резерва у папы нет. А потому всю силу он черпает из амулетов, магических батареек, которые напитывают его браслет. Когда запасы силы подходят к концу, ему приходится искать новый магический источник. Мне искренне хотелось верить, что маг отдал папе браслет добровольно. Но… мало кто способен на такой альтруистический поступок. Добровольно остаться без сил, без возможности колдовать – то еще удовольствие. Уж я-то знаю.
Живя в мире людей, я поняла, что его отличие от мира магии заключается в том, что там все решает сила, а у людей – деньги. И папа платит много, очень много за браслеты. Достаточно для переезда к людям, открытия своего дела или приличного счета в банке. Но так поступают не все охотники за браслетами. Малыч и Делянов – это совсем другая история, касаться которой мне совсем не хочется.
Попав на кухню, где совсем недавно был Пётр со своей компанией, Свен активировал свой магический браслет и поставил защитную сферу от прослушивания.
– У тебя были гости? – Свен пробежался глазами по чашкам, все еще стоявшим на столе.
– Ты же видел камеры наблюдения. И знаешь, что ребята мне здорово помогли.
– Не простые ребята с улицы, – друг по-хозяйски уселся на стул, ожидая, пока включенный магией чайник закипит. – Они следили за мной. Еще с города.
– Да? – а вот это было неожиданно.
– Да. Просматривая запись, мне показались очень уж знакомыми близняшки. Что здесь, что там. Нечасто встретишь таких похожих друг на друга.
– Они разные, – перед мысленным взором появились Лариса и Галина. – Одна похожа на лисичку, милую снаружи, но хитрую внутри. А вторая…
