скачать книгу бесплатно
– Как я рад, как я рад! Ну зачем вы на улицу вышли? Право же, не стоило, – нарочито громко протрубил Эйкити Кикуока, выпустив изо рта вместе со словами целое облако пара. У него был такой характер: раз открыл рот – надо, чтобы было хорошо слышно. Встречаются такие люди – с врожденной склонностью надзирать за другими и командовать. Поэтому, наверное, и голос у Кикуоки был такой хриплый.
Хозяин дома великодушно кивнул головой, а Эйко, демонстрируя гостеприимство, сказала:
– Большое спасибо, что приехали.
Вслед за Эйкити из машины показалась миниатюрная женщина. Ее появление для хозяев – по крайней мере, для дочери Кодзабуро – стало не очень приятной неожиданностью. В черном платье и небрежно наброшенной на плечи леопардовой шубке, женщина вышла из «Мерседеса», изящно качнув бедрами. Хамамото – и отец, и дочь – прежде ее не видели. Очень миловидная, своими повадками она напоминала котенка.
– Знакомьтесь. Моя секретарша, Куми Аикура… А это Хамамото-сан.
В голосе Кикуоки звучали гордые нотки, которые он не мог скрыть при всем старании.
Сладко улыбнувшись, Куми Аикура вдруг пропищала неожиданно высоким голосом:
– Очень рада познакомиться. Для меня это большая честь.
С трудом вынося ее писк, Эйко поспешила обратиться к водителю – Кадзуя Уэду здесь знали – и стала объяснять ему, куда поставить машину.
Стоявший за спиной хозяина Кохэй Хаякава проводил прибывшую пару в салон и исчез, а Кодзабуро Хамамото добродушно усмехнулся: «Какая же по счету у него секретарша?.. Записывать надо. Эта секретарские обязанности усердно выполняет: и на коленях у шефа посидит, и под ручку с ним по Гиндзе[4 - Гиндза – знаменитый торговый квартал и культурный центр города в Тюо, одном из специальных районов Токио.] пройдется… Повезло девчонке».
– Папа! – услышал он голос Эйко.
– Да? – отозвался Кодзабуро, не вынимая трубки изо рта.
– Может, хватит уже здесь стоять? Кого еще нет? Тогай и Канаи-сан с женой? Необязательно тебе их дожидаться. Мы с Кохэем справимся. Да тебе и с Кикуокой поговорить надо.
– Хм-м. Может, и правда… Но тебе так холодно будет, нет? Смотри, простудишься.
– Угу. Попроси тетушку, пожалуйста; пусть даст какую-нибудь норку накинуть. А Кусака принесет. Тогай должен скоро подъехать, пусть он его встретит.
– Хорошо. Кохэй, а где Тикако? – Кодзабуро обернулся к слуге.
– Была на кухне… – последовал ответ, и оба пошли в дом.
Оставшись одна, девушка обхватила себя руками и стала прислушиваться к доносившейся из салона музыке Коула Портера. В этот момент на ее плечи мягко легла меховая накидка.
– Спасибо, – едва обернувшись к Сюну Кусаке, холодно бросила Эйко.
– Что-то Тогай опаздывает, – заметил Кусака, очень симпатичный юноша с прекрасным цветом лица.
– Застрял где-нибудь в снегу. Водитель он никудышный.
– Да, наверное.
– Постой здесь, подожди, пока он приедет.
– Ага…
Повисла пауза. Наконец Эйко проговорила безразличным тоном:
– Видел, какая секретарша у Кикуоки?
– Э-э… ну да…
– Ничего у нее вкус, да?
Кусака непонимающе посмотрел на нее.
– Воспитания – ноль. Ты что, не понимаешь?
Эйко нахмурилась, меж бровей залегла морщинка. Ее манеру говорить можно было принять за образец всем, кто хочет скрыть свои эмоции. На парней, увивавшихся вокруг нее, это производило магический эффект.
Послышалось тяжелое пыхтение автомобильного мотора, и на холме показался небольшой седан отечественного производства.
– Похоже, добрался!
Машина подъехала к особняку, и сидевший в ней человек торопливо опустил стекло. Показалось круглое лицо, на котором красовались очки в серебряной оправе. Как ни удивительно, несмотря на холодную погоду, на нем выступили капельки пота. Дверь машины слегка приоткрылась и оттуда послышалось: «Эйко-сан! Спасибо за приглашение». Обладатель голоса, еще сидя за рулем, спешил выразить свою признательность.
– Что ты так опоздал?
– Дорога ужасная! Столько снега! Машину водит туда-сюда. Эйко-сан, ты сегодня просто очаровательна. Прими мой подарок на Рождество.
И гость протянул девушке узкий продолговатый сверток.
– Спасибо.
– О! Кусака! И ты тут?
– Тут. Чуть не замерз, тебя дожидаясь. Отгони скорее свою колымагу. Место знаешь?
– Сейчас-сейчас.
Эти двое часто встречались в Токио, по-приятельски выпивали вместе.
– Давай-давай. Знаешь куда? На старое место.
– Знаю, знаю!
Седан, неуверенно преодолевая снежные заносы, завернул за угол. Кусака вприпрыжку пустился за ним.
Следом за седаном, преодолев подъем, подкатило такси. Из него на снег вышел худой как палка мужчина. Это был Митио Канаи, подчиненный Кикуоки. В ожидании, пока из машины выберется его любимая супруга, он чем-то напоминал изгибом спины приземлившегося на снежную равнину одинокого журавля. Хацуэ, даме, в противоположность мужу, весьма дородной, потребовалось немало усилий, чтобы выбраться на свободу с тесного сиденья.
– Здравствуйте, здравствуйте! Спасибо, что снова пригласили нас, милая, – с улыбкой проговорил Митио Канаи, обращаясь к Эйко. Его лицо будто одеревенело, поэтому улыбка получилась вымученной. Наверное, у него было что-то вроде профессионального заболевания. Стоило хоть немного напрячь мышцы лица, как, независимо от его воли, оно тут же расплывалось в неискренней улыбке. Или мышцы напрягались как раз в тот момент, когда господин Канаи пытался изобразить на своей физиономии что-то еще, помимо улыбки? Кто знает…
Эйко часто думала, что ни разу не видела на лице у этого человека нормального выражения. Легче представить улыбающегося принца Сётоку Тайси[5 - Сётоку Тайси – японский государственный деятель, живший в VI–VII вв. и осуществивший реформы, направленные на создание в Японии централизованной власти и распространение буддизма.], которого она никогда не видела, чем вообразить, как может выглядеть нормальное лицо господина Канаи. Вечные морщинки вокруг глаз, выдающиеся вперед зубы. «Неужели у него от рождения такая физиономия?» – задавала себе вопрос девушка.
– А мы вас ждали. Устали в дороге?
– Да ну, ерунда! А наш президент уже приехал?
– Да, уже здесь.
– Эх, опоздали!
Тяжело ступив на снег, Хацуэ с живостью, плохо вязавшейся с ее внушительной комплекцией, окинула взглядом Эйко с головы до пят, в следующий миг расплылась в кривоватой улыбке и, не сводя глаз с ее платья, польстила:
– Ой, какой у вас замечательный наряд!
Теперь все гости были в сборе.
Чета Канаи скрылась в доме. Эйко с важным видом развернулась на месте и направилась в салон вслед за ними. Музыка Коула Портера зазвучала ближе. В походке Эйко чувствовались собранность и уверенность в себе. Так несут себя артистки, направляясь из гримерки на сцену.
Сцена 2. В салоне Дома дрейфующего льда
В салоне с потолка свешивалась шикарная люстра. На том, чтобы приобрести ее, настояла Эйко, вопреки возражениям отца, говорившего, что такой осветительный прибор не подходит к их дому.
На первом этаже, в холле, у обращенной к западу стены, в углу, располагался круглой формы камин. Рядом, прямо на полу, были сложены ветки для растопки и поленья. Камин венчала большая воронкообразная труба черного цвета, на выложенной по кругу из кирпича полке кто-то оставил металлическую кофейную чашку. Перед камином стояло кресло-качалка, в котором любил посидеть Кодзабуро.
Все гости собрались за длинным узким столом под роскошной люстрой, украшенной целым лесом лампочек-свечей. Вместо Коула Портера теперь звучало попурри из рождественских песен.
Пол в салоне был устроен под наклоном, поэтому ножки у стола и стульев были подпилены так, чтобы они стояли ровно.
Перед каждым участником застолья стоял бокал с вином и свеча. Не сводя глаз со стола, гости с нетерпением ждали, когда заговорит Эйко. Наконец музыка стихла, и все поняли, что настал момент выхода королевы.
– Господа! Благодарю вас, что пожаловали к нам издалека, – зазвенел под сводами салона высокий голос молодой хозяйки. – Сегодня здесь присутствует не только молодежь, но и люди в возрасте. Вы, наверное, чуточку устали. Однако сегодня Рождество, и на Рождество идет снег! Вокруг не вата, не резаная бумага, а самый настоящий снег. И лучше всего встречать Рождество на Хоккайдо, в этом доме. Вы согласны? По этому случаю мы приготовили для вас особую рождественскую елку!
Голос Эйко стих, свет в люстре стал меркнуть и погас. Это где-то в холле повернул выключатель работник по фамилии Кадзивара. В тот же миг зазвучал величественный оркестровый хорал.
Спектакль был отрепетирован заранее. Слуги под руководством Эйко раз за разом повторяли свои действия, пока у них все не стало получаться настолько идеально, что четкости исполнения могли бы поучиться и военные.
– Взгляните в окно, господа!
За столом раздались восхищенные возгласы. На заднем дворе особняка росла большая ель, украшенная бесчисленным множеством разноцветных лампочек. Дерево было готово заиграть своим многоцветьем, стоило только повернуть выключатель. А с неба на ветви ели все падал настоящий снег.
– Свет!
По команде Эйко люстра зажглась снова. Это произошло в одно мгновение; с такой быстротой, наверное, Бог откликнулся на молитвенный вопль Моисея. Снова зазвучали рождественские песнопения.
– На елку потом будет времени сколько угодно. Если не боитесь холода, советую встать под деревом и слушать, как трутся друг о друга льдины в Охотском море. Здесь у нас настоящее Рождество. Разве в Токио такое возможно?.. А теперь послушаем человека, подарившего нам столь прекрасное Рождество. Слово моему отцу, которым я так горжусь.
С этими словами Эйко энергично захлопала в ладоши. Гости поспешили последовать ее примеру.
Кодзабуро Хамамото поднялся со своего места, по-прежнему не выпуская из левой руки трубку.
– Эйко! Договоримся: больше никаких словословий. Ты меня в краску вгонишь.
Все засмеялись.
– Перед гостями неудобно.
– Папа, ну что ты такое говоришь! Все считают за честь быть с тобой рядом. Так ведь, господа?
Гости дружно, словно сбившиеся в стадо барашки, закивали головами, а Эйкити Кикуока – активнее всех. И на то была весомая причина: положение его фирмы всецело зависело от компании «Хаммер дизель».
– Господа! Вы уже не в первый раз навещаете меня в моем доме удовольствий, построенном по стариковскому капризу, и, верно, уже привыкли к наклонному полу. И потому перестали спотыкаться, лишив меня забавы. Значит, надо придумать какой-то другой дом.
Гости откликнулись на эту идею натянутыми смешками.
– Ну да ладно. Сегодня рождественская ночь, самое подходящее время для кабаков по всей Японии как следует подзаработать. А вы приехали сюда – и очень умно поступили. Да! По этому поводу полагается выпить. Вино перегреется. Хотя ничего страшного – достаточно выставить его на холод минут на пять, и будет нормально. Итак, я начинаю…
Кодзабуро поднял бокал, сидевшие за столом тоже быстро протянули руки к своим. После его тоста все как один, движимые меркантильными соображениями, поспешили выразить надежду, что хозяин и в дальнейшем не обойдет их своим вниманием и расположением.
Кодзабуро поставил бокал и продолжил:
– Сегодня многие из вас встретились впервые. Здесь есть и молодежь, и люди, у кого волосы уже побелели. Я возьму на себя труд вас представить… И вот еще что. Кроме нас с дочерью, в этом доме живут люди, которые проделывают здесь очень большую работу. Думаю, пришло время им появиться на сцене. Эйко, хочу представить гостям Кохэя и Тикако.
Эйко сразу подняла правую руку и решительно заявила:
– Я сделаю это за тебя, папа. Кусака-кун[6 - Кун – в японском языке именной суффикс, используемый при фамильярном обращении.], позови Кадзивару и Кохэя с тетушкой!
Прислуга собралась и по распоряжению хозяйки выстроилась вдоль стены.
– Кикуока-сан и Канаи-сан уже были у нас летом, и, должно быть, помнят наших помощников, а вот Кусака-кун, Тогай-кун, да и другие тоже, наверное, видят их впервые. Верно? Давайте знакомиться. Пойдем по старшинству. Слушайте внимательно и хорошенько запомните, как кого зовут. Чтобы потом не путать.
Начнем с этого представительного джентльмена. Думаю, господина Эйкити Кикуоку, президента компании «Кикуока беаринг», все знают. Кто-то видел, наверное, его фотографии в журналах. Теперь представился случай посмотреть на него воочию.
Кикуока действительно появлялся на страницах журналов. Дважды. Один раз – когда у него была судебная склока из-за отступных с некоей женщиной. Другой – на фото, где он протягивал руку какой-то актрисе, а та его даже не заметила.
Кикуока, сидя за столом, склонил потерявшую в сражениях значительную часть растительности голову, приветствуя Кодзабуро.
– Не скажешь нам пару слов?
– О-о! Ну да. Уж позвольте… Э-э… Замечательный дом, мне всегда здесь нравится… И место замечательное! Для меня большая честь сидеть в таком доме рядом с Хамамото-сан и пить вино.
– А прекрасно одетая девушка возле Кикуоки-сан – его секретарша, Аикура-сан. Извините, как ваше имя?
Разумеется, Эйко прекрасно помнила имя девушки, просто ей хотелось всем дать понять, что у нее есть сомнения насчет того, настоящее ли это имя.
Куми, однако, это совершенно не смутило, и она промурлыкала медоточиво:
– Куми. Прошу любить и жаловать.
«Да, еще та штучка, – тут же решила для себя Эйко. – По манерам настоящая хостес».
– Ой, какое чудесное имя! Простого человека так не назовут. – И добавила после паузы: – Как у телезвезды или артистки.
– Значит, я своего имени не достойна. – Куми Аикура и не думала менять выбранный ею игривый тон, обращенный к сильному полу. – Такое имя больше подошло бы стильной девушке, а не такой пигалице, как я. Высокой, вот как вы, Эйко.
Эйко была ростом метр семьдесят три, поэтому была вынуждена ходить в обуви на плоской подошве самого простого фасона. Высокие каблуки добавляли ей лишние сантиметры, получалось за метр восемьдесят. У нее не нашлось слов, чтобы парировать такой выпад.
