скачать книгу бесплатно
Так или иначе, я намерен завоевать доверие Лори и подружиться с ней. Таковы мои далекоидущие планы, леди и джентльмены.
Лори в задумчивости барабанит пальцами по стакану. Предвкушая ее рассказ, я умираю от любопытства. Она допивает последние капли вина, поднимает глаза и смеется:
– Так и быть. Я первая. Мне было тогда лет четырнадцать, может, пятнадцать… – Лори умолкает, качает головой и проводит рукой по щеке, вспыхнувшей румянцем. – Вот уж не думала, что расскажу тебе об этом… – Она нервно хихикает и опускает ресницы, так что я не могу смотреть ей в глаза.
– Давай, Лори. Ты обещала, – канючу я.
Она глубоко вдыхает, словно собираясь прыгать в холодную воду:
– Мы с Эланой, моей лучшей подругой, пошли на школьную дискотеку. Строили из себя крутых девчонок. У нас даже была с собой пачка сигарет, хотя никто из нас не курил. – (Я киваю, ожидая продолжения.) – Был в нашей школе один парень, который мне страшно нравился. Половина девчонок в школе по нему вздыхала, но, как ни странно, ему, похоже, нравилась я.
Мне хочется сказать, что в этом нет ровным счетом ничего странного, но я молчу.
– Дискотека уже подходила к концу, когда он наконец пригласил меня танцевать, и я, напустив на себя равнодушный вид, приняла его приглашение. Все шло отлично до того момента, когда он резко опустил голову, а я столь же резко подняла. В общем, я ударила его башкой по лицу и сломала нос. Кровищи было, ужас! – Лори делает страшные глаза и фыркает со смеху. – Пришлось вызывать «скорую»!
– Вижу, свидания с тобой – это серьезное испытание для мужчины, Лори.
– До свиданий дело не дошло, – возражает она. – Я очень хотела с ним встречаться, но после этого случая он шарахался от меня, как от зачумленной. Его можно понять. – Она стучит себе по черепу костяшками пальцев. – Крепкий, как железо.
– Итак, передо мной главарь мафии ниндзя с исключительно крепким черепом. Понимаю, почему Сара в таком восторге от тебя.
– Думаю, рядом со мной она чувствует себя в безопасности, – говорит Лори, и я не могу понять, прикалывается она или нет.
– Кто бы в этом сомневался! Тебе стоит подумать о том, чтобы открыть охранное агентство.
Лори ставит стакан на стол, усаживается, поджав под себя скрещенные ноги, убирает прядь волос за ухо и пристально смотрит на меня. Когда я был маленький, мы всей семьей каждый год ездили в Корнуэлл. Мама покупала там крошечные статуэтки фей и эльфов, как правило восседавших на поганках или столь же изысканных предметах. Сейчас Лори, сидящая в безупречной позе лотоса, напоминает мне об этих феях. Внезапно я ощущаю приступ тоски по детству, короткий и острый. Чувство такое, будто мы с Лори знакомы давным-давно, хотя это не так.
– Теперь твоя очередь рассказывать, – улыбается Лори.
– Боюсь, у меня нет в запасе столь же шокирующей истории, – говорю я. – Никогда не отрабатывал на женщинах удар головой.
– Поразительно. Что же ты за человек такой?
Она делает вид, что страшно разочарована. И хотя мы оба валяем дурака, ее вопрос я воспринимаю серьезно.
– Что я за человек? Надеюсь, не слишком паршивый!
– Я тоже на это надеюсь! – смеется она.
Ясное дело, Лори не хочет, чтобы ее драгоценная подруга связалась с отвратным типом.
– Кажется, вспомнил кое-что подходящее! – резко меняю я тему. – Если не возражаешь, расскажу тебе о своем шестом дне рождения. Представь себе малолетнего пацана, который, оказавшись в бассейне с шариками, так перепугался, что его папе пришлось бросаться к нему на выручку. Я провалился в эти чертовы шарики на три фута и орал так громко, что меня вырвало. Потом весь бассейн пришлось мыть.
Рассказывая, я припоминаю этот жуткий эпизод во всех подробностях. Удивленные взгляды детей, которых привели на мой день рождения. Гримасы, застывшие на лицах их родителей. Нарядное платье какой-то девчонки, которое я заблевал шоколадным кремом.
– Как ты понимаешь, после этого случая никто из одноклассников долго не хотел приглашать меня на свой день рождения.
– Какая печальная история, – произносит Лори, однако в голосе ее не слышится ни малейшей издевки.
– Ну, я же мужчина, – пожимаю я плечами. – Сумел это пережить. Видно, я сделан из крепкого материала.
Лори снова стучит по своей голове костяшками пальцев:
– Как и я. Хотя я женщина.
– Железная женщина, – киваю я.
– Именно так.
Некоторое время мы молчим, переваривая то, что узнали друг о друге. Теперь я знаю, что она бывает застенчива с парнями и от застенчивости становится неуклюжей. А она знает, что я способен впасть в панику и от страха заблевать все вокруг. Лори берет у меня из рук ложку и пустое ведерко из-под мороженого и наклоняется, чтобы поставить все это на кофейный столик. Я делаю над собой усилие, чтобы отвести взгляд, но мужское мое естество оказывается сильнее. Я пожираю глазами ее грудь, обрисовавшуюся под футболкой, небольшую ложбинку в начале спины. И зачем только женщинам все эти причиндалы? Из-за них мы, мужчины, просто дуреем. Я хочу, чтобы между мной и Лори завязалась платоническая дружба, а при этом пялюсь на нее, мысленно нанося ее рельеф на карту. И не исключено, ночью, во сне, я воспользуюсь этой картой и совершу обзорную экскурсию по ее… так сказать, достопримечательностям. Потом, проснувшись, стану вновь убеждать себя, что мы всего лишь друзья. Но когда я сплю, мое сознание неподвластно решениям моего разума.
Честно говоря, Лори снилась мне уже много раз. Во сне я вдоволь налюбовался ее сливочной кожей и голубыми, как незабудки, глазами. Идиотское сравнение, но что я могу поделать, если это так. Глаза у Лори в точности такого цвета, как чертовы незабудки, которые летом растут на краю поля. Теперь я будут видеть во сне эту крошечную ложбинку на ее спине. И пухлую нижнюю губу, которую Лори, задумавшись, слегка прикусывает. А еще веселые искорки, что пляшут в ее глазах, когда она выпьет. В общем, моя хваленая фотографическая память схватывает не только тексты из учебников. Разумеется, Лори не единственная женщина, которую я вижу во сне. Но должен признать, в последнее время она является мне чаще, чем остальные. Только не подумайте, что я какой-нибудь маньяк и на уме у меня одни женские сиськи. И вообще, хватит об этом, иначе у меня крыша поедет.
– Я так понимаю, сейчас моя очередь, – говорит Лори.
Я киваю, радуясь тому, что она прервала поток моих мыслей, который движется в сторону сексуальной озабоченности.
– Неужели у тебя есть в запасе еще более страшная история, чем первая?
– Боюсь, что нет, – качает головой Лори. – Удар головой мне надо было приберечь под конец. – Она задумчиво прикусывает губу.
Я пытаюсь прийти ей на помощь и подсказываю:
– Может, тебе случалось в ветреный день выйти на улицу без трусов, но в широкой юбке? – (Лори усмехается и качает головой.) – Или отравить кого-нибудь своей стряпней? А может, ты когда-нибудь целовалась с парнем своей сестры?
Взгляд ее устремляется в пространство, в нем светится печаль или какое-то другое чувство, которое я не могу идентифицировать. Черт! Кажется, я ляпнул что-то не то. Лори начинает усиленно мигать, словно пытаясь прогнать слезы.
– Господи боже! – бормочет она и яростно трет глаза тыльной стороной ладони. – Прости, пожалуйста.
– Это ты прости, – лепечу я, совершенно не понимая, чем вызвал подобную реакцию. Мне хочется взять ее за руку, погладить по коленке, как-то утешить, успокоить, но я не двигаюсь с места.
– Ты тут ни при чем, – качает она головой.
Жду, когда она немного успокоится, и спрашиваю:
– Хочешь поговорить об этом?
Лори опускает взгляд и тихонько пощипывает собственную ладонь, как видно, пытаясь физической болью заглушить боль душевную. Мой брат Элби – настоящая заноза в заднице – для этой цели носит на запястье резинку, которой в критические моменты хлопает себя по руке.
– Моя младшая сестра умерла, когда ей было шесть лет, – произносит Лори. – Мне тогда едва исполнилось восемь.
Блин! Мой братец, слава богу, жив! Он моложе меня на четыре года, и, как я уже сказал, второй такой занозы в заднице днем с огнем не сыскать. Но все равно я люблю этого паршивца и не могу себе представить, как жил бы без него.
– Господи боже, Лори, прости!
По щекам ее вновь струятся слезы. Но я уже вышел из ступора и вытираю их большим пальцем руки. Лори начинает всхлипывать, а я глажу ее по волосам и бормочу что-то нечленораздельное, словно мамочка, успокаивающая малыша.
– Сама не знаю, что это я так расхныкалась, – говорит она через пару минут и прижимает к щекам ладони. – Я давным-давно не плакала из-за этого. Наверное, выпила слишком много. – (Я молча киваю, проклиная себя за бестактность.) – Когда люди спрашивают, есть ли у меня братья и сестры, я обычно отвечаю – только брат. И чувствую себя виноватой за то, что не упоминаю о ней. Но так намного проще.
Лори уже не плачет, лишь изредка тяжело вздыхает.
Понятия не имею, что надо говорить в подобных ситуациях. Но сказать хоть что-то необходимо, иначе она сочтет меня бесчувственным чурбаном. Пытаюсь представить, что она сейчас испытывает.
– А как звали твою сестру?
Лицо Лори смягчается. Я чувствую, как ее боль проходит сквозь меня. Острая боль, горькая и сладкая одновременно. Тоска о том, что утрачено давным-давно. Она вздыхает, откидывается на спинку дивана и обхватывает руками свои поднятые колени. Когда она начинает говорить, голос ее звучит иначе, тише, размереннее. Она словно произносит заранее приготовленную речь на похоронах любимого человека.
– У Джинни был врожденный порок сердца. Но она была очень жизнерадостной девочкой, умненькой, веселой. Мы с ней были лучшими подругами. Никогда не расставались. – Лори крепче обнимает собственные колени, сознавая: то, что она скажет сейчас, доставит ей боль. – Потом она заболела воспалением легких. Только что была здесь – и вдруг исчезла… Наверное, никто из нас так никогда и не смирился с этой утратой. Мои бедные мама и папа… – Лори умолкает, словно не находя подходящих слов.
Да и что тут скажешь? Родители не должны хоронить своих детей. Руку она больше не щиплет. Наверное, на свете не существует физической боли, которая помогла бы забыть о таком.
На экране телевизора Ник Кейдж рассекает по шоссе на мотоцикле, играя накачанными мускулами. Здесь, на диване в крошечной гостиной, я обнимаю Лори за плечи и прижимаю к себе. Она закрывает глаза, опустив голову мне на плечо, тело ее сотрясается от судорожных вздохов. В какой-то момент она засыпает. Это хорошо, сейчас ей нужно забыться. Я не двигаюсь, хотя, наверное, мне следует подняться и идти спать. Но я сижу на диване в компании спящей Лори и ощущаю на своем плече тяжесть ее головы. При этом я чувствую… Трудно сказать, что именно я чувствую. Пожалуй, точнее всего подходит слово «умиротворение».
Но я не прижимаюсь лицом к ее волосам, хотя мне очень этого хочется.
15 февраля
Лори
Проснувшись, я чувствую, что должна вспомнить нечто важное. Но мозг мой словно завернут в оберточную бумагу. Не надо было вчера напиваться, с укоризной думаю я. Открываю глаза, и тут выясняется, что я лежу не в своей постели, а на диване в гостиной. Правда, я накрыта своим одеялом, и под головой у меня подушка. Скашиваю глаза и смотрю на часы. Всего-навсего шесть часов утра. Растягиваюсь на спине и закрываю глаза, пытаясь собрать воедино картину вчерашнего вечера, которая всплывает в памяти по кусочкам.
Мороженое. Вино. Райан Гослинг плывет в лодке. Лебеди. Да, лебеди были точно. И, господи, кажется, Сара напилась в стельку! Надо посмотреть, как она там. Хорошо еще, что Джек притащил ее домой. Джек… О черт! Джек!
Мозг мой начинает работать в режиме тревоги. Кажется, я наговорила, чего не следовало. Кажется, вела себя вовсе не так, как следует хорошей подруге. Сара имеет полное право меня ненавидеть. Итак, мы с Джеком болтали, смеялись, смотрели кино, а потом… Ох! Наконец я вспоминаю все. Джинни… Залезаю под одеяло с головой, закрываю глаза и позволяю себе нарисовать в воображении свою милую, чудную сестренку. Тоненькие пальчики, почти прозрачные ноготки, голубые глаза, в точности такие, как мои собственные. Таких больше нет ни у кого на свете. Я напрягаю память, чтобы услышать ее звонкий голос, ее радостный смех, увидеть, как сверкали на солнце ее белокурые волосы. Разрозненные воспоминания, выцветшие, как старые фотографии. Я не позволяю себе часто вспоминать о Джинни – потом бывает трудно примириться с тем, что ее больше нет. Чувствуешь злобу на людей, которые живут как ни в чем не бывало. А она умерла.
Картина вчерашнего вечера становится более отчетливой. Нет, я не позволила себе с Джеком ничего из ряда вон выходящего. Ничем себя не скомпрометировала, по крайней мере, не сделала ничего такого, что принято считать компрометирующим. Не демонстрировала ему сиськи и не говорила о своей любви. И все-таки не могу сказать, что вела себя безупречно. Я все же перешла за линию, тонкую, невидимую линию, которую сама провела между нами. И теперь эта линия, словно рыболовная леска, опутала мои ноги, так что я, того и гляди, упаду. Да, я подошла к нему слишком близко. Причина – бутылка дешевого вина, которую я вылакала в одиночестве. Вино смыло защитную стену, которую я так тщательно возвела, в точности так, как морская волна смывает построенную из песка крепость.
5 июня
Лори
– С днем рождения, старушка! – кричит Сара и дудит в игрушечную дудочку.
Когда я открываю глаза и приподнимаюсь на локте, она с воодушевлением исполняет «Happy Birthday to You».
– Спасибо! – говорю я и разражаюсь аплодисментами. – А теперь, если ты не возражаешь, можно мне еще немного поспать? Сейчас всего восемь часов утра, и сегодня суббота.
– Шутишь? – хмурится Сара. – Неужели ты собираешься проспать лучшие часы собственного дня рождения?
Реплика, достойная персонажа диснеевских мультфильмов, которые Сара, кстати, обожает.
– Да что я тебе, американский подросток из какого-нибудь дрянного сериала, чтобы вставать спозаранку в предвкушении праздничка? – ворчу я.
– Хватит стонать! – приказывает Сара. – Вылезай из кровати немедленно! У меня грандиозные планы на тебя.
– У меня тоже есть неплохой план. – Я падаю на подушку. – Продрыхнуть до полудня.
– Этот план ты выполнишь завтра. – Сара указывает на кружку, стоящую на ночном столике. – Я приготовила тебе кофе. У тебя есть десять минут на то, чтобы полностью проснуться. По истечении этого срока я приступаю к решительным и жестким мерам.
– Что это ты так раскомандовалась? – ворчу я, закрывая глаза рукой. – К твоему сведению, мне теперь двадцать три года, а тебе всего-навсего двадцать два. Я могла бы быть твоей матерью. Иди лучше наведи порядок в своей комнате и займись уроками.
Сара дудит в свою дудочку, хохочет и уходит. Я прячу голову под подушку. Обожаю Сару!
Через девять минут тридцать секунд я выхожу в гостиную. Первое, что бросается в глаза, – два футляра, в которых перевозят одежду. Сара возбужденно скачет между ними. Тревога моя возрастает, когда я вижу на футлярах логотипы компании, дающей напрокат карнавальные костюмы.
– Эй, Сара, что это?
Похоже, Сара не шутила, когда говорила о своих грандиозных планах.
– Ты умрешь, когда увидишь! – Она подпрыгивает на месте, как школьница в предвкушении пикника.
Я опускаю кружку с кофе на столик:
– Можно взглянуть?
– Да. Но прежде обещай, что в течение нескольких часов будешь меня беспрекословно слушаться и не задавать глупых вопросов.
– Кажется, ты воображаешь себя агентом 007. Боюсь, вы с Джеком смотрите слишком много фильмов про Джеймса Бонда.
Сара протягивает мне один футляр, но, когда я хочу его взять, отводит мою руку в сторону:
– Прежде дай обещание.
– Ладно, будь по-твоему. Обещаю! – со смехом говорю я, умирая от любопытства.
Сара позволяет мне взять футляр и наблюдает за мной, переступая с ноги на ногу от нетерпения. Я держу футляр на расстоянии вытянутой руки, встряхиваю его, потом, слегка расстегнув застежку-молнию, заглядываю внутрь.
– Что-то розовое, – произношу я, и Сара кивает.
Я расстегиваю молнию полностью и извлекаю на свет карамельно-розовую куртку-бомбер и черные шелковые легинсы. Наряд более чем узнаваемый.
– Ты хочешь, чтобы в свой день рождения я превратилась в одну из «Леди в розовом»?!
Сара расплывется в довольной улыбке и вытаскивает из футляра второй наряд:
– Не только ты. Я тоже.
– Значит, мы обе будем изображать розовых леди, – медленно произношу я, не зная, как относиться к этой затее. – В общем, задумка неплохая, но весь вопрос в том, что мы будем делать, вырядившись подобным образом. Отправимся в паб, чтобы все таращились на нас, как на белых ворон?
– Ни в какой паб мы не пойдем! – Глаза Сары торжествующе сверкают.
– Могу я спросить, куда мы пойдем? Или этот вопрос относится к категории дурацких?
– Спросить ты, конечно, можешь, – хохочет Сара, – но ответа не получишь!
– Я знала, что ты скажешь именно это.
Сара натягивает розовую куртку.
